Поль де Кок. Бал у гризеток

Бал у гризеток
Поль де Кок

В обработке Ю. Ржепишевского

    Мадемуазель Адельфина, молодая швея, работавшая у себя на дому, была очень хорошенькой брюнеткой, необыкновенно пикантной и кокетливой, с тонкой талией, округлыми формами и красивой ножкой, да и вообще была очаровательна, отчего каждый раз, как она выходила из дому, это завершалось какой-нибудь победой. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь даже и некрасивые женщины могут похвастаться тем же, поскольку в Париже много людей, которые не знают, что им с собой делать и куда девать свое время, и потому считающих своим долгом провожать всех одиноких женщин, встречающихся им на пути. За одной они идут, прельстившись ее миловидным личиком, за другой – очарованные тем, как она сложена, за третьей – из-за ее стройных ножек. А так как редкая женщина не обладает хоть каким-нибудь достоинством, то подобные месье всегда найдут предлог, чтобы тащиться едва ли не за любой встречной, из-за чего к концу дня валятся без сил.
    Малышку Аделину, благодаря ее двадцати двум годам, сияющим глазкам и вздернутому носику, преследовали на улице особенно часто; как всем известно, мужчинам нравятся задорный взгляд и слегка плутовской вид. Почему? – Спросите у них сами! Что касается меня, то я, кажется, знаю, в чем тут дело, хотя и не стану вам здесь это рассказывать. Меня уже ругали, что я дал одному из своих романов название «Рогоносец». Но, уверяю вас, если бы меня заставили его изменить, я оставил бы все как есть, потому что не придаю никакого значения мнению критики и газетных болтунов, не имеющему ничего общего с мнением читателя. 
    Однако за всеми этими рассуждениями не забудем о нашей славной белошвейке. Вернемся же к ней!
    Адельфина считалась большой кокеткой, а злые языки утверждали, что у нее, более того, имеются в любовниках мужчины – утверждали только потому, что с такими глазами плутовки, вздернутым носиком и легкой походкой очень трудно оставаться долго честной и благоразумной.
    Подобное обстоятельство, возможно, будет не слишком лестным для тех моих читательниц, которые имеют сходство с вышеописанным портретом, но пусть это их не волнует: наружность человека часто бывает обманчива. Мне самому приходилось нередко встречать вполне благоразумных молодых девушек, которые на первый взгляд казались весьма и весьма легкомысленными. С другой стороны, я часто видел, как иная девица самой приличной наружности и достойного поведения натворит, бывало, самых скандалезных вещей. Я уже пробовал однажды рассказать о подобных случаях в своем романе с таким вот жутким названием: «Девица с улицы Бельвиль». Но я, кажется, снова уклонился от моей хорошенькой гризетки…
    С некоторых пор постоянным гостем у мадемуазель Адельфины был один красивый молодой человек по имени Эдуард. Завязать с ней знакомство было ему нетрудно, так как она любила поболтать и посмеяться, к тому же Эдуард был юношей прекрасного сложения и представительной наружности, так что любой девушке было бы лестно одержать над ним победу. Итак, этот молодой человек имел право бывать у Адельфины в гостях.
    Когда получаешь от гризетки такое позволение, то вполне естественно думать, что в скором времени достигнешь чего-то большего и таким образом сможешь завоевать ее сердце. С этими-то надеждами Эдуард стал посещать Адельфину и любезничать с нею. Но к своему удивлению, на сей раз расчеты его не оправдались – сначала она смеялась над его любовными вздохами, а когда он позволял себе что-нибудь посмелее, заявляла ему:
    - Если хотите продолжать знакомство со мной, то прошу вести себя прилично.
    На что Эдуард отвечал:
    - Разве влюбленным быть неприлично? Ну почему же вы так прекрасны!.. Почему отталкиваете меня? Прошу вас, станьте моей, или я умру!..
    И еще тысячи подобных фраз говорил он Адельфине, ведь женщины легко поддаются на этот соблазн. Но на Адельфину они не особенно действовали, и она говорила ему со смехом:
    - Никогда вы не убедите меня в своей любви таким образом. Если бы вы меня любили, то действовали бы иначе. Я буду принадлежать только тому, кто станет моим мужем – слышите? – моим мужем. Вы удивлены? Или вы думаете, что со мной все позволено только потому, что я не так скромна, как другие, и готова с вами шутить и кокетничать. Нет, вы ошибаетесь! Что до того, что вы умрете, если я не стану вашей, то послушайте, Эдуард, я говорю вам серьезно: я не люблю пустых глупых фраз, взятых из этих дурацких романов, где пишут о всяких убийствах и самоубийствах. Мне не нравятся подобные романы, так и знайте! Хоть я и бедная, простая девушка, я предпочитаю что-нибудь более веселое, трогательное, а не подобные ужасы, которые заставляют дрожать от страха, а ночью лишают сна.
    После подобной нотации Эдуард обычно умолкал, не находя слов для возражения. Чтобы продолжать свои визиты к Адельфине, ему пришлось пообещать ей стать более сдержанным и благоразумным. Все молодые люди готовы на подобные обещания, ведь они ни к чему не обязывают!
    Итак, Эдуард продолжал наносить визиты Адельфине. Когда она отказывалась поцеловать его, он обижался, а хохотушка-Адельфина знай себе смеялась. Иногда Эдуард не заглядывал к ней по нескольку дней, надеясь забыть о ней, однако вскоре любовь вновь просыпалась в его сердце, и он снова возвращался к этой гризетке, которая встречала его с улыбкой, протягивала ему в знак примирения руку или слегка шлепала его, когда он пытался ее обнять.
    Но вот наступила масленица со всеми ее развлечениями, блинами и праздничными балами. Жажда удовольствий овладела всеми без остатка: мелкие торговцы устраивали вечеринки, богатые купцы состязались в роскоши своих приемов с аристократией, люди средне состоятельные развлекались игрой в лото, консьержки пекли у себя дома блины, а гризетки в большинстве своем мечтали о балах-маскарадах.
    Эдуард несколько раз предлагал Адельфине сводить ее на бал, но она всякий раз отказывалась: ей казалось, что это довольно-таки опасно – целую ночь провести в обществе человека, которого даже днем трудно удержать в пределах приличий.
    Обиженный ее отказом, Эдуард ходил на балы без нее, однако визиты к ней не прекратил, посещал ее часто.
    Адельфину в глубине души очень мучила мысль, что она может потерять Эдуарда, ведь вздернутый носик еще не означает, что владелица его – девушка нечувствительная; и под ветреной наружностью может скрываться любящее сердце.
    Однажды вечером у Адельфины собралось несколько подруг, которые больше болтали и хохотали, чем занимались чем-то серьезным.
    - Теперь чуть ли не каждый старается устроить у себя что-то вроде бала, - сказала долговязая Софи, - это прямо какая-то новая мода!.. В доме, где я живу, один полотер недавно устроил костюмированный бал, и, говорят, он удался на славу. Все, кто участвовал в нем, нарядились всякими испанцами, турками, пастушками…
    - А я была на вечеринке у одного импресарио, - сказала одна малышка-цветочница. – После танцев нас угостили отличным ужином, а потом подали пунш, всякие прохладительные напитки, мороженное, конфеты и фрукты.
    - Всюду, в каждом доме, куда я отношу заказ, я видела, что там идут приготовления к балу и к праздничному ужину!
    - А моя соседка, которая делает клетки для птиц, тоже устроила вечер, там было сколько угодно пива и сосисок – даже в три часа утра! Все деньги, собранные ею этими клетками, ушли на сосиски и пиво!..
    - Моя консьержка тоже несколько раз пекла блины на свином жире … и муж ее ел их с видом полным достоинства. Да что говорить, весь Париж дает теперь балы и вечера!
    - Почему бы и нам не последовать общему примеру?
    - Нам?.. Нам устроить бал? – заговорили девушки все разом.
    - Конечно, достаточно только захотеть!
    - О, мы хотим, и даже очень! Но как же нам это сделать?
    - А вот послушайте, - сказала Адельфина. – Что касается помещения, то я могу предложить свое; у меня прекрасная комната, и если мы вынесем из нее всю мебель, то это будет довольно большой зал. К тому же рядом имеются еще две свободные комнаты, которые на этот вечер мы смело можем превратить в столовую и прихожую…
    - Очень хорошо! Но что же дальше?
    - Дальше? Конечно, не обойдется без расходов, например, на свечи, на прохладительные напитки и ужин. Без ужина ведь нельзя, не так ли?
    - Разумеется!
    - Я, - сказала долговязая Софи, - только затем и танцую, чтобы нагулять побольше аппетита.
    - Тогда, милые барышни, - подвела итог Адельфина, - сложимся, соберем деньги, и, если вы мне доверяете, то я и позабочусь обо всем необходимом.
    - Итак, решено, сложимся…
    Тотчас все девушки опустошили свои карманы, так что в результате получилась сумма в двадцать три франка, а если считать еще и те деньги, которые они рассчитывали получить от своих подруг, то всего набиралось около пятидесяти франков. Гризетки не хотели вводить в расходы своих ухажеров, ведь это они сами давали бал, поэтому это была такая любезность с их стороны.
    Конечно, на пятьдесят франков Адельфине не удалось бы угостить всех приглашенных мороженым, зато она могла гарантировать скрипача, флейтиста, жареные каштаны, яблочный сидр, и вполне приличный ужин в середине вечера. Когда все это было обдумано, был назначен день и посланы пригласительные. Одна из девушек, кружевница, присела к столу и написала под диктовку Адельфины:
    «Приглашаем в следующую субботу прийти потанцевать и провести вечер у мадемуазель Адельфины; будет ужин и музыка».
    - Барышни, так хорошо?
    - Прекрасно.
    - А!.. Постойте! Федора, напиши еще в постскриптуме…
    - Постскриптум? Что это такое?
    Напиши внизу, под последней строчкой:
    «Кто не явится к девяти часам, не будет участвовать в галопе».
    - О, неплохо придумано! По крайней мере это заставит их прийти пораньше.
    - Теперь, Федора, напиши столько приглашений, сколько будет у нас гостей. Больше я ничего не диктую, так как все приглашения будут по одному образцу… Однако, барышни, кого же мы пригласим?
    Каждая из девушек назвала своего ухажера. Вскоре пригласительные были готовы, и девушки стали думать, что же им надеть для бала. Наряды оставались главной темой в течение всего остального вечера, и наконец гризетки разошлись по домам, обсуждая по дороге все те удовольствия, которые их ждут в ближайшую субботу.
    Адельфина не забыла послать приглашение и Эдуарду. Потом она стала думать о своем вечере, который ей хотелось устроить как можно лучше. Подруги вручили ей еще тридцать франков, так что с полученными прежде двадцатью тремя франками она располагала теперь суммой в пятьдесят три франка. Со своей стороны она прибавила к этим деньгам еще пятнадцать франков, желая, чтобы на ее балу ни в чем не было недостатка. Адельфина рассчитала так: две лампы нужны на лестнице, затем требуются по крайней мере четыре свечных канделябра в комнате, ведь если вы хотите, чтобы вечер удался на славу, нужно, чтобы в комнатах было светло. Затем она составила меню для ужина, во время которого собиралась подать на стол жареную говядину, пулярок, специально для мужчин – паштеты, а для женщин - всякие сладости и лакомства. Судя по всему, Адельфине хотелось, чтобы ее балом остался доволен каждый, без исключения.

    После некоторых размышлений она составила следующий список:

- Две лампы                1 фр. 30 су
- Четыре лампы-кенкетки напрокат и масло для них         7 фр. 10 су
- Канделябры                - фр. 10 су
- Сахар, сидр, каштаны, пышки                8 фр. -- су
- Паштет, пулярки, колбаса                16 фр. -- су
- Скрипач                6 фр. -- су
- Пирожные                9 фр. -- су
- Вино и кофе                15 фр. -- су
               
                ===================
               
                Итого  ……  62 фр. 50 су

    Таким образом, с помощью суммы в шестьдесят два франка и пятьдесят су Адельфина надеялась устроить прекрасное веселое празднество. Всю неделю, до самой субботы, девушка занималась только тем, что готовила свой наряд: на ней будет чудесный костюм швейцарской крестьянки. Она шила его, примеряла и мысленно приговаривала:
    - Как же будет удивлен Эдуард, когда увидит меня в этом!

    Наконец наступил торжественный день. Адельфине оставалось еще кое-что купить и взять напрокат кенкетки; но прежде всего следовало позаботиться о музыканте-скрипаче. Адельфина отправляется к нему на квартиру по указанному адресу, это старый неприглядный дом по улице Гравилье. Адельфина входит во двор, ищет консьержа, однако того нигде не видно. Она поднимается на первый этаж, затем на второй, рассуждая про себя:
    - Бедный скрипач никак не может жить на первом этаже, он ведь получает за ночь игры всего каких-то шесть франков, и при этом должен делиться еще и с флейтистом…
    Наконец Адельфина добирается до третьего этажа и решается постучать в одну из дверей, из-за которой доносятся звуки музыки. Ей открывает франтоватый молодой человек с лампой в руке, а в глубине комнаты она видит еще нескольких молодых месье, столь же элегантно одетых. У каждого из них в руках свой инструмент.
    - Я хотела бы поговорить с господином Дюпоном, - смущенно бормочет Адельфина.
    - Господин Дюпон? Кто это? Я такого не знаю, мадемуазель.
    - Это господин… музыкант… человек, который играет на вечеринках на скрипке.
    - А-а, кажется, я вспомнил, мадемуазель! Действительно, у нас в доме имеется еще один подобный Орфей… Понимаете, я еще не успел узнать всех моих соседей… Но если вы хотите его найти, то он, кажется, живет на самом верху, в мансарде.
    Адельфина одаряет молодого человека изящным кивком и затем поднимается по лестнице еще выше. Добравшись до шестого этажа, она прислушивается, не раздадутся ли откуда звуки скрипки, однако музыки нигде не слышно, а вместо нее до Адельфины доносятся какие-то жалобные голоса. Так или иначе, она решается постучать в дверь, которая находится прямо перед нею.
    Дверь открывается… но, боже мой, какое ужасное зредище открывается перед ее глазами! В бедно обставленной комнатушке на кровати лежит человек, который по всей видимости болен. Возле него стоит женщина, вся в слезах, и двое детей рядом – маленький восьмилетний мальчуган и девочка лет пяти – оба с бледными, грустными физиономиями, на которых, кажется, написана вся печальная история их родителей.
    - Боже, - говорит Адельфина, - я, кажется, опять ошиблась… Мне нужно видеть господина Дюпона, который играет на скрипке на вечеринках…
    - Это здесь, мадемуазель, - доносится до нее слабый голос лежащего на постели мужчины. – Дюпон это я… У вас ко мне какое-то дело?
    - Да, милостивый государь. Видите ли, сегодня у меня… Адельфины, белошвейки с улицы Медведей, готовится небольшой вечер… Но ведь вы больны…
    - О да, мадмуазель, - отвечает ей молодая женщина, - мой муж совсем болен, он просто переутомился, работая как проклятый, чтобы заработать на хлеб. А перед этим болел еще и наш отец, и наша маленькая дочь… Да, сударыня, с некоторых пор у нас не жизнь, а сплошное мученье!..
    - Наш папа` чувствует себя хуже из-за того, - говорит мальчишка, - что если мы не сможем уплатить хозяину дома, то завтра нашу мебель вынесут и продадут…
    - Замолчи, Юлий … замолчи, - останавливает мальчика маман. – Разве можно говорить такое?
    - Бедные вы, бедные! – говорит Адельфина, глубоко тронутая увиденной сценой. – Неужели кто-то осмелится продать ваши вещи? В самом деле, что за варварство! Сколько же их, этих жестоких, эгоистичных домовладельцев! И много вы им должны?
    - Восемьдесят франков, сударыня, - бормочет молодая женщина, - и мой муж просто в отчаянии, понимая, что не сможет заработать этих денег.
    - А я, - заявляет мальчишка, - еще не так хорошо играю на флейте, чтобы играть без скрипки моего отца.
    Адельфина ничего не отвечает на это, о чем-то раздумывая. Вдруг она говорит: «Я сейчас вернусь!», - и тотчас выходит из комнаты. Она бежит домой, где у нее спрятаны шестьдесят два франка пятьдесят сантимов, предназначенных для вечера. Добавив к ним немного денег из собственных скромных сбережений, она мчится затем на улицу Гравилье, одним махом поднимается на шестой этаж, влетает в комнату бедняги скрипача и кладет деньги на столик у изголовья больного.
    - Вот вам деньги, вы сможете расплатиться ними со своим хозяином, - говорит она. – Не грустите и будьте счастливы! Мы прекрасно обойдемся без музыки, да и ужин для нас не так уж важен.
    Бедное семейство не знает, как и благодарить Адельфину! Тогда как та нежно целует обоих малышей и тут же исчезает со словами:
    - Мы с вами еще увидимся! До свидания!..
    Девушка возвращается домой с легким сердцем. Поначалу ее мысли заняты только этими людьми, которым она оказала помощь, но затем она вспоминает о сегодняшнем вечере. При этом она начинает смеяться, говоря себе: «Однако те, которые откажутся от домашнего обеда, надеясь на хороший ужин у нас, будут сильно разочарованы!.. Впрочем, мне это все безразлично. Так или иначе, я оденусь в костюм швейцарки, и это не будет стоить мне ни гроша!»
    Адельфина одевается, прибирается у себя в квартире и начинает ждать гостей при тусклом свете единственной свечи, которую она ставит на камин. Лучшего освещения она не может себе позволить, так как в ее кошельке не осталось ни одного су, а брать что-либо в долг она не привыкла.
    Часы бьют половину восьмого. Первыми появляются подруги Адельфины и кричат ей еще с лестницы:
    - Адельфина, посвети нам, пожалуйста! Это мы! Почему ты не зажигаешь лампы? Право, подниматься в бальных костюмах на четвертый этаж довольно неприятно в полной темноте!
    Адельфина выходит им навстречу со свечой в руке. Войдя в квартиру, девушки удивляются еще больше.
    - Боже, как здесь темно! – восклицают они хором. – Где же твои кенкетки? Почему они до сих пор не горят? Или ты решила держать нас в такой темноте? О чем ты думала все это время?
    На все эти удивленные возгласы Адельфина с улыбкой отвечает:
    - Немного потерпите, сейчас принесут кенкетки и лампы.
    Вскоре являются и приглашенные молодые люди, которые также в полном недоумении при виде единственной свечи, освещающей большой зал. Девушки, ждущие танцев, сгорают от нетерпения и то и дело спрашивают:
    - Однако, Адельфина, когда же принесут кенкетки? И где же музыканты?
    - Они сейчас будут! – отвечает Адельфина. – А пока их нет, мы ведь можем танцевать и так…
    - О, мы совсем не хотим танцевать без музыки! Что о нас подумают эти господа!
    Молодые люди сидят молча, ничего не говорят и только насмешливо улыбаются. Эдуард так же молча следит за Адельфиной, которая испытывает все большее замешательство. Некоторые из барышень требуют прохладительных напитков, и Адельфине приходится им отвечать, что прохладительные напитки тоже пока еще не присланы из магазина.
    Поняв наконец, что не будет ни света, ни музыки, ни еды, гризетки начинают совсем уж выходить из себя, а долговязая Софи обращается к Адельфине с такими словами:
    - Ты, дорогая моя, взяла на себя труд побеспокоиться о вечере. И что же ты сделала? Что все это должно означать? И куда ушли наши деньги?
    Адельфина краснеет, конфузится и наконец говорит:
    - Понимаете, мне стыдно признаться… Но я… я потеряла сумочку со всеми нашими деньгами. Потому-то и не смогла ничего сделать для бала.
    Девушки приходят в ужас, а молодые люди смеются. Эдуард пытается утешать Адельфину, он упрекает ее, что она не обратилась к нему за помощью. Впрочем, вскоре общая смута и недовольство сменяются каким-никаким весельем – и правда, не расстраиваться же бесконечно из-за пустяков! Хотя некоторые из дам находят эту странную потерю денег крайне подозрительной. Адельфина такими предположениями сильно возмущена…
    Как вдруг раздается стук в дверь, и в комнату входят пятеро молодых людей, каждый со своим инструментом в руке – скрипками, флейтой и контрабасом, - которые тут же образуют прекрасный оркестр.
    - А-а, Адельфина над нами посмеялась! – кричат девушки. – Вот наша музыка, да еще какая!
    - Нет-нет, я вам сказала правду, - говорит Адельфина. – Господа, вы, без сомнения, ошиблись…
    - Нет, мадемуазель, - отвечает ей один из музыкантов, в котором Адельфина тотчас узнает того самого господина, который указал ей дорогу в квартиру больного скрипача. – Я и мои друзья пришли сюда, чтобы заменить этим маленьким оркестром моего соседа Дюпона, бедного больного, которому вы так великодушно отдали все деньги, собранные вами для вашего бала. О вашем добром поступке мне рассказал его сынишка. Надеюсь, вы позволите нам играть для вас весь вечер для вашего удовольствия?
    Этими словами открылась тут же вся правда. Адельфину окружили подруги, они целуют, обнимают ее, а те, что думали ее очернить, слезно просят у нее прощения. Наступает всеобщий восторг, общее ликование… В одно мгновение молодые люди приносят свечи и кенкеты – и вот уже зал сверкает огнями. После чего появляются мальчики-посыльные с закуской, пирожными и лимонадом. Наконец Эдуард решает устроить сегодняшний ужин за свой счет, а когда Адельфина пытается этому воспрепятствовать, он говорит ей нежно:
    - Это бал в честь нашей помолвки, дорогая!..

    ***
   
    *кенкетка - комнатная масляная лампа, в которой горелка устроена ниже (отдельно от) масляного резервуара

_