Королева пиратов

— Маааама, мама, я никуда не пойду, — Женька рыдала в голос, стоя у огромного зеркала.

      Её худые ножки, зябко переминались на холодном полу, щуплые плечики сотрясались при каждом всхлипе, и даже завитые "на пиво" рыжие кудряшки больше радостно не подпрыгивали, а лишь грустно дрожали, исполняя ритуальный танец девчачьей скорби. Изредка Женька отрывалась от плача, тогда из зеркала на неё таращилась мокрая от слёз физиономия с огромным ячменём на левом глазу. Рядом на вешалке, как насмешка, красовалось бальное платье из марли, щедро украшенное мишурой по подолу, а на столе возлежала корона удивительной красоты. От вида этих праздничных атрибутов  горе девочки только усиливалось, как и потоки слёз.

   

      Женька мечтала прийти на новогодний бал принцессой. Ей очень хотелось быть именно такой, как в книжке про Золушку: милой, доброй, красивой, такой, какой она никогда - никогда не была в жизни. Женька росла настоящим сорванцом, дружила с  только с мальчишками, дралась на равных с пацанами из соседнего двора, её коротко стригли в мужском зале, ведь там "нет очередей", и добрая тётенька парикмахер говорила: "Видишь, как теперь гладенько", — и девочка с ненавистью смотрела на своё отражение. Родители покупали ей шорты и брюки, потому что: "Так удобней тебе будет бегать" и учили решать все проблемы самой. "Идёшь на школьный праздник — рисуй маску сама. Ты уже большая!" — часто говорили они. Поэтому, когда  пришла соседка тётя Люся и предложила сшить для Евгении платье для новогоднего бала, а мама неожиданно согласилась, Женька тут же исполнила энергичный танец аборигенов племени мумба - юмба, используя весь арсенал радостных возгласов. Правда, потом выяснилось, что ради платья надо, чтобы за четверть вышло максимум три четверки, помогать родителям необходимо усиленно, не получать замечаний по поведению и подписать открытки к празднику для всех родственников. Родственников было  аж тридцать, не человек, конечно, а адресов. "Ну ты же хочешь быть Золушкой!?" — то ли утешала, то ли подшучивала мама. Женька хотела и поэтому очень старалась. Мама тоже старалась во всю, они с Людмилой Сергеевной три вечера подряд колдовали над платьем, нижняя часть которого состояла из четырёх юбок, накрахмаленных, стоящих колом, неудобных жутко, и бязевого подъюбника. Лиф также был из бязи. Платье щедро украсили мишурой, ёлочными бусами, даже снежинками из фольги от шоколадок.

       Когда Женька примерила наряд, её счастью не было предела. Она кружилась у зеркала и радовалась, что давно не ходила к парикмахеру. Рыжие вихры были неоспоримо лучше, чем короткая "под мальчика" стрижка. Женька танцевала и представляла, как придёт она на школьную ёлку, и Женя Хохолков увидит какая она красавица. Тогда, может быть, он даже пойдёт провожать её до дома. Что ни говори, а нравится ей Хохолков, с самого первого школьного дня, когда она зачем-то подралась с ним на общей линейке. С той поры и нравится. Хохолков тогда сказал, что это он виноват, что она только защищалась. И ей не влетело от мамы за порванный белый фартук. Учительница, Любовь Сергеевна, тоже никого не ругала. Она только строго посмотрела на них и сказала, что сидеть им с Хохолковым за одной партой, пока не помирятся. И это окончательно, и обжалованию не подлежит. Помирились они буквально на следующий день, а отсаживаться Женя уже не захотела. Хохолков обещал научить её хитрой подсечке, а она обещала ему настоящую армейскую звёздочку с пилотки. С Хохолковым интересно. Вот он молчит, молчит, но если разговорить, то лучше рассказчика не найти. Он столько знает всего: и про пиратов, и про индейцев, и про войну, даже то, что им ещё не рассказывали на уроках.

          — Ну так что, корону делаем? Если да, то ищи ёлочные игрушки, которые не жаль, они  пойдут на украшение, — Женька вынырнула из своих мыслей, когда папа уже в третий раз спрашивал её про корону. Она радостно захлопала в ладоши и бросилась обнимать отца. — Платье не помни, — бросила мама и добавила ворчливым тоном, — А мне, конечно, никакого спасибо! Эх, Евгения Юрьевна, Евгения Юрьевна...

Корона получилась замечательная. Она сверкала сотней маленьких огоньков, переливалась разными цветами, искрилась на свету. "Чудо какое-то," —сказала тётя Люся и была как обычно права.

         Женька ждала часа Х, когда должен был состояться школьный праздник так, как никогда ничего ещё не ждала. Она не могла уснуть, ворочалась, а если засыпала, то видела себя, гордо шагающей по школьному спортзалу, и свысока посматривающей на притихших одноклассниц. В спортзале каждый год устанавливали огромную живую ель. Старшеклассники  показывали новогоднюю сказку, сценарий к которой писали они же. Такое коллективное творчество всегда было веселым и неожиданным: как-то с легкой руки Лены Беляшовой из 10б в одном спектакле встретились чёртова бабушка, пионер Витя, Красная Шапочка и Дед Мороз. Правда, потом Беляшову вызывали к директору, и грамоту за активную работу по подготовке новогоднего праздника Елене получила, только после каникул, кулуарно, но это же неважно. 

Последняя реплика в представлении всегда служила сигналом к выходу Деда Мороза. Его помощники — гномы заносили огромные коробки с подарками, и сразу начиналась раздача их детворе. После этого красивые мамы из родительского комитета школы выбирал тех, кто пришёл в самых оригинальных костюмах. Таких детей тоже награждали подарками, а потом для всех были танцы. Сценарий не менялся никогда: сказка, подарки, приз за лучший костюм и танцы.

 

            — Мааам, я никуда не пойду! — чуть тише всхлипнула Женька. — У меня опять ячмень соскочил. Посмотри, полглаза закрылось.

— И что ячмень? Разве твоё платье перестало тебе нравиться? Разве с короной что-то случилось? Не понимаю я, в чём проблема? Мы с отцом так старались, а ты капризничаешь! Ты уже взрослая, вот и веди себя, как взрослая. Умылась, оделась и иди. Я тебе такие кудри навила — на твой глаз никто и не посмотрит! — мама чмокнула Женьку в макушку и ушла на кухню варить обед. А Женька, вздохнув, стала собираться, аккуратно завернула корону в газету, платье упаковала в футляр, взятый у Людмилы Сергеевны с возвратом, сложила белые сандалии в тряпочную сумку. На улице потеплело, снежок летел крупными хлопьями и засыпал только что прочищенные тротуары. Редкие прохожие, торопясь по своим делам, совсем не обращали внимания на девочку в бежевой искусственной шубке, несущую на вытянутой вверх руке вешалку с чехлом. А девочка отворачивала лицо и думала, что на неё глазеют абсолютно все люди.

                Как и предполагалось, в школе уже во всю витал предновогодний дух. По радио крутили веселые песни, слышался звонкий смех старшеклассниц, сдобренный грубым ржаньем пацанов, из левой рекреации нёсся боевой голос Беляшовой: "Начинаем последний прогон!". Первоклашки без обуви, в носках, разгоняясь  по коридору, скользили по линолеуму, как по льду, и если  им удавалось кого-то задеть по пути, то происходили разряд, щёлк,  и   радостный визг.  Кругом царили суета и суматоха. Сквозь двери из школьной столовой просачивался запах котлет, подслащённый ароматом  ванильных булочек и достигал каждого, кто мог свободно вдыхать. А кто не мог, тот и так знал, что в последний день занятий всегда готовят вкусный обед: без кислой тушёной капусты, без склизкого перлового супа и без противного молока с пенкой.

           Женька шмыгнула в кабинет, где уже переодевались девочки из её класса и из параллельного, мальчишки же перевоплощались в соседнем.

—Привет! —буркнула она и, отвернувшись к стенке, не разглядывая остальных, стала наряжаться. Платье по дороге слегка примялось, но тем не менее ничего не отпало, не повисло, не запачкалось, оставалось только застегнуть его. Когда Женя повернулась, чтобы попросить о помощи, она увидела тридцать пар глаз внимательно разглядывающих её. Даже не её, а платье.

 — А оно басенькое, баское, как у принцессы, — нарушила тишину Иванова Катя, первая красавица и отличница.

— Подумаешь, марля всего лишь, — как всегда нашла к чему придраться Лариса Петухова.

— Оно волшебное!

— Тряпка это! Я даже мерить не стала бы, фууу.

— Ой, Рассказова, а что это с тобой? Ячмень, бедняжка, не повезло!

— О, у нас Женечка — принцесса распухших глаз, а счастье было так близко? Да, Рассказова?

 — Девочки, прекратите, с каждой же может случиться!

— Может и с каждой, но случается только с Рассказовой.

 Голоса сливались, то отдаляясь, то приближаясь, мир закручивался в спираль, а Женька из последних сил сдерживала злость и слёзы. Если бы выплеснулись слёзы, она не смогла бы удержаться от драки. Ох и отмутузила бы она некоторых за всё. Но надо перетерпеть. Однажды Хохолков рассказывал ей про Суворова, и что Суворов говорил: "Как бы плохо не приходилось, никогда не отчаивайся, держись пока силы есть." Женька держалась, сжимая кулачки и зажмурив глаза. А потом вдруг засмеялась, сначала тихо, потом громче, громче. Она смеялась до слёз из глаз, до тишины наступившей внезапно.

— Застегни! — скорее приказала, чем попросила  Иванову. Пригладила мишуру на подоле, поправила звезды на платье, расчесала жесткие от пива кудряшки и развернула газету с короной. Корона стала последним гвоздём в крышку гроба насмешливых шепотков. Женька подмигнула ошалевшей Петуховой и решительным шагом пошла в спортзал. Никто не знал, что 27 декабря в классной комнате 3б родилась совсем другая Женя Рассказова, которая вдруг поняла, что есть оружие посильнее кулака. Всего лишь надо делать вид, что тебе безразлично, что не волнует, что не больно, и смеяться. Очень громко смеяться.

            В спортзале сияла огнями живая ёлка. Украшения для неё собирали всей школой, каждый принёс, что хотел или то, что разрешили родители. Часть стульев была уже занята и Женька искала, где бы ей присесть. Хотелось найти место подальше от всех, чтобы не донимали вопросами. Вдруг её окликнули, Хохолков пришёл в костюме пирата: чёрная повязка на глазу, черные брюки, белая рубаха, короткая жилетка и алый кушак — он был неотразим. Пластмассовый пистолет и деревянный кинжал добавляли колорита, а темно-синяя косынка на голове подчёркивала синеву его глаз.

— Женька, ты такая... Я даже не узнал, — Хохолков ни словом не обмолвился про ячмень, — Давай вперёд сядем. Вашу руку, прекрасная принцесса. Хотя...Нет, ты — настоящая королева. Вашу руку, ваше высочество.

Так, взявшись за руки они прошествовали на первый ряд, где два свободных места по середине как будто их только  и ждали. Пока не начался спектакль, Женьки болтали, и как-то так вышло, что Рассказова выболтала про случай в классе. Наверное, потому что ей очень хотелось похвастаться, как она учится работать над собой. Она же мечтает стать настоящей пионеркой и быть всем примером. В следующем году в апреле у памятника их будут принимать в ряды юных ленинцев. Хохолков, по своему обыкновению, слушал и не перебивал. А потом появились глашатаи и представление началось.

Женька уже забыла про заплывший глаз, про девочек, забыла, что рядом Хохолков. Она жила сказкой, хлопала, смеялась, выкрикивала ответы на загадки.  Время летело незаметно. Вот и подарки получены, настал час выходить тем, кто пришёл в костюмах. Вышли Женьки парочкой. И тут-то снова началось.

— Зырь какая принцесса. Наверное, во всём королевстве страшнее её нет.

— Ей надо фигушку под нос сунуть, моя бабушка говорит, что помогает.

— Ага, и плюнуть ещё, тогда точно ячмень пройдёт.

Разговорчики ползли, шепотки, как змейки жалили. Женька Рассказова улыбалась, только чуть дрожали пальцы, и глаза заволакивала предательская дымка. И вдруг Хохолков снял с себя черную повязку и надел её на подругу, сняв кушак, повязал его ей вокруг талии, потом засунул за кушак кинжал.

— А ты кто у нас? Какой интересный костюм! — красивая мамочка из родительского комитета обращалась к Рассказовой, пока та пребывала в заторможенном состоянии, но тем не менее продолжала улыбаться.

— Она — Королева пиратов, а я — капитан её корабля, — Хохолков выступил вперёд и галантно поклонился, — Команда корабля не даст в обиду свою королеву, даю слово благородного пирата, — Хохолков ещё раз поклонился и грозно сверкнул глазами в сторону шептавшихся.

Конечно, костюмы Женей признали лучшими, им подарили по дополнительному сладкому подарку. А потом начались всеобщие танцы и веселье, самая красивая мама из родительского комитета танцевала с Дедом Морозом, Снегурочку пригласил физрук, а Беляшова сама вывела в круг физика Ивана Ивановича. В это время Королева и Пират за огромной школьной ёлкой ели мандарины, складывая кожуру башенкой у ног пластмассового Деда Мороза с чуть облезлым красным носом. И вдруг, неожиданно, Королева  поняла, что Пират будет всегда-всегда на её стороне, и защитит, и прикроет. От этого на душе стало очень тепло.

— А чего бы ты хотела на Новый Год? Вот прямо сейчас? — огромные, как два океана, синие глаза, смотрели выжидающе.

— Жень, а стащи для меня с ёлки вон того клоуна на прищепке. Мне нравятся такие игрушки, — Королева застенчиво улыбнулась и, обняв, поцеловала Пирата.

         

      Я очень люблю Новый Год и всю праздничную суету, связанную с его приходом. Каждый раз, наряжая ёлку, первым я цепляю на хрупкую веточку клоуна на прищепке и вешаю рядом чёрную повязку для глаза. Перебирая  игрушки, я снова погружаюсь в воспоминания, связанные с ними. Я  храню их бережно, чтобы возвращаться к чему-то спустя долгие-долгие годы.

Вечереет, ель почти украшена, осталось только  водрузить звезду на макушку. В нашей семье по звёздам главный Евгений Сергеевич, вот он вернётся со службы, и звезда займёт своё место.