Гамбург

Гамбург бушевал! Ежегодный Фестиваль Колбас сопровождался необычным ажиотажем. Фестиваль проходил впервые после окончательной победы России, и все ожидали сенсаций. Бродили разные слухи: говорили, что русские вообще не приедут. Другие, что пришлют ливерную колбасу из магазина Пятерочка, который с недавних пор стал символом России. В точности, как Кремль, Большой театр, Эрмитаж или скрижали с традиционными ценностями. Отличились сохранившиеся деятели Объединенной Европы (в количестве трех – по числу стран Прибалтики). Их наследственная русофобия разгоняла волну, что русские пришлют колбасу с мышиными хвостами. В подтверждение, по местному телевидению демонстрировали колбасу, вывезенную в результате тайной операции из Минска. Из нее действительно торчали мышиные хвостики. Некоторые шевелились. Что было несомненным подтверждением принадлежности к русскому миру. А один украинский деятель (из бывших) убеждал, что лучшая колбаса – это сало. И война между Россией и Украиной началась из-за того, что москали не разделяют этот принцип. И заставляли украинцев есть в больших количествах сырокопченую колбасу. Украина сопротивлялась до конца, но у нее закончился главный ресурс – хрюшки, и поэтому капитулировала.
На всех площадях разноязычная толпа произносила: sausage (анг. колбаса), wurst (нем. колбаса), saucisse (фр. колбаса), embutido (исп. колбаса), salsiccia (ит. колбаса). Все понимали друг друга, дружелюбно угощая новых знакомых. На фестивале царила атмосфера колбасного единства. Это была реальная Единая Европа, объединенная на принципах колбасных технологий. От удовольствия все причмокивали и закатывали глаза. Гурманы запивали все пивом, которого в Гамбурге было в избытке.
Естественно, появились фанатские объединения. Одни отстаивали взгляд, что только вареная колбаса заслуживает внимания, другие – что сырокопченая. А небольшая группа отщепенцев вообще выдвинула крамольный лозунг, что лишь копченые сосиски есть истинное наслаждение. Между фанатами возникали стычки, в которых побеждали приверженцы сырокопченой колбасы. Они были вооружены твердыми палками любимого продукта. Удар по голове сырокопченой колбасой мгновенно ставил оппонента в проигрышное положение. Пользуясь преимуществом в вооружении, фанаты сырокопченой колбасы грозились захватить город, тем самым поправ демократические европейские принципы. Им противостояла гамбургская полиция, резиновые дубинки который по своей убойной силе превосходили сырокопчёный продукт. 
Одним словом, все было как обычно на мероприятиях, в которых участвуют большие массы народонаселения. Неожиданно шумиха стихла. Наступила гробовая тишина. По городу молниеносно пронеслась весть, что вскоре должна прибыть русская делегация, которая везет колбасу, приготовленную по секретному рецепту. И результат будет представлен широкой публике в самое ближайшее время. В прессу просочилась информация, что вначале русские планировали презентовать колбасу Киевская. Но потом Президент, он же Главнокомандующий, высказался, что Киевская – это уже не актуально. Исходя из политических реалий гораздо современнее - Краковская. Поляки, присутствующие на фестивале, взбледнули, вспомнив свои недавние русофобские высказывания.
Вскоре суета возобновилась, однако, во всем чувствовалась какая-то напряженность. Никто точно не знал, чего ожидать от русских. Все разведки мира подтянули в Гамбург свои лучшие кадры. Под видом вегетарианца в Гамбург прибыл Джеймс Бонд. ЦРУ делегировала в Гамбург многочисленную делегацию, чтобы выяснить нет ли у русских планов производства колбасы «Вашингтонская».
Ситуация разрешилась неожиданно: в Гамбург вошла колонна танков, на которых пели и плясали в сопровождении народных инструментов солисты ансамблей Александрова и Березки, и делали фуэте примы-балерины Большого Театра. Не поместившиеся на броне участники ансамблей разместились в бронетранспортерах, которые следовали за танками. Как и предписывают уставы армии России. В конце колонны разместилось несколько фур ослепительно белого цвета, как бы демонстрируя чистоту намерений делегации. От фур разносился непередаваемый запах чего-то одновременно колбасного, но в то же время божественного. Прибалтийские отщепенцы, опасаясь физической расправы за мышиные хвостики, спрятались в чулане сексшопа, куда их пустила добрая хозяйка – эмигрантка из Эстонии. Украинский пропагандист скрылся в неизвестном направлении.
Народ ликовал и искренне приветствовал колонну миролюбивыми лозунгами. Приму-балерину после восхитительного фуэте засыпали цветами. Выглядывая из кучи цветов, она изящно раскланивалась. Над толпой грянул гимн России, который с чувством исполнил ансамбль Александрова. Толпа притихла, не поняв намека. Но когда после гимна исполнили Калинку, на душе отлегло. Все поняли, что гимн России в центре Федеративной Германии – это не более чем изящная шутка. Обитателей бронеколонны разместили в лучшем отеле Гамбурга, а фуры с ароматным грузом загнали во двор Российского Консульства. Охрану вокруг которого власти города утроили.
Джеймс Бонд был тут же в толпе восторженной публики, где он отметил несколько коллег из ЦРУ и Моссада. Его, конечно же, никто не узнал. Маскировка под вегетарианца сработала. И лишь майор Пронин, сидевший за рулем фуры, сразу же узрел своих зарубежных оппонентов. Пронин обладал фотографической памятью и запомнить эти лица для него не составляло труда. Видеорегистратор фуры, управляемый искусственным интеллектом, тут же сделал необходимые фотографии. Пронин догадывался, что если на Фестиваль прибыл Дж. Бонд, то события могут приобрести самый неожиданный оборот. Зная высокую квалификацию Дж., майор прибег к тщательной маскировке под водилу-дальнобойщика. Благодаря этому, его не узнали.
Российское Консульство благоухало колбасными ароматами. Оно превратилось в самое популярное место в городе. Даже фанаты в этой локации примирились и не проявляли агрессии. Буйствовать они продолжали, отойдя сотню метров от Консульства, в узких переулках старинного города. В Консульстве шла напряженная работа. В овальном кабинете Генерального Консула собрались самые проверенные люди. Докладывал Пронин. Он подробно представил психотип каждого из многочисленной толпы, встречавшей колонну, охарактеризовав генетический код и склонность к антироссийским поступкам. Особо остановился на Дж. Бонде, отметив его удачную маскировку под вегетарианца. Но в то же время высказал опасения, что ресурсов вошедших в город подразделений может не хватить для противодействия посягательствам на российские секреты со стороны империалистических стран. На что Консул, в задумчивости потрогав подбородок, заметил: «Перед нами поставлена задача и мы ее выполним во что бы то ни стало. Действуй, сынок». Все присутствующие в овальном кабинете одобрительно зашумели. Консул еще раз повторил, но уже громче: «Действуй, сынок». Это он сделал по двум причинам. Во-первых, его кабинет прослушивался всеми разведками мира, даже узбекской. Во-вторых, он не сказал, что должен делать Пронин. Сделав это сознательно, чтобы в очередной раз заставить закипеть мозги аналитиков, которые будут ломать голову над заданием майора.
И работа закипела. На широкой площади перед воротами Консульства была развернута череда веселеньких павильонов, в которых бесплатно раздавали колбасу всех сортов, главным образом Микояновского комбината. Он, хоть и вдалеке от Большого Театра, но пользуется у россиян не меньшей популярностью. Главным образом, за то, что за много лет существования снабжает все города и веси отличной продукцией.
За одним из прилавков в белом халате и таком же белоснежном фартуке стоял майор. Он внимательно вглядывался в лица жаждущих вкусить от русских щедрот. Его многолетний опыт работы в органах безошибочно подсказывал ему кто перед ним. И когда перед прилавком возник один из прибалтов, пустивший слух о мышиных хвостах, Пронин в отрезанный ему кусок колбасы ловким движением подсыпал лошадиную дозу слабительного. Майор был гуманистом и не мог нанести сильного вреда здоровью даже откровенного врага. Через день прибалт разродился статьей в центральной газете Федеративной Германии. Ну о поводе для статьи вы догадываетесь. А о ее содержании я ничего не скажу. Там все было враньем от первой до последней буквы. Истиной были лишь то, что прибалту пришлось менять исподнее.
Дж. Бонд в этот день перед импровизированными продуктовыми рядами не появился. «Правильно, - подумал Пронин, - я поступил бы также. Нужно дать врагу понервничать». Под врагом он имел в виду себя. Пронин иногда баловался раздвоением личности, чтобы запутать следы или уйти от слежки. Но Дж. плохо знал майора. В ту ночь он спал как малое дитя в одной из спален Консульства. От дитяти его отличало лишь то, что няня спала почему-то в его постели. У нормального ребенка няня спит в другой комнате. Но это вторично! Главное, что он спал крепко и утром полностью забыл про няню, хотя она всячески пыталась демонстрировать свои чувства. Приказ превыше всего. И майор опять встал за прилавок.
Чутье подсказало, что Дж. сегодня проявит себя. В этом майор не обманулся. Краем левого глаза, правый был направлен на очередного посетителя, он заметил человека, несовместимого с мясным рядом по причине его явно выраженной вегетарианской внешности. «Ага, попался, голубчик», - мелькнула мысль, вполне допустимая даже в патриотически заточенных мозгах майора. Ведь речь шла о самом опытном разведчике Англии. А врагов надо уважать. Поэтому и возникло это неожиданное к заклятому врагу «голубчик».
Бонд фланирующей походкой прошелся вдоль ряда, не заметив майора. Сказалась искусная маскировка под продавщицу, которую майор встречал в своем далеком детстве в сельском магазине (сельпо). Он был родом из деревни и поэтому - воплощением традиционных ценностей и моральных устоев. Таких в органах ценили и старались привлекать для самых сложных заданий. Поэтому в свои молодые лета майор объездил полсвета. Но такого сложного, как в этот раз, ему исполнять не приходилось.
Хотя Бонд и демонстрировал индифферентность к содержимому прилавков, но левый глаз Пронина безошибочно отметил заинтересованность на заурядном лице вегетарианца. «Хорошо маскируешься, падлюка, - мелькнуло в мозгах. - Но от нас не скроешься». И неожиданно для всех, в том числе и для себя, громко выкрикнул: «А вот колбаса вегетарианская. Для диабетиков и дистрофиков». И отметил, как встрепенулся Бонд. Активно работая локтями, тот пробился к прилавку. «Где здесь дистрофическая колбаса?», - выпалил он на чистом английском. Недостаток образования сказывался. Бонд знал только свой язык – язык окраин портового города Ганновера. «Вы хотите сказать диетическая?», - с максимальным пиететом поправил Пронин.
- Дайте попробовать, у нас в Англии такого не сыщешь.
Пронин отрезал кусок, вполне подходящий, чтобы распробовать все тонкости колбасного искусства из России. Бонд проглотил и потребовал еще. Просьба была удовлетворена. Пронин про себя отметил, что Дж. на крючке и с него уже не соскочит.
«А можно ли узнать рецепт этой замечательной колбасы?», - произнес Бонд, не надеясь на положительный ответ. Чутье подсказывало ему, что именно здесь, за этим прилавком хранится секрет, ради которого он исколесил полсвета, запутывая следы на пути на Гамбургский Фестиваль. И Дж. не ошибся.
Пронин полез под прилавок и лукаво улыбнувшись достал бутылку Столичной: «Это главный ингредиент».
Бонд остолбенел. С одной стороны, какой же англичанин откажется от халявной русской водки. Но с другой, честь мундира не позволяла ему делить бутылку с русским продавцом, который почему-то говорил на английском с оксфордским акцентом. Это настораживало, но склонность к халяве победила. Широко улыбнувшись, Дж. произнес единственное слово, которое он знал по-русски: «Вздрогнем».
Ничто не дается так легко, как приязнь собутыльника, припавшего к халявной выпивке. И Бонд не был исключением. Он не отходил от прилавка до тех пор, пока в бутылке была еще вожделенная жидкость. При этом закусывал диетической, почти вегетарианской колбасой и называл Пронина – Егоркой. Это был псевдоним майора в операции. Но все даже самое лучшее, заканчивается. Закончилась и Столичная. Бонд принял позу оскорблённой невинности, когда Егорка сказал, что секретный ингредиент иссяк. Говорить о том, что у него имеется неограниченный доступ к рецептуре колбасы Пронин не стал. Боялся переборщить. Дж. и так был на крючке. Несколько нетвердой походкой он отошел от прилавка, пообещав наведаться завтра для исследования рецептуры.
Вечером Пронин писал отчет о проделанной работе. У него на коленях сидела няня и что-то ворковала о том, как ей надоела работа и как хочется полететь в Куршавель покататься на лыжах. Мурлыканье няни не мешало, майор привык работать в разных обстоятельствах, в том числе и в условиях перегрузки нервной системы.
Столичная имеет богатую историю, она мирила врагов и делала друзей врагами. На следующий день, Бонд пришел к Егорке как самый искренний друг. Пронин в белом халате и белоснежном фартуке приветствовал Бонда улыбкой. Бонд расширив свой вокабулярий терминами: «диетическая колбаса» и «Столичная», сразу приступил к делу. Вынул из кармана складной стаканчик, сопровождавший его во всех приключениях, в том числе и сопряженных с опасностью для жизни. Егорка достал из-под прилавка бутылку Столичной, из кармана - серебряный стаканчик, подаренный ему в Ереване, и встреча двух высоких сторон началась. Бонд оценил стаканчик, повертев его в руках. Глаза неотрывно следили за тем, чтобы Егорка наливал поровну. 
В этот день на площади перед Консульством произошли изменения. Была воздвигнута большая сцена для выступлений русских артистов. Поэтому народа на площади было много. Люди забыли о колбасе. Артисты составили ей сильную конкуренцию. Европейцы, в борьбе за существование соскучившиеся по духовным ценностям, были поглощены музыкой, танцами, пением.
На Бонда это произвело неожиданно сильное впечатление. Когда женский хор запел про «Сизого орла», Бонд начал шмыгать носом и по щеке покатилась слеза. Он объяснил, что во многих странах его любили разные женщины, но ни одна из них не называла его Сизым орлом. А это так приятно, когда тебя так называют. И не по заданию начальства, за зарплату, а по велению души, совершенно бесплатно. Егорка пытался его успокоить, но получалось плохо. На сцене пели душевные русские песни, которые действовали на Бонда расслабляюще.
Бонд, что называется поплыл, тем более, что первый секретный ингредиент сменился вторым. Для Пронина это было легкой разминкой. Его душа была проникнута традиционными ценностями, в том числе Столичной, которые он приобрел в сельской глубинке. А с его опытом работы в органах количество не имело значения. В любом состоянии перед ним был приказ, который надо было выполнить даже, рискуя собственной жизнью. А тут только вторая пол-литра Столичной. О чем вообще говорить! Тем более, что перед ним такой собеседник. Который даже без наводящих вопросов поведал, какие сволочи работают у них в Ми-6. Держат его без отпуска уже пятый год и гоняют по всему свету в поисках приключений. А ему так хочется осесть в своем домике, где-нибудь в Швейцарии, завести собаку, а может быть и жену. Хотя женщинам он не доверяет. Они всегда пытались его убить или нанести травму несовместимую с мужским достоинством.
«Поехали ко мне в гости, - неожиданно предложил Пронин, - на рыбалку сходим, по грибы, по девкам пройдемся».
«Нет, - неожиданно резко ответил Бонд, - ваши песни сводят с ума, мне хочется пойти в церковь и исповедоваться. Но если я расскажу все о своих грехах, то не проживу и минуты. Священник, скорее всего, меня пристрелит или утопит в купели». Дж. невесело рассмеялся.
«Да, судьба у тебя, - протянул Егорка. Ему стало жаль нового товарища. – Нет у тебя спокойствия в душе». Оказалось, что даже в супершпионе свила гнездышко нежная душа. И супершпион – лишь оболочка. Чтобы ее снять нужна всего-то бутылка секретного колбасного ингредиента и хор с русскими народными песнями. Это неожиданное открытие удивило Пронина: как проста человеческая конституция.
Вечером Пронин и Бонд сидели в овальной гостиной Консульства и слушали русские песни. Бонд рыдал и рассказывал, рассказывал, рассказывал. За рафинированной внешностью супершпиона открылась по-детски непорочная душа. Надо было только сыграть на ее тайных струнах.
На следующий день Дж. перед прилавком Егорки не появился. Пронин понимающе жалел его. Не каждый супершпион выдержит такой удар в виде Столичной и русских народных песен. Тем более из Ми-6, - организации, обремененная патологической русофобией, напрочь запрещала сотрудникам соприкасаться с русским миром. Через пару дней Бонда отозвали. Весь его разговор в овальном кабинете Консульства был доложен в верха, которые приняли соответствующее решение. Английский парламент отреагировал еще резче – отправили в отставку Премьер-министра. Сотрудники ЦРУ и Моссада, прознав о судьбе коллеги и по закрытым каналам получившие записи исповеди Бонда в овальном кабинете, поняли, что русская разведка их опять «объехала на кривой козе». Поэтому за версту обходили павильон с колбасой, где по-прежнему стоял Пронин.
Однако, начальство требовало прознать потаенные секреты российского колбасного искусства. Что по общепризнанному мнению должно вернуть военный паритет, нарушенный в результате поражения коллективного запада в украинском конфликте. Его можно было бы узнать другими способами. Например, забросив шпиона на Микояновский комбинат - ведущее предприятие РФ по производству колбасной продукции. Но никому не хотелось прыгать с парашютом в таинственную Россию с ее морозами и снегами. Всем хотелось решить задачу не такими рискованными методами. Решено было заполучить Пронина в свой бункер, который остался в Гамбурге со времен холодной войны. Для чего прибегнуть к традиционному методу – соблазнить Пронина буржуазными ценностями. Однако, когда перед прилавком Егорки появилась крутобедрая американская шпионка, которая давно числилась в его картотеке, как вышедшая в тираж, он включил самое мощное оружие. На сцене, которую возвели на площади, дали Лебединое озеро со всеми прима-балеринами и балерунами Большого Театра. Это оказалось сильнее всех колбасных предвкушений Гамбурга. Даже образовалась новая фанатская группа, которая оказалась сильнее фанатов гамбургской футбольной команды. Эта группа не только разделяла, но и навязывала всем традиционные ценности. Особенно она недолюбливала трансгендеров и вегетарианцев. Не миновало это же увлечение и сотрудников всех разведок мира, оказавшихся на фестивале.
Через неделю колонна русских выезжала из Гамбурга. Жители бросали под гусеницы танков и колеса машин охапки цветов, собранных по всей Федеративной Республике. В первых рядах прощающихся были все секретные агенты, украдкой вытирающие слезы. Расставаться никому не хотелось. Трансгендеры и вегетарианцы избегали показываться в толпе после того, как их «нечаянно» помяли фанаты, разделявшие традиционные ценности. В этот день в Российское Консульство было подано десять тысяч заявлений граждан Гамбурга с просьбой предоставить им политическое убежище.
Пронин за рулем своего трейлера уже не скрывался за маской водилы-дальнобойщика, а весело выглядывал в окно. При виде его все разведчики мира вытягивались в струнку и мысленно отдавали честь, как безоговорочному победителю. Пронин выполнил свое задание блестяще. Русофобы Европы раскаялись и стали писать покаянные посты во всех социальных сетях. В том числе и запрещенных в России.