Нерассказанные и ненаписанные истории. 5

   — Я одного не могу понять: сколько же я сплю? Ты таскаешь меня сюда каждый день! Сегодня какое число? Пятое? Оооох, какой же кошмар! Так, погоди, а почему меня никто не хватился? Почему я не в больнице? Неужели я настолько всем безразличен? Нет, не может такого быть! Знаю! Ты заколдовал всех, заморочил, заставил забыть меня! Ах ты гад чешуйчатый!
   Дракон с удовольствием слушал гневные вопли Рудина и молчал, только выпускал из пасти облачка дыма, изображавшие гневную физиономию ресторатора.
   — Ты ещё и издеваешься! Да я тебе... — Михаил Валерьевич расстроено умолк. Гнев его испарился, уступив место тоске перемешанной с апатией.
   — Люблю людские эмоции, они такие яркие, сочные, их даже можно в золото перевести. Ты знал об этом? Нет, конечно, откуда! А ты не злись и не печалься. В твоём мире прошел лишь час, возможно полтора. Ты всё еще храпишь у себя в кабинете, а твоя напуганная помощница не знает, что ей делать. Звонить твоей жене или ждать, пока ты изволишь проснуться.
   — Полтора часа? Всего лишь? Но как?
   — А вот так! Драконы, в отличии от вас, людей, со Временем дружат и умеют им управлять. Я могу свернуть Время в трубочку и засунуть тебе в ухо. Хочешь?
   Дракон (как и все драконы он любил прихвастнуть) очень уж перегнул палку вот этими своими словами и крепко обидел Время. Оно решило подстроить нашему герою какую-нибудь пакость, но попозже, ведь Время, хоть и было свидетелем абсолютно любой истории, произошедшей на нашей планете, любило вспоминать и заново ощущать интересные события и моменты. Поэтому Время крепко запомнило обидные слова и прислушалось.
   — Не хочу! На кой чёрт мне время в ухе! Вот если бы я тоже научился им управлять, да ещё и в прошлое мог сбегать, я бы... — Рудин замолчал, раздумывая, а как бы он мог повлиять на строгое решение инопланетян.
   А хвастливая пасть Дракона уже открылась, чтобы сказать роковое «я передам тебе это умение», но инстинкт самосохранения быстро это желание пресёк (какой хаос воцарился бы в мире людей, если хотя бы один из них мог бы управлять Временем — страшно представить). Вместо этого Дракон сказал:
   — А давай-ка мы с тобой займёмся историями. Я тебя зачем к себе пригласил? Чтобы тот сундук рассказов, мыслей, событий и чувств, который ты таскаешь с собой, наконец-то открылся, и отличная байка вырвалась на волю! Учти, мне не нужны банальные россказни, я хочу услышать те повествования, которые в человеческом мире никогда не будут рассказаны, а уж тем более написаны!
   — Что-то вроде, каждый человек мог бы написать хотя бы одну книгу? И есть библиотека таких ненаписанных книг. Где-то я уже читал об этом.
   Дракон фыркнул.
   — Это банально, таких библиотек тысячи. Нет, я уже сказал тебе, какие истории я хотел бы услышать.
   — Нерассказанные и ненаписанные.
   — Верно.
   — Но почему их никто не рассказал? Стыдно, неловко, обидно, неприятно вспоминать?
   — И это тоже. Но самые увлекательные истории те, о которых сами герои напрочь забыли. Обычно они не только самые интересные, но и самые важные для человека.
   — Не верю! Никто никогда не забудет по настоящему особенное событие!
   — Да?! Тогда слушай! Дракон прикрыл глаза, задумался, а потом рассказал следующее:
   — Представь себе самую обычную базу отдыха. Небольшие деревянные домики, построенные среди могучих сосен, спортплощадка, столовая, скромная библиотека и летний кинотеатр, а в километре — море — ленивое и толстое. Август. Самый знойные месяц, выматывающий нервы и волю. Два часа дня — пик жары, сжавшей в своих безжалостных объятьях все живые существа. Разморённые купанием, обедом и летом люди спят в домиках, и эта база выглядит пустынной и поэтому немного пугающей. Лишь из столовой доносятся грохот посуды и негромкие разговоры, это и не даёт странному, дневному ужасу резвиться в полную силу. Есть и ещё один свидетель этого летнего дня. Мальчик лет семи. Он бесстрашно ходит по самому солнцепёку, не стремясь возвращаться в спасительную тень сосен. Что он делает? Аккуратно ловит стрекоз (их много летает над пышными клумбами, садовник базы отдыха крепко знает своё дело) и тут же их отпускает. Считает лепестки на цветах, названий которых он не знает. Скачет на одной ножке, не в силах сдерживать восторг от своей тайной прогулки, а потом исследует загадочный закуток леса около домика сторожа. Там порхают другие стрекозы, вида мрачного и зловещего. Ладошкой мальчик накрывает одну, она отдыхала на каком-то растении, тут же вскрикивает от боли и трясёт рукой. «Сейчас-то я точно эту крапиву запомню!» — шепчет мальчик и бежит дальше. Вперёд, вперёд, вперёд! В лес, за горы и за моря! Времени мало, нужно успеть вернуться, чтобы мама не заметила побега, ведь мальчику положено спать после обеда. Вперёд, в зной и оглушительный крик цикад, на пыльную дорогу, по бокам которой растёт виноград, вперёд!
   Дракон замолчал и облизнулся, а лицо спящего Михаила Валерьевича приобрело глуповато-удивлённое выражение.
   — Что ты тогда осознал, мальчик Миша? Ты помнишь?
   — Нет, я совсем забыл то лето, тот август. Меня возили на море, чтобы я набрался сил перед школой. И я...
   — Нет, скажи мне, что ты тогда понял?
   — Не знаю, — Михаилу Валерьевичу захотелось расплакаться.
   — Вот видишь, ты забыл такое важное для тебя событие! Тогда, в тот жаркий день, ты осознал огромность этого мира, его бесконечность. И себя в нём ты принял. Ты встроился в этот мир именно тогда.
   — Но почему я забыл об этом?
   — Возможно потому, что это нужно было мне? Или тебе самому? Я не знаю. Подумай, вслушайся в себя, поразмышляй!
   — Когда? У меня же столько дел! — попытался поспорить Рудин, не любивший подобные психологические фокусы, но Дракон сурово глянул на гостя.
   — У тебя есть всё время мира! Кыш! — Дракон моргнул, душа и сознание ресторатора тут же слились со спящим телом, а Дракон уютно зевнул, положил на бархат ещё одну, пятую по счёту монетку и решил плотно поужинать, чтобы в сытых снах узреть что-то очень важное.
©Оксана Нарейко