И сразу расстреляем!

СССР очень дружил со свободолюбивыми народами, которые из-под гнёта мирового капитализма стремились вырваться. И всячески им помогал. Потом, правда, душил их уже в своих объятиях. За счёт братской помощи советского народа – реальной вполне помощи – и заводы им строили, и врачей и инженеров отправляли, студенты обучались в наших университетах, эти народы начинали жить лучше. Помощь эта, правда, не дёшево обходилась советскому народу, который и так совсем не жировал. Когда же СССР закончил своё существование, все эти страны-народы бросили строительство развитого социализма на полпути, и стали строить капитализм, развитой, или не очень, и никакой благодарности не испытывали.
В 70-х дружба и любовь были сильны, и помощь принималась с благодарностью.
Два инженера из организации, занимающейся сооружением энергетических объектов по всему бескрайнему Союзу, были направлены в командировку в социалистический Вьетнам, который восстанавливался после продолжительной войны с агрессивными силами мирового империализма во главе, естественно, с США. Работать им предстояло во вьетнамской глубинке – довольно большом населённом пункте вдалеке от столицы. Его можно было бы назвать городом – по числу жителей так и было, только капитальных зданий было – раз-два и обчёлся, только те ещё, которые французские колонизаторы построили. Остальной жилфонд – то ли лачуги, то ли шалаши, отчего город этот практически незаметно переходил в джунгли, в которых и терялся.
Электричество в этой урбанизации было только в гостинице – там был генератор. Свет – по часам – только утром и вечером. Только для иностранцев. Рядом с городом строился завод, на котором и предстояло налаживать что-то советским спецам.
В маленькой гостинице русских братьев приняли очень радушно, разместили в маленьких пенальчиках размером с ванную комнату в хрущёвке, предупредили, что свет и вода есть всегда – в те часы, что положено, а еда есть в столовой на заводе, но на месте товарищей из Советского Союза он бы не рискнул… Пришлось купить вязкий коричневый джем в больших жестяных банках, очень сладкий и невкусный, и местный хлеб, который в продаже всё же был. Кипятильником, необходимым электроприбором советских командировочных, кипятили воду в стеклянном кувшине, насыпали туда местную сухую зелень, выдаваемую за чай, и этим поддерживали силы в будни, в выходные же отправлялись в столицу – в Ханой, где было куда как сытнее. Всё как и положено в странах победившего социализма. Столицы живут куда нажорестее провинций.
И всё бы ничего, если бы, возвратясь после первого трудового дня в гостиницу они обнаружили, что пропали электробритвы. Причём обе.
– Кому они к лешему тут нужны? У местных же электричества нет? – удивился Пётр.
– А у них тут всё прут! Тяга у них к этому огромная! – сообщил Михаил. – Мне приятель-лётчик, он тут инструктором работал – учил на вертолёте летать, рассказывал, что, когда они получили новенькие из Союза, оказалось, что все расходники и запчасти к ним, которые ящиками целыми завозили, пропали! Летать надо, а нельзя – расходников нет. А в авиации с этим строго – положено – надо менять! Стали искать. Целую поисковую операцию организовали…
– Нашли?
– Нашли. В джунглях возле аэродрома закопанные.
– И нафига они им?
– А нафига им наши бритвы? Чёрт их знает. Инстинкт, наверное!
Однако ходить небритыми советским специалистам нерезон. Да и в Ханое не покажешься – решат в Посольстве, что ушли в запой. Пошли к директору в гостиницу. Маленький чиновник был маленьким человеком, сидевшем в маленьком кабинете. Он, видимо, дремал, утомлённый солнцем, падающим косыми лучами на пустой стол, он открыл глаза, от звука открываемой двери, приготовился кричать на ворвавшихся в сладкий сон, но, увидев, что это не местный люд, а дорогие советские товарищи, шустро вскочил, выбежал из-за стола, протягивая маленькую потную ладошку.
Пожав его длань своей мощной лапой, Михаил учтиво заметил:
– Товарищи-то мы товарищи, но что же у вас, товарищ директор, у советских товарищей местные товарищи электробритвы украли?
– Как это! – вознегодовал совершенно искренне маленький вьетнамец. – У советских товарищей! Я люблю сотский союз. Я учился в России. В Одессе, я русский люблю…, – затараторил вьетнамец. – Я очень расстроенный! – Мы найдём! Обещаю вам, обязательно найдём воров! Завтра же найдём! – начал горячо успокаивать он.
– Ну хорошо. До завтра можно и потерпеть, пошли Миша, – примирительно сказал Пётр.
Прошло завтра. И послезавтра пролетело. Щетина на лице отросла и добавляла дискомфорта к удушающей влажной жаре.
– Что-то от директора вестей нет! – посетовал Пётр вечером.
– Ладно, сходим к нему завтра, что-то они тут мышей не ловят!
Директор, видимо, ожидал гостей, поскольку, заслышав в коридоре тяжёлую поступь могучих граждан могучей страны, заранее подбежал к двери и распахнул её.
– Ну как, нашли? – вместо приветствия бросил Пётр.
– Ищем, ищем! – затараторил директор. – Дайте ещё один день – обязательно найдём!
– Плохо ищите! – мрачно проговорил Михаил.
– Обещаю! Завтра же найдём, и сразу же расстреляем! – бойко заверил директор.
Петру показалось, что он ослышался.
– Как это? Расстреляете? – удивлённо протянул он.
– Обязательно найдём! И сразу расстреляем! Обязательно!
– Слушай, Миш, они их расстреливать собираются! – тихо бросил Пётр.
– Он что, серьёзно что-ли?
– Да вроде не шутит…
– Обязательно! При вас и расстреляем! – продолжал тараторить директор.
Советские товарищи переглянулись.
– Да ну их, эти бритвы! Может, их и не было. Короче, не надо никого расстреливать!
– Пойдём, Миша! Тут у них свои порядки, нам их не понять!
– Может, оно и к лучшему!