Джульетта

Женю и ее маму ничего не радовало. Не радовало до такой степени, что даже обычная готовка казалась мучением. После уничтожения блох, поселившихся в квартире, после бесконечных дезинфекций и постоянного напряжения наступило то, что обычно называют депрессией. Апатия тесно сдружилась с осенью — не романтичной, золотой, а поздней, некрасивой, промозглой. К Жениной маме подступала старость.
 
Апатия познакомилась с увяданием, взяла его под руку и повела в свою обитель. Старость не сопротивлялась, не замечала необычно сильного ветра, отрывающего от изношенного пальто куски ткани. Не замечала, как вместе с лоскутами отлетали прежние радости — творчество, общение, крепкое здоровье.

Все отлетало. Растворялось в какой-то серой пропасти. Осеннее небо смеялось над мечтами и надеждами. Вечная трагикомедия жизни. Но сейчас Женина мама, Екатерина видела только трагедию. Никогда не подводившее чувство юмора покинуло ее, отлетело вместе с прежними радостями.

Очередная грустная прогулка выпала на конец ноября. Неторопливое шарканье, опущенные глаза, молчание — тяжелое, нависшее, словно серое небо. Проходя мимо торгового центра, мать и дочь увидели на здании большую афишу с приглашением посетить ярмарку норвежской одежды.

 Апатия еще не совсем приглушила любопытство и Жене захотелось зайти. В потухших глазах мамы тоже мелькнули искорки неподдельного интереса. Мелькнули и тут же погасли, но Женя уже юркнула внутрь, так что маме пришлось последовать за ней. Вопреки представлениям, ярмарка располагалась в небольшом закутке, выбора было мало, но зато какие цены! Копить на такую покупку пришлось бы долго, нудно и мучительно.

Женя даже не расстроилась, она ожидала чего-то подобного, на ярмарку привело не желание прикупить красивых шмоток, а неясный порыв, растекшаяся в душе хмарь. Может, прыгнуть выше головы, лишь бы только вырваться из болота, затянувшего почти по пояс?

Но на прыжок требуются силы, а где их взять? Неужели придется безропотно, с тихим ужасом ждать, когда болото начнет затягивать с головой? Ни вздохнуть, ни крикнуть…

Женя подошла к вешалкам, осторожно потрогав двумя пальцами чудесную куртку с такой же заоблачно-чудесной ценой. Любопытство куда-то испарилось, привлекать внимание продавцов совсем не хотелось. Только взглянуть одним глазом и уйти, уйти! Не получится сделать отчаянный прыжок.

Но поздно. К Жене и маме уже направлялись две девушки, активно жестикулируя и что-то объясняя друг другу. Когда продавщицы поравнялись с безыскусными жертвами рекламы, Женя поразилась их красоте.

В родном городе она почти никогда не видела настолько яркой внешности, но зависти не почувствовала, лишь немое, вскипающее внутри восхищение, смешавшееся с противной хмарью. Что победит — болото или сказочное предчувствие чего-то нового и смелого, возникшее при взгляде на необычных девушек? Особенно привлекали внимание губы — тронутые алой помадой, не вульгарно-накачанные, но яркие, прекрасные, тонкие. Не продавщицы, а сирены.

Женя искоса посмотрела на маму, поняла, что она тоже очарована и просто уйти не получится. Болото забурлило, возмутившись неожиданным забвением. Да, о нем начали забывать, первый рывок дался с трудом, но потом будет легче. Так думала Женя, находясь в смятении. В мире есть прекрасное, есть красота, не только черно-бело-серое уныние.

— О, здравствуйте! — певучим голосом произнесла одна из девушек. Точно сирена. — Очень рады вас видеть! Меня зовут Джульетта!

Джульетта… В романтической голове Жени сразу же всплыл Шекспир и его трагедия. Откуда здесь, в маленьком провинциальном городе это чудо, девушка со звонким, мерцающим именем? В уголках ее рта собрались мелкие, веселые морщинки, пальцы с малиновым маникюром слегка коснулись Жениного плеча, приглашая к непринужденному диалогу.

В другой ситуации Женя рассердилась бы на девушку за беспардонность, но сейчас голова кружилась от улыбок, запаха духов, предсказуемой, но очаровательной доброжелательности. Озвучивать восхищение не хотелось, оно должно было оставаться внутри, в самой глубине, среди надежд и мечтаний, переживаний и страхов, боли и тревоги.

-- Красивое имя, -- Женина мама улыбнулась впервые за две недели. – Наверное, и Ромео есть?

-- Мой Ромео пока еще на пути ко мне, -- рассмеялась Джульетта. – Когда-нибудь встретимся! Вы пришли подобрать себе наряд?

-- Мы смотрим, -- неуверенно подала голос Женя. – Думаю, что Ваш Ромео пересек уже больше половины пути и встреча ближе, чем кажется. Как Вы ее отпразднуете?

-- Устроим пир на весь мир в родной Казани! – Джульетта совсем не удивилась странному вопросу покупательницы. Создавалось впечатление, что она привыкла иметь дело с чудаковатыми людьми, спрашивающими о самых необычных вещах.

Да и Женя прощалась со скованностью, словно заразившись мягкой беспардонностью девушки. Над Жениной головой уже плыли облака, а перед глазами сверкал силуэт кудрявого Ромео, танцующего с Джульеттой. Медленно, словно тени, двигались их стройные фигуры, позволяя зрителям насладиться каждым движением. Вроде похожи на книжных героев, а вроде и нет, сами по себе. Но ассоциации именно книжные, шекспировские.

-- Вы из Казани? – воскликнула Женина мама, разбив витраж ассоциаций. – А я там родилась! Правда, потом семье пришлось уехать, но я рада увидеть землячку!

Дальше мама и Джульетта завели разговор о Казани. Женя была в этом роскошно-торжественном городе, но сейчас думала вовсе не о том, что видела тогда.

Не о зеленых минаретах, не о стилизованной «татарской деревне» посреди столицы, не об отеле, в котором остановилась – безупречно чистом и удивительно тихом, словно там поселились некие хранители безмолвия, невидимые глазу.

Все это в свое время вызвало массу эмоций и, конечно, осталось в душе, но образы Ромео и Джульетты на время перекрыли воспоминания. Фантазии приятно щекотали воображение, Женя видела продавщицу в длинном и пышном платье насыщенно-зеленого цвета, танцующую с трагической решительностью во взгляде. На узком лице – только глаза, только губы…

А у Ромео черные кудри закрывали лоб и брови, в его взгляде не было такого трагизма, как у девушки, больше озорства, больше веселья, больше азарта. Эти противоположности соединились в танце, каждый отдавал другому то, чем был переполнен сам. Ромео делился радостью, а Джульетта – решительностью. Жене хотелось, чтобы эти фигуры скользили перед ней как можно дольше, чтобы время замедлилось.

Но танец закончился. Снова – закуток с рядами одежды, суетливые покупатели, спертый воздух. Мама и Джульетта, вдоволь наговорившись о родном городе, смотрели на Женю. Смотреть было на что! Красное лицо, пылкое волнение в глазах, губы, шепчущие шекспировские цитаты, пальцы, будто перелистывающие страницы.

-- А что Вы скажете своему Ромео, когда наконец-то встретитесь с ним? – спросила Женя, все еще очарованная танцем.

-- О, а это секрет! – воскликнула Джульетта. – А вам обоим я скажу, что вы молодые, красивые, и подняли мне настроение, хоть и ничего не купили! Вы замечательные!

-- Я молодая и красивая? – улыбнулась Женина мама. – Вообще-то я уже на пенсии, но спасибо.

-- Вы на пенсии? – девушка в изумлении округлила глаза. – Никогда бы не подумала!

-- Ваш Ромео уже на пути, помните об этом! – напоследок пожелала Женя.

Потом, вспоминая эти разговоры, мать и дочь признавались друг другу, что именно тогда депрессия начала отступать, сраженная красотой и обаянием. Джульетта, ждущая своего Ромео, оказалась вовсе не сиреной, опутывающей сладкими речами, а кем-то вроде старой знакомой, с которой приятно поболтать, вспомнить хорошо забытое. Ромео и Джульетта… Книжная романтика. Мечты. Рывок из болота.

Чудо в промозглом ноябре!