7. О стихах. О чтении стихов

1. Теперь перехожу к главному вопросу и постараюсь определить, чем нас привлекает поэзия. Таких существенных элемента, основываясь исключительно на собственном читательском опыте, я насчитал 4, ни больше и не меньше:

а) точность слова

б) хорошесть стиха ("качество стиха" немного не то)

в) композиционная метафора

г) поэтический строй.

В этом перечислении одновременно даны рекомендации, как читать стихи, и на что обращать внимание прежде всего, а на что в конце.

Первым в списке стоит точность слова. Есть слова веселые и грустные, задумчивые и бесшабашные. Такими они редко бывают сами по себе, но лишь в окружении других слов. "Веселый, зеленый, говорливый, светлый, солнечный" -- вот веселые слова, когда речь идет о лесе, "унылый, сумрачный, темный, сырой, скрипящий" -- вот мрачные слова, опять же когда мы говорим о лесе. Точность слова -- это точность эпитета, и именно она в первую очередь определяет поэта и бросается в глаза при его чтении:

     Я беспечный парень, ничего не надо,
     Только слушать песни, сердцем подпевать.

"Беспечный, сердцем подпевать" -- можно ли точнее определить настроение радости и вольности? Гейне как-то брякнул, другого слова и не подберешь: "кто первый сравнил зубы с жемчугом был гением, второй болваном". Неправда, если эпитет точен, он всегда точен, первым его употребил поэт или 10000001. "Белеет парус одинокий" сплошь -- как, кстати, и большинство стихов Лермонтова, -- состоит из банальных эпитетов, которые, мне кажется, очевидны любому, даже не начитанному в поэзии нач XIX в. И тем не менее стихотворение до сих пор восхищаемо многими, и как раз точным подбором эпитетов к теме. Именно к ним при чтении первое внимание. Да и сам Гейне не выдал ни одной запоминающейся метафоры, ни одного свежего афоризма, а почти все эпитеты украдены им из арсенала немецкой народной поэзии, но кто скажет, что Гейне не поэт, пусть первый бросит в меня камень.

2. Конечно, читать стоит только проверенных поэтов. Но этого мало. Важно, чтобы этот проверенный поэт -- а я не представляю, чтобы у не заточенного на стихопоклонение может быть более одного любимого поэта -- был близок к тебе духовно, чтобы его хотелось, читать и перечитывать постоянно, лишь для разнообразия в минуту жизни трудную, когда тоска и грусть, оглядываясь по сторонам. Чтобы этот поэт подходил к тебе по настроению на любой случай жизни: приятный ли, пакостный, чтобы он был близок к тебе по мироощущению.

А не читая, ты такого поэта никак для себя не выберешь: истории литературы с разными там "Лермонтов -- представитель романтизма, в последние годы склонявшийся все более к реалистической поэзии" только напачкают в голове. А когда всех прочитаешь, там и жизнь прошла, а ты все еще находишься в колебании: кто же у тебя любимый поэт.

Поэтому я рекомендую способ, который проверил на себе и которому меня научил наш алтайский поэт Мерзликин. Когда мы декламируем стихи, первым делом к нам на память приходят отдельные фрагменты стихотворения: строфы, строки, а то и несколько слов, тех самых эпитетов. Вот их-то и следует высматривать в тексте. Поэтому я беру книгу стихов и листаю ее наугад. Там начну читать, брошу. Там начну и не закончу. И так читаю, не обязательно одним разом до тех пор, пока не наткнусь на строки, которые как-то разом воздействуют на тебя. Чаще всего это афоризм. Меня буквально ошарашила пушкинская мысль во вроде бы читанном-перечитанном "Онегине":

     Кто жил и чувствовал,
     не может в душе не презирать людей.

Может обратить на себя внимание и яркий образ:

     Волнуясь конница летит,
     Пехота движется за нею
     И тяжкой поступью своею
     Ее движение крепит.

Здесь восхищает словесное изложение азов военной тактики. Вот пустили вперед конницу, танки. Они полетели, разорвали вдрызг и в клочья вражеские позиции... а те, как вода после брошенного камня, снова сомкнулись, круги улеглись, и атаки как не бывало. Поэтому успех конного натиска обязательно нужно закрепить наступлением пехоты. Что и доказал генерал Панфилов под Москвой, пропуская через передовые позиции мощные немецкие танки, против которых у советской армии не было противооружия, и отсекая их от немецкой пехоты.

А то и восхитит и просто одна строка или сочетание слов:

     "грезить, будто жизнь сама
     Встает во всем шампанском блеске
     В мурлыкающем нежно треске
     Мигающего cinema!"

Я еще и не понял, о чем стихи, а это "мигающее cinema" уже прочно застряло в памяти.

А если таких слов в стихах не находишь, то и мучить себя не надо: этот поэт, пусть он и самый что ни на есть прославленный -- не твой.

3. Когда уже ты нашел эти западающие в душу слова, начинается более регулярное чтение, которое идет само по себе, без необходимости подкачивания себя внутренним насосиком ("какой замечательный поэт, поэтому я его и читаю"). Такое чтение невозможно, если стихи плохие. Читая стихи, читатель входит в определенный ритм, и всякое нарушение его выбивает из колеи. Поэтому так трудно, кстати, читать сборники стихов, даже хороших, если размер и ритм от стиха к стиху постоянно меняются. Такие сборники хороши именно для напоминания о стихах поэта(ов), а не для чтения.

Никакие, самые замечательные мысли, никакие самые ловкие метафоры и четкие слова не спасут поэта, если стихи плохие. Плохая проза еще может выдержать испытание чтением за счет мощи изображения, глубины анализа, стихи -- нет. Поэтому плохого писателя Канта или не очень хороших Драйзера и Золя читать будут, плохого поэта И. Анненского или Державина, сколько бы им не пели дифирамбов -- нет ("У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а прочее сжечь. Жаль, что наш поэт, как Суворов, слишком часто кричал петухом" (Пушкин)).