Раздел II. 20

Вернувшись в город, я постоянно испытывала нехватку общения со своими друзьями и конечно же с братом.

Я стала ходить на вечеринки с тем расчетом, чтобы развеять грустные мысли, но это времяпровождение не шло ни в какое сравнение с теми маленькими радостями, которые я находила в компании ролеров.

Я встречалась со своими приятелями и подружками, но в общении с ними мне нужно было больше, чем пустая болтовня о шмотках, и сплетни о тех, кому завидовали неудачники.

Как-то, на дискотеке, я рассказала своей давней подруге, бывшей однокласснице,  о том, где я провожу все свое свободное время. Пока я с восторгом описывала ей чудесные годы моей ранней юности, беспечно проведенные в Холминде в обществе славных парней, я невольно ловила в ее взгляде сочувственное негодование, которое нарастало словно снежный ком до того момента, когда мне пришлось ей поведать о потере своего брата.

- И после того, как пропал твой брат, ты до сих пор ездишь в это стойбище мужланов?! - воскликнула она с таким отвращением, словно наступила на скользкую, жирную жабу.

- А что, собственно, может измениться после этого? Я привыкла к такой жизни, я люблю этих парней. Они дали мне даже больше, чем друзья-подруги.

- Да ты пойми, это взрослые мужики, самцы, а ты уже стоишь за той чертой, когда тебя никто и спрашивать не станет, хочешь ты остаться невинной девочкой или нет. Ты хоть соображаешь, что про тебя будут говорить, когда всем будет известно, что ты тусуешься в компании двадцати жеребцов? Чем еще вы там можете заниматься? Поди, докажи, что ты бедная овечка! Да любой неандерталец огреет тебя дубиной по голове, а потом — за волосы и в пещеру!

- Их не двадцать а всего не больше десяти. Это честные, благородные парни и в основном все женаты. Я их, конечно, всех люблю, но только самыми возвышенными чувствами. Это скорее всего восхищение и преклонение пред их талантами. Да, они не связаны по рукам и ногам, у каждого может вспыхнуть природный инстинкт, но у них есть выбор. Мы живем не в космическом корабле, вокруг нас есть люди и среди них много женщин.

- Но фактор риска все равно остается: ты каждый день на виду и под боком, даже напрягаться не нужно!

- Ты такого ужасного мнения о них! Тебе даже не известны их вкусы и наклонности. Они всегда относились ко мне, как к сестре.

- Ну да, как к сестре их лучшего друга, а это разные вещи.

- У меня в команде есть защитник и покровитель — опекун, на вполне законных основаниях. Вообще-то сейчас он уже не опекун, но на данный момент, похоже, ничего не изменилось. У меня с ним всегда были сложные отношения, потому что он единственный из всей команды, кому я отдаю предпочтение. Но он никогда не пытался воспользоваться своим преимущественным положением, хоть я не раз провоцировала его на близость и достаточно серьезно, но он — стойкий оловянный солдатик…

- И ты думаешь, что остальные тоже не хотят тебя? Теперь, когда ты давно уже совершеннолетняя и лишена буфера, в роли которого раньше выступал твой брат. Ты должна как можно скорее линять оттуда. У этих недоносков одна идея в голове, а другая между ног. И твой опекун  просто строил из себя благородного мужика перед твоим братом. Или он серьезно болен.

- Ты зря так говоришь об этих парнях. Ты их совсем не знаешь. Мы прожили бок о бок почти десять лет; одно общение с ними дорогого стоит. Мы просто сроднились за это время! У нас одна группа крови.

- А ты попробуй, переспи с каждым и увидишь, что получится. Да они перебьют друг друга в конкурентной схватке, а кто останется в живых — пнет тебя как последнюю шлюху, но после того, как обработает тебя по полной программе.

Я ушла с вечеринки вся в слезах. Мне было досадно, что многим людям не известно чувство истинной страсти — страсти познания и глубокого проникновения в высшие сферы экстаза; так чувствовать и переживать может только истинный человек искусства: поэт, художник, артист. И таких людей действительно мало в нашем мире.