Битва

Казалось, сама судьба предопределила им стать соседями и заклятыми врагами. И какие же они оба были прекрасны! Один – воплощение тьмы, с чёрным оперением. Его воротник и тонкие, шелковистые перья, ниспадающие до самых шпор, отливали ядовито-зелёным блеском. Крылья его были тускло-смоляными, словно выкованными из угля. На сияющей груди то и дело вспыхивали, играя на солнце, серые, стальные струйки. Длинные, гибкие перья хвоста, выгнутые подобно луку, вспыхивали яркими блёстками. И лишь над головой, где располагались зоркие, похожие на букашек глаза, пылал багровый, лихо торчащий гребень.
Второй же был белоснежным. Его грудь напоминала старинное серебро, покрытое изморозью. Белизна его крыльев могла соперничать с только что выпавшим снегом. Перья воротника также были белыми, с едва заметными желтоватыми, словно позолоченными, кончиками, и белый, взъерошенный пушистый хвост. А над головой с жёлтыми глазами, обрамлёнными коралловыми веками, гордо топорщился мясистый, красный, как гвоздика, гребень.
Они испытывали друг к другу глубочайшую неприязнь и постоянно обменивались ненавидящими, уничтожающими взглядами сквозь щели в плетне. Каждый стремился первым возвестить о наступлении рассвета. Но до сих пор им никогда не доводилось встретиться лицом к лицу, помериться силами. И вот, долгожданная минута, наконец, наступила.
Белый петух вышел со своими курами на прогулку, и покопаться в земле на пустыре за двором. Был погожий весенний день, когда влажная земля, насыщенная соками, питала ковёр молодой травы.
Петух безмятежно разгребал землю клювом, как вдруг услышал встревоженное кудахтанье кур.. Он гордо вскинул голову и увидел прямо перед собой чёрного врага, уже изготовившегося к бою. Куры застыли в ожидании зрелища.
Два бойца, словно молнии, устремились друг к другу, но на мгновение замерли, вытянув шеи, вздыбив перья и оттопырив крылья. В этот момент чёрный петух нанес удар шпорами. По команде, оба взмыли в воздух, столкнулись грудью, отскочили и, запрокинув головы, вцепились друг в друга. Когти сплелись, крылья яростно молотили воздух.
Силы у них были огромные. Чёрный казался более ловким, белый – более сдержанным. Снова отскочив, они вытянули шеи так далеко, что казалось, головы вот-вот оторвутся. Затем, будто подхваченные бурей, взлетели высоко и слились в один яростный клубок, каждый стремясь клювом разорвать врага и шпорами нанести раны. Снова разлетевшись, они вновь бросились навстречу, столкнулись и замерли. Чёрный впился клювом в гребень противника, белый вонзил когти в шею. Дрожа и истекая кровью, они застыли, пока невыносимая боль не заставила их вновь отскочить.
Кровь бурлила в жилах, глаза застилал багровый туман, и бойцы, в который раз, вновь схватились в смертельной схватке. Они отчаянно клевались, били шпорами, а затем покатились по земле. Вскочив на ноги, они яростно роют землю когтями, поднимая тучи пыли. Вырванные перья, белые и чёрные, кружились в воздухе, словно буря, сплетаясь в причудливый узор.
Но силы бойцов таяли. Никто ещё не одержал победы. Они снова сцепились, но, тяжело дыша, отступили. Из гребня белого петуха стекала кровь. На груди чёрного алела рана, к которой прилипло белое перо врага.
Оба стояли неподвижно, пока их не окружили самки, гордые своими бойцами. Затем, бросив друг другу последний злобный взгляд, словно говоря: «До завтра!», они высокомерно разошлись, каждый со своей свитой.