Долго будешь жить пацан

В нашей семье был заведен строгий порядок: при любом раскладе ужин состоялся только с приходом с работы отца и стопроцентным присутствием всей мелкоты. Во время трапезы мама запрещала говорить по пустякам и при этом напоминала не меньше чем в тысячный раз: «Когда я ем, я глух и нем». Все соблюдали такие требования, кроме меня. За день столько появлялось любопытного, а спросить по-настоящему не у кого. Я не выдерживал долгое молчание и всегда, как вулкан, извергал накопившееся, потому что после ужина все разбегались по своим делам, а как же мой нерешённый вопрос?
На этот раз в спешке, проглотив оставшуюся корочку черного хлеба (голод научил не оставлять на завтра то, что можешь скушать сегодня) и спросил у всех, кроме трехлетнего брата:
- Наша семья в годы войны была оккупированной немцами территории?
Такой реакции я, ей-Богу, не ожидал: мама из рук выронила половник, отец поперхнулся и выскочил из-за стола и только сестра так грозно взглянула в мою сторону, что лучше бы за стол не садиться.
- У тебя что, недержание речи?
- Как это? – удивился я.
- Да так, болезнь такая, когда слово опережает мысли! Ты сначала подумай, а потом спроси, понял?
- Как не понять. И все же ответь мне, пятёрышница!
- Да, была! Ведь половина России оказалась оккупированной. Но это для тех, кто о войне слышал, а не видел. А мы с тобой сначала прятались от фашистов в щели оврага у подножия Мамаева Кургана. На наших глазах город Сталинград превращался в сплошные руины, горела Волга, повсюду смерть, голод, воду пили из ручья пополам с кровью. Пришлось нашей семье покинуть приютивший нас овраг, а потом судьба забросила в Ростовскую область, в Белую Калитву. Мне было шесть лет, а тебе только что исполнилось четыре годика. Думаю, что в твоей памяти осталось не меньше моего, так что, дорогой, не притворяйся глупеньким, а лучше рассказывай: кому это потребовалось знать?
- Сегодня в школу приходили двое мужиков. Такие важные. С портфелями. Даже по их походке я определил сразу – тыловые крысы. Они раздали всему классу какие-то бланки и обязали отвечать на поставленные вопросы: когда и где родился, кто родители и так далее, но их больше всего интересовало: были или нет на оккупированной территории. Когда подошла моя очередь, один из них – толстый такой, в очках, заглядывая мне в глаза, будто пытался что-то выудить: «Ну что, Овчинцев, задумался? Были или нет на оккупированной территории?» «А что это такое? С чем её едят? – притворился дурачком. Следователь, как я его окрестил, покраснел как рак: «Скажу проще. В войну у немцев были?» Как мне хотелось щелкнуть его линейкой по лбу, но едва сдержался, и говорю твёрдо: «Мы у немцев не были. Это они были у нас!»
В этот момент отец зашел на кухню и спокойно завершил мое интервью:
- Людочка, не ругай брата. Он сказал хорошо. Молодец.
И ушел. Но сестра сдаваться легко не собиралась и, погрозив мне пальчиком, назидательно заключила:
- А ты, Генашка, нос не задирай и своими выходками не осложняй жизнь себе, семье и, главным образом, отцу. Он у нас один кормилец, его надо беречь.
Чуть помолчала и добавила:
- В следующий раз маме расскажу, с кем ты дружбу завел.
- И с кем же? - удивился я её осведомленности.
- С этим хулиганом – Вовкой Рязановым. Я случайно услышала разговор его отца с нашим завучем. Оказалось, что семья Рязановых недавно переехала в Вишнёвую Балку, а до этого они жили в частном секторе возле Мамаева Кургана. Причиной смены места проживания отец, оглядываясь по сторонам, назвал свое беспокойство за единственного сына. Дело в том, что тот со своим дружком чуть ли не весь бугор перекопали в поисках пороха и уцелевшего оружия. Думает, что на далекой окраине города сын изменит род своих занятий. Пусть думает как хочет, но здесь тоже шли тяжелые бои и, дай Бог, чтобы Володька не продолжил у нас начатого на Кургане. Так что знай: я тебя предупредила!
Сестра, довольная, что выполнила миссию, мое молчание приняла за полное и бесповоротное согласие. Но сейчас я ее не слышал. Нахлынувшие воспоминания унесли меня в день первого знакомства с моим лучшим другом Вовкой Рязановым…
Первого сентября наш четвертый класс наполнялся сразу двумя новичками. Вова Рязанов и Выдрин Андрей были представлены в суматохе начала нового учебного года. Никто особого внимания им не уделил. Учеба покатилась как по накатанной колее. После большой перемены – урок рисования. Как было заведено, выложил из сумки альбом и новый хорошо подточенный карандаш – подарок сестры.
Возвращаясь по третьему звонку, вдруг увидел, как Выдрин Андрей взял мой подарочный карандаш и безжалостно переломил его пополам. Себе взял с подточенным концом, а мне что осталось. Я подбежал к нему и со злом выпалил:
- Ты что делаешь, фашист?
- Это не грабеж, а простой дележ, - заржал экспроприатор.
Размышлять было некогда и я со всего маха ребром ладони ударил его по шее. Но наши весовые категории были несоизмеримы: он- слон, а я – Моська. Не знаю, чем бы все кончилось, если б не Рязанов. Он перехватил «слоновую» руку и вывернул на его спине, как мокрую тряпку при мытье полов. Тот дико заорал, а победитель взамен силового приема отпустил хороший, смачный пинок…
Слишком сгустила краски сестра. Учебный год прошел на небывалой высоте. За это время я узнал, кто обучил моего заступника таким приемам борьбы. Это был его отец – бывший десантник, боевой офицер, с честью и заслугами прошедший войну. Теперь он работал кузнецом в какой-то артели, обеспечивал нас самоделковыми коньками – снегурки, санками и санями, лыжами и самокатами. В общем ни сыну, ни мне никаких отказов, любые капризы – лишь бы все шло по заданному плану…
В июне я и сестра по требованию родителей уехали отдыхать в пионерский лагерь, а когда вернулись, то ахнули. Нас, отдохнувших, встречал мой друг с перевязанной головой. Оказалось, что он с группой единомышленников устроили «катюшу» из ржавых боевых патронов, собранных ими на крутом берегу речушки Сухая Мечётка, и подожгли костер из пороха и сухой травы. Но, к великому огорчению, не знали и не ожидали, что их «грозное оружие» в пороховом жару может крутиться и даже пулять по своим. К счастью, никто из мальчишек серьезно не пострадал, кроме моего дружка Володьки Рязана…
В сентябре досужая ребятня увидела первые плоды Сталинского плана преобразования природы. В неблизком от Вишневой Балки озеленении, как мы называли тогдашние молодые лесопосадки, спели боярышник и паслен, соблазняли красавцы арбузы и дыни. Ну и как же усидеть непоседливым пацанам? Вот тогда-то мой друг собрал команду из четырех соседских подростков, решил прихватить и меня, но вышедшая из дома сестра послала их куда по дальше.
Спасибо сестре: из четырех отчаюг живыми остались только двое. Позже, когда допустили врачи проведать пострадавших, мой друг признался, что нашли заминированную детскую игрушку. Он отговаривал и даже отошел на несколько шагов, потому сегодня встретились вновь…
Права оказалась предсказательница. Теперь пришла очередь моему отцу оградить сына от случайной опасности и он решается строить дом подальше от рабочего поселка Вишневая Балка и как можно ближе к школе другой.
Но не всегда удается предусмотреть все. Дело в том, что наш земельный участок расположился на футбольном поле местных ребятишек. Они долго возмущались, с нами никто из них не здоровался, даже иногда показывали издалека сжатый кулак. Чтобы избежать недоразумений с детворой, решили начать стройку со штакетного забора…