Летнее откровение. Часть 5. Принятие

– Что же ты наделала, Аксинья...

Время замерло.

Конец. Полный. Поражающий и оцепеняющий, что невозможно сделать вдох.

Водная гладь раскинулась перед внутренним взором Аксиньи. Туман полотном окутал пространство, а луна грозно нависла сверху. От нее исходил тусклый болезненный свет, в центре которого сидела Ася.

Одна, совсем одна. После сделанного не повернуть назад. Страх иголками вонзился в сердце.

– Сдюжила с задуманным? – Сочувственно спросила сотканная из воздуха чёрная Тень. Она почти сливалась с пространством, едва выделяясь. Кривая, искаженная и поломанная. Тень Аксиньи, ее отражение.

На месте сердца тлел крохотный огонек света.

Ася качнула головой.

– Что, даже не поговоришь со мной?

– Никого, – выдохнула Аксинья, – у меня больше никого не осталось.

– Не совсем так, – отозвалась Тень.

– В деревню теперь точно не вернуться…

– Свет клином на ней не сошелся.

– Раз ты все знаешь, скажи, ради чего жить дальше, потеряв цель? Ради кого?

Черты Тени резко заострились, стали прямыми и опасными.

– Может, для начала, попробуешь жить ради себя? Хотя бы разок.

Тень исчезла.

Реальность вернулась с болью, опустошением и горечью. Часть Аксиньи хотела освободиться от прошлого, но другая просто не знала как это сделать.

– Нет у меня колец, Игнат, – горько расхохоталась Аксинья, ей вторил гром, сверкнула молния. – Что, убьешь волчонка, которого не смог тогда? Ты сам то место мне подсказал, знал, что я не пройду мимо. И что под личиной звериной хожу давно догадался. Почему? Почему ты молчал все это время?

Охотник собрался с мыслями под грохот грома и завывание ветра.

– Не видел я…что ты можешь причинить зло. После смерти Серафимы ты стала тише воды, а когда зверем обернулась... Хотел сказать, да не успел, и мальчишку ты не тронула, не чуждо тебе человеческое. Было. Так зачем рассказывать? Хотя знай я, как все обернется. Может быть, стоило.

Сверк. Вспышка. Грохот.

Короткий крик Софии и едва слышная ругань Игната.

Ствол старой высокой сосны натужно крякнул, раскололся надвое и упал. Огонь пожирал кору быстро и безжалостно, жадно поглядывая в таежную часть на молодые деревья.

Павшая сосна огненной стеной отделила Аксинью от Игната с Софией. Ветер крепчал, распаляя пламя.

Знакомый нос ткнулся в руку девушки. Бурый воспользовался моментом и ускользнул от охотника.

– Уходи, Ася, убегай как можно дальше отсюда, – крикнул Игнат на прощание, спешно покидая опасное место вместе с Софией, – и не возвращайся!

Неужели они просто так отпустят друг друга?

“Любишь, отпусти, – вспомнились слова Серафимы”

Игнат её не любил, но вот она? Впрочем, на этот вопрос ответить Ася уже не могла.

Аксинья собралась с силами. Бок жгло от раны, но ничего, у волколаков все быстро заживает. Рядом беспокойно крутился Бурый, тревожно косясь на свирепствующий пожар. Но он не смел покинуть ее.

Ася плавно перетекла в другой облик.

Они убегали. Убегали от боли, потери Серого и того, что невозможно было достичь с самого начала, оставляя за спиной лишь пепел.

Земля под лапами черной волчицы внезапно исчезла. Ловушка! Аксинья ее не заметила, Бурый успел отскочить. Волк скулил не зная как помочь, яма была глубокой даже для человека, огонь подступал ближе.

– Назад, Бурый! – приказала Аксинья, раз за разом пытаясь зацепиться хоть за что-то в сухой земле, но рана напомнила о себе тут же, – ты ничем не поможешь! Уходи!

Зверь покрутился на месте, но послушался. На душе стало все равно, главное, что хоть Бурый спасся.

“Вот и настоящий конец”

Стало жарко, дым забивал лёгкие, глаза слезились.

– Да бегу я, бегу, не рычи ты! – Захар? Откуда он здесь, Бурый привел, но почему?

– Ася! Отзовись! – услышала она вновь. Кольнуло.

“Ася…”

Захар ловко вытащил её из ямы и вывел из части леса, где буйствовал огонь. Всю дорогу, пока не выбрались, молчали.

– Зачем помог? – взглянула Аксинья на парня, укутанная его плащом. Они спрятались в небольшой пещере, чтобы передохнуть. Снаружи шел ливень, а издалека тянулся легкий дым. Пожар погас.

– Ты мне жизнь сохранила, хотя могла и... – напомнил Захар.

– И только?

– Этого разве мало?

Вновь замолчали.

Аксинья вместе с Бурым ушла так далеко, как могла, и поселилась в глуши. Захар последовал за ней. Не шла она у него из головы.

– Прадед мой оборотнем был, да говорил, что от человека зависит, какие дела он вершить будет, так что, не боюсь я тебя, Ася, – спокойно сказал он, когда чтобы его отвадить, она в другой облик перекинулась.

Девушка задумалась, и не прогнала.

Аксинья так долго пребывала во тьме, что забыла, как выглядит свет. Захар ничего не требовал от нее, просто был рядом.

И Серафима перестала являться ей во снах с поникшим печальным лицом.

Душа Аксиньи, хоть она старалась не показывать этого, тосковала и болела. О не вернувшемся Сером, о былом, и о том, что случилось и что никогда не могло стать явью.

Но она больше не была одна, и постепенно становилось легче.


***
– Волки сильные и умные хищники… Они организованы и хитры, и не дай, предки, тебе повстречаться с ними в лесу будучи одной, – вспоминала София давнишний разговор с Игнатом.

– Чего ты улыбаешься? – возмутился он тогда. – Ты слушаешь меня?

– Слушаю, – отвечала она, смеясь, – ты же будешь рядом? Защитишь меня от страшных хищников?

– Разумеется!

Не соврал Игнат. Но сомнения все еще терзали душу. Все переживания накануне свадьбы вспыхнули с новой силой.

– Чего печалишься? – заметил он состояние девушки. Она и рассказала, что ее тревожит, лучше уж пусть знает.

– Ох, Софушка! – воскликнул он, – Тебя я любил всю жизнь, и люблю только тебя одну!

София вспоминала дни проведенные с Игнатом рука об руку. Он уделял ей внимания не меньше. Даже сделал как-то прялку, хоть и с деревом обращался кое-как, все пальцы занозил. Она ему еще ранки обрабатывала. Гостинцы привозил с ярмарки, украшения и гребешки дарил, всегда интересовался ее делами.

Оковы сомнений спали с души.

Девушка уверенно вскинула голову, и потянулась к Игнату за поцелуем.

Все и у них наладится.