Игрушка

              …К чаше весов подошёл У. Его покрывали шрамы и морщины. Казалось, на нём не осталось живого места. Но со стороны он выглядел, как и все остальные. Стоя рядом с чашей весов, У положил на неё кусок сердца. Но со стороны казалось, что на чашу положена Вещь.
              Идёт второй. Он не уродлив, хотя и по нему пробегают шрамы, незримые остальным. Он кладёт на чашу весов Вещь.
              Из тьмы вокруг весов проступают глаза и языки. Глаза смотрят на то, что лежит на чашах весов: Вещь и Вещь. Лишь некоторые видят, что одна из Вещей – сердце. Но языки глаз, видящих сердце, почему-то молчат. Другие языки сравнивают обе Вещи, отдавая предпочтение той, что им ближе или понятней. Их слова склоняют чаши весов в разные стороны.
              Большая часть глаз посчитала родной Вещь второго, а теперь смотрит на Вещь У, критикуя её: «Такая неказистая – неужели он не понимал, что обречён на провал?». Другая часть нашла не отдала предпочтения ничему. Последняя малая часть видит, что на чаше весов лежит кусок тела. Языки этих глаз поначалу затаили дыхание, как и У, но потом робко заговорили о том, что видят, чтобы помочь У, но слова гаснут в рёве остальных языков. Но зачем каждый из них взвесил то, что взвесил? Никто не поймёт, что Вещь положена, чтобы прославить и угодить, чтобы избежать трудностей и помочь. Сердце положено из-за его одиночества – положено в надежде отразится внутри остальных.
              Нет времени размышлять об этом, ведь время пожинать пришло. Языки всё говорят и говорят – от этих колебаний тяжёлые чаши весов приходят в движение. Скрежет. Лязг. У напрасно затаил дыхание – он же понимает, что всё уже обречено… И правда: Вещь перевесила.
              Языки беснуются, из глаз летят искры. Наступил праздник. Всё хохочет и смеётся, забыв и того, кто положил на весы часть себя, и того, кто положил Вещь.
              Прошли мгновения. Никого уже нет.
              Склонив голову, У сидит на коленях. По его спине бороздой прошёл новый глубокий кровавый шрам. Тёплый кусок сердца лежит на холодной чаше весов. У тяжело поднимается, трясущимися руками аккуратно берёт в ладони то, что осмелился положить на весы. Пристально смотрит на него. По телу вновь проступают морщины, а по щекам снова течёт солёная влага…