Халат с бриллиантами

Старик-хирург, которого весь город забыл, просит единственную внучку свозить его на выставку «выдающегося молодого художника».
Внучка морщится: «Дед, это не твоя тема — там кровь, свет, белые бинты, искусство для избранных».
А он: «Не оставляй меня одного, всю жизнь я вас содержал».
Ладно, говорит она, только тебе нужен приличный костюм, а не этот вонючий халат.
Дед открывает шкаф: бриллиантовые запонки от директора алмазного завода, брошь от знаменитого скульптора, костюм от самого модельера.
Внучка хлопает в ладоши: «Дедушка, ты на парад!»
Он смеётся: «Носишь на похороны, думал, успею».
Приезжают. Церемония уже идёт, пробиться невозможно. Стоят сзади, слушают.
Вдруг молодой художник в микрофон кричит: «А вот и мой спаситель!» — и бросается обнимать старика.
«Если бы не он, меня бы не было как художника».
Весь зал поворачивается.
Начинается: «Слава доктору! Слава доктору!»
Художник истерично хохочет: место художника занял хирург.
Доктор улыбается: «Я хотел каталог самых красивых операций издать, научное пособие. Фотографии пропали, а этот сынок, оказывается, их присвоил и выставил как своё искусство».
Тут подбегает Анжела — та самая, с круглой белой попой из девяносто второго.
«Доктор, вы меня помните?»
«Первый раз вижу».
Она снимает со стены огромную картину (три на четыре метра) и говорит художнику: «Я уже купила, не поругаешься?»
Тот: «Берите, ваша собственность».
Доктор смотрит и бледнеет.
Это не живопись.
Это его первые удачные пластические операции на ягодицах.
Его швы, его стежки, его подписи маркером прямо на коже.
Анжела, не долго думая, поворачивается, спускает трусы и показывает всем живую работу доктора тридцатилетней давности.
Журналисты налетают, вспышки, крики.
Доктор, уже не сдерживаясь, подписывает маркером прямо на картине: «Первая удачная липосакция, 1993, доктор Р.Габашвили. ».
А потом подписывает и на живой Анжеле — прямо поверх старой подписи.
К утру очередь в галерею стоит до метро.
Все врачи города приходят с опущенными штанами, показывают свои «картины» на задницах и просят автограф доктора.
То, что раньше было стыдно, стало высоким искусством.
А наутро по всему городу вместо плакатов молодого художника — огромные смайлики на жопах и надпись:
«Художник-хирург Рома. Слава доктору!»
И никто уже не помнит, кто был тот молодой художник.
А старик-хирург наконец-то надел свой парадный костюм.
Не на похороны.
Конец.