Глава 2. Беспредельщик

— Какая чудесная погода, — сказал Шики, выйдя субботним утром на улицу вынести мусор. Весна, наконец-то (с приличным опозданием!), добралась и до этих богом забытых мест, добралась-таки на край света и тут же начала хозяйничать.
Солнце нежно ласкало кожу, пение птиц — слух, а Глеб Филин с большой немецкой овчаркой — волновали глаз.
— Однако…
Глеба Шики видел впервые. Будучи по характеру интровертом, не отличаясь коммуникабельностью, робея с незнакомыми людьми, Шики никогда не заводил знакомств первым. Ему было комфортнее и безопаснее оставаться в тени. Что-то, однако, в Глебе подкупало, что-то родственное угадывалось во внешнем облике, языке тела, какая-то необъяснимая, но притягательная сила манила к этому таинственному незнакомцу. Ростом был чуть выше, шире в плечах, имел крепкий, видный зад от природы. Внешность была кинематографическая – этакая славянская версия Рассела Кроу юных лет. Плюсом Шики всё ещё пребывал в благостном состоянии, под впечатлением от подслушанного им вчера разговора, что окрыляло и толкало на подвиги. Сочинив подходящий предлог, он отважился сделать первый шаг:
— Какая красивая псина, — искренне восхищаясь, сказал Шики.
— Сам ты пёс, патлатый! — неожиданно огрызнулся Глеб, а собака, почуяв настроение хозяина, оскалив пасть, грозно зарычала.
— Ты чего это? — отступал назад Шики, сохраняя безопасную дистанцию. — Угомони собаку, слышь?
Глеб был глух: безумный блеск глаз, маниакальная ухмылка…
— Больной что ли?
— Айза, взять! — прозвучала команда, после которой поводок был спущен. Метким броском Шики запустил мешок с отходами в пасть приближающегося зверя. Поймав на лету снаряд, животное разделалось с ним в считанные секунды. Данного времени, однако, хватило Шики, чтобы добежать до ближайшего тополя и ловкими движениями взобраться на недосягаемую высоту. Такую резкую смену настроения Шики испытывал впервые.
— Ты попал, придурок! Попадёшься мне один, без охраны, я тебя уничтожу! Закопаю! Запомни – наказание неизбежно! Понял? Ходи и оглядывайся! Ходи и...
Пока Шики сыпал угрозами, чувствуя себя в безопасности, Глеб привязал собаку к соседней берёзке.
— Всё, как видишь — один и без охраны. Спускайся, друг, наказывай.
Ледяное спокойствие, невозмутимый тон, смеющиеся глаза смутили Шики.
— Ну, чего ждёшь? Будешь отвечать за слова? Или ты у нас трус?
Воспитанный сериалом «Бригада», художественными фильмами «Брат» и «Брат 2», Шики не смог вынести подобного оскорбления: спрыгнул на землю и тут же кинулся в драку. Издавая страшный боевой клич, он махал руками, ногами и, зачем-то, головой. Тщетно. Глеб, играючи, издевательски пританцовывая, уходил от ударов, а когда противник окончательно выдохся, ловкой подсечкой уложил на лопатки.
— Лежи, балабол, не дёргайся.
Голос разума и инстинкт самосохранения велели повиноваться.
— Сдаюсь, — покорно сказал Шики, поднимаясь.
— Команда «лежать» была!
Дважды повторять не пришлось.
— Молодец, хороший пёс, — победоносно бросил Глеб, после чего, отвязав собаку, гордо удалился.
Отряхивая куртку, Шики чуть не плакал от незаслуженной, несправедливой обиды. Он хотел только познакомиться, возможно, подружиться, преследовал самые чистые и добрые помыслы! И что получил в ответ? Неадекватную реакцию, грубую провокацию и откровенно унизительное поражение в кулачном бою. Да, проигрывать всегда больно. Тяжко и мучительно. Шики, однако, воодушевила мысль: проиграно сражение, но не война…

Действие сей картины вырисовывалось в провинциальном городишке, в районе ветхих деревянных двухэтажных домов, где преимущественно жила (и процветала) творческая интеллигенция. Ну, в кавычках, разумеется. Люмпенов и маргиналов, конечно, хватало, но в целом народ был простой и дружелюбный. Все друг друга знали (если и не лично, то заочно), знали и дорожили этим. В особенности все знали и даже побаивались юного авторитета Емельяна Малютина. У Емельяна была старшая сестра Варвара, не последний человек в околоблатных кругах, крутого нрава, дерзкого характера. Явное доминирование внутри семьи, откровенный матриархат, а также слухи, распускаемые недругами, что без покровительства Варвары Емельян — нуль без палочки, терзали честолюбие юноши. Он был небольшого росточка, смуглой, цыганской наружности, яйцеголовый, с аккуратной бородавкой на щеке, всегда идеально причёсан, а его одежда — опрятно чиста и выутюжена.
— Да где же она?! — рыскал Емельян по шкафам в родительской комнате, будучи один дома. — Так, а это что? Не то, не то, не то! А это… опачки! — В будоражащем волнении сползал с табуретки Емельян, держа в руках предмет невинной шалости, которым, однако, он безмерно злоупотреблял (гормоны-с). — Клад найден…
Стоило, однако, поудобнее расположиться в кресле, подготовить влажные салфетки, чтобы скрыть следы преступления, нажать кнопку воспроизведения, как раздался звонок в дверь.

Тзыыыыыыыыыыыынь.

— Какого… красавчика принесло так некстати! — выругался Емельян, наспех натягивая штаны.
Нежданным визитёром оказался Шики, который, пребывая в не менее возбуждённом состоянии, с порога, задыхаясь от возмущения, начал горячо и истерично жаловаться.
— Значит, беспредел посреди бела дня?
— Отвечаю — полный!
— Эх, не вовремя всё это, — глубоко и тяжко вздохнул Емельян. — Хотя, людей бить тоже кайф. Идём.

Глеб возвращался из гастронома, когда дорогу ему преградили воинственно настроенные Шики и Емельян.
— Он?
— Он.
Емельян подошёл вплотную, провёл взглядом с пят до головы.
— Ты чё беспределишь, урод?!
— А ты чё так базаришь? Где беспредел? Где беспредел?!
В следующее мгновение Емельян поймал удар коленом в пах, громко взвизгнул и сложился пополам. Голову убегающего Шики догнал прицельно брошенный пакет с продуктами. Неизвестно, как бы события сложились дальше, не окажись поблизости двух тесных друзей Варвары Малютиной.
— Емеля, братишка! Что за нездоровая канитель тут происходит?
— Да так, — приходил в чувства Малютин. — Подрались.
— Может, помочь?
— Спасибо, мужики. Разберёмся.
Как только группа поддержки отчалила, Емельян сказал:
— Чё, как баба, по яйцам-то бьёшь?!
— О-о. То ли дело вдвоём на одного — это по-мужски! — парировал Глеб.
— Гм... Ну, хорошо. Раз пошли такие игры... молись, падла!
Как только драчуны и Глеб разошлись, Шики, поглаживая ушибленное место, сказал:
— Блин, Лютый! Зачем ты от помощи-то отказался? Вчетвером мы бы его наверняка уделали!
— Да, а если бы это Варя узнала? Представляешь последствия? Нет, не годится. Но ты, мой друг, мыслишь в верном направлении, — загадочно улыбался Емельян.

Прозвище "Бог" Ваня Боженко получил не просто так и даже не из-за фамилии. Виной тому сумасшедшая генетика, экзотическая восточная внешность, орлиный нос, атлетическое сложение и прочие прелести и таланты, коими природа Ваню щедро наградила. Везде-то он был первый, к чему бы ни прикасался, ждал успех и лавры. Всё давалось легко, без сопротивления. Чтобы не быть многословным, в подтверждение вышесказанного, приведу краткую статистику: первое место на открытом состязании города по подтягиванию (33 раза), первое место по приседанию (тут цифры разнятся: по одним источникам 111 раз, по другим 222 раза), в забегах на длинные дистанции первое место, ну и прочее, и прочее.
Наслышанный о спортивных подвигах Вани Б., Емельян решил сделать на него ставку. Шики, однако, предложил подстраховаться.
— Брось, Шик! Ванёк его на раз-два сделает. Парень рождён побеждать! Это будет красиво. Это будет по-мужски!

Перспективу стать орудием мести Ваня Б. встретил без должного энтузиазма.
— Мутная история какая-то, ребят. Разве этому меня в секциях учили? Первое правило...
— Так, я не понял, — перебил Емельян. — Кто тут у нас фанат «Человека-паука»?
— А это-то здесь при чём?
— При том! Как говорил дядюшка Бэн? А? Дядюшка Бэн говорил: «Большая сила несёт большую ответственность!»
— Золотые слова, — почтительно качал головой Шики.

Глеб дрессировал Айзу, когда к нему вразвалочку подошёл Ваня Бог. Когда его внимание привлекла собака, он повторил роковую ошибку:
— Красивая псина…
Единственное, в чём не ошибся Емельян, — бежал Бог красиво, с чемпионским азартом...
— Я же говорил, надо подстраховаться, — ликовал, вопреки очередному провалу, Шики.
— Критикуешь — предлагай, — огрызнулся Емельян.

Ваня Пушкин был человеком уникальным. Имея солидную домашнюю библиотеку, где художественная литература занимала меньше половины, а остальное — различные биографии выдающихся людей, исторические опусы (в том числе и запрещённые), научные труды, книги религиозных, эзотерических и мистических направлений, Ваня, с детства любивший читать, осилил данную кладезь знаний более трёх раз. Такая образованность и пример родителей заковали в его юном сердце железные принципы. Наркотики, алкоголь, табак, сахар, кофеин и прочие стимуляторы и вещества, изменяющие сознание, он на корню исключил из своей жизни. Уважал грецкий орех и квашеную капусту, а водичку кушал дистиллированную.
Помимо эрудированной подкованности (что ни спроси — ответ с энциклопедической точностью), Ваня П. отличался находчивостью, изобретательностью, неординарностью мышления. Да, это был интеллектуал и стратег с большой буквы. Светлость ума подчёркивала и славянская внешность: голубоглазый блондин с неправильной чёлкой и очками с нулевыми диоптриями для имиджа.
Уникальность (или закономерность?) же заключалась в том, что с такими вводными, с таким уровнем осознанности Пушкин начисто был лишён честолюбивых амбиций, жил наблюдателем и довольствовался этим. За его мудрым советом и предложил обратиться Шики.
— Идея здравая, — одобрил Малютин.

Ваню П. застали дома, за чтением книги.
— Чем обязан? — снимая очки, приветствовал Пушкин.
Пока Шики красноречиво повествовал о возмутительном и дерзком незнакомце, Ваня П. слушал молча, не перебивая. В его светлой голове уже зрел коварный план мести.
— После чего Ванёк наглядно продемонстрировал первое правило…
— Убежал?
Бог, на всеобщее удивление, уронил орлиный нос и густо покраснел.
— Что ж, это нам пригодится, — задумчиво сказал Пушкин.
— Есть идеи, как его наказать? — спросил Емельян.
Ваня П. высокомерно промолчал, всем видом давая понять: вопрос риторический.

На следующий день, когда план был озвучен, детально изучен и дважды отрепетирован, Шики, Емельян и два Ивана сидели в засаде, ожидая жертву. Фигура Глеба замаячила на горизонте ближе к полудню. Так как он был в компании Айзы, первым на сцену выступил Ваня Бог. Поравнявшись с оппонентом, фамильярно выдал:
— Знаешь, за что я получил своё прозвище?
Глеб ответом не удостоил, даже не взглянул, равнодушно прошёл мимо. Благо светлый ум предвидел подобный исход. Действуя по инструкции, Ваня достал заранее приготовленную палку и со всего маху запустил в Глеба. Попал в Айзу. Получив удар по хребтине, собака жалобно заскулила.
— Ты чё творишь, мразь?
— Прозвище своё я получил за...
— Взять!
Как только бегуны исчезли из поля зрения, настала очередь Шики. Беззаботно, прогулочным шагом он подошёл к обидчику. Сердечко лихорадило, голос дрожал, поэтому Шики, забыв текст, сразу перешёл к главному:
— П-писю б-будешь?
Наигранная дерзость показалась Глебу подозрительной.
— Буду, — ответил он с вызовом.
Задача Шики заключалась в том, чтобы заманить объект в западню, поэтому ответ его слегка смутил (подобного поворота даже Пушкин не предвидел!). Пришлось экстренно включать смекалку и импровизировать на ходу.
— Круто, э-э… только давай не здесь, не перед окнами, — нашёлся Шики.
— Где?
— Вон там, за углом, — показал Шики в нужную сторону.
Конечно, Глеб сообразил, что это ловушка, что там его, скорее всего, поджидают недоброжелатели. Но его это не пугало – он не боялся драться, быть побитым. Было любопытство, некий азарт, жажда адреналина, что угодно, только не страх.
Дойдя до места, Шики тут же сиганул в сторону, а в одиноко стоявшего Глеба полетели снаряды – снежные комки, пропитанные мочой (идея Малютина). Четверть минуты спустя Шики, надев резиновые перчатки, присоединился к артиллерийскому огню.
Глеб ловко уклонялся, когда надо подпрыгивал, приседал, уходил влево, вправо. Почти ни один комок не достиг цели. Почти. Лишь Шики удалось изловчиться и попасть последним снарядом прямо в нос. О, какой у Глеба был взгляд, когда он, отряхивая лицо, понял, что снежок-то с сюрпризом, — красноречивее всяких слов.
— Получай, падла! – крикнул Емельян, после чего показал средний палец. Шики и Ваня П. последовали его примеру. В ответ Глеб закольцевал большой и указательный пальцы, говоря тем самым – хорошо.

Вечером ребята праздновали удачно проведённую кампанию. Несмотря на успех, Шики чувствовал какой-то осадок, некий холодок под ложечкой, что отравлял вкус победы. А каждый выход на улицу сопровождался нервическим состоянием, изменой. Он ходил и оглядывался. Ходил и…