Потерянный наследник солнца. Глава 5

Краткое молчание, окропилось потёкшим потолком. Мутные капли начали срываться в уголке с потемневшего пятна и размеренно постукивал по половице. Расценив это как сигнал, Эру неохотно приподнялся.

– Не знаю, с чего начать. – честно признался он и подобно другу прислонился к стене.

Их плечи соприкоснулись, и Диэлль, недовольно покосившись на наёмника, слегка оттолкнул его подальше. Не хотелось тешить себя иллюзией, что ничего не происходило, что всё осталось как прежде. Нет, не осталось.

– Скажи хотя бы, почему… так?

– Испугался. – Эру упрямо прижался к чужому плечу, и в этот раз сопротивления не последовало, – Когда Гринерия объявила войну Солярису, отец, как её посол, должен был вернуться обратно. Но король ясно дал понять, что нас там никто не ждёт. Помню, родителям пришло письмо, где Шаа-Ну сказал, что они слишком сдружились с Императорской семьёй и доверия к ним боле никакого нет.

Илсорит тихо дополнил.

– А Император считал, что вы остались верны королю.

– Нас собирались отослать, но родители полагали, что всё закончится куда хуже… потому они уехали ночью тайком, не дожидаясь решения Императора.

– Но ты не уехал тогда.

– Мне не хотелось тебя оставлять. – точно стыдясь только одной причины, поспешил добавить, – Я прожил в Солярисе всё своё осознанное детство. Он пришёлся большим домом нежели Гринерия, которую я едва помнил. Но ведь ни при каких обстоятельствах не удалось бы остаться. В свои четырнадцать, я прекрасно это понимал. Сам знаешь, после побега родителей за ними отправили облаву. Оставил бы твой отец меня, сына «гринерийских шпионов», к тому же тмерра, рядом со своим единственным наследником? Да и в принципе просто во дворце даже треклятым слугой?

Вопрос в ответе не нуждался. Диэлль поджал уши, сам мимолётно окунаясь в воспоминания. Тогда он искренне не понимал, почему Эру его покинул. Тогда наивно считал, что может на что-то повлиять. Что одного его желания хватит, чтобы обеспечить безопасность другу. К превеликому сожалению, это оказалось далеко не так. Но мог ли принять этот факт тогдашний двенадцатилетний принц?

– Я слишком поздно понял, что остаться там лишь глупые мечты. И мне многих сил стоило прийти к тебе прощаться, но… я не нашёл что сказать, как объяснить. Прости.

Его слова показались нелепыми. И бывший Император не смог сдержать смеха. Таким ярким и горьким наёмник его ещё никогда не слышал.

– И именно поэтому решил, что лучшим вариантом будет наговорить гадостей и сбежать?

Парень виновато увёл взгляд, уткнувшись носом в подставленное предплечье. Много раз он возвращался в тот день и жалел, что поступил подобным образом, но…

– Тогда я считал, что поступаю правильно. Я должен был исчезнуть. И не хотел, чтобы ты искал меня, чтобы винил отца или, того хуже, себя. Потому решился на такую глупость. Чтобы оттолкнуть и отрезать самому себе возможность вернуться. – даже не глядя на Диэлля хорошо представлялось, как он нахмурил брови и, возможно даже, на безупречно гладком лице проявился намёк на презрение, – Мне самому тяжело далось. Прости. Я правда верил, что для тебя так будет намного лучше.
 
– Лучше… – повторил Диэлль медленно опускаясь на простыни.

Разболелась голова, и окружение вмиг смазало. Прикрыв глаза, он заслонил их ладонью и затих. Эру же встревоженно обернулся, неотрывно следя за едва видимо вздымающейся грудью. Отголоски недавнего страха упрямо не покидали.

«Заткнись, илсоритское отродье, я общался с тобой только потому, что родители вынуждали. Ты ведь принц, наследник престола. Я обязан был стать другом будущего Императора… но никогда не хотел. Ты ужасен. Мне противно даже смотреть на тебя. Я пришёл сказать это, чтобы ты больше не питал иллюзий, что важен кому-то.»

Сие откровение надолго засело в памяти принца. Настолько, что он и до сих пор помнил его дословно. Вот и сейчас прокрутив в голове злостную тираду, парень провёл языком по верхним зубам, словно пытаясь стереть сказанное даже не им, а затем прицокнул.

– Действительно, лучше.

В голосе прозвучало нечто похожее на сарказм Диэллю совсем не присущий. Тмерр же понимания не ждал, но тем не менее повторился.

– Я надеялся, ты меня возненавидишь. Так было бы проще меня отпустить.

Илсорит и сам знал, что после тех грубых, разбивающих невинное сердце слов он должен был возненавидеть Эру всей душой. Чем в тот момент обманчивое признание было для него? Самым страшным предательством за свою недолгую жизнь. Однако, по какой-то причине спокойно смотрящий на удаляющуюся фигуру принц, подобного чувства не испытал. Только призрак обиды осел горьким разочарованием в груди. Сейчас же от этой ситуации сводило зубы. Сейчас он был зол. Шесть лет провёл в непонимании произошедшего, шесть лет почти каждый день вспоминая ту злополучную ночь и повторяя внезапно всплывающие в памяти фразы…

– Шесть лет… – продолжил было блондин свои мысли, но оборвался. Собственный голос или, по крайней мере, на него похожий, настойчиво убеждал задать иные вопросы. И он поддался, забавы ради, – Что было с тобой после побега?

– Как сам знаешь, родители не доехали до границы. Их экипаж разбился в горах, и я уверен, не случайно.

Уголок губ пополз вверх, но Диэлль вовремя стёр ухмылку, оставляя эмоцию непонятой. В отличие от Эру, он прекрасно знал чьих это рук дело, но скажет ли ему об этом когда-то? Вряд ли.

– И что же ты?

– Хотел укрыться в горах, а дальше на корабле к Амо, но не успел. Меня нашли люди Шаа-Ну и вернули в Гринерию.

– Зачем король тебя схватил, если сам изгнал?

Илсорит задал этот вопрос куда-то в потолок, в тоне читалось недоумение. Эру прищурился и, склонив голову на бок, внимательно оглядел друга. К чему столь примитивные вопросы? Он же и так знает ответ. Тем не менее подыграл.

– Тмерров тяжело найти. А у него на ладони оказался мальчишка, из которого получится слепить того, кого будет угодно.

Тот улыбнулся и из стороны в сторону провёл ладонью по скомканной простыни.

– Он сделал тебя цепным псом?

– Вроде того.

Диэлль поджал губы и, не зная куда себя деть, начал водить пальцами по стене, что-то вырисовывая. Эру же следил за ним, продолжая рассказ.

– Три года меня обучали военному делу генералы. Так же помогли разобраться в собственном теле и научиться им управлять. После научили управляться и с магией. В семнадцать отправили на первое задание. Я должен был выкрасть реликвию у одного аристократа. Сначала были поручения в этом духе. Воровать безделушки для короля, подменять документы или подбрасывать что-то компрометирующее неугодным ему людям. Ещё через год мне приказали убить.

Пальцы замерли на месте, и парень провёл ногтем по едва заметной щели.

– Кого?

– Одного из атаманов бандитской шайки, что грабила караваны на востоке.

– Аримское крыло. Знаю. – протянул Диэлль и, несмотря на то, что исход истории ему известен, спросил, – И как всё прошло?

– Не по плану. Мне пришлось убить несколько больше, чем полагалось. – с задержкой, уточнил. – Вошёл во вкус. Тяжело объяснить, но когда чувствуешь на губах кровь… звереешь. У тмерров всегда происходит так. Сейчас я могу это контролировать. Тогда – нет. Однако результатом были довольны. На лагерь разбойников набрёл дикий и голодный зверь. Никто не выжил. Такую правду охотно приняли все.

– И как часто тебе отдавали подобные приказы?

– Чем дальше, тем чаще. Сначала только в границах Гринерии, после стали высылать и в другие королевства.

– В другие?

Поняв по интонации, что тот имеет в виду, Эру догадки подтвердил.

– Я был в Солярисе несколько раз. – в сомнении гладя подбородок, добавил, – Однажды видел и тебя.

Светлые брови илсорита нахмурились.

– Когда?

– Праздник осени. Ты выходил на Дворцовую площадь. Я даже не признал. Сильно изменился.

Тот выдержал паузу, урывками вспоминая церемонию. Прикидывал, где наёмник мог находиться, и в какой момент они могли пересечься. Догадок не оказалось, потому спросил:

– И как ты там оказался?

–Я возвращался… с дела.
 
Большего говорить не хотелось. Было крайне стыдно. Когда кронпринц вышел к народу даровать благословение весь в красном, такой холодный, важный, величественный. Ни на ком столько золота не доводилось видеть, как на нём в тот день. И сам наёмник, смотрящий на друга с другого конца площади. В пыльном черном плаще среди ликующих крестьян. Скрывающий уродливые шрамы под маской. Прячущий окровавленные руки в полах плотной ткани.

И как и тогда Эру дёрнул длинными ушами и опустил голову. Бездонная пропасть, что давно их разлучила, была колоссальной. Наёмник едва ли мог надеяться, что она когда-нибудь срастётся обратно. А проложишь ли мост через неё? Ни тогда, ни сейчас возможным это не казалось. Он сам отчасти был виноват. От того корил себя сильнее. Возможно, приняв совершенно другой выбор в ту ночь, смог бы многое изменить? На этой мысли зациклиться не дал следующий вопрос.

– Служишь только королю?

– Нет. – отрезал Эру, но тут же оговорился, – Поручения Шаа-Ну первостепенны, но по его же рекомендациям многие из его приближенных людей обращаются ко мне.

– К королевскому наёмнику больше доверия, нежели к остальным, да? Полагаю, и репутация у тебя безупречная. Много платят?

– Достаточно.

– Твой король и Лунар предложил услуги самого лучшего наёмника?

Формулировка покоробила, но возражать смысла не было, потому тмерр, поморщившись, бросил:

– Да.

– Надо же как повезло.

– Даже если нет, мне бы не составило труда попасть в орду самому. Достаточно лишь подменить одного из рядовых воинов.

– Не сомневаюсь.

Теперь же ответы Диэлля стали подозрительно безучастны. Диалог не складывался, что несомненно опечалило наёмника. Он поникши наблюдал за тем, как друг, снедаемый усталостью, лениво потянулся и отвернулся к стене. Похоже, его вновь начало клонить в сон. И напоследок, неуверенный, что его услышат, Эру спросил:

– Ты пытался что-то узнать обо мне за эти годы?

Диэлль хохотнул и, запрокинув голову назад, на миг задумался, что бы ответить. Вскочившее до хмурых небес настроение вырвало из его груди вполне честное признание.

– Конечно, я тебя искал. – и неспеша поднялся, игнорируя боль в позвоночнике.

Тмерр увидел на его безмятежном лице кроткую светлую улыбку, что была чище ручьёв в Хрустальных хребтах. Сердце ужалило сожалением. Вот только настроение илсорита переменилось внезапно. Он поддался вперёд и, схватив друга за затылок, грубо притянул ближе, сталкиваясь с ним лбами.

– Искал. И нашёл. – тихий и вкрадчивый тон пустил по коже озноб. Что-то незнакомое блеснуло в голубых глазах. Жуткий, обнаживший зубы оскал остался вне поля зрения. – Едва ли не всё, что ты рассказал, мне давно ведомо. Просто хотелось проверить, где ещё попытаешься соврать. – нежная улыбка вновь вернулась, и он осторожно хлопнул парня по щеке, – Несколько деталей ты, впрочем, всё же опустил, но в остальном не солгал. Это не так плохо. Я ожидал, что всё более запущенно.

Наёмник, давно отвыкший от подобных выходок принца, ухмыльнулся. Это даже позабавило, и он знал, чем ответить.

– Только не говори, что и в плен сдался ради того, чтобы меня выманить?

Ожидаемо, Диэлль фыркнул и пихнул его в грудь, снова отползая к стене.

– Отнюдь, ты слишком высокого о себе мнения. – он вернул на лицо безмятежность, легко путаемую с безразличием, – Если бы захотел, поймал тебя в любом королевстве. Мне достаточно было знать, что ты ещё жив.

– Ох, вы как всегда великодушны, господин.

Эру с театральной благодарностью прижал руку к груди и согнулся в лёгком поклоне. Парень сопроводил этот жест утомлённым вздохом.

– «Господином» пристало слугам звать. Ты теперь себя к ним причисляешь?

– Для вас я буду кем угодно-о.

Наёмник игриво улыбнулся, по-кошачьи растягиваясь на постели. Задев своим боком чужое колено, перевернулся на спину, и испытывающе взглянул на друга. Тот, сохранив невозмутимость, лишь изогнул бровь.

– Уже ищешь себе нового хозяина? После твоей выходки Шаа-Ну доволен не будет. Что ему скажешь?

Упоминание короля вновь отозвалось неприятным покалыванием внутри. Наёмник шикнул и, заметив, как у собеседника дрогнул уголок губ, пришёл к выводу – он делает это нарочно.

– Какая разница? – отвернувшись от друга, нахмурился, – Неужели, ты думаешь, что если я клялся ему в верности, то действительно буду верен? Никогда.

– Почему тогда раньше не сбежал от него? Денег, полагаю, ты накопил в достатке. Уплыл бы на какой-нибудь Нир-Лок, и поминай как звали.

Тот отмахнулся от слов, точно от надоедливых мошек.

– Глупости какие, если бы я был так далеко, то как бы спас тебя сейчас? Пока до островов дойдёт новость о восстании, тут уже всё закончится.

– Ох, как всё серьёзно. Ради меня что ли терпел службу?

– Конечно! Я… я надеялся, что рано или поздно смогу вернуться. Не представлял правда как, но… пытался придумать. Знаешь сколько писем с извинениями я писал? Мне хотелось объясниться, но я не верил, что ты простишь.
 
– И где все эти письма?

– Было бы глупо оставлять доказательства в неверности королю. Я их сжигал. Писал новые. Сжигал и их. Отчаивался, бросал это дело. Затем спустя время начинал заново.

– В итоге не прислал ни одного?

– Слал, но, видимо, ни одно не дошло. Может, оно и к лучшему.

Повисло молчание. Размышляя над сказанным, Диэлль с подозрением прищурился.

– Надеюсь, ты и сам понимаешь, насколько бредово и нескладно звучит эта история. Мы оба знаем почему. Если бы ты всё же стал писателем, ничего кроме дешёвых драм из-под твоего пера не вышло бы.

Эру устало вздохнул, опуская голову. Говорить с ним было бессмысленно.

–  Когда умер твой отец, пришла надежда, что теперь получится всё исправить. – и ощущая на себе прожигающий взгляд, раздражённо прошипел, – Не смотри так, я серьёзно. Иначе бы…

И вдруг оборвался. Диэлль продолжил сам.

– Иначе бы не спасал? Тогда с чего вдруг пришёл за мной? На самом деле.
Наёмник зарычал, прижимая уши к голове.

– Захотел, пришёл, забрал. Потому что мог. Разве ты не поступил бы так же, если бы доложили, что меня схватили какие-нибудь разбойники?

– Не думаю, что ты бы надолго там задержался. – спокойно парировал эльф, дёрнув плечом, – Твой бог определённо спас бы тебя в тот же миг, и в моей помощи не осталось бы нужды.

– Но тогда ведь ты об этом не знал.

– Кстати об «этом», не припомню, чтобы когда-либо ты говорил, что поддерживаешь с ним связь.

И вновь над ними нависла тишина. Наёмник хмыкнул, по старой привычке думая, как уйти от ответа. Но уже ведь не было смысла скрывать. Диэлль всё видел. И не лучшей идеей было усугублять и без того его шаткое доверие, потому он всё же решился.

–  С самого рождения он был со мной. Но я и вправду никому не говорил… – и всё же не сдержался, – неважно. Может, потом как-нибудь расскажу. Сейчас не время. Ты похоже устал.

– А ты, похоже, от меня что-то ещё скрываешь. – упрямо скрестив руки на груди, Диэлль строго приказал, – Говори сейчас же. Иначе я с тобой дальше никуда не пойду.

Эру оглянулся на парня, жёлтые-зелёные глаза уязвлённо сверкнули, словно прося не начинать. Но илсорита уже было не остановить.

– При всём уважении к твоему богу, но они никогда не помогают за «спасибо». И то, что ты отплатил ему потенциальными тысячами душ рабов, звучит как лишь задаток. Уверен, и сам бы забрал себе миллионы душ в свои «чертоги», если захотел. Он же бог. Лучше скажи сразу.

Тмерр обречённо взвыл и спрятал лицо в простыни, не зная, что говорить.

– Ну какого невда ты всё усложняешь?

– Говори.

– … ну ладно. Скажу. Я пообещал ему отдать на услужение и свою душу.

Диэлль только недоумённо хлопнул ресницами. Он явно ожидал что-то более… серьёзное?

– И… чем это ценнее других душ?

– Тем что я его почитатель, я его творение. И… те воины после смерти станут просто кормом. Аманис со временем поглотит их, чтобы насытить силы. А я… стану менадой.

– Будешь служить ему и в этих «чертогах»?

Тот кивнул.

– Моя душа навеки останется с ним. И больше не получит перерождения. Я застряну там до скончания времен или пока Аманис не решит поглотить и меня.

Эльф прищурил глаза, уточняя:

– Но это ведь не всё, верно?

Секундная тишина, только пару капель сорвались с потолка. И Эру вдруг спрыгнул с кровати, взмахнув руками.

– Я больше тебе ничего не скажу! Ты…! – заметив, как тот вздрогнул от его резкости, осёкся, – ты всё равно не поймёшь, а мне всего не объяснить. Я… не подумай, я не жалею, что так сделал. Но не хочу об этом говорить. По крайней мере не сейчас. Всё что тебе нужно знать – я останусь с тобой до последнего вдоха, чьим бы он ни был, как мы и клялись когда-то. Это слово я сдержу.

– …

Диэлль ничего не ответил, поджав уши. Не понятно страх это, вина или просто усталость. Но самому тмерру от этой вспышки стало неловко. Он кашлянул в кулак и почесал затылок.

– А ты?

– А у меня есть выбор?

– Захочешь, чтобы я тебя оставил – я уйду.

Он сказал это уверенно лишь потому, что знал, что Диэлль никогда этого не захочет. Тот же покачал головой, утомлённо растирая лицо. На миг вспомнил про недавний сон, и по телу прошел мерзкий озноб. Хоть парень и не знал действительно с ним говорило какое-то божество, или это лишь разыгралась фантазия от пережитого потрясения. Но очевидно было одно.

– Раз уж ты втянул меня в свои игрища с богами, будь добр разгребать последствия. Потому что я понятия не имею, что делать дальше.

Эру довольно оскалился и подскочил к парню, силой укладывая его на подушку.

– Дальше ты должен лечь спать и больше никогда не вспоминать про этот глупый разговор.

Диэлль упёрся руками в его плечи, пытаясь удержаться на месте.

– Ничего он не глупый. Это ты бестолочь, не способная адекватно вести разговоры. – проворчал парень и, устав сопротивляться, протестующе забил друга в грудь, – Оставь меня в покое, я не хочу спать! Я только что проснулся!

Тот ослабил хватку, позволив илсориту сесть обратно.

– Как это не хочешь? Держу в курсе, у тебя теперь всё на лице написано, даже не пытайся обмануть.

Когтистые пальцы щёлкнули Диэлля по носу, и он возмущенно отпихнул от себя руку.

– Балбес…

Тмерр на этот только обезоружено склонил голову и осел на край постели. Эльф едва слышно охнул, когда он бесцеремонно улёгся на его колени.

– Спасибо. – буркнул Эру, обхватывая руками талию друга, – Давай обойдёмся без выяснений отношений и сделаем вид, что ничего плохо не было? Не о том нужно думать, не здесь…

Диэлль вздохнул, осторожно укладывая руку на волосы парня. В груди засело странное ощущение, будто на миг сознание вернулось в прошлое, когда они ещё были детьми. Наверное, было бы славно очнуться там, в старых покоях, ещё ребёнком и осознать, что прожитое было лишь очередным кошмаром. В голове вдруг что-то щёлкнуло, множество мыслей, что до сего момента роились в голове, не давая сосредоточиться на чём-то конкретном, вдруг осели. Зато всплыло осознание, что так-то он днём-двумя позже вероятно уже бы погиб какой-нибудь мучительной смертью, которую ему готовила Лунар на потеху своему народу. К такому исходу и готовился, находясь в заточении.

И как странно было ощущать себя сейчас в весьма относительной, но безопасности. С тем, на чьё появление уже давно не рассчитывал. Тогда, когда казалось, что смерть неизбежна, а спасение несбыточно. Диэлль опустил взгляд на тмерра, что молча лежал, уткнувшись лбом в его бедро. Пальцы дрогнули, глубже зарываясь в тёмные волосы. А в голове пронеслось:

– «Друг…»

И вновь изнутри обожгло странное чувство, снова намокли глаза, и неизменимо чуждые слёзы сползли по щекам. Эльф стёр их свободной рукой и в смятении уставился на тыльную сторону ладони, блестящую от влаги.

– «Вода из глаз… как это нелепо». – подумал он прежде, чем почувствовал на себе взгляд наёмника.

– Ты как себя чувствуешь?

– Не знаю. – он отвернулся к окну, будто отвлёкся на что-то, –Неприятно. Внутри стало слишком тесно, слишком… Не имею понятия как это описать. Раньше в груди всегда было свободно и прохладно, а сейчас там плещется лава.

Эру понимающе кивнул и снова уронил голову на ноги друга.

– Это временно. Печать сорвали, вот и нахлынуло разом. Позже пройдёт.

– И что, я теперь буду… как все? Имею в виду, чувствовать, как нормальные эльфы?

– Ты и был нормальным. У тебя забрали возможность чувствовать. Так что, считай, что вернул себе то, что когда-то отняли. Под таким углом даже неплохо звучит, а?

Диэлль на какое-то время затих. Может, о чём-то думал, может наоборот – в голове было пусто. Тмерр терпеливо ждал, глядя на парня снизу вверх. Он понимал, что подобное состояние для друга будет обыденным первые дни. Рассеянность, витание где-то в мыслях, переменчивое настроение, даже дезориентация в пространстве – вполне вероятные проявление его текущего состояния. И все же было беспокойно. Только вот Эру совсем не знал, что делать. Несмотря на то, что просил сделать вид, будто ничего не происходило, самому было ужасно неловко. Что он мог сказать? Какой жест позволить? Спрятавшийся глубоко внутри мальчишка наверняка ещё чувствовал себя преданным щенком у ног принца. А в действительности?

– Почему ты не говоришь своим голосом?

Внезапный вопрос вывел наёмника из раздумий. Он вскинул голову на Диэлля, растерянно переспрашивая:

– А?

– Тогда в темнице и с богом ты говорил иначе. Я никогда такого не слышал, это… твой настоящий голос?

– Ах, вот ты о чём… – Эру приподнялся и перевалился на другую сторону, усевшись рядом у стены, – Да, то был настоящий. Но я им говорю редко, в основном только с Аманисом. Ему… нравится.

– А с другими?

– Змеи не говорят, Диэлль. Это очень больно. Потому не говорю. Правда больно.

– А как ты говоришь чужими? У тебя меняется гортань, язык…? – спросил он, словно прежде никогда не изучал бестиарии. – И правда удивительные существа.

– Эй, надеюсь препарировать меня не станешь?

– Конечно нет, дурак. Ты что такое говоришь?

Диэлль почти сразу прикусил внутреннюю сторону щеки, не понимая почему это звучит так… по-детски? Они давно не виделись, теперь даже и не понять, как говорить друг с другом. Пальцы непроизвольно подались вперёд – хотелось коснуться, убедиться, что он действительно рядом. Но рука замерла на полпути, упав обратно на колени.
Эру сделал вид, что не заметил. Улыбнулся краем губ, вытягивая ноги, и, уставившись в потолок, тихо сказал:

– И что, только дураком меня назовёшь? Никаких нотаций о том какой я несносный и невозможный? Раньше я от тебя только это и слышал.

Эльф вздрогнул.

– Мало ли что я говорил раньше, – буркнул тот, упрямо отворачиваясь. – Ты уже не ребёнок, чтобы отчитывать.

– А, так значит, теперь я могу творить что угодно, и ты не осудишь?

– Нет. – тихо, после паузы. – Не вздумай.

Вновь затихли. Только дождь за стеной не давал полной тишины, а непонятный осадок, вязкий, как чёрная смола, не позволял почувствовать даже капли спокойствия. Эру перевёл взгляд на илсорита. Тот сидел напряжённо, будто каждая мышца в нём спорила с соседней. Взгляд метался – от руки к окну, от стены к полу. Лицо, раньше каменное, теперь жило своей жизнью: дрожащие ресницы, губы, чуть приоткрытые, будто для ещё неосуществившегося вздоха.

Было понятно, что даже если он имел представления о том, что происходит с существами, когда их переполняют самые разные эмоции, на практике не мог точно осознать, как это должно ощущаться. Тмерр не хотел, чтобы друг по незнанию терпел и мучился просто потому, что сам не знал, что норма, а что нет.

– Слушай, – начал Эру, осторожно. – Если станет… слишком плохо, скажи сразу.

– Слишком плохо? Например?

– Когда внутри тесно, – пояснил он, коснувшись кончика уха Диэлля когтем, но тут же убрал руку. – Когда всё горит, или наоборот стынет.

Эльф замер, будто и впрямь попытался понять, какие чувства роились внутри. Горло предательски сжалось.

– Я не знаю, – выдохнул он. – как должно быть, как нет.

– Если тяжело и неприятно, значит так не должно быть, – усмехнулся Эру.

– Со слов звучит просто, – резко повернулся Диэлль. – Но я не уверен, что мне нравится так чувствовать. Не понимаю, зачем другим это нужно.

Тмерр опустил взгляд, задумчиво промычав что-то невнятное. Он не любил такие разговоры, потому что совершенно не умел обсуждать подобные темы.

– Чтобы ощущать себя живым, – сказал он тихо. – Помимо неприятных чувств есть ведь и те, которые делают тебя счастливым.

– А если я был счастлив, будучи камнем? – голос стал хриплым, и Эру почувствовал, как в нём зазвенела та самая боль, что обычно прячут под холодом. – Без чувств, без этих… вспышек. Всё было просто.

– Просто — не значит правильно. – Наёмник приподнялся, глядя в упор. – Ты не должен был быть пустым. Никто не должен.

Эльф отвернулся. Несколько секунд молчал, потом, не глядя, едва слышно сказал:

– Я боюсь.

– Чего?

– Откуда мне знать. Ещё не понял.

Всё в нём будто треснуло от этих слов. Он сам удивился, как легко они сорвались с губ. Но уже поздно было прятать. Эру медленно потянулся, неуверенно, словно приближался к дикому зверю. Его ладонь коснулась плеча Диэлля — осторожно, почти невесомо.

– Сейчас ты не один.

Эльф не отстранился. Только дыхание стало громче, сбивчивее.

– Слишком близко, – пробормотал он. – Чужие границы соблюдать ты до сих пор не научился…

– Прости.

В уголках губ мелькнула слабая улыбка, намекающая, что наёмник не раскаивается. Эру позволил себе ещё секунду задержки, затем мягко опустил голову обратно. На колени. Диэлль вздрогнул, снова невольно коснулся его волос. Пальцы скользнули по жестким прядям, будто пытаясь вспомнить были ли они такими раньше.

– Ты стал совсем другим, – произнёс он еле слышно.

– Как и ты.

– Не знаю, радоваться ли этому.

– Радуйся, пока можешь, – Эру прикрыл глаза. – Дальше будет труднее искать хорошее.

– Опять ты… не можешь просто промолчать и не нагнетать?

– Привычка, – отозвался тмерр. – И тебе стоит научиться всегда готовиться к худшему. Так проще.

Молчание снова затянулось. Диэлль чувствовал, как под его ладонью дышит чужое тело — тяжело, размеренно, будто в такт его собственному сердцу.

– Эру, – тихо позвал он.

– М-м?

– Ты… внезапно не исчезнешь больше?

Тот хмыкнул, не открывая глаз.

– Слишком поздно для этого, принц. Я из тех, кто так просто не отпускает. Разве уже это не доказал?

Диэлль не ответил. Только сильнее прижал ладонь к его волосам.
А за стеной стих дождь, и потёкший потолок перестал капать. Усталость накатила на тело новой волной, и эльф позволил себе прикрыть глаза. 

Тмерр уловил момент почти сразу — когда дыхание друга стало ровнее, спокойнее. Тело под ним чуть ослабло, плечи опустились, а пальцы, всё ещё лежащие на его волосах, скользнули вниз и безвольно застыли. Эру осторожно повернул голову. Лицо илсорита было бледным, как полотно, но без той мертвенной холодности, что напугала его прежде. Сейчас оно казалось уставшим, измученным, но живым. Губы едва заметно шевелились, будто во сне Диэлль всё ещё пытался что-то сказать, кому-то ответить.

– Спи, – шепнул Эру почти беззвучно. – Пока ещё есть немного времени.

И остался лежать, не двигаясь. Шум с улицы стих, и теперь дом казался чересчур пустым. Воздух пах сыростью и гнилой древесиной. Где-то трещал огонь в очаге — последние языки пламени, цепляясь за поленья.

Надо было вставать. Надо было проверить амистра, ещё раз проговорить пути отхода. Но тело отказывалось слушаться. Мысли текли, как вязкая смола. Долина Фракши. Эру планировал добраться туда. Там их должен подобрать корабль, последняя ниточка к спасению. Но чтобы попасть в долину, нужно пересечь горы. А это несколько дней пути. Прямой – через перевалы. В обход слишком долго. Хуже если проклятие, наложенное на столицу, спадёт. Тогда охота начнётся вновь.

Эру прикрыл глаза, чувствуя, как ноет плечо. Недавнее присутствие бога всё ещё тлело внутри лёгкой, едва ощутимой дрожью под кожей. Плата не взыскана до конца, но тмерр знал: рано или поздно она его настигнет. Аманис не забывает своих обещаний, так же как не забывает и долгов.

«Ты просишь невозможного, Эру. Но ты это получишь».

Эти слова звучали в памяти, как шипение змеи. Он усмехнулся про себя, почти беззлобно. Просил – да. И теперь, глядя на спящего Диэлля, не мог пожалеть. Хоть бы этот миг продлился. Хоть бы ещё немного.

Это казалось нереальным. Как будто всё, что было до растворилось, не имело никакого значения. Пока он рядом. Живой. Тот же мальчишка, с которым они когда-то крались в саду императорского дворца, таскали виноград из корзин и прятались от стражи. Только тогда… Эру перевёл взгляд на пламя в очаге. Оно догорало, оставляя в воздухе сладковатый запах мокрого дерева.

– Сколько не моли, – тихо сказал он, обращаясь к самому себе. – Утро всё равно нас настигнет.

Он вытянул руку, зацепил золотистую прядь, спадающую с плеча эльфа. Вертел её между когтистых пальцев. Настоящая. Не сон. Он уже и сам утомился ловить себя на этой мысли. Каждый раз убеждать себя в реальности происходящего, каждый раз сомневаться не очередные и безнадёжные ли грёзы. Поверить было и впрямь сложно, когда несколько лет только во снах своего друга и встречал. Почему сейчас должно быть иначе? Может, это просто очень долгий сон…

Наёмник закрыл глаза, тихо выдохнул, погружаясь в тягучее молчание ночи. Снаружи ветер шевельнул двери, и где-то вдалеке, за границей видимого, едва слышно проскользнул шелест – будто кто-то прошёл по дороге. Эру насторожился, но не поднялся. Прислушался. Тишина. Только гул ветра. Он снова позволил себе расслабиться. Пока что.