Время зажигать бакены

   Бакен, ранее бакан (нидерл. baken, англ. beacon — маяк) — стационарный плавучий знак, устанавливаемый на якоре в целях обозначения навигационных опасностей на пути следования судов или для указания границ фарватеров.
   «Не дай вам бог жить в эпоху перемен»- известное выражение. Есть еще старое китайское проклятие "Чтобы вы жили в интересное время". Также известно выражение - «Лучше быть собакой в эпоху спокойствия, чем человеком в эпоху хаоса»…
   Интересные времена интересны историкам и писателям, но простым людям они тошнее тошного. Сопровождаются они великими переселениями, лишениями, потерями. Гигантский миксер событий разбрасывает людей в совершенно непредсказуемые места. Пытается человек в такой турбулентности найти затишек, место без бурь и сквозняков. Кто-то  ищет спокойствия и счастья подальше от арены событий. У кого-то получаются авантюрные дерзкие перемещения вдаль от насиженных мест, а у кого-то получается втиснуться в узкую нишу не меняя привычного места.
    Многовековая империя, ревностно отстаивая свои рубежи и влияние, забросила в глухую Сибирь и Забайкалье десятки тысяч поляков после Январского восстания 1863 года. И знатных, и простых. Кто-то попал на каторжные работы и  кто-то на длительное поселение.
    Кто-то продолжал бурлить и сопротивляться. Много шума наделало Кругобайкальское восстание 1866г, когда поляки пытались прорваться в Китай через Монголию, чтобы на английских судах вернуться в Европу. Кто-то, решив не испытывать судьбу и помня, что Родина всегда была в истории проходным двором для идущих на Русь или в обратную сторону, осели в новых краях. Благо места благодатные, несмотря на суровый климат.
    Кто-то не имея возможности вернуться домой, пустил всю свою энергию и знания на изучение местной географии. Черский, Дыбовский, Чекановский, Годлевский проделав колоссальный труд, ярко вписали себя в русскую и мировую науку.
    Пушнина, а затем полезные ископаемые были основным стимулом освоения Сибири и Дальнего востока. Коммерческий интерес и прибыль довели русских людей до Аляски и Калифорнии. А вот научным систематическим изучением огромной территории впервые занялись только польские ученые. Казус турбулентности в эпоху перемен.
    Отец нашего героя, рангом пониже, человек попроще, не обремененный званием знатного шляхтича, прагматично решил просто жить на новом месте. Благо ремесел в руках хватало и голова на плечах, без стремления к прелестям коллективизма в общинах. Кот, который гуляет сам по себе.
    Великая древняя торговая дорога в Китай и обратно, за отсутствием в то время шоссейных или железных дорог пролегала через Байкал, от Посольского монастыря по Селенге через Верхнеудинск (Улан-Удэ с 1934г), Новоселенгинск  и Троицкосавск (Кяхта с 1934г), через Маймачен и монгольские степи.
Благодатные места по берегам реки. Пашни, сенокосы, рыба, птица в изобилии. Купцы всех мастей и активный товарообмен. Сюда чай, фарфор, туда пушнина и куча всего разного и диковинного. Китайцы, маньчжуры, монголы, буряты, казаки, крестьяне-переселенцы, обособленные семейские (староверы), военные всех рангов, ушлые иркутяне, вавилонский котел. Находи свою нишу и живи. Что еще надо?
     Нашлось конечно место и бедному  польскому ссыльному поселенцу в окрестностях Новоселенгинска. Обосновался среди ремесленного люда. Лодку сделать, телегу, колеса, сани, седла, бочки - работы полно всякой на торговой артерии.
     Потекла хоть и нелегкая, но спокойная жизнь. Дом постепенно справил на левом берегу Селенги, у подножия скалы Англичанка, напротив старого Спасского собора. Жена из семейских нашлась. Хозяйство какое никакое. Ремесло и река кормит. Дети появились. Счастье любит тишину.
     Хоть и край земли, но людей здесь образованных и интересных всегда хватало. Кого только сюда ссылка или служба не заносила. Опальный украинский гетман, арап Петра Великого, фрейлина Елизаветы, декабристы, народовольцы, политические ссыльные, ученые- исследователи Азии, вроде Пржевальского, все существенно повлияли на местную культуру и жизнь.
     Беда России, что периодов спокойствия и благоденствия в истории не так много бывало, да и надолго они не задерживались.
     Суэцкий канал, открывшийся в 1869г, постепенно засушил поток товаров из Китая, Индии и Сиама через Забайкалье и Сибирь.
     Транссиб и Китайско-Восточная железная дорога с 1903г практически добили Кяхтинскую торговую артерию.
     Русско-Японская война сорвала с насиженных мест в Забайкалье военные гарнизоны и казачьи полки.
     Все эти недобрые перемены переросли в недовольства, забастовки и волнения первой русской революции.
     Закрутилась вихрем спокойная и сытая жизнь подхватывая, как песчинки, даже самых инертных и не пассионарных людей.
     Первая Мировая война, переросла в Великий переворот, названный Великой революцией, а затем и Гражданскую войну.
     Старшего сына нашего обрусевшего поляка вихрем потока занесло сначала почти на историческую родину в Галицию на фронт непонятной войны. Нелепость положения и сплошная несправедливость, перекинула его в нутро красноармейской шинели.   
     Замаячила надежда на светлое будущее, как бакен в тумане на реке. Наконец-то правильные цели на восстановление справедливости. Конечно же, побороться надо за новую светлую жизнь!
     Размотав германские войска на Украине, а затем белоказаков под Царицыным,  5-я армия РККА водоворотом лихой Гражданской войны в составе Восточного фронта опять вернула нашего героя через всю Сибирь  в Забайкалье. Здесь окончательно расквитались и с колчаковцами, и с Семеновым, и японцев с белочехами прогнали.
     Да уж! Пришлось и пострелять и шашкой помахать, и гореть, и тонуть, и в тифозном аду побывать. Ну так ведь за счастье трудового человека и за светлое будущее жеш! Земля же теперь крестьянам обещана, фабрики рабочим.
     Последнее пулевое ранение в Даурии завершило героическую эпопею. Пролежав несколько месяцев в читинском госпитале, он наконец-то демобилизовался и вернулся в Новоселенгинск в 1922 году с орденом Красного Знамени на выцветшей гимнастерке.
     Отец, старый поляк, которому почти уж восемьдесят, дождался наконец сына. По двору еле ползает, курей кормит, но хозяйство бдит. Тащит же хозяйство сестра со свояком. Хозяйство доброе: земельный надел, сенокосные угодья, коней пара, корова с бычком, свиньи, птица, лодок хороших пара. Было и поболее всего. Барон Унгерн прошелся в прошлом году по округе, а до этого семеновцы мимо не обходили.
     - Ну ничего! Жить можно! Были бы кости, мясо нарастет. Советская же власть теперь, народная, своя! Правда продразверстка тоже хорошо по амбарам после белых остатки зерна по выгребла. Но мы на осетре с тайменем выехали. Сети то, да верши, да лодки остались. Всю зиму проруби по Селенге били, сети, верши, крючья с живцами ставили. Наловили, насолили, наморозили за зиму, да в Верхнеудинске и Иркутске продали и опять скотиной обзавелись. Жить можно. Правда продналог теперь ввели, да еще подворноденежный, трудгужналог, общегражданский, налог еще сеном, да рыбой, да шкурами с пером и с яйцом. Хорошо вот бедноте теперь местной, бездельникам то есть. Никаких налогов им. Бедняки же. Сиди себе в комитете бедноты с обеда до темноты. Дым коромыслом от самокруток, да дебаты бесконечные. Работать и раньше лень было, батрачили сезонно, да пропивали, а сейчас и батрачить не на кого. Нанимать батраков политически не верно теперь. Избавились же от буржуев и мироедов.
     - Ну ничего, осмотримся, разберемся потихоньку. Наша жеш власть- Советская, кровью завоеванная!
     Год, другой проходит. Сложновато, что-то. Налоги, хлебозаготовки, отработки всякие: земляные работы, строительные, заготовка дров и сена. Продохнуть сил нет. Больше работаешь, больше косятся на тебя. В артель вступать требуют или в коммуну. А там, что за работа? Двое пашут - семеро машут. Мы уж сами как-то. Единоличниками считают и чуть не кулаками. Какие уж кулаки то? Мозоли до горбы одни! Если бы не орден от советской власти, заклевали ли бы!
     Дальше - больше. Колхозы создавать начали. По добру не вступаешь если, получи индивидуальный план посева. Отказываешься выполнять - автоматически попадаешь под раскулачивание. Сначала просто все отбирали, а потом и выселять на Север и Дальний Восток стали.
    Пока орден только и спасает!
    - Как жеш так братцы? За, что кровь проливали? Опять в рабство? Ведь не то что-то происходит! 
    Сибирь и Забайкалье давно привыкли к отдельным личным крепким хозяйствам с большими семьями. Реки, до тайга в помощь всегда. Плохо жить только ленивые, да беспутные и криворукие обречены.
    - Какие коммуны, да колхозы? С лентяями, пройдохами да пьяницами за один стол? Нет уж, ребята! Никак не возможно! Некогда Интернационал распевать, сено косить надо!
    - Эх, когда же свернули то не в ту сторону?
    Слышно стало, то там, то там за оружие браться стали. Волна мелких крестьянских восстаний прямо по всей Сибири не угасала аж до середины 1930-х.
    Но и это же не метод. Окрепла Советская власть!
    - Много с ней не навоюешь. Сам же воевал, знаю, как быстро к стенке ставят! Разговор короткий…
    - Надо как-то пропетлять похитрее!
    Думал, думал, да придумал!  Нашел легальный способ, как избежать колхозного рабства. Решение, вот оно, на поверхности. На поверхности речной воды!
    Начали же восстанавливать какое, никакое речное судоходство на Селенге. Баркасы, баржи старые с грузами при любой власти перемещать от Монголии до Байкала с Ангарой и обратно нужно. Селенга- река шибко извилистая, с песчаными отмелями и крутыми скальными берегами. Форватер мечется от одного берега к другому. Ночи и туманы никто не отменял. Без береговых створ и речных бакенов, без промера глубин в межень, без контроля паводковой обстановки на реке никак нельзя! 
    Вот и нашел наш герой свою обособленную легальную нишу при родной Советской власти, устроившись работать бакенщиком на реке. Это и позволило жить своим отдельным хозяйством, на отдельном хуторе, своим отдельным единоличным трудом долго, счастливо и независимо. При этом имея возможность, попутно с основными речными обязанностями, спокойно и вдоволь добывать различную рыбу.
    По сути при новом строе, трудящиеся практически все попали в новый вид рабства без возможности свободного перемещения по своей воле. Кто при заводе или фабрике, кто в колхозе, а кто и в лагере не пионерском. В СССР в 1960-е уже начали в космос летать, а колхозники еще паспортов не имели.
    Но вот, оказывается, все же были просветы независимого способа жить в тоталитарной системе: бакенщики, лесники, егеря, метеорологи, смотрители маяков и им подобные. Ответственности у них тоже хватало, но свободы было больше, хоть и в большей изолированности.
   
    P.S. В 1936г наш герой, все же чуть не загремел по полной программе. Хорошо отметив со свояком 19-летие Великой Октябрьской революции, шли в обнимку прямо по улице с песней: «Мы красные кавалеристы и про нас, священные былинники ведут рассказ…». На беду, навстречу им попался мерзкий председатель местного колхоза, который ехал на телеге и стал им выговаривать за шумное поведение. В ответ они взяли и перевернули его вместе с телегой в придорожную канаву с грязью. Пошли дальше и песню допели.
    Ночью их арестовали за покушение на представителя Советской власти. Шили 58-ю статью. Чудом или благодаря ордену переквалифицировали на хулиганскую статью и отсидеть пришлось всего три года.