Силуэт вдали

В лихие девяностые любовь случалась быстро, как дорожное происшествие. Мы столкнулись на улице, два студента, разделенные асфальтом и работой. Через неделю я поняла — беременна. Новость ударила не радостью, а тихим ужасом. Началась суета: уговоры, разговоры с матерями. Все — тщетно.

Помню наш последний вечер. Мы сидели на диване, держась за руки в темноте. Ему нечего было сказать. Мне нечего было слушать. А потом он встал и пошел к двери. Я не плакала. Я просто смотрела, как его силуэт растворяется в сумерках подъезда. Этот силуэт, уходящий вдаль, стал моей первой иконой. Иконой одиночества.

Силы брать было неоткуда. В моей семье не было примеров таких драм. Моими учебниками стали фильмы. «Просто Мария», «Москва слезам не верит»… Я училась у экранных героинь стойкости, как другие учатся по учебникам.

Он вернулся через год. Случайная встреча на набережной. У меня был лишь один, выстраданный вопрос: «Тебе никогда не было интересно?» Он пришел на день рождения дочери. С цветами, с деньгами. Мы съездили на юг — и у ребенка сняли диагноз «рахит». Север, бедность, студенческая беременность… Тело дочери помнило то, что я пыталась забыть. А потом он снова исчез. И снова — силуэт вдали. Теперь уже на долгие годы.

Мы уехали в Москву. Строили новую жизнь, где у него не было места. Но однажды моя десятилетняя дочь заявила: «Хочу найти папу». Я не врала ей никогда. Не сочиняла сказок о погибшем герое. Говорила правду: «Он есть, но не хочет с нами жить». И знала — эта правда ранит ее сильнее любой лжи.

Я нашла его первой. В соцсети. Нанесла упреждающий удар, отправив фотографию: «Вот, посмотри». Не прося ничего. Он примчался, сфабриковав командировку. Я познакомила дочь с отцом. И снова провожала его глазами. Силуэт. Все тот же.

Потом была моя поездка — знакомство с его матерью, спустя двенадцать лет. Мы перевернули ту страницу жизни и продолжили жизнь уже в дружбе. Я увидела в его глазах ту самую мольбу, которую ждала все эти годы. Мольбу о прощении. Мольбу остаться. То, ради чего, казалось, и выживала все это время.

И именно в тот момент я поняла страшную вещь: я не готова. Не из мести. Некогда было лелеять это чувство. Просто я, та, что годами ждала этого извинения, к тому моменту уже умерла. Ее место заняла другая — которая научилась жить, не тратя время на ожидание.

Тот силуэт, уходящий вдаль, есть до сих пор. Но я на него больше не смотрю. Я просто знаю, что он там. Где-то. А я — здесь. И это мой главный результат. Не прощение, не возмездие, а окончательное, свободное «до свидания», которое я сказала не ему, а той девушке на диване, что годами ждала, когда же этот силуэт, наконец, повернется к ней лицом.


Приглашаю на свою страницу в
Стихи ру https://stihi.ru/avtor/veronique28
и мой творческий блог
VK https://vk.com/akademiyaliderstva


Рецензии
Вероника, дорогая!
Это история не о любви, а о внутренних похоронах. Девушка, сидящая на диване в темноте девяностых, умирает долго — на набережной, у экрана компьютера. Она хоронит не его, а ту часть себя, что ещё верит в силуэты.

Самая страшная правда — когда в его глазах наконец появляется мольба о прощении, её уже нет дома. Та женщина, что ждала этого взгляда, умерла. Осталась другая — для которой даже прощение стало лишней вещью в новой жизни.

Финальная свобода — не в прощении, а в простом знании: «Он — где-то. Я — здесь». Последний силуэт, который она отпускает, — собственная привязанность к этой боли. Рождение из безразличия — самый горький и самый честный финал.

Изабель

Изабель Дюруа   06.12.2025 18:52     Заявить о нарушении