Хроники сбоя

Акт I

  Давайте сразу определимся с базовыми настройками, чтобы потом не было истерик. Мир — это не хаос. Мир — это диктатура порядка. Самая жесткая, тоталитарная структура из всех возможных. Гравитационная постоянная  G  равна  6.674 ; 10;;; . Не «примерно», не «по настроению», а точно. Всегда. Вчера, сегодня, через миллион лет.

  Правда — это не моральная категория, которую придумали скучные люди в рясах. Правда — это несущая конструкция бытия. Это арматура, на которой держится этот гнилой бетон реальности. Стена твердая — это правда. Огонь жжет — это правда. Если вы прыгнете с десятого этажа, вы разобьетесь. Это не угроза, это физика. Это честность Вселенной.

  Мир соткан из фактов. Он есть правда. Любое отклонение, даже на  10;;;  степени, — это не «фантазия» и не «ложь во спасение». Это попытка взломать код операционной системы, написанной Богом (или Большим Взрывом, мне плевать, как вы зовете Архитектора).

   И вот появляется он. Артур Вент. Человек с лицом, сшитым из компромиссов, и улыбкой продавца подержанных душ.

  Артур считал себя «корректором реальности». Он работал пиарщиком в том самом сером небоскребе, верхушка которого всегда тонула в смоге и низких тучах. Его работа заключалась в том, чтобы сглаживать углы. Делать черное — темно-серым, а грязное — «винтажным».

— Послушай, — говорил он мне в баре, где подавали виски со вкусом йода и безысходности. — Я не вру. Я просто меняю угол освещения. Если клиент сбил пешехода, но пешеход был пьян и одет в черное ночью... разве это убийство? Это несчастный случай. Я просто помогаю вселенной расставить акценты.

  Я смотрел на него сквозь янтарную жидкость в стакане и видел мертвеца.
— Артур, — сказал я. — Ты не понимаешь механики. Ты пытаешься убедить гравитацию, что она может сделать исключение. Ты берешь кредит у банка, который никогда не прощает долгов. У банка Энтропии.

  Он лишь смеялся. У него были дорогие часы и запонки с бриллиантами. Он думал, что система его любит.

Акт II

  Все началось с мелочи. Не с убийства, нет. С того самого «маленького искажения».

  Чтобы понять Артура, нужно понять принцип «эффекта бабочки», но в нуарных тонах. Представьте ребенка. Ему пять лет. Он разбил вазу. Мама спрашивает: «Это ты?» Ребенок, движимый страхом (инстинктом самосохранения), говорит: «Нет, это кошка».
  В этот момент происходит микроскопический разрыв ткани мироздания.

  Вселенная знает, что это был он. Ваза знает. Нейроны в мозгу ребенка знают. Но в эфир выпущена дезинформация.
  Мир — самовосстанавливающаяся система. Он пытается закрыть дыру. Но дыра уже есть. Ребенок понимает: прокатило. Нейронная связь закрепляется: «Искажение реальности спасает от боли».

  Проходят годы. Этот ребенок становится политиком. Механизм тот же: «Нет, мы не брали эти деньги». Но масштаб энергии другой. Ложь о мороженом — это 5 джоулей искажения. Ложь о бюджете страны — это гигаватты искажения.
  Энергия никуда не девается. Она копится. Она уплотняется в темную материю судьбы.

  Артур начал с того, что соврал жене. Сказал, что задержался на совещании, хотя просто сидел в машине и слушал шум дождя, ненавидя свою жизнь.
— Зачем ты соврал? — спросил бы я его тогда.
— Чтобы ее не расстраивать. Чтобы не объяснять, что мне тошно от ее голоса. Это ложь во спасение.

  Ложь во спасение. Самая сладкая и самая ядовитая пилюля.

  Ты думаешь, ты спасаешь ее чувства? Нет, идиот. Ты создаешь фантомную реальность. Ты заставляешь ее жить в мире, где ты — любящий муж на совещании. А на самом деле ты — мизантроп в машине. Ты заставляешь ее мозг обрабатывать неверные данные. Ты воруешь у нее право на адекватную реакцию. Ты — ВОР РЕАЛЬНОСТИ, МАТЬ ТВОЮ!




Акт III

  Через год Артур врал уже профессионально. Он врал налоговой. Он врал любовнице. Он врал самому себе в зеркало, говоря: «Я хороший человек, просто обстоятельства сложные».

  И тогда начался сюрреализм.

  Мир вокруг него поплыл. Понимаете, когда вы врете, вы вынуждены держать в голове две версии событий: истинную (которую помнит тело и физика) и ложную (которую вы транслируете). Это жрет ресурсы процессора.
  У Артура начались «глюки».
  Он шел по улице, и асфальт под ногами становился мягким, как болото. Почему? Потому что его фундамент был гнилым.
  Он видел людей без лиц. Почему? Потому что он сам стер свое лицо, надевая сотни масок.
  Цвета стали кислотными. Небо над городом приобрело оттенок запекшейся крови и старого неона. Звуки запаздывали. Он открывал рот, а слова вылетали через секунду, как в плохом дубляже.

— Что со мной происходит? — орал он, сидя в моем кабинете, пока тени в углах комнаты сгущались в фигуры кредиторов.
— Ты нарушил закон сохранения информации, — ответил я, закуривая сигарету (хотя я не курю, но в этой истории нужен дым). — Ты создал столько фейковых веток реальности, что Вселенная не знает, в какой из них ты настоящий. Ты — ошибка в коде…

— Но я хотел как лучше! — выл он. — Я соврал инвесторам, чтобы спасти компанию! Если бы я сказал правду, тысяча людей потеряли бы работу!
— А теперь слушай сюда, философ хренов, — я подался вперед. — Если компания держится на вранье, она должна рухнуть. Это закон. Поддерживая ее искусственно, ты накапливаешь потенциал обрушения.

  Представь снежный ком. Ты стоишь на вершине Эвереста. Ты лепишь маленький комочек лжи: «Отчет в порядке». Ты толкаешь его вниз.
  Он катится. На него налипает ложь аудиторов. Ложь поставщиков. Ложь банков. Ком растет. Он становится размером с дом. Размером с город.
  Ты думаешь, он исчез? Нет. Он внизу. И ты тоже спускаешься вниз, по тропинке времени.
  Рано или поздно ты встретишься со своим комом. Только это будет уже не снежок. Это будет лавина, которая сметет не только тебя, но и всех, кого ты «спасал».

Акт IV

  Давайте отвлечемся от Артура, пока он трясется в своем экзистенциальном ознобе, и поговорим о серьезных вещах.

  Вы никогда не думали, почему в Библии, в Торе, в Коране — везде вранье стоит в топе грехов?
«Не лжесвидетельствуй».
  Думаете, Бог просто обидчивый старичок, который не любит, когда ему вешают лапшу?

  Нет. Религия — это древняя инструкция по технике безопасности при работе с реальностью.
  10 заповедей — это не мораль. Это физика социума.

  Посмотрите на воров в законе. На настоящую старую школу криминала. Или на мафию.
  Самый ценный человек в банде — это не тот, кто лучше всех стреляет. И не тот, кто умеет ломать сейфы.
  Самый ценный — это честный вор.
  Парадокс? Ничуть.

  Представьте себе главу картеля. Он убийца, он торгует смертью. Но когда он выбирает себе казначея или консильери, он ищет кристально честного человека (в рамках их системы координат).
  Почему?
  Потому что главарь интуитивно чувствует Вселенский Закон.
  Человек, который врет — это «фонящий» элемент. У него проблемы с мирозданием. Он — ходячая мишень для кармы.
  Если ты берешь в команду вруна, ты берешь на борт пробоину.
  «Козла отправить охранять огород» — это мелко. Взять вруна в дело — это как строить атомный реактор из папье-маше. Рванет. Обязательно рванет.

  Вспомните Достоевского. Федор Михайлович был не просто писателем, он был патологоанатомом души.
  «Преступление и наказание». О чем это? О том, что Раскольников убил старушку?
  Чушь. Убийство — это технический акт.
  Роман о том, что Раскольников попытался соврать самому себе и природе вещей. Он придумал теорию: «Я право имею». Он попытался навязать миру новую константу, где убийство — это благо.
  И что сделал мир?
  Мир его раздавил. Не полиция. Его раздавила собственная психика. Лихорадка, бред, изоляция. Вселенная отторгла его, как инородное тело.
  Порфирий Петрович (следователь) не ловил его уликами. Он ловил его на резонансе лжи. Он знал: преступник сам придет, потому что носить в себе нарушение закона сохранения энергии — невыносимо физически…

Акт V

   Вернемся к Артуру.
  Финал наступил во вторник. День был серым, как старая половая тряпка.

  Артур провернул свою главную аферу. Он подделал медицинские документы, чтобы скрыть вспышку эпидемии на заводе клиента. Он убедил себя: «Я предотвращаю панику».
  Он вышел из офиса, чувствуя себя богом. Он переписал реальность. Паники нет. Все спокойны.

  Он сел в свой роскошный немецкий автомобиль. Машина — венец инженерии. Абсолютная правда металла и сгорания топлива.
  Он выехал на трассу.

  И тут Снежный Ком догнал его.

  Понимаете, тот ребенок, который двадцать лет назад соврал маме про мороженое... Допустим, это был не Артур. Допустим, это был механик, который обслуживал тормозную систему грузовика, едущего сейчас по встречной полосе.
  Механик соврал мастеру, что проверил шланги. «Я все сделал, шеф». Он хотел пораньше уйти домой, к девушке. Маленькая ложь. Микротрещина.

  Но Вселенная помнит. Вселенная сводит дебет с кредитом.

  Вранье Артура (о вирусе) и вранье механика (о тормозах) встретились в одной пространственно-временной точке.
  Это называется Синхроничность Катастрофы. Подобное притягивает подобное. Вруны притягиваются друг к другу, как магниты, чтобы взаимоуничтожиться и очистить матрицу.

  У грузовика лопнул шланг. Именно в ту секунду, когда он поравнялся с машиной Артура.

  Удар был страшным. Но не смертельным сразу. Это было бы слишком милосердно.
  Машину Артура смяло. Его зажало в железе.

  И вот здесь начинается настоящий финал.

Акт VI

  Артур висел вниз головой в перевернутой машине. Бензин капал ему на лицо, смешиваясь с кровью.
  Он был жив. Но он не мог пошевелиться.
  Он слышал сирены. Спасение близко?

  К машине подошел человек. Обычный прохожий. Или мародер. В этом городе трудно отличить одно от другого.
  Артур прохрипел:
— Помоги... вытащи меня... я заплачу... любые деньги...

  Человек присел на корточки. Его лицо было скрыто капюшоном.
— Ты Артур Вент? — спросил он.
— Да... да!
— Тот самый, который вчера выпустил пресс-релиз, что на заводе «ХимПром» нет утечки?

  Артур замер. Холод сковал его сильнее, чем боль.
— Я... я должен был...
— У меня там брат работал, — спокойно сказал человек. — Он поверил твоему релизу. Не надел защиту. Сегодня утром он умер от отека легких.

  Артур попытался что-то сказать, соврать, придумать оправдание, но язык его не слушался. Правда в том, что он был прижат тонной металла.
— Знаешь, — сказал прохожий, доставая зажигалку. — Я ведь тоже могу соврать.
— Что? — прошептал Артур.
— Когда приедет полиция, я скажу, что машина загорелась до того, как я подошел. Я скажу, что пытался тебя вытащить, но пламя было слишком сильным.

  Щелчок зажигалки прозвучал как выстрел.
— Это будет ложь, Артур. Но, как ты любишь говорить, это будет ложь во спасение. Во спасение справедливости. Чтобы мир стал чище.

  Огонек упал в лужу бензина…

Эпилог

  Артур не попал в ад. Ада нет. Это слишком примитивная концепция для нашей философской беседы.
  Он попал в Отдел Статистики.

  Бесконечно длинный коридор, заваленный папками. За столом сидит сухопарый клерк в нарукавниках.
— Вент Артур, — пробормотал клерк, не поднимая глаз. — Так-так. Нарушение гравитационных полей — 0. Нарушение термодинамики — 0. Нарушение информационного континуума (вранье) — 846 терабайт.

— Я умер? — спросил Артур.
— Хуже. Вы дефолтный заемщик. Вы банкрот. Вы потребили больше истины, чем произвели. Вы брали кредит у реальности и платили фальшивыми монетами слов.

— И что теперь? Котлы? Сковородки?
  Клерк наконец поднял глаза. Они были абсолютно прозрачными, как линзы телескопа.
— Зачем же? Мы не садисты. Мы прагматики. Вселенная не терпит пустоты. Вы создали дефицит правды. Теперь вы будете его восполнять.

— Как?
— Вас назначат... — клерк полистал гроссбух, — ...светофором.
— Кем?!
— Светофором на перекрестке в Мумбаи. Вы будете стоять и переключать свет. Красный. Желтый. Зеленый. И вы никогда не сможете соврать. Если горит красный — значит, стоять. Если зеленый — ехать. Это чистая, абсолютная, дистиллированная правда. Вы будете заниматься этим следующие десять тысяч лет, пока не выплатите долг.

  Артур хотел возмутиться, закричать, что это несправедливо, что он личность...
  Но клерк щелкнул пальцами.

  Темнота.
  Щелчок реле.
  Вспыхнул красный свет.
  Мимо пронеслись рикши. Пыль, жара, шум клаксонов.
  Артур хотел крикнуть: «Я здесь!», но вместо этого внутри него переключился контакт, и он загорелся желтым.

  Это было унизительно. Это было страшно.
  Но, черт возьми, впервые за сорок лет Артур Вент делал что-то, что было на 100% правдой!

Вывод:
  Не лгите. Не потому что это грех. А потому что вы не потянете проценты по этому кредиту. Мир тяжелее, чем кажется. Гравитация не прощает. А Бог, может быть, и прощает, но Он передал дела коллекторам из Отдела Физики. А у них нет чувства юмора. Только константы…
Конец.