Зов тумана Бархатец и океан

Элизабет откинула голову на спинку шезлонга, вдыхая соленый, влажный воздух. Над ней раскинулось то, что туристы называли «небом-открыткой» – глубокое, бархатно-синее, усыпанное бриллиантовой крошкой звезд, что казались невероятно близкими. Под ней, в бесконечном ритме, вздыхал Великий Океан. Прошло всего три месяца с тех пор, как она сбежала от серых будней и "перспектив" в уютном, но скучном городке, променяв их на это роскошное, чужое сияние.
Она сменила Париж на Сейшелы, Лондон на Патагонию, а теперь лежала на веранде виллы в Акапулько. Каждая новая страна предлагала буйство красок, экзотические ароматы, улыбки, которые были не её. И поначалу это было упоительно. Вдали от рутины, вдали от ожиданий, она была никем и всем одновременно.
Но вот уже третью неделю роскошный вид не вызывал прежнего трепета. Звезды над океаном, да, они были величественны и чудовищно прекрасны. Но они были холодными и безразличными. Они светили над миром, который ей не принадлежал, над горизонтом, за которым не было ничего, что звало бы её по имени.
Элизабет прикрыла глаза, и сквозь шум прибоя вдруг прорвался другой звук. Не элегантный, не романтичный, а резкий, хриплый, настойчивый: Кхе-ке-ре-ку!
Это был крик петуха. Соседского петуха из деревни её детства, того самого, что будил её в пять утра и которого она проклинала, когда училась в школе. Звук был настолько отчетливым, что Элизабет вздрогнула.
Вместо широкого, чужого неба, перед её внутренним взором возникла картина:
Не яркие орхидеи, а одинокий бархатец (простой, оранжево-коричневый), сиротливо растущий на краю разбитой асфальтовой дорожки, что вела к калитке её старого, потрескавшегося дома. Дома, где пахло старой книгой и бабушкиным вишневым вареньем. Дома, окруженного полями, которые всегда, всегда были покрыты молочным, утренним туманом.
Её чужое, блистательное путешествие вдруг показалось ей нелепо долгим и пустым. Все это великолепие было лишь оберткой.
Она встала, ощущая внезапный, непреодолимый зов. Зов, который был громче океана и ярче чужих звезд. Это был голос петуха, голос пыльной дороги, голос тумана, говорящий: "Ты достаточно видела. Пора домой, на свои поля".
Она улыбнулась. Простой бархатец на краю родной дороги... он был милее всего звездного неба мира.