Святой родник у большой дороги Часть 3 продол. 2

 Но главное, теперь я мог свободно пользоваться электропаяльником. Опять же, когда уже учился в Липецке, собрал с помощью того же паяльника проигрыватель пластинок, что было далеко не у всех, сделал в горнице дневной свет – на него приходили полюбоваться соседи. И на сэкономленные со стипендии деньги покупал радиодетали, и пытался собрать какую-либо простенькую аппаратуру. К сожалению, не всё работало – не хватало опыта. Потом, уже после службы в армии было в планах обязательно выучиться на радиотелемастера – жаль, но эта мечта так и осталась мечтой – нашлись более важные дела: работа, учёба в вечерней школе и институте. А любовь к радио осталась нерастраченной. И сейчас в музее, где я работаю – находятся и большая коллекция радиоаппаратуры, и подарки, и приобретения. Любуюсь на них и думаю, как тогда, в детстве мне этого не хватало – золотые горы бы за них отдал! А теперь они никому не нужны. И для меня – только память будоражат!
А пока о том, кем бы я хотел тогда стать, вырастая во взрослого. Летчиком –
да, хотелось, но без математики в самолете делать нечего. Музыкантом – считал, что играть на инструменте можно всегда, согласуя с любой профессией. В художники без специальной подготовки и с моими восемью классами, до службы в армии тоже бесполезно было торопиться. И потому, как только на руках у меня оказалось свидетельство об окончании школы, я решил учиться на электрика – хоть что-то от радио. Любовь к радио не унималась и беспокоила. Старшая сестра в это время училась в липецком медучилище, и потому посоветовала родителям пристроить в Липецк и меня – поближе к ней. Я разрывался между учёбой в школе и желанием получать профессиональные знания. И пришлось покинуть и свою школу, и одноклассников, и учителей. Ну а среднюю школу, хотя и вечернюю, я всё равно закончил перед самым поступлением в институт. Ходил в изостудию Трубного завода и учился в школе. По-другому просто не мог. Учиться очень хотелось.
Потом, будучи сам уже учителем, со своими детьми: Ваней и Тамарой неоднократно заезжал с подарками к своей классной руководительнице Марии Александровне Хохловой. Она в тоскливом одиночестве, после смерти мужа, доживала свой век – у них, при жизни с физиком Евгением Александровичем Фрейман, детей не было. Мы с ней беседовали о многом, вспоминали. На память Мария Александровна подарила мне свою фотографию, которая пригодилась позднее, для металлокерамической копии на её могильном памятнике.
Теперь, уже пенсионером, наведываюсь в стены родимой школы – встречают, может быть, внуки моих школьных друзей, и их учителя добрыми словами, расстаёмся друзьями. Одноклассники все разбежались по миру. Если и пришлось встретить кого – только на бегу, случайно, толком поговорить, вспомнить не получалось. А многих уже не встретишь, кому не повезло, кто покинул этот мир.
Теперь об училище. Поступал я на электрика, а оказался в автоэлектриках, да и то на треть, остальную часть профессии занимала материальная часть автомобиля и слесарное дело. Но мне и это нравилось. Кроме того, при училище был духовой оркестр, где я хотя и недолго, но успел поиграть на духовом музыкальном инструменте баритоне. Потом мне это разонравилось – хотелось играть на баяне.
Жил на квартире у чужой, но доброй тети Маруси, и с голодухи, и тоски играл на своей подремонтированной гармошке…
Стипендия в 23 рубля 50 копеек расходилась в миг. 8 рублей сразу за квартиру. А что оставалось на дальнейшую жизнь? Хотелось выглядеть получше, что-то ещё купить себе, приодеться, мы уже и на девчонок заглядывались. Я купил себе скромную болоньевую курточку. В ателье заказал, кажется, за три рубля, простенькие брюки клёш, вельветовые, чтоб подешевле, шапку кроличью, шик тогдашней моды, не важно, что она из клочков. И на проживание уже ничего не оставалось. Конечно, все это «добро» покупалось не с одной стипендии. Кто-то может напомнить о родителях, да из дома тоже перепадало. Старался ездить почти каждый выходной – больше недели не выдерживал. От мамы-папы вёз, когда 3, иногда 5 рублей. Из них отдай 2-50 за автобус. Дома оставалась школьница сестра и две учились на стороне, а девчонок одевать – это не мальчишку. Но можно было привезти из дома картошки. На 2-3 дня супчик сварить или пару-тройку раз пожарить. А потом… Потом, бывало, хвастались в училище друг перед другом:
– Я уже два дня ничего не ел…
– Чо, там, два, я уже три!
 Если были в кармане хоть несколько копеек –
спасали пирожки с ливером – замечательная была штука за пятак. Два схавал и можешь до завтра спокойно дожить! И не думали, что в завтрашней жизни всё это аукнется.
Но всё-таки, было интересно учиться. Я старательно записывал всю лекцию в конспект, а на утро без запинки отвечал. На практических занятиях делали в мастерских слесарный инструмент – хорошая школа и развития терпения, и трудолюбия, и мастерства. В жизни всё пригодилось. Была практика и в автохозяйствах – а это уже производство, считай, взрослая жизнь. Нам на практике дозволялось ремонтировать автобусы - менять центровые болты в задних рессорах! Сама рессоры весит около центнера, а мы два практиканта сами того не весим! Сверху на голову течёт грязь, и снять рессору не так просто - сорвать гайки стремянок можно только с ломом, а их четыре. Но надо, так надо. Как, говорил механик, который курировал нашу практику перед спуском в смотровую яму: «Ребята! Спускайтесь с неба на землю!» К тебе относятся почти, как к настоящему мастеру. И мы спускались в яму, «на землю», и делали эту работу. А за практику была своя оценка. Но мне, как умеющему рисовать перепадало поработать и художником-оформителем – писать плакаты, вырезать трафареты для автобусных, кузовных номеров, обозначений автобусных остановок, да много чего ещё. И это тоже был опыт. Потом это всё тоже очень пригодилось. В летние каникулы нас, отличников и хорошистов свозили в Волгоград на экскурсию. Впечатления незабываемые! Город с его памятниками военным событиям ошеломил. Понравились и жилые, восстановленные после военной разрухи дома, вычурные, с колоннами, с элементами орнамента. Но особенно впечатлили Мамаев курган и скульптура «Родина мать». Сохранились фотографии от той поездки, но немного –мало пришлось фотографировать, не хватало на пленки денежек. Удивила Волга – другой берег почти у горизонта. До этого я считал наш Дон большой рекой. Правда, после того он не стал менее родным.

                Часть 4
Второй курс мне уже давался в училище легче – я, как отличник учёбы, получал повышенную стипендию – 29 рублей. Не ах! Но всё же. Шесть рублей в довесок! Когда-то лошадь стоила пять рублей.
 В свободное от учёбы время любил бродить по городу, особенно по Ниженке и Дикому. Они были похожи на деревню. Но потом ребята рассказали несколько историй о том, как там местная пацанва лупит без разбора чужаков – не важно когда встретят – днём, а тем более ночью. Отходился. Спасали походы в областной краеведческий музей. Он располагался тогда в здании собора на площади Ленина. Там было на что посмотреть. Это была отдушина, но ненадолго. Потому как тоска по дому съедала. И эту тоску ничем нельзя было заглушить. Даже, вроде бы, появилась какая-то обида на город, потому что он отнял у тебя родную деревню. И по приезду на выходные домой тоска ещё больше усиливалась – твои друзья дома, а тебе ехать на чужбину.
А вообще Липецк тех лет был интересный, расстраивался, полно было и старого и нового. А старину я просто обожал. От дворов на улицах Фрунзе, 8 марта, из одно- и двухэтажных частных домиков, Каменного лога, Нижнего парка веяло живой древностью. А как впечатлял шпиль памятника Петру, тот, что на Петровском спуске, а старинная круглая «канцелярия», что позднее снесли, когда прокладывали подземный переход. Трудно было по- настоящему назвать её канцелярией – больно тесновата, да и без окон, но что это живая старина – прекрасно чувствовалось. Удивительно было видеть настоящие пушки в парке. И современного впечатлял только что возведённый драмтеатр. Тогда за неимением выставочного зала художественные выставки устраивались в театральном фойе. Я теперь мог часами рассматривать настоящие картины, настоящую живопись, а не копии в «Огоньке».
Любил ходить в библиотеки, в читальных залах, которых, можно было пропадать целый выходной день. Как, ни странно, кому- то покажется, любил ходить по старинным кладбищам. Где на каменных памятниках даты столетней давности - под ногами сама история- чувствуешь себя стоящим на той древней земле. Под тобой люди той эпохи. Бродил по старым  церквям по старинной мельнице на Соколе, где удивляли метровой толщины стены и окна, словно бойницы.
Нравилось ездить в поисках нового по городу. И всего-то нужно было: войди в трамвай и, вот они домны Новолипецкого, а дальше, с железнодорожного моста, любуйся цехами тракторного, а захочешь и в цех Сокольского завода попадёшь, или трубного - там не было таких заборов, как на тракторном. В цеху трубного стоя рядом с литейщиком, воочию видел как он разливал чугун в фасонные формы - это как видеть волшебство перед твоими глазами- струйкой, словно кровь, льётся расплавленный до более тысячи градусов чугун, а через минуту- две он станет твёрдокаменным! Интересного было много – жаль только… родной дом далеко.
После окончания училища меня направили работать учеником шлифовщика коленвалов на авторемзаводе – кругом необычные станки, рабочий шум, деловая, рабочая атмосфера. Но от профессии автослесаря тут был только сам коленчатый вал автомобильного мотора. Перед тобой станок, который, огромным, около метра в диаметре шлифовальным кругом восстанавливает его шейки – основные рабочие элементы вала. Я тогда и не представлял, что такие станки вообще существуют. Взыграло самолюбие: да я и этому научусь! За спиной стоял дядя Саша, шлифовщик высшего разряда, который и стал меня учить. Меня уже устраивало то, что зарплата хоть и по тем временам небольшая, 78 рублей, как ученику шлифовщика, но гораздо больше стипендии. И началась практическая учёба. Дядя Саша за несколько минут рассказал устройство станка и что я должен делать. Что забыл, можно обернуться, спросить. Поначалу было жутковато, боялся перепутать кнопки, операции. Измерение толщины шейки производить микрометром, а я его в руках держал впервые. Поэтому, самое главное – не пропустить размер шейки, не сделать брак – высчитают с зарплаты дяди Саши! А это аукнется тебе самому. Заметил, дядя Саша мужик строгий, на первый раз может отматерить, а потом..? Но меня пока не подгоняют, можно и неспеша, повнимательнее делать. И на удивление, дело пошло.
Но, как известно, беда приходит, откуда не ждёшь. А тут началось, кажется с мелочи. У меня с детства плоскостопие – до этого оно мне сильно не мешало. Но отстоять смену за станком на горизонтальной решётке оказалось проблемно. Стали болеть ступни. Решение пришло быстро. Под решётку со стороны пяток подложил два кирпича и это выручило. Я быстро привык к своей новой позе, но тут появилась необходимость что-то спросить у дяди Саши. Он останавливает свой станок. Подходит к моему, собирается стать на решётку но спотыкается о её приподнятый край и со всего маху летит в станок, где вращается и шлифовальный диск и коленвал! Но по счастью, успевает рукой ухватиться о неподвижную переднюю бабку станка! Я с испугу выкатил глаза – дядя Саша инвалид войны, у него одна нога с протезом – что я наделал?! Была секунда до трагедии! Но дядя Саша только разразился на меня крепкими матюгами, а, разобравшись, даже мастеру цеха ничего об этом происшествии не сказал. А ошибка моя была простая – надо было своего наставника вовремя предупредить!
Ещё один случай произошёл, который заставил меня вспомнить пословицу со школьной парты: семь раз отмерь – один отрежь! Это случилось, когда я считал себя умелым шлифовщиком. Я уже работал полгода, мне присвоили второй разряд, и я, вполне освоившись, уже выполнял норму без брака и нареканий. И в один такой рабочий и спокойный день я шлифую очередной вал и вдруг к моему станку сборщик - моторист подвозит на тележке обработанный мною вал и говорит:
– Промерь вал!
Сам хмурится, и по его раскрасневшемуся лицу вижу – это неспроста! Я останавливаю станок, беру микрометр, он показывает размер вала до сотых миллиметра. Оборачивается и дядя Саша, видит, тут что-то не то, и тоже тормозит станок. Я начинаю промерять шейки, вижу, во всех допуск не более двух сотых. Во всех семи! Смотрю на моториста непонимающе, а он говорит:
– Вот и ятак же мерил, и три раза снова разбирал собранный движок. Вижу, допуск две сотки. Не пойму, собираю снова, а вал провернуть не то, что с монтировкой, с ломом не могу! А теперь внимательнее мерь седьмую шейку!
Меня уже пробил пот. Я начинаю промерять… ёлки зелёные! В две сотки укладывается, но, на целый миллиметр больше! Я стою красный, как рак, готовый получить заслуженную оплеуху. Моторист- сборщик из-за меня потерял полчаса рабочего времени, он бы три мотора за это время собрал! Цена моей ошибки. Я б должен ему утерянную зарплату вернуть. Но он только сказал:
– Переделывай быстрее.
Когда переделанный вал «уехал», дядя Саша меня только спросил:
– Всё понял?
Я кивнул:
– Да.
Это был повод для рассуждений на два дня, а может и всю жизнь.
Я уже настраивался идти в армию. В военкомате поинтересовались:
– Может, не пойдёшь? С плоскостопием не берут.
– Нет, пойду, – другого для меня решения и быть не могло. Но нужно было получать военную специальность, предложили на выбор: шофер, радист или парашютист? Решил, что профессия шофёра и на гражданке, и в армии пригодится. И началась по вечерам учёба в ДОСААФе – раз уж ремонтировать авто научили, надо учиться и ездить на нём. Девять месяцев пролетели незаметно, дополнительно сдал экзамен на мотоциклиста. Учиться было просто – матчасть знал из занятий в училище, оставалось научиться практическому вождению. Но с вождением всё оказалось не так просто. Инструктор, что обучал меня, по совместительству работал в пожарной части, и всегда ему было некогда нас учить. Спешил на основную работу. Говорил: «Работать будешь – всему научишься». Запомнился такой случай. Первый день учёбы вождению, едем по трассе, нужно было съехать на прилегающую грунтовку. Я за рулём, инструктор рядом, говорит:
– Поворачивай влево.
Поворачиваю, съезжаю. Машину начинает дёргать как в лихорадке. Чуть проехав, говорит:
– Я думал, сам догадаешься. Переключи на пониженную.
 Вот так и учил: может, сам догадаешься? Поэтому вождению пришлось учиться самому, спотыкаясь, безо всяких инструкторов. Перед тем как идти в армию, у меня оставалось четыре месяца, и что бы не тратить время зря, я решил поработать в автобазе № 3, что была за кольцом трубного завода, набраться кое- какого шофёрского опыта. Автомобиль мне дали, как начинаюему, соответствующий- выставленный под забор, на утиль, «захар»- ЗиЛ 585, самосвал.
Я с энтузиазмом стал его восстанавливать - а восстанавливать надо было почти половину всего- рессоры просевшие, из бензобака бензин течёт ручьём, подъёмник кузова не работает, аккумулятор негодный- всё гремит и сыпется. Пошёл просить запчасти- того- нет, другого-  ищи по списанным машинам и снимай, что можно- восстановишь сам.  Аккумулятор всё- таки со склада выпросил, бензобак лудильщик запаял. Снял масляный бак подъёмника кузова, понёс к сварщику варить. А тот был сам, видимо, неопытный, начал варить автогеном сходу, хотя сначала надо было бак промыть от масла и пропарить. И я об этом не знал, потом рассказали.
Но не успел этот «мастер» своего дела прогреть металл до красна, бак из под его рук подпрыгнул на метр с реактивной струёй белого дыма из горловины, и громким выстрелом «пфу!» И мой бак вмиг из плоского превратился в шар! Сварщик шарахнулся в сторону с криком: «Ты что мне принёс?» Откуда я знаю! Я и настоящего сварщика - автогенщика вижу в первый раз!
Всё-таки, всеми правдами и неправдами я кое- как восстановил своего «захара» и механик дал «добро» на первый рейс. Мне выдали талоны на песок и путёвку  от карьера до какой- то стройки за автопарком. Еду загружаться и чувствую себя почти настоящим шофёром - я еду сам, без инструктора, и почти счастлив! Карьер искал недолго, мне сыпанули, как и положено, два ковша и мой кузов сел почти на колёса - рессоры- то негодные. Экскаваторщик показывает рукой на низ, я вышел  из кабины, смотрю - как же я поеду? Мне б догадаться, попросить его с полковшика отчерпнуть. Но показалось неудобным человека занимать. И я, со странным чувством- доеду ли? поехал. Слышу, сзади на толчках: «Гр-р, Гр-р…», но пока едет. И подъезжая ближе к трубному заводу что- то сзади загремело! Нагнулся, посмотрел под низ- карданный вал лежит на асфальте! Приехал… Но у меня были запасные болты, я кардан закрепил, до стройки было уже недалеко. Всё же доехал. Въехал на стройплощадку, стал разгружаться. А подъёмник мой ни туда- ни сюда! Не поднимает! В гараже пустой сработал, а с грузом - не захотел! А рабочие видят это и кричат:
-Освобождай, некогда!