Один день

  Морковкин проснулся от странного чувства, будто в воздухе висит невысказанное обещание. Оно было острым и сладким, как запах грозы перед дождем. Последние обрывки сна упорно ускользали, оставляя лишь одно — яркий образ старого, покрытого паутиной колокола, который раскачивался в беззвучном пространстве, призывая его куда-то. Сердце стучало учащенно, навязчиво: «Сегодня. Сегодня что-то должно случиться».

За завтраком он разлил чай, и коричневая лужица поползла по скатерти, но он лишь улыбнулся: а вдруг это знак? Начало цепочки событий? Выбегая из подъезда, он чуть не столкнулся с соседкой, мраморно-холодной тетей Валей, которая всегда ворчала на него за стук каблуков. Но сегодня она, спотыкаясь, выронила из рук ключи. Морковкин, ловя их на лету, галантно раскланялся: «Позвольте вам помочь, Валия Петровна!» Старуха замерла с открытым ртом, и на ее лице впервые за пять лет соседства мелькнуло не раздражение, а самое настоящее, пусть и мгновенное, удивление. «Спасибо», — проскрипела она. Он побежал дальше, чувствуя легкий укол разочарования. «Нет, — подумал он. — Это не то. Это просто случайность».

На работе его ждал сюрприз — неожиданный бонус за старый, забытый всеми проект. Коллеги хлопали по плечу, начальник жал руку. В отделе царило маленькое праздничное оживление. А Морковкин стоял с улыбкой и ловил себя на мысли: деньги — это приятно, но то обещанное утром ощущение чуда не наступало. Ожидание было ярче самой награды. «Это не то», — беззвучно прошептал он, глядя на поздравляющие лица.

Обеденный перерыв он провел в парке. И тут его чуть не сбил с ног мальчишка на велосипеде. Пацан, лет десяти, заливаясь смехом, пронесся в сантиметре от него. Морковкин уже приготовился возмутиться, как вдруг увидел, что с лавочки навстречу мальчишке поднялась молодая женщина. Она смеялась так же заразительно, подхватила его на руки, и они, обнявшись, пошли к киоску с мороженым. Эта картина — безудержная, простая радость — тронула что-то в его душе. Но опять же — это было чужое счастье. Он лишь сторонний наблюдатель. «И это не то», — констатировал он про себя, чувствуя, как предвкушение начинает оборачиваться тревогой.

Весь день он был настороже. Каждый звонок, каждый взгляд прохожего, каждая мелочь казалась ему потенциальным ключом к разгадке. Он ждал Знака. Встречи. Известия. Судьбоносного поворота. Но ничего не происходило. Вернее, происходила обычная жизнь с ее мелкими радостями и досадами, но великое событие, обещанное сном, так и не случилось.

Вечером, вернувшись домой, он стоял у окна и смотрел, как зажигаются огни в многоэтажках напротив. Разочарование накатывало тяжелой, холодной волной. Он чувствовал себя обманутым. Никакого колокола. Никакого чуда. День прошел зря.

И тут, глядя на свое отражение в темном стекле, он вдруг осознал. Осознал так ясно и четко, будто кто-то произнес это вслух. Он ждал какого-то грандиозного внешнего события, которое изменит его жизнь, ворвется в нее с грохотом и блеском. А день прошел. Обычный, ничем не примечательный день. Но он ПРОШЕЛ.

Он прожил его. Он разлил чай и помог соседке. Он получил премию и видел счастливых людей в парке. Он дышал, чувствовал, думал. И этот день больше никогда не повторится. Он канул в прошлое, унес с собой утреннее ощущение тайны, запах разлитого чая, улыбку тети Вали, смех мальчишки, вкус беспокойства и радости.

Морковкин медленно повернулся от окна и подошел к календарю. Он не стал отрывать листок с прошедшим числом. Он просто провёл ладонью по шершавой бумаге. Ощущение грандиозности события, которое он ждал весь день, наконец нахлынуло на него. Оно было тихим и бездонным. Не колокол, а последний, затухающий звук.

Самое важное уже случилось. Он прошел. И ему осталось жить на этом свете на один день меньше. Эта простая, жуткая и одновременно умиротворяющая истина наполнила комнату безмолвным звоном. Звоном уходящего времени.