Он только мой сын

Глава 7

Похороны вылились в огромную демонстрацию. Пришли все учителя школы, не было только директора. Было много родителей, которые искренне скорбели по такой учительнице-маме, как называли ее дети. В траурном зале яблоку негде было упасть. Люди пришли проститься с Алевтиной Викторовной не по обязанности, не из чувства долга — их сердца сами вели их сюда. И когда наступила минута прощания, слова полились рекой — искренние, идущие из глубины души. Каждый, кто знал эту удивительную женщину, хотел поделиться воспоминаниями о её доброте, мудрости, безграничной преданности своему делу.

Цветы…цветы...кру;гом цветы! Их было так много, что они казались морем нежности и скорби. Хризантемы, розы, лилии — всё это утопало в море живых красок, но Алевтина Викторовна уже не могла их увидеть. Не нужны ей были эти подношения, ведь при жизни она ценила совсем другое — человеческие души, юные умы, жаждущие знаний сердца своих учеников. Тихая музыка наполняла пространство, создавая атмосферу торжественного покоя. Строгость момента не подавляла, а, напротив, возвышала чувства, придавала им особую глубину.

Здесь, в этом зале, словно застыло время, и каждый присутствующий ощущал, как велика была потеря для всех, кто знал эту замечательную женщину. Прощание проходило в атмосфере светлой грусти — той особенной грусти, что рождается, когда уходит человек, оставивший неизгладимый след в судьбах других. И пусть тело покинуло этот мир, память об Алевтине Викторовне будет жить в сердцах тех, кому посчастливилось знать её, учиться у неё, черпать из её неиссякаемого источника мудрости и доброты.

Последней встала Арина, она не могла не сказать о своей маме несколько теплых слов. Она знала, что та ее услышит. В зале повисла особенная тишина — та самая, что бывает только в минуты искреннего прощания с дорогим человеком. Все взгляды устремились к Арине, которая, собравшись с силами, сделала шаг вперёд. Её голос, обычно такой уверенный и звонкий, сейчас дрожал от переполнявших душу чувств.

Мама… — начала она, и на мгновение замолчала, борясь с подступившими слезами. — Мама всегда говорила, что самое важное в жизни — это оставаться человеком. Она учила своих учеников не только предметам, которые преподавала в школе, но и главному — быть добрыми, честными, справедливыми. Каждый её урок был не просто занятием, а уроком жизни.

Арина сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с волнением.— Я помню, как в детстве она читала мне книги перед сном, объясняла всё непонятное, поддерживала в трудные минуты. Она была не просто мамой — она была моим лучшим другом, мудрым наставником, надёжной опорой. Её улыбка согревала в самые холодные дни, а её советы помогали найти выход из любой ситуации.

В зале раздались тихие всхлипы — многие вспомнили свои встречи с Алевтиной Викторовной, её внимательные глаза, её готовность помочь каждому, кто в этом нуждался.

— Мама учила меня и своих маленьких учеников видеть хорошее в каждом человеке, верить в добро и никогда не сдаваться. И сегодня, прощаясь с ней, я хочу сказать: её уроки останутся с нами навсегда. Её душа будет жить в наших сердцах, в делах, которые мы совершаем, в доброте, которую мы несём в этот мир.

Последние слова Арины утонули в шёпоте согласия. Да, Алевтина Викторовна ушла из этого мира, но её свет, её тепло, её мудрость останутся с теми, кто знал её, кто учился у неё, кто любил её. И память о ней будет жить в сердцах людей.

В толпе Арина увидела отца, он постарел, стал худым и каким-то неухоженным. Но к дочери не подошел. Она тоже не бросилась к нему на шею, за эти годы он стал совсем чужим человеком. Вернее, он стал чужим, когда сказал, чтобы жена и дочь покинули его квартиру.

От школы в заказанные автобусы сажали людей и везли на кладбище. Все было четко организовано, Арина, конечно, знала, что без директора здесь не обошлось, но спасибо ему за это она говорить не собиралась. Когда на кладбище всё было закончено, портрет Алевтины Викторовны утопал в море цветов. Красные гвоздики, белые лилии и нежные хризантемы создавали вокруг фотографии живой, трепетный венок. Каждый букет был положен с особой бережностью, словно люди пытались передать через цветы то, что не могли выразить словами.

На улице стоял промозглый осенний день. Холодный ветер пробирался под пальто, заставляя людей ёжиться и кутаться в шарфы. Серые тучи низко нависали над землёй, готовые в любой момент разразиться мелким колючим снегом. Но никто не спешил расходиться. Все стояли молча, каждый погружённый в свои мысли. Кто-то тихо всхлипывал, утирая слёзы замёрзшими руками. Другие стояли с опущенными головами, перебирая в памяти воспоминания об ушедшей.

Здесь были и близкие друзья, и коллеги, и просто знакомые — все те, кому Алевтина Викторовна оставила след в сердце. В воздухе витало гнетущее молчание, прерываемое лишь редким шорохом листьев да скрипом старых деревьев. Но даже этот звук казался частью общей скорби, сплетаясь с тихим плачем и сдержанными вздохами собравшихся. Никто не торопился уходить. Казалось, люди боялись нарушить эту минуту общей печали, боялись разорвать невидимую связь, которая объединила их в этот холодный зимний день. И пусть ветер становился всё пронзительнее, а холод пробирал до костей — здесь, у свежей могилы, время словно остановилось, застыло в безмолвном уважении к ушедшей жизни.

Уходя, Арина в последний раз оглянулась и увидела у могилы матери директора. Он стоял без шапки, с огромным букетом алых роз и, закрыв ладонью лицо, плакал. Холодный ветер трепал его волосы, безжалостно рвал на части последние осенние листья. Он стоял у свежей могилы, держа в руках огромный букет — таких же ярких, как когда-то были их отношения.

Без шапки, с непокрытой головой он не замечал ни холода, ни редких прохожих, бросающих на него сочувственные взгляды. Ладонь, плотно прижатая к лицу, сдерживала рвущиеся наружу рыдания. Но слёзы всё равно находили путь — скользили по пальцам, капали на землю, смешиваясь с грязью. Он оплакивал не просто женщину — он оплакивал своё спасение, своё второе дыхание, своё возвращение к жизни.

После того как смерть забрала его жену, он долго жил в серой пустоте. Дни сливались в одно бесконечное серое полотно, лишённое красок и смысла. Пока не появилась она — словно луч солнца в затянутом тучами небе. Нежными руками она вытащила его из омута отчаяния, согрела своим теплом, заставила сердце снова биться в такт с жизнью. Он помнил каждый момент их встреч: как она улыбалась его шуткам, как заботливо укрывала его плечи шарфом в прохладные вечера, как готовила его любимые блюда, словно знала о них без слов. Он полюбил её — искренне, глубоко, всей душой. Но теперь эти воспоминания лишь усиливали боль утраты.

Розы в его руках казались слишком жалкими для её могилы — такими же беззащитными, как он сейчас перед лицом своего горя. Но это было всё, что он мог ей дать сейчас — последние цветы для женщины, которая вернула его к жизни, но которой он не смог подарить счастливое будущее.

Его плечи содрогались от беззвучных рыданий, а сердце разрывалось от осознания собственной вины. Он не уберег её — не смог защитить от того, что лишило его самого дорогого в жизни. Теперь он вновь один, только с еще большей раной на сердце.

После поминального обеда к Арине подошла учительница, она не хотела говорить, что знает причину смерти ее мамы, слухи распространяются быстро

– Если тебе нужен будет адвокат, позвони – и протянула визитную карточку мужа – супруг все сделает для тебя бесплатно.

– Спасибо огромное, Мария Степановна, я обязательно воспользуюсь вашим предложением.

Продолжение