Система Свой-чужой

СИСТЕМА "СВОЙ-ЧУЖОЙ"


1. О ПАТРИОТИЗМЕ

Свой или чужой? Друг или враг? На эти риторические вопросы есть несколько вариантов ответа.

Если дело касается кого-то одного или малой группы, т.е. оно из категории "межличностное", тогда тот, кто наносит материальный ущерб, ущерб здоровью и высасывает энергию через подавление воли личности и унижение его человеческого достоинства - того записываем в группу "враг". Это до той поры, пока "враг" продолжает активно действовать во вред и ещё некоторое время спустя, а бывает что и до конца жизни.

Если дело касается ни кого-то одного или малой группы, т.е. оно из категории "общественное", тогда не так всё просто. Во первых, кто-то должен взять на себя обязанность по сортировке обстоятельств дела на "за" и "против", т.е. во благо или вред государственному политическому курсу. По этому поводу мнения о "за" и "против" могут быть противоположными у разных судей. У кого больше полномочий или влиятельности сегодня и сейчас, тот и выносит вердикт "враг общества" или "друг общества". Завтра придёт другой судья и поменяет врага и друга местами. В Истории нашего Отечества такое случалось неоднократно. И за примерами далеко ходить не надо. Каждый может для себя собрать набор таких примеров.

Сейчас остро встал вопрос о том, по каким критериям сортировать людей в обществе на "враг" и "друг"? Меня, например, и туда и сюда записали одновременно - предпочтения у судей разные! Дорогой читатель, если ты ещё и писатель, или тебе просто захотелось написать что-то патриотическое и поделиться своим мнением, а это предполагает и некоторый политический аспект текста, то, скорее всего, и тебя также рассортируют.

Иногда кажется, что модный сейчас патриотизм - это повод для выискивания того, кого можно было бы определить в группу "враг". Вместо того, чтобы заняться решением проблем, не требующих отлагательств всем миром, всем народом, всей семьёй. Вместо того, чтобы поблагодарить того, кто нашёл/нашла такую проблему, отважился/отважилась озвучить её всему миру, всему народу, всей семье. Вместо того, чтобы прислушаться к тому какие есть пути решения проблемы, и начать действовать незамедлительно в направлении разработки алгоритма действия во Благо. Запишем в категорию "враг".

Пока лучшие сыны Отечества жертвуют своим здоровьем и жизнями на фронтовых рубежах, цензоры разных мастей гоняются за призраками, вместо того, чтобы способствовать сплочению общества в монолит вокруг культурных ценностей, которых на Российских просторах достаточно.

Здесь я обращаюсь за помощью к моему любимому поэту-правдолюбу столетней давности Владимиру Владимировичу Маяковскому. Только сегодня стихотворения не будет. Я возьму его авторское предисловие к книге "Грозный смех. Окна РОСТА". Сост. в 1929 г., вышел в 1932 г.

Ему досталось пережить такой сложный исторический период, когда система "Свой-чужой" работала гораздо чётче, чем сейчас, потому что кровь лилась рекой и река эта забирала жизни миллионов наших общих с тобой, дорогой читатель, предков. И гоняться за призраками времени не было. Если бы этим занималась власть верховная и на местах, то не было бы на бывших Российских просторах народа русского - монолита, воздвигнутого на пьедестале общей истории и Великих Побед.
 

2. ПРОШУ СЛОВА...

Это — не только стихи.

Эти иллюстрации — не для графических украшений.

Это — протокольная запись труднейшего трёхлетия революционной борьбы, переданная пятнами красок и звоном лозунгов.

Это — моя часть огромнейшей агитработы — окон сатиры РОСТА.

Пусть вспоминают лирики стишки, под которые влюблялись. Мы рады вспомнить и строки, под которые Деникин бежал от Орла.

Любителям высокотарифных описаний задним числом романтики гражданской войны в стиле «констрюктивист» неплохо поучиться на действительном материале боевых лет, на действительной словесной работе этого времени.

Есть такие новые русские древние греки, которые всё умеют засахарить и заэстетизировать.

Вот В. Полонский в книге о революционном плакате, вырвав из середины кусок, набредя на агитсатиру РОСТА времён боев с панами, агитку, весь смысл которой доказать:
Так кормите ж красных рать,
хлеб неси без вою,
чтобы хлеб не потерять
вместе с головою, —
этот самый Полонский вырывает из агитки случайный клочок и пишет «фрагмент». Не угодно ли?!

Так же может поступить историк литературы, приводящий слово «соединяйтесь» с подписью «фрагмент», чтоб все догадывались и радовались, что сие — «фрагмент» лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Полонский не только не старается понять и систематизировать цель и направленность плакатных ударов, но просто вдохновенно парит над низменностью агитационного текста. Сейчас, с десятилетием РОСТинской работы, Третьяковская галерея, газеты, журналы любопытно и восторженно подбирают, клеят и смотрят клочки вручную крашенных листов, этих предков всех многотысячных сегодняшних сатирических журналов. Первые окна сатиры делались в одном экземпляре и вывешивались в немедленно обступаемых народом витринах и окнах пустующих магазинов, дальнейшие размножались трафаретом, иногда до ста — ста пятидесяти экземпляров, расходившихся по окнам агитпунктов.

Всего около девятисот названий по одной Москве. Ленинград, Баку, Саратов стали заводить свои окна.

Диапазон тем огромен:
Агитация за Коминтерн и за сбор грибов для голодающих, борьба с Врангелем и с тифозной вошью, плакаты о сохранении старых газет и об электрификации. Я рылся в Третьяковке, в Музее революции, в архивах участников. Едва ли от всей массы окон осталось сейчас более ста целых листов. Мы работали без установки на историю и славу. Вчерашний плакат безжалостно топтался в десятках переездов. Надо сохранить и напечатать оставшиеся, пока не поздно. Только случайно найденный у М. Черемных альбом фотографий дал возможность разыскать тексты и снимки с исчезнувшего.

Моя работа в РОСТА началась так: я увидел на углу Кузнецкого и Петровки, где теперь Моссельпром, первый вывешенный двухметровый плакат. Немедленно обратился к заву РОСТой, тов. Керженцеву, который свёл меня с М. М. Черемных — одним из лучших работников этого дела.

Второе окно мы делали вместе. Дальше пришёл Малютин, а потом художники: Лавинский, Левин, Брик, Моор, Нюренберг и другие, трафаретчики: Шиман, Михайлов, Кушнер и многие ещё, фотограф Никитин. Первое время над текстом работал тов. Грамен, дальше почти все темы и тексты мои; работали ещё над текстом О. Брик, Р. Райт, Вольпин. В двух случаях, отмеченных в книге звёздочками, я нетвёрдо помню своё авторство текста. Сейчас, просматривая фотоальбом, я нашёл около четырёхсот одних своих окон. В окне от четырёх до двенадцати отдельных плакатов, значит в среднем этих самых плакатов не менее трёх тысяч двухсот.

Подписей — второе собрание сочинений. (В этой книге — малая часть.)
Как можно было столько сделать?

Вспоминаю — отдыхов не было. Работали в огромной нетопленной, сводящей морозом (впоследствии — выедающая глаза дымом буржуйка) мастерской РОСТА. Придя домой, рисовал опять, а в случае особой срочности клал под голову, ложась спать, полено вместо подушки с тем расчётом, что на полене особенно не заспишься и, поспав ровно столько, сколько необходимо, вскочишь работать снова.

С течением времени мы до того изощрили руку, что могли рисовать сложный рабочий силуэт от пятки с закрытыми глазами, и линия, обрисовав, сливалась с линией.

По часам Сухаревки, видневшимся из окна, мы вдруг роем бросались на бумагу, состязались в быстроте наброска, вызывая удивление Джона Рида, Голичера и других заезжих, осматривающих нас иностранных товарищей и путешественников. От нас требовалась машинная быстрота: бывало, телеграфное известие о фронтовой победе через сорок минут — час уже висело по улице красочным плакатом.

«Красочным» — сказано чересчур шикарно, красок почти не было, брали любую, чуть размешивая на слюне. Того темпа, этой быстроты требовал характер работы, и от этой быстроты вывешивания вестей об опасности и о победе зависело количество новых бойцов. И эта часть обшей агитации подымала на фронт.

Вне телеграфной, пулемётной быстроты — этой работы быть не могло. Но мы делали её не только в полную силу и серьёзность наших умений, но и революционизировали вкус, подымали квалификацию плакатного искусства, искусства агитации. Если есть вещь, именуемая в рисунке «революционный стиль» — это стиль наших окон.

Не случайно, что многие из этих работ, рассчитанные на день, пройдя Третьяковскую галерею, выставки Берлина и Парижа, стали через десять лет вещами настоящего, так называемого, искусства.

Я привожу в этой книге только незначительную часть материала, только то, что сохранилось в днях. Кроме двух, приводимых раньше по памяти, а теперь полностью — текстов «Азбуки» и «Бубликов»,— всё остальное не публиковалось и публиковаться, кроме этой книги, не будет.

Для меня эта книга большого словесного значения, работа, очищавшая наш язык от поэтической шелухи на темах, не допускающих многословия.

Это не столько чтение, сколько пособие для времён, когда опять придётся крикнуть:

Голой рукой нас не возьмёшь!
Деникина день сосчитан.
Красная Армия — красный ёж —
Верная наша защита.
Голой рукой нас не возьмёшь!
Час Колчака сосчитан.
Красная Армия — красный ёж —
Лучшая наша защита.
Голой рукой нас не возьмёшь!
Товарищи, все за оружие!
Красная Армия — красный ёж –
Железная сила содружия.
               (Владимир Маяковский, Москва, 1929 г.)

3.ИСТОРИЯ СДЕЛАЛА ВИТОК

Вот так, дорогой читатель, не нужно думать, о том, если мы все дружно будем сидеть в своих внутренних мирах, занимаясь чтением всякой развлекательной и познавательной всячины, кто-то в это время будет самоотверженно решать то, каким будет будущее наших общих потомков. Кто же это, интересно обязан выходить из своего внутреннего мира ради тебя? Во-первых, ты ещё не рассортирован на "враг" и "друг", во-вторых, это так утомительно и голодно, судя по тому, как это было у наших общих предков, что и заниматься то не хочется. Так уж, поручили сверху – выполнили! Подумай, дорогой читатель, над вопросом: "Кто, если не я?"

Бывают же такие совпадения! Сейчас в коридоре университета встретила полковника ракетных войск. Он в отставке и занимается в университет всем, что с эвакуацией связано. Я так и подумала, что этот незнакомый для меня мужчина - полковник, когда пристала к нему с вопросами: кто такой и по какому поводу интересуется служебными помещениями? Так вот он в своё время был приглашён генералом для службы в армии под предлогом разработки системы опознавания "Свой-чужой" для ракетных войск. И это не моя выдумка! Почему так всё совпало? Кто я? Кто, если не я?

Светлана Федорова, Казань, 8 декабря 2025 г.