Дом на окраине

глава 45
Утро началось с того, что в коридорах школы пахло мандаринами и дешёвым тёплым какао из автоматов. Декабрь всегда приносил в здание особую суету - настенную мишуру, чей-то смех на переменах, маленькие открытки, которые кто-то тайком подсовывал под дверь учительской.
Алина стояла у доски, объясняя тему с той самой привычной, тихой уверенностью, которую в ней любили дети. Но сегодня её мысли уплывали прочь - к дому на окраине, к письмам Марии, к тем вопросам, что ещё ждали ответа.
- Алина Сергеевна, у меня гирлянда загорелась! - громко объявил Петя.
Она подняла голову - на его парте действительно мигал целый провод огоньков, обмотанный вокруг пенала.
- Отключи это чудо техники, пока мы не устроили новогодний пожар, - сказала Алина и впервые за утро искренне улыбнулась.
Класс загоготал.
Она тоже.
Это была привычная, родная рутина - шумная, тёплая, живая. Обычно она успокаивала.
Но сегодня даже эта суета не могла заглушить лёгкое внутреннее напряжение.
После уроков был педсовет - длинный, шумный, как всегда перед праздниками. В коридоре толпились учителя, кто-то обсуждал отчёты, кто-то планы на каникулы. Алина пробиралась между ними, когда услышала знакомое:
- Привет, Али.
Антон.
Он стоял чуть в стороне, будто действительно ждал её.
- Привет, - ответила она спокойно.
Он смотрел так, словно надеялся прочесть на её лице сожаление - хотя бы намёк на него.
- Ты... нормально? - тихо спросил он.
- Да. Всё правда нормально.
И это было правдой.
Она прошла мимо, чувствуя, как внутри будто переворачивается ещё одна страница.
Мысли возвращались к разговору с Антоном.
К тому, что у них было - недолго, неглубоко.
К тому, что они тихо и окончательно расстались.
Она ожидала боли, но чувствовала только лёгкую пустоту... и странное, едва заметное облегчение.
На улице уже стемнело. Снег под ногами стал сухим и скрипучим. Алина вдохнула морозный воздух, поправила шарф и направилась к дому, когда услышала:
- Алина!
Она обернулась - Никита.
В его голосе было что-то уверенное, но всё ещё чуть осторожное, словно он учился позволять себе проявлять внимание.
- Ты сегодня не занята? - Он подошёл ближе, засунув руки в карманы куртки. - Может... прогуляемся? Даня у друга до вечера.
Внутри у неё будто тихо щёлкнуло - то знакомое ощущение, когда решение приходит само.
- Хочу, - сказала она просто.
Они шли по освещённой улице. Фонари отражались в свежем снегу золотыми дорожками. Алина слушала, как у Никиты слегка поскрипывают новые берцы, и вдруг поняла, что ей приятно замечать такие мелочи.
Сначала они говорили о школе - о том, что дети перед Новым годом становятся неуправляемыми, что кто-то в учительской приклеил красный нос Морозу поверх старого портрета директора.
Алина смеялась, и смех был лёгким, искренним. Рядом с Никитой не нужно было притворяться. Не нужно было нравиться. Рядом с ним можно было быть собой.
Такое случается нечасто.
Постепенно разговор стал глубже.
Никита остановился у небольшого пустого парка. Ветки деревьев были в пушистых шапках снега, а на лавке одиноко лежал забытый кем-то термос.
- Хочу рассказать тебе кое-что, - сказал он.
- Только если хочешь, - мягко ответила Алина.
Он нервно провёл рукой по волосам.
- Когда погиб мой брат... - Никита на секунду закрыл глаза. - Это было внезапно. Они с женой ехали с дачи. Скользкая дорога... ты знаешь, как бывает.
Алина почувствовала, как что-то кольнуло под сердцем.
- Даня тогда был совсем маленький. И почти перестал говорить после похорон. Я не думал - я просто забрал его. Мне казалось, что иначе неправильно. Он... последний кусочек брата.
Голос его был ровным, но под этой ровностью чувствовалась глубина - боль, которой он не позволял вырваться наружу. И сила, выросшая из любви.
Алина смотрела на него - и видела не сурового мужчину.
Не соседа.
Не просто опекуна.
Она видела человека, который выдержал удар, который взял на себя то, от чего многие бы убежали.
Который стал ребёнку семьёй не по крови, а по выбору.
И это было так просто... и так красиво.
- Никита, - тихо сказала она, - то, что ты сделал... это подвиг. Правда. Не каждый смог бы так.
Он отвёл взгляд, смущённо улыбнулся.
- Какой там подвиг. Просто... кто-то должен был.
Она рассмеялась мягко, почти нежно - от тепла, которое медленно раскрывалось внутри.
- Ты правда считаешь, что твоя доброта - это само собой? - спросила Алина.
Он пожал плечами, но смотрел на неё прямо, внимательно.
- Я не добрый. Я просто стараюсь быть честным.
Алина кивнула. Она понимала его. Она верила ему.
И вдруг почувствовала: рядом с Никитой она - видимая.
Не роль, не маска, не набор обязанностей.
Она - человек.
Под рёбрами тихо, но ярко вспыхнуло тепло.
И в этот зимний вечер она впервые за долгое время позволила себе не бояться этого чувства.