Видение на закате

«Именно поэтому я могу разговаривать с цветами, с деревьями, с ручьем, что тихо шепчет у ног моих. Я осторожно касаюсь ладонями его прозрачных вод — и он в тот же миг узнает меня и называет меня по имени, как человека. Его воды прохладны и чисты, они снова и снова говорят мне о том, что мой путь еще не завершен, что впереди меня ждут тысячи дорог, скрытых в туманной дымке непознанного».

/из дневников Александры/

_________


Александра лишь на мгновение отвлеклась от дороги, но ей показалось, что за это мгновение перед ее глазами пронеслась целая вечность. Нечто похожее случалось с ней и раньше. Но никогда это чувство не было таким неожиданным и глубоким, как в эти минуты. Это ощущение, что ты уже не человек, а какое-то иное существо, которое смотрит на мир немного со стороны спокойным и холодным взглядом.

Александра вздрогнула, прислушиваясь к своим чувствам, а затем и вовсе остановила машину на обочине дороги. Она уже почти добралась до перевала, и трасса в эти часы была абсолютно пустынной. Девушка открыла дверь и вышла из машины. Теплый осенний ветер обнял её, коснулся ее волос, словно напоминая о чём-то далеком, почти позабытом. Но что такое важное она могла забыть за все эти годы?

Александра задумалась, стоя на пустынной дороге, и солнечные лучи тихо скользили у её ног. Эти переходы света и тени были прекрасны, и она уже не раз отметила это про себя. Сколько раз смотришь на переплетение  этих нитей — и всякий раз они тебя тревожат и восхищают. Способны ли другие люди чувствовать нечто подобное? Раньше она была уверена, что да - но в последнее время окончательно убедилась, что это не так. Никто, кроме нее,  больше не видел этой тончайшей паутины из света, воздуха и теней, словно парящей в прозрачном воздухе. Словно они все были слепыми... А для неё это была открытая книга, и она всегда читала её с восторгом и восхищением. И это стремление к движению, к новым открытиям, к перемене мест — все это происходило из того же желания распутывать эти нити, которые, кроме нее, не видел больше никто.

«Наверное, это и есть самое ценное для меня — не разучиться понимать эти вещи... — неожиданно решила она. — Не утратить способность верить, любить, надеяться. Не убить в себе самые сложные, самые тонкие переживания... Да, наверное, это и есть моя суть, без которой меня просто не станет. Умение скользить по этим нитям, наслаждаться ими. Видеть прекрасное там, где другие не видят абсолютно ничего. Растворяться в лучах солнечного света, исчезать в переплетении теней, прикасаться к мягким переходам красок. Приводить в движение незнакомые миры легким прикосновением руки. Именно это я ценю больше жизни, считаю своей сутью. Но только... это настолько личное, что я даже сама себе не всегда могу в этом признаться — тем более, никогда не скажу об этом ни одному человеку, даже самому близкому.

Ну а что же другие люди? — подумала Александра. — Поймут ли они меня, если я попытаюсь рассказать им об этом? Не сочтут ли они меня сумасшедшей, не посмеются ли надо мной? Или, что ещё хуже, не отвернутся ли от меня? Это может быть и недоверие, и зависть, и просто равнодушие. Когда они поймут, что я совершенно не такая, как они. Хуже всего последнее. Когда не находишь понимания в самых важных, самых принципиальных для тебя вещах. Когда рядом нет никого, кто мог бы поговорить с тобой на одном языке. Когда ты год за годом мечтаешь встретить такого человека, но всякий раз только еще больше разочаровываешься в людях».

Александра печально вздохнула и покачала головой. Да, она понимала, как это бывает. Не каждый человек смог бы понять её. Не каждый смог бы полюбить эту скрытую грусть в её глазах, и эту невероятную веру и надежду, и эти мягкие переходы её чувств, и это глубокое внутреннее тепло.

 «И все-таки, — подумала Александра, — не для того я храню в своём сердце живое тепло, чтобы эти ледяные ветры однажды погубили меня. Нет, этого не будет никогда. Иначе всё, ради чего я живу, было напрасно. Но я не верю, никогда не поверю, что жизнь человека может быть напрасна. Ведь и мысли наши, и чувства, и надежды — как мало порой мы их ценим, а ведь в мире нет ничего, что могло бы сравниться с ними. И пока моё сердце бьётся, я буду продолжать идти вперед, и я никогда не отступлю и никогда не оставлю надежду. Иначе и быть не может. И я уверена, что не одинока на этом пути, и никто не убедит меня в обратном. Эти глубокие переживания, которые я хочу передать другим людям, и есть то, что является моей сутью, во что не перестану верить, чему я буду верна до конца».

Александра ещё немного постояла на пустынной дороге, задумчиво глядя на далекие горы, скрытые за туманной дымкой, на заходящее солнце, на длинные тени, причудливо скользящие по земле. Цветы тихо покачивались на ветру — и ей на мгновение даже показалось, что она слышит их голоса. Или, может, это только показалось?

«Я люблю вас... — неожиданно для самой себя сказала она, осторожно прикоснувшись к ним ладонью, — ...я люблю и понимаю вас, потому что вы и я — это одно и то же. И вы тоже любите меня, я хорошо знаю это, и это и есть та связующая нить, которая переживёт многие тысячелетия».

Ветер пробежал по этому зеленому морю, и листья цветов легко качнулись, вздрогнули, словно отвечая на ее не произнесенные вслух слова.

«Не забывай о нас... — как будто прошептали они ей тихо, мягко, почти неощутимо. — Помни о нас и возвращайся к нам хотя бы иногда. Здесь твоё небо, твое солнце, твой океан. Здесь всюду скользят тени твоей грусти, твоей нежности, твоих надежд. Ты забыла здесь когда-то свою душу. Но, помилуй, разве можно так делать? Тебе будет очень грустно, очень одиноко, если ты потеряешь всё это навсегда. Возвращайся к нам, приходи обратно — и не покидай нас уже никогда. Мы будем о тебе заботиться. Мы сделаем всё, что ты захочешь. Мы твои самые лучшие друзья».

Голоса незаметно таяли, растворялись, уносились вдаль, исчезали в сиянии вечерней зари. Александра очнулась посреди огромного луга желтых полевых цветов. Она не помнила, сколько прошло времени, где она находится, что с ней было прежде. Она встала и с удивлением огляделась вокруг. Но что это было? Разве могло все это быть правдой? Или воображение в очередной раз сыграло с ней злую шутку?

И все-таки было сейчас что-то в неподвижном воздухе, что она не могла ни назвать по имени, ни определить точными словами. Она просто чувствовала — Оно все ещё здесь. Какой-то странный шёпот, шелест, аромат, дыхание. Прикосновение чего-то непонятного, незнакомого, какого-то разума или существа, которое долгое время наблюдало за ней и уже почти было готово протянуть ей руку и назвать её по имени.

Александра ещё долго стояла на пустынном лугу в каком-то странном оцепенении, глядя на последние лучи исчезающего за горизонтом солнца, словно пытаясь прикоснуться к пониманию какой-то древней загадки, дотронуться до какой-то давно утраченной тайны. А затем, приняв окончательное решение, повернулась и направилась обратно к машине.

«Не стоит тревожиться о том, что пока еще за гранью моих представлений... — подумала она, садясь за руль и удобнее устраиваясь на переднем сидении. — Время всё расставит на свои места и всему даст свои имена. А сейчас... сейчас меня ждут новые дороги и новые открытия, и ничто не заставит меня свернуть с намеченного пути. И одно я знаю абсолютно точно  — лучше гор могут быть только горы».
 
Ещё мгновение — и одинокая машина тронулась с места, плавно набирая скорость и незаметно растворяясь в  льющихся словно из пустоты мягких лучах заходящего вечернего солнца.