Песня русского барда

Погляжу на себя: вроде тот же, но только седой.
Седина это вздор, ерунда. Я, конечно, все тот же.
И тогда, и теперь не мигаю при встрече с бедой,
Только странные знаки рисует мне время на коже.

Только старый рюкзак мой вконец износился до дыр.
Изодралась палатка. Байдарка моя прохудилась...
Заграница теперь и Кавказ, и Тянь-Шань, и Памир.
Только что горевать, сокрушаться о том, что не сбылось.

Да, не пить мне уже ледниковой студеной воды,
А по правде – теперь от нее у меня ноют зубы.
И слезятся глаза, когда только посмотришь на дым,
И не смотрят глаза, как ржавеет носок ледоруба.

Скоро скатывать жизнь, словно спальный короткий мешок.
Посижу у костра перед самым последним походом.
И когда доиграет последний его уголек,
Станет тело мое частью всей бессловесной природы.

А душа вознесется превыше всех мысленных гор,
А душа полетит над просторами круга земного -
Над штормами морей, над покоем полей и озер
И попросит у Бога, чтоб все возвратилося снова…