Гамаюны

           Одно время у нас в городе было так. Облюбовали по лету главный городской сквер   художники. Идешь по улице, а перед тобой картинная галерея.  Возле прохожие стоят, любуются.   Любую можно купить. Культура в городе. С художниками можно  пообшаться.   
       И вот подумайте, насколько умные в городе власти.  Скамейки поставлены здесь для горожан, якобы люди жалуются, присесть негде, пичужек покормить.
      Вместо того, чтоб под картины подставки соорудить, навесы, как на автобусных остановках, чтоб прятать картины от дождя, пришли  к мысли всех разогнать. Нет людей, нет проблем.
       А город стал выглядеть беднее.   Скучным  стал город.  Вот я, от живописи далекий, и я две картины купил.  Жена довольна, на стенах в квартире висят.  Внук стал вот рисовать. Ну и что из того, что художником ему не быть. Что ж из того? Не петь, не читать?  Жалко, что с художниками так вышло.
      Есть художественная галерея, и хватит...  Не сметь, не позволять. Салтыков-Щедрин в чистом виде.
     Случилось со мной  странное происшествие. Иду по скверу, смотрю картины. И друг меня пронзило.  Молнией будто ударило.
      Увидел я полотно. Сюжет из жизни. Сидят на скамеечке у ворот, двое, согбенный старичок и старушка.  В обнимку сидят. Осень, пока тепло, а они по-зимнему одеты. У деда на ногах чесанки, валенки с галошами. На старушке большая  клетчатая шаль, в нее всей укутаться можно,  под шеей на булавочку. приколочку пристегнута. Большая, с кистями. Такая у бабушки была, бережно хранимая.
Под скамейкой собачонка черненькая. Сбоку рябинка, ягоды корзинками висят, яркие, а листвы уже нет, облетели. Осень.
 
       Вгляделся,  и  дрожь меня пробрала. Это же Иван Иваныч Трошин с женою, с Любой Трошиной.  И в  уголочке маленький белый квадратик. 850 рублей.
       Начинаю рыться. Руки дрожат.  Смотрит художник на меня, как я со своей пятисотрублевой бумажкой стою, и молча  белый квадратик убирает и полотно мне подает. Я ему денежку сую, а он на бумажке адрес свой записал:
        - Конечно, я привезу еще 350, не сомневайтесь.
       -  Не надо. Просто приходите на картины посмотреть. Не знаю, какой художник я,  а иногда такое, что слезы на глазах.
     - А Вы Ивана Ивановича знаете?
    - Какого Ивана Ивановича?
     - Трошина. Тот, что не картине.
    - Певца Трошина знаю. Владимир Трошин, оа «Подмосковные вечера» пел.
   - Нас, михайловских, гамаюнами зовут, Есть птица заветная, с голосом ангельским. Иван Иввнович  с Владимиром Трошиным не родственник, однофамилец. Тоже он неплохо пел.
  -  Не знаю, по памяти рисую.  Память цепкая. Где-то их видал.
- У нас в Михайловске.  Бывали?
- Был.
- Вот Вам портрет Владимира написать.  Родной дом Владимира Трошина по улице Октябрьской недалеко от нашего,  на одном порядке стоит.
- А сами-то поете?
-  Нет.

      Нет у меня этой картины. Отвез домой и отдал Трошиным. Висит она теперь в доме, где они жали. Родные, посмотпев, сказали, вправду похожи.  Только рябины давно нет.