Заборы, ох уж эти заборы

Степан Егорыч решил прогуляться перед сном. Он жил в небольшом посёлке городского типа с очень неблагозвучным названием. Таким неблагозвучным, что даже мысленно Степан Егорыч старался его не произносить. С ранней юности Степан Егорыч считал себя интеллигентным человеком. Совершенно непонятно, что побудило его к такой самооценке. Сам Степан Егорыч родился в обычной трудовой семье. Когда-то его отец работал механизатором в близлежащим совхозе, а мама учительницей начальных классов после окончания педагогического училища. Но это было давно. Сначала они жили в деревне. Поселок разрастался, а деревня умирала и руководство совхоза нашло возможность улучшить жилищные условия своего лучшего механизатора и учительницы. Так они и переехали в этот поселок. Совхоз предоставил трехкомнатную квартиру втором этаже двухэтажного дома поселка городского типа. Родители много лет назад оставили Степан Егорыч и он жил один в этой своей старой трехкомнатной квартире. Этим он уже отличался от большинства соседей этого и других близлежащих домов. Но было еще кое-что.

В свое время после окончания 8-го класса школы Степан Егорыч поступил в техникум. После окончания техникума Степан Егорыча направили на комбинат, основу этого поселка городского типа. В тот год на комбинат пришло много выпускников техникума. Всем им достаточно быстро нашли применение и к началу осени все они благополучно трудились на комбинате. Сейчас уже трудно сказать по какой причине Степан Егорыч опоздал к распределению, но факт остается фактом. Степан Егорыч явился на комбинат со всеми документами только к началу осени. Естественно, все рабочие места на комбинате к тому времени были распределены.

Николай Константинович, начальник отдела кадров, уже второй час сидел над документами Степана Егорыча.  Нужно добавить, что Степан Егорыч в то время еще не имел возможность добавлять к своему имени «Егорыч». Для начальника отдела кадров он был просто Степаном К. , сыном неплохого и твердого мужика с соседней улицы. Начальник отдела кадров не был лично знаком с отцом Степана Егорыча, но у них было много общих знакомых. Да и дочь начальника отдела кадров когда то училась у матери этого Степана К. Но эти аргументы не были основной причиной долгих размышлений начальника кадров комбината. Он был просто обязан по закону взять на работу этого молодого специалиста.

Вошла секретарша.

Николай Константинович. У меня заявления.
Какое к черту заявление. Мне некогда,   позже…
Николай Константинович, Тамарка И., табельщица из четвертого цеха уходит в декретный. Она и так затянула на две недели, теперь срочно хочет оформить отпуск.
Табельщика, говоришь. Давай, подпишу. Очень вовремя твоя Тамара собралась в декретный отпуск.
Таким образом вопрос с трудоустройством молодого специалиста оказался решенным.

Степан Егорыч с удовольствием взялся за новую работу. Еще в техникуме он понял, что проблемы механики, к которым его готовили несколько лет, ему совершенно не интересны. Люди. Быть среди них если не первым, то хотя главным. А люди такие необязательные, их нужно все время направлять, им нужно указывать. Самостоятельно, без указаний они ничего не могут сделать и даже вовремя не могут прийти на работу.

Степан Егорыч проработал на своем новом месте все три года до возвращения Тамары. Руководству комбината понравилась деятельность Степана Егорыча. И при возвращении Тамары из декретного отпуска было решено создать должность что-то вроде старшего табельщика. Естественно, его должность называлась иначе. Но практически он стал главным табельщиком комбината.

Степан Егорыч быстро установил систему ежедневной отчетности, реализовал систему общекомбинатовских совещаний по проблемам опозданий, преждевременного ухода с работы м нарушения графика обеденного перерыва. На производительность работы комбината эти нововведения никак не повлияли, но в парадигме трудовой дисциплине наметился решительный прогресс. Отчеты о состоянии трудовой дисциплине без задержек попадали на стол Директору комбината и Начальнику отдела кадров. Директор никогда не смотрел эти отчеты, и они обычно терялись в глубине различных бумаг. Но для Начальника отдела кадров это была видимая и осязаемая часть работы своего подчиненного.

Степан Егорыч проработал на этом посту более двадцати пяти лет. Это был тот самый случай, о котором говорят, человек сделал себя сам.

Степан Егорыч редко выходил за пределы своих должностных обязанностей. Но за эти годы у него сложилось определенное уважение к порядку и место порядка в жизни. Его порядок состоял из набора известных правил тем или иным способом, установленным в жизни. Мат и обсценная лексика не входили в этот набор.

Степан Егорыч шел по улице родного поселка. С одной стороны улицы стояли близнецы и братья, двухэтажные кирпичные дома, в которых жили сотрудники комбината и работники совхоза, а с другой частные домики таких же сотрудников комбината и совхоза, только живущих в частном секторе.

И вдруг взгляд Степана Егорыч наткнулся на знакомое имя, начертанное углем на заборе. Кроме имени и признака, характеризующего персональные увлечения носителя, более ничего не было в этой надписи.

Степан Егорыч мгновенно узнал и это имя и его носителя. В данной ситуации его задело не информационная составляющая сообщения, а использование обсценной лексики.

Ужас, - только и смог произнести Степан Егорыч, -со всем этим нужно заканчивать. Такое и, практически, в центре поселка.
В его голове закрутились различные варианты, но все варианты решений требовали согласования и участия руководства поселка. Как уже было отмечено выше, улица, на которой Степан Егорыч обнаружил это ужасное безобразие, находилась практически в центре поселка. Нужно было пройти по улице метров четыреста, миновать среднюю школу. Сразу за школой и начиналась улица, на которой располагалась администрация и другие государственные и регулирующие органы. Эта улица, как водится, носила имя создателя лучшего в мире государства. Несколько лет назад было несколько попыток сменить название этой улицы, но власть так и не смогла найти достойное имя для увековечения. К тому же и местные жители упорно называли улицу старым именем. Поселок городского типа был основан, по историческим меркам, совсем недавно. И в его истории у этой улицы никогда не существовало другого наименования.

Степан Егорыч был готов прямо сейчас направиться в поселковую администрацию, чтобы согласовать свои предложения. Но время было позднее, и в администрации уже никого не было.

Продолжать вечернюю прогулку уже не было никакого смысла. Степан Егорыч решительно повернул назад и направился в сторону своего дома, обдумывая варианты решения возникшей проблемы.

Тут ведь и школа рядом, а там дети - провожал он мысленно про себя.
Вечер окончательно был испорчен.

 

Следующее утро было обычным рабочим днем. Степан Егорыч был обязан явиться на службу. Именно так он называл свое место работы. Такое наименование его работы на комбинате придавало особое осмысленное значение.

Уже находясь на службе, Степан Егорыч созвонился с секретаршей председателя Еленой Ивановной. Впрочем для всех тридцатилетняя  Елена Ивановна была просто Леночкой, но Степан Егорыч на службе не допускал даже элементов фамильярности.

Леночка узнала Степан Егорыч по голосу. И без лишних вопросов она записала Степан Егорыч на прием с припиской «по важному делу».  Таким образом Степану Егорычу осталось только согласовать свое временное отсутствие с руководством. В строго назначенное время Степан Егорыч уже находился в приемной председателя.

Пока Елена Ивановна печатала на машинке очередной документ, Степан Егорыч рассматривал знакомый кабинет. Ему и раньше много раз приходилось бывать здесь по самым различным вопросам. Кабинет практически не изменился со времени последнего посещения. Возможно только портреты лидеров государства. Про видимому, на стенах приемной произошли какие то изменения, но Степан Егорыч уже и не помнил имен бывших обитателей этих монументальных стен. Впрочем, как он считал, это было не его дело. На столе у Елены Ивановны раздался телефонный звонок. Она подняла трубку и практически сразу ответила

Да, Аркадий Игоревич, он в приемной.
Елена Ивановна кивнула головой, приглашая Степана Егорыч в кабинет.

 

Четким шагом Степан Егорыч направился в кабинет председателя. Он уже не первый раз посещал этот кабинет, но каждый раз испытывал какое-то необъяснимое волнение. Возможно, это было связано с должностью председателя или размером кабинете, а может быть и всей совокупности факторов.

Здравствуйте Аркадий Игоревич - Степан Егорыч уже хотел добавить, что он прибыл по приказанию. Но тут же осекся. Ведь прибыл он не по приказанию, а по собственной воле.
Здравствуй, здравствуй Степан Егорыч. Проходи, садись вон в то кресло - и Аркадий Игоревич указал отдыха, стоящий в углу кабинета. - это место у меня для самых почетных гостей. Какое важное дело у тебя ко мне? Мне Леночка сообщила.
Да, Аркадий Игоревич. Я считаю свое дело очень важным. Оно касается жизни всего нашего поселка городского типа, и детей и взрослых, всех жителей поселка. Его нравственности, морали и взаимоотношений людей.
И Степан Егорыч кратко рассказал о своей вчерашней прогулке.

Аркадий Игоревич внимательно выслушал рассказ Степана Егорыча.

Ты прав, Степан Егорыч, с этим нужно что-то делать. Государство уже много лет борется с матом, точнее с обсценной лексикой. Законы принимаем, штрафы накладываем, и немалые. Но результатов практически нет. - А про себя Аркадий Игоревич подумал - хорошо, что ты не бываешь на планерках. Степан Егорыч - спросил Аркадий Игоревич - а что эта … - он запнулся слегка - и в самом деле такая?
Не знаю, Аркадий Игоревич, говорят. Девчонка справная, слов нет. А в остальном, не знаю. Да я-то даже не об обсцененной лексике. Иногда и сам могу какое-нибудь такое слово произнести. Например, по пальцу молотком попадешь или проезжающая машина тебя из лужи обдаст. Невольно выскажешься, и от души отлегло. Но ведь такое редко может услышать посторонний человек. Но тут другое дело. Центр нашего поселка высокой культуры, опять же рядом школа. Да и детский сад неподалеку.
Дети-дошкольники читать не умеют еще - вставил свою реплику Аркадий Игоревич.
Не скажи, не скажи, Аркадий Игоревич. Дети вон какие пошли. Ко мне в гости часто заходит племянник. Ему еще нет семи лет, в школу не ходит. А в интернетах лучше меня разбирается. Точнее, я-то совсем не разбираюсь. А он то, как купили ему этот телефон, смотрит всякие игры, мультики, какие-то ролики. Я как-то глянул через его плечо, и дар речи потерял.
Об интернете не волнуйся, Степан Егорыч. Государство и с этой задачей справиться. И не такие задачи решали. Слово интернет означает «международный», а можем перевести как «внутренний». Делов то….
Ну да, ну да … - отреагировал Степан Егорыч
Отвлеклись мы тут, Степан Егорыч. И какие у тебя предложения, Степан Егорыч по нашему вопросу. Внимательно слушаю.   
Остаток вчерашнего дня и весь сегодняшний день Степан Егорыч обдумывал сложившуюся ситуацию. Его мысли были направлены не против полного искоренения обсценной лексики из жизни. В данный момент он хотел малого, убрать обсценную лексику хотя бы с заборов родного поселка городского типа. Для решения этой задачи его предложения совершенно не подходили. Многое уже делалось, но как он только что услышал от Аркадия Игоревича, похожие предложения не работали. А хотелось решить все сразу и одномоментно. И тут Степана Егорыч молнией пронзила мысль. А что, если …

Аркадий Игоревич, мы, конечно, не можем справиться сразу со всей обсценной лексикой. Но свою лепту в эту борьбу мы внести сможем. Я тут недавно смотрел фильм про Америку. У них дома не окружены заборами, как у нас. А стало быть, и писать не на чем. Мы, конечно, вполне можем перенять их опыт. Но ссылаться на Америку и не обязательно. Опять же у племянника в телефоне я как-то видел фотографии русской деревни середины 19-го века. Домишки в основном так себе, но заборов я нигде не видел. Так что вполне можем сослаться на нашу собственную историческую реальность.
Говоришь без заборов, Степан Егорыч. А яблоки как же? Ведь осенью все яблони обчистят. Самому то не страшно. Останешься без яблок.
Аркадий Игоревич, не страшно. Да у меня и яблонь нет. А захочу яблочка, куплю на рынке.
Договорились Степан Егорыч, внесу твое предложение на ближайшую сессию. Ну а дальше, как народ решит.