Предательство

               
               

               
                Когда у неё  родился сын, у дочки  появилась ревность. "Ты будешь любить его больше, чем меня?"-спрашивала она. Анна не взвешивала - "больше-меньше"- просто любила обоих. При этом отец и  бабушка  старательно следили за взаимотношениями  матери и дочери.
                Дочерью Анны, которую родила её старшая сестра, Алёнка    стала в три года. Готовясь к серьезной операции,  словно предвидя,старшая  просила младшую,  в случае плохого исхода,  стать матерью её девочки.  На предложение зятя  создать  семью Анна  долго отмалчивалась. Но слёзы  бабушки, рыдания деда по ночам, переживавших, что они лишатся и внучки,которую растили с рождения, требовали решения. Зять убеждал, что так будет лучше для всех,  для ребенка,за  судьбу которого Анна переживала, для неё, одинокой, и для стариков. Но переступить невидимый порог долго  не могла.  Точку в колебаниях поставила  Алёнка, прибежав в слезах жаловаться на соседского мальчишку, которому  похвасталась новой игрушкой, а он  безжалостно ответил:
                - Зато, у тебя нет мамы.
                - Будь моей мамой. У всех есть  мамы, а у меня нет, - просила, глядя прямо в глаза
                - Я твоя мама,- ответила Анна.
               
                Окружающие  относились к  браку по-разному: одни осуждали, считая кощунственным, другие говорили, что всё сделано по уму.  Глядя, как семья идёт гулять - отец неся на руках сына, а мать о чём-то разговаривая с дочерью- соседки на скамейке вспоминали про необычность брака и говорили, что семья состоялась. Сама же Анна всю жизнь испытывала чувство стеснения перед людьми. Семейную жизнь  строили на  уступках друг другу ради детей, их здоровья, учёбы, будущего. Рядом, вплоть до своего ухода, согревали душу старики, помогая делать гнездо уютным.   Как и в других семьях не всё было гладко. Были не только игры, праздники, подарки, но и болезни, неприятности, трудности с учёбой детей,работой у взрослых.   
                Дочь выросла, закончила институт, вышла замуж, родила сына, оставила его родителям и уехала писать диссертацию. После того как  забрала внука,  тесное общение продолжалось, несмотря на жизнь в разных городах.
                Сын  жил с ними. Они его не торопили с созданием собственной семьи,оба хотели, чтобы она была лучше, чем у них, чтобы к нему пришла любовь. Он долго учился. Закончил один институт, затем - другой, подал заявление в аспирантуру. Но  мечты  разрушила внезапная смерть отца, потерю которого переживали тяжело. Сыну пришлось идти работать и случилось так, что попал он под начальство пьющего человека. Тот стал  привлекать его к своему пристрастию.И  как-то незаметно приучил прикладываться к рюмке. Все попытки Анны оторвать от неё  натыкались на глухую стену: после обещания, которое давал, принимался  за старое. Таким и  познакомился по интернету с немолодой уже женщиной и начал встречаться с нею.
               Всё произошло  неожиданно. Анна в очередной раз пыталась поговорить с сыном, когда ей показалось, что он трезвее, чем обычно, а он  ушел и попал под машину. Его смерть, смерть человека мало прожившего, не успевшего , даже, создать семью, стала  потрясением. Дочь  спешно продала  квартиру матери и увезла её к себе.       
                Поселили в  комнате внука, учившегося в Москве. Она целыми днями молча сидела  у фотографии сына, непрерывно меняя догоравшие свечи и, казалось,  находилась в другом измерении. Как-то, глядя на стену,   стала утверждать, что там  сын в овальной рамке говорит:" Мама, прости меня". 
               
                От портрета её иногда отрывали для оформления документов:то нужно было получить перевод за проданную квартиру, то ехать в  строительную контору, где зять, подсуетившись до их приезда, оформил  покупку новой, то везли писать завещание. Написала его на имя внука,как в своё время сделала её мать и подсказал нотариус,наставляя никому не давать  дарственную, из-за которой старые люди часто оказываются на улице. Да в строющемся доме дарение и не разрешалось.
                Но оказалось, что от неё его ждут.
                Погодя, зять стал вести разговоры, которые долго скользили мимо её сознания.  Но,когда начал утверждать,что она специально не удочерила в своё время его жену, чтобы не дать ей наследства, на  неправду отреагировала и стала объяснять, что против удочерения был отец, а о наследстве никто и не думал тогда. В очередной раз отреагировала, когда он завёл  разговор, мол, деньги для новой квартиры появились  от  продажи  полученной тестем  в первом браке, а потому,  по справедливости,  покупаемая жилплощадь должна принадлежать его дочери.   Стала объяснять, что так сделали поскольку ей, учительнице, была положена бесплатная приватизация. После этого зять часто стал упоминать, что его жену воспитывала не одна Анна, будто стараясь принизить её роль матери.   Однажды, ни к тому, ни к сему  высказался, что  тесть любил только первую жену, что Анна восприняла так, будто, её поставили на место.  Подобные разговоры он затевал , когда жены рядом не было. Она же, будто невзначай, намекала, что  ждёт дарения квартиры.   Анну всё происходящее сначала удивляло, потом  насторожило и она вспомнила слова нотариуса. В отношении к себе чувствовала  раздражение.  Всё закончилось предложением дочери снять отдельное жилье,чтобы дожидаться окончания  строительства квартиры.    Поначалу Анна не поняла,чего от неё хотят, а когда предложение повторилось, собрала   вещи, взяла деньги, документы,  фотографию сына и  ушла  в ночь. 
                Удалось купить билет на самолёт, отправлявшийся через сутки, и она полетела назад. До отлета и всю дорогу  сердце давало сбои,а  в голове стояла мысль: её привезли не ради неё, а ради квартиры. Вспоминались  все этапы  жизни семьи,по-новому оценивались взаимоотношения. Причину того, что произошло искала в дочери, и в себе. Пришла к выводу, что всегда  любила  дочь, всегда подставляла ей плечо в трудную минуту,никогда не предполагая, что имущество станет причиной разлада.
                Летела она не на пустое место. Было  жилье сына, завещанное бабушкой, которое пустовало.  Добралась,села на диван и, вдруг,  почувствовала его присутствие, а когда повернулась к двери, ей померещился его силуэт в тумане.Открыла дверь- у порга стоял внук,который прилетел, узнав о происшествии.  И она, наконец, заплакала.Впервые после трагедии. Внук уговаривал вернуться,  пытался объяснить произошедшее нездоровьем матери, но Анна не могла преодолеть чувства, что так, как поступили с ней, с родными матерями поступить не могут. Он улетел через пару дней, а она всё вспоминала его.   То как он зевнул появившись на свет,то как засыпал, лежа на её плече, то как старательно выговаривал кокаруза вместо кукуруза, то как  водил пальчиком в книжке, научившись читать, то как внезапно прилетел и старался в меру сил наладить её быт.
               
                Наступило одиночество, хотя рядом люди были. Они сочувствовали, но у них была своя жизнь.А её окаменевшая душа оставалась одна. Позвонила  женщина, та самая, с которой у сына появились отношения,  первая и единственная  женщина в его жизни, та самая, с которой он познакомился по интернету какое-то время назад. Анна обрадовалась, она была знакома с ней - познакомились  незадолго до гибели сына. До этого она уже  не единожды побывала замужем, имела дочь. Анна хотела другой биографии, но уговаривала себя, что любовь может случиться  и в таком случае: очень  хотела, чтобы сын любил и  был  любим.  И поверила,  было, что так оно и есть, когда они вдвоём  сидели у дверей реанимации.  Уезжая к дочери,  оставила ей  доверенность на участие в расследования аварии, унесшей сына и обещание, что оформит на неё  после возвращения небольшую дачку в будкой в центре, где они  , порою, встречались с сыном. В память о нём.
                Женщина позвонила,а затем пришла. Вместе сходили в церковь, на кладбище. Прочитав  стихи, написанные ею о смерти сына,была тронута и отнесла их на могилу. Приходила она не одна, а с бывшим школьным товарищем сына, с которым по какой-то причине отношения были порваны много лет назад.  Вспомнив, что  перед гибелью сын заговорил о кольцах, Анна купила женщине  кольцо, которое та выбрала, вспомнила про обещание подарить дачку и оформила дарение. Анне казалось, что таким образом она сохраняет любовь сына, первую и единственную.  Женщина подарок с  приняла и очень удивила Анну, когда через несколько дней после  слов о том, как они вместе будут сажать цветы и собирать яблоки узнала от соседки по даче, что новая хозяйка дачу продала.Рассказала, что с оформлением документов  помогал молодой мужчина, назвавшийся другом сына.Неожиданная продажа отрезвила: значит  память о сыне не нужна, значит нужны деньги! Значит, с её стороны никакой любви не было!  И Анна перестала звонить и отвечать на  звонки. Пока  не знала о продаже сделала ещё одну непродуманную вещь, которая вскоре  отразилась на ней - отдала в её присутствии на хранение сотруднице доллары, которые  предназначались для собственных похорон.   
                Отрезвление пришло  позже. После годовых поминок, на которых встретились, и несостоявшаяся родственница как-то неестественно  мялась, говоря о судебном разбирательстве.   Анна решила позвонить  следователю, и его ответ  ошарашил. Оказалось, что по данной ею доверенности, женщина заключила мировое соглашение и получила деньги.   В голове вертелось:предала и продала. А она-то думала.... Думала, что сын был любим.  Любви не было. Были меркантильные интересы. Встречи прекратились. Но последовало продолжение. Анну продолжал посещать тот самый  бывший друг, с которым она приходила.Он приходил и приходил, выражая соболезнование и  сожаление, что  школьная дружба с сыном прервалась.  Анна  стеснялась и не умела   от него избавиться.

                Его навязчивость раздражала, но Анна терпела, думая, что человек   хочет поддержать. Он часто  заводил разговоры о деньгах, которые Анна дала на хранение  сотруднице и выспрашивал, когда она их заберёт и положит в банк, чтобы   начислялись проценты. Чтобы отвязаться как-то сказала, что уже принесли.   Он  внимательно переспросил: " Уже?"
                А на следующий день к ней пришли. Возвращаясь из магазина, заметила, что  кто-то обогнал её на лестнице. Не успев запереть дверь, почувствовал как  дверь рванули,  и ударили кулаком в грудь, от чего  оказалась на полу, больно стукнувшись затылком. Очнулась, когда почувствовала, что в рот ей засунуты два пальца в грубой резиновой перчатке. Попыталась  рот закрыть- рука отдёрнулась. Сильные руки схватили её, что называется, " за грудки" и придавили к стене. 
                - Где доллары? Где доллары? Где доллары?
                - Долларов нет,- едва выдавила из себя со страхом.
                - Не ври,- человек  с рыжей бородкой и большими серыми глазами  смотрел в упор.
                А её, словно, парализовало, и она не могла добавить к сказанному ни слова. Бандит снова швырнул её на пол и начал то, что называется   "шмоном". Из шкафов, тумбочек, столов бандит выбрасывал содержимое на пол и , между делом, орал: "Где доллары". Наткнувшись на  квитанцию по уплате за свет, сгрёб   с неё  сдачу и сунул во внутренний карман. Обнаружив в одном из ящиков документы на квартиру , засунул  их в пакет с ромашками, принесенный с собой, сказав: " Надо".  Обрадовался и  замер на минуту, найдя в кармане старенькой шубейки заначку в подследнике. Но это не были  доллары и он снова завопил: " Куда  спрятала доллары, старая сволочь?"
               
                В этот момент под окном раздался свисток. Бандит, было, попытался затолкнуть её в туалет и запереть снаружи, но шпингалет  проржавел.  Молниеносно вырвав шнур из стоявшего рядом телефона, схватил её сумку,оставленную рядом с ним и, не обратив внимания на её слова: " Отдай, там крестик," -  сунул её  в пакет с ромашками  и выскочил за дверь.  Она, вышла  из оцепенения и рванулась  за ним. Увидев, как он быстро спускается по лестнице, крикнула: "Помогите".  Из-за дверей появились соседи.
                Бывший друг больше не появлялся и не  звонил. 
                Её жизнь зачем-то продолжалась. Она боялась всех,   не верила ни в родственные чувства, ни в любовь, ни в дружбу, ни в  полицию.  Мысль о сыне продолжала сжимать сердце.