95-й

.







           Медведя скрутили намертво толстым красным шпагатом с пиратскими крючьями на обоих концах и, подхватив его плюшевую тушу, снова поволокли к машине — пятью минутами ранее топтыгин не поместился на заднем сиденье, что, собственно, и так было очевидно, покамест охранник натягивал на зверя непомерный полиэтиленовый чехол, пыхтя и беззлобно матерясь в торговом зале автозаправки в городе N...



           Свернув с проспекта, я притормозил возле павильона АЗС, мерцавшего сквозь злющую метель зеленым неоном на гребне, и оказался на запорошенном пятачке аккурат между университетом, СИЗО и бассейном — здесь явно сгодилась бы не заправка, а Вещий камень на развилке.
           Зашел внутрь. Пристукнул ботинком, стряхивая снег на вымокший коврик у двери. В перевитом гирляндой зале увидел угрюмых, старательно не замечающих друг друга людей: готка-кассирша с застывшим внутри себя взглядом отбивала черными ногтями какой-то залихватский даркрейв, вторя звукам из напяленных набекрень наушников; сгорбившись над судоку, обок журнальной стойки притулился охранник — он скрючился так, что виднелась только выгнутая парусом спина с рыжей растяжкой «охрана», на которую щурился со своего табурета близорукий заправщик в замызганной спецовке и очками, болтающимися на старой перекрученной резинке. Я добавил ко всему фунт уныния, услышав от готки, что батареек в продаже нет, но есть журналы, кофе и, какого-то лешего, огромный, двухметровый ванильного цвета медведь.
           Из телевизора в дальнем углу напомнили, что осталось шестьдесят минут до боя на Спасской.
           Судьба раздала оплеух этой хмурой бензиновой троице, перекроив все планы по первое число, да и мне, застрявшему в пути до ночи, не было повода сиять на радостях — полдня как скончалась батарейка в пейджере, два часа как моя единственная знакомая спроваживает старый год на окраине чужого города и, худо-бедно, есть полчаса, чтобы успеть к ней до того, как народ примется хлестать игристое, сплевывая в фужеры пепел своих желаний. Да еще подарок, бл*дь...
           Короче, я попросил завернуть медведя.

           Балансируя на скользком от налипшего снега табурете, заправщик умостил косолапого на крыше и зацепил крюк изнутри машины за ручку над дверью. Натянув шпагат с другой стороны, я сделал то же. Эта нелепая конструкция смахивала на вьючного мула, удумавшего перетащить на своем горбу весь аул. Пурга мгновенно обложила медведя, покрыв его прозрачный плащ тяжелым белым саваном — издали могло замерещиться, что я везу сквозь мрак огромного пленного снеговика.
           Пробравшись через Карповский мост и, далее, задами вдоль притихших заводских проходных, без четверти до полуночи я вынырнул по нужному адресу, черкать на память который не было смысла, — улица Ильича, 21-24, — гольная строка на надгробном камне, такое поди забудь. Я стащил заметенного по уши медведя под счастливые вопли, струящиеся со всех сторон из янтарных оконных сот, и мы взобрались с ним в обнимку на последний этаж, шурша медвежьим плащом и оставляя за собой такие лавины, что, расстаяв, они перепугают до усрачки любую Бастинду.



           — Вот знала ведь, что отчебучишь, — ты смеешься, пока я срываю пробку вслед за бегущей стрелкой курантов, — ну где мы поселим столько плюша? И почему не читаешь свой чертов пейджер, там три тонны сообщений! Рассказывай! Нет, целуй скорее, двенадцать уже...
           — В следующем году расскажу, минуту обожди.
           — Да целуй, говорю...







     *проспект Ильича, 21-24 — дата смерти Ленина В.И. 21 января 1924 года.
     *Бастинда — персонаж книги «Страна Оз», которой была предсказана смерть от воды.