Печалька и правила Торчинского 22

Темной, темной ночью, когда мой любимый супруг Крис Торчинский занимается непонятно чем в своей мастерской, я на цыпочках выбегаю из дома. Иду прощаться с моим любимым соседом, Васей Ростовцевым, перед отъездом в город Тарту. Ростовцев светит мне фонариком, не включая электрической лампочки. Я стою, повернувшись к нему спиной, со спущенными пижамными штанами, а Василь Андреич в ужасе говорит мне:
-Боже, сильно он тебя… хочешь, йодом помажем?
-Вась, ты меня что, убить хочешь? Каким йодом, что ты… - отказываюсь я, чуть не плача, - мазь с календулой у тебя есть? Что-нибудь такое, мягкое?
-Мягкое? Мягкое - есть! - тут же говорит мне Ростовцев, приносит с терраски, где у него кухня, пару капустных листьев. И потом я лежу на животе, а Ростовцев гладит мои плечи, мою спину, целует меня в макушку, говорит:
-О, Господи, Настюш, прости меня… это я виноват…
-Нет, Вася… это не ты виноват, Крис меня часто розгами наказывает… это называется бдсм…
-Настя, это называется не бдсм, это называется, твой Крис - мерзавец… - нежно говорит мне Ростовцев.
-Да? А он мне говорил, бдсм… - немного удивляюсь я, - он и с твоей Леной так же обращается… и ей нравится, вообще-то…
-Во-первых, Елена больше не моя, а во-вторых, так ей и надо! - несколько злорадно, отзывается Василь Андреич.
-Когда ты вернешься, Настенька? Я буду ждать… - говорит мне Ростовцев.
-Недели две, максимум, три… - говорю я, - Ты будешь меня ждать? Правда?
-Ну, а куда ж я денусь? - удивляется Ростовцев, - конечно, буду ждать…
Мы надолго затихаем, Вася целует меня, нежно гладит мой пострадавший зад… Потом мы с ним сидим на тахте, я обнимаю своими коленями его торс, и он входит в меня. Я то приближаюсь, то отдаляюсь, принимаю в свое тело напрягшуюся плоть моего любовника, снова и снова. И затем мы просто сидим так, обнявшись, прижавшись друг к другу и слушаем, как бьются наши сердца, совсем близко, совсем рядом, почти в унисон: тук-тук… тук-тук… тук-тук…
-Уходи от Торчинского… уходи ко мне, Настюш… - шепчет мне Ростовцев.
Я смотрю на Василь Андреича, и понимаю для себя одну простую вещь… Я понимаю, что он - мой лучший друг, и лучше друзей у меня никогда не было и никогда не будет.
-Вася, я так хочу к тебе уйти… но мне ведь надо ехать с Торчинским на выставку… уже куплены билеты, я не могу вдруг отказаться сейчас… нас там ждут вместе…
-Опять этот Торчинский… - вздыхает Ростовцев, - иногда мне кажется, что я его пристрелю, вместо тетерева, и набью из него чучело, если он будет постоянно попадаться мне на глаза…
-Слушай, а как так вышло, что Елена решила с ним…? Почему она вдруг так…? - я не договариваю, но Вася прекрасно понимает, о чем я.
-А очень просто… он пригласил нас посмотреть на свои картины, современное искусство и все такое… И вот, моя жена вдруг заболела современным искусством, и болеет им до сих пор, причем в тяжелой форме…
-Да уж… в очень тяжелой… - вздохнула я, вспоминая, как я видела Торчинского с Еленой на руках, посреди ночи, на пороге его мастерской.