Юка-онна злой дух

Часть 1

Метель разыгралась не на шутку.

Дорогу заносило снегом.

Колея проезжающих впереди машин, почти сразу исчезала, оставляя лишь лёгкий намёк на своё существование. Мерцающие огни аварийки, напоминали о соблюдении дистанции. И время от времени, терялись в этой бесконечности, извивающейся и разбивающейся о лобовое стекло, снежной истерии.

Необходимо было где-то переждать неожиданно переменившуюся погоду, в «предсказаниях» которой метеоцентр опять промахнулся.

Знай мы хоть намёком, о предстоящей метели, то еще час назад остановились бы в гостинице: так и так теряем сколько времени.

Дёрнул же нас чёрт, ехать именно в Эн-ск. Где-то поближе провести выходные, ну, никак не котировалось.

Ост нервничал больше всех. Он — за рулём.

Мы молчали.

Что-то говорить или комментировать — подливать масло в огонь.

Хорошо пока еще работал интернет. Слабенько, с зависанием, но всё-таки.

На экране моего телефона навигатор показывал впереди небольшой мотель. Принимая во внимание, что мы такие не одни, возможно ли было рассчитывать на свободные номера?

Практически без шансов.

Но и ехать дальше равносильно самоубийству. Можно было где-нибудь окончательно застрять и стать большим сугробом, который хорошо, если к утру раскопают.

Толкая время от времени машину, добрались до мотеля.

Устали так, что сейчас достаточно было просто зайти в холл, сесть на диван или стулья, если таковые там имеются, и уснуть.

По словам Миры, она была готова спать даже стоя. Главное, куда-то в безопасное местечко от этой жуткой снежной Юки-онны.

Опять чего-то начиталась, наша любительница мифологии и фольклора.

***
Мотель обозначился бледным, едва заметным свечением гирлянд и окнами заселённых номеров.

На встречу вышел сотрудник, прикрываясь от сильного порыва ветра и жестами показывая куда поставить машину.

Дождался пока мы, прихватив только самое необходимое, выберемся из своей «коробчонки» и повёл нас за собой.

Сбив снег с обуви и отряхнувшись, все пятеро прошли к стойке, оформиться и получить ключи.

Надо же! Нам несказанно повезло. Последние два номера одно и двухместный, словно ждали именно нас.
— Если в ближайшее время еще кто-то доберётся сюда, — суетился у стойки молодой мужчина. — Придётся подселять в уже занятые номера. Хорошо раскладушки есть. Вот, ведь погодка, а? — он вернул нам наши паспорта. — К утру обещали, стихнет. Но ждать всё равно придётся. Пока расчистят... — положил на стойку ключи от номеров.
Уже вдогонку прокричал:
— Кулеры с водой на этажах стоят, на кухне, в конце коридора, посуда, чай и сахар — всё есть.
— Чего он там сказал?
— Чай горячий нам гарантирован.
— Какой чай? Хочу упасть, вытянуть свои «конечности» и забыться.
— А мне вот, интересно, чья это была идея?
— Ну, моя, — Мира нервничала. — Я слушала прогноз. Не передавали ни бури, ни метели, ни даже снегопада.

***
Эту поездку на выходные куда-нибудь на базу, всё равно куда, предложила Мира.
— Почему бы и не провести пару дней где-нибудь всем вместе? Все же, канун Нового года. Потом ведь, разъедемся по домам. Увидимся после каникул, не раньше. Давайте, соберёмся, поздравимся?
— Я не против, — поддержал идею Ост.
Он не мог не поддержать Миру. Они уже ровно год как встречались.
— Я тоже не против, — согласился Гердт. — Почему бы и нет?
Гердт — друг Оста еще по школе. Дальше тоже вместе учились. На одном факультете, правда, в разных группах. А теперь работают в одной фирме.
— Хорошо еще, что не влюбились в одну девчонку, — подшучивал Тис.
С Тисом ребята познакомились в универе. Он был на год старше. Это он и позвал их в фирму.
— Я как все, — заявил Тис.
— Я тоже не против.

Я влилась в эту честную компанию где-то с полгода назад. Может, чуть больше. Уже точно и не помню.

Мы Мирой оказались на одной пресс конференции по строительству. Там выяснилось, что мы работаем в одной фирме.
Дальше, общие интересы.

Мира «таскала» меня вечерами и по выходным то на курсы английского, потому что без него сейчас никуда, то на джазовые посиделки где-нибудь в маленьком кафе, то на творческие вечера какой-нибудь примечательной личности нашего города.

Парни меня приняли, как свою давнюю знакомую.

***
— Я чувствовал, не к добру эта наша поездка. Тем более, что все согласились сразу. Никто ни разу не возразил. — Тис поднимался и ворчал. — И, вот, даже жребий можно не тянуть, мне придётся спать на полу. Если рассматривать, как факт, неотвратимую любовь ко мне с приставкой «не» мадам Фортуны.
— Не ворчи. По месту разберёмся, — Ост догнал его на этаже.— Мальчики налево, девочки направо.
Номера оказались в разных концах коридора.

Это была такая мелочь, которой никто не придал значения.

Наш с Мирой номер был точно в середине, если смотреть от лестницы и до торца.

Комнатка оказалась не маленькая и уютная.

Мира кинула рюкзак у порога, разулась. Сняла куртку и следом комбинезон, под которым не осталось ничего кроме футболки и колготок. Колготки она тут же сняла и упала на кровать распластав по ней руки и ноги.
— А! Благодать.
— Укройся хоть.
— Не. Не хочу, — Мира обняла подушку. — Не буди меня завтра рано...
Я тоже переоделась и, последовав примеру подруги, упала на кровать, но лицом вверх.

Немного кружилась голова. Четыре часа в пути, час из которых уже сквозь метель.

Мира уснула, а мне не спалось.

Если бы не метель, мы бы уже подъезжали к базе.

Чтобы суббота полностью была нашей, выехали с вечера в пятницу.

Собирались добраться до места, отдохнуть с дороги, а в субботу устроить себе после катания на лыжах, праздничную вечеринку, прямо в домике, который сняли.

В воскресенье после обеда рассчитывали поехать назад.

***
За окнами завывал ветер.

Встала и подошла к окну. Мир погрузился в бесконечный танец снежной кутерьмы и ночи. Сугробы росли на глазах. Фонарные столбы покачивались и светом расширяли глубину пространства территории мотеля.

Неожиданно из всего этого снежного замеса появился силуэт. Человек шёл, прикрываясь одной рукой от ветра и сопротивляясь ему, другой придерживая капюшон куртки, который срывало с головы.

Пешком, в такую погоду? Машину точно где-то оставил. А то, что добрался до мотеля — большая удача.

Метель, словно дождавшись последнего путника, с невероятной силой ударилась о стены и окна «временного приюта» заплутавших в ней путников.

Взвыла.

Гирлянды погасли. Замкнуло или порвало где-то провода? Выключил управляющий мотелем?

Фонари стойко выдерживали удары ветра.

Через некоторое время по коридору послышались шаги. Легкие, почти бесшумные, прошли мимо дверей и затихли где-то в конце.

Нашёлся свободный номер?

***
Улеглась на кровать.

Тишину нарушало завывание за окном, похожее, то на плачь, то на гневный крик.

Было не по себе. Всё время хотелось встать и идти. Но куда и зачем, я не понимала.

Что-то томило душу. Наверное, то была усталость.

Мира крепко и спокойно спала. Я ей завидовала.

Укрылась. Закрыла глаза. Полежала так какое-то время.

Встала, достала из рюкзака пижаму. Оделась. Взяла телефон и вышла в коридор. Уж лучше пойти посидеть на кухне, коли не спится, попить чаю и «поковыряться» в интернете от скуки, если повезет и будет сеть.

В крайнем случае, почитаю. Скачала еще дома пару книг, которые планировала на каникулы. Вот, с одной из них и начну.

Обе, конечно, с мрачноватым сюжетом.

Декорации за окном в самый раз!

***
Шла осторожно.

Длинный коридор был подсвечен только дежурным светом над кулером, который стоял у стены рядом с небольшой тумбочкой. Та тумбочке лежали салфетки, одноразовые маленькие ложечки в бумажной коробке из-под чая. Стояли пластиковые стаканчики. Сразу за тумбочкой мусорный контейнер.

На кухне тоже горел свет.

Кухня оказалась не маленькая. По правую сторону от входа располагался кухонный гарнитур, холодильник, микроволновка, электрический чайник и мойка. Почти у самого окна висело два шкафа. В одном была убрана керамическая посуда. В другом стояли сахар, чай несколько видов, банка растворимого кофе, крупы, макароны и соль.

В нижние ящики я не заглядывала.

Взяла кружку, ложку, ополоснула. Положила пакетик зелёного чая с мятой, чтобы лучше заснуть, поставила на столик напротив окна. Набрала в чайник воды и поставила кипятиться.

Пока ждала чайник, смотрела в окно.

***
Метель продолжала бушевать. Она словно мстила в этот раз за поздний приход зимы, за бесконечную оттепель почти до середины декабря. За то, что беспечные люди, отправились куда-то в путь, вместо того, чтобы оставаться дома в уюте и тепле.

Здесь в торце здания, куда не попадал свет фонарей, вид из окна был еще ужасней и мрачнее. Здесь всё пространство поглотила тьма и лишь там, где свет из окна отражался на снежных всполохах, она отступала.

Закипел чайник.

Налила кипятка и села боком к окну. Так просматривалась вся кухня.

В ту же минуту мои глаза увидели, сидящего за самым дальним столиком в углу, человека.

От неожиданности вздрогнула.

***
Мужчина дремал или крепко спал? Не разобрать.

Ему было неудобно. Это точно.

Человек был одет в черный свитер с длинным воротом, брюки и легкие ботиночки (мне так показалось). Куртка, больше похожа на демисезонную, висела на спинке соседнего стула.

Перед мужчиной стояла большая кружка. Видимо, пил чай или кофе.

Это, скорей всего, был тот самый запоздалый гость, которого я наблюдала из окна.

Руки мужчины лежали на столе, так словно он либо собирался обхватить ими кружку, либо вот только, отпустил.

Руки его дрожали. Мне показалось, они грязные. Почему не вымыл?

Голова мужчины качнулась вперёд. Он проснулся. Посмотрел на меня. Улыбнулся и сказал с едва заметным акцентом:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — кивнула приветственно головой в ответ.

***
Встать и уйти было первым желанием. Но тело не слушалось. Меня словно приклеили к стулу.

Мысли в голове придумывали разные версии страшилок и ни одной, как из этого выбраться.

Казалось бы, чего проще: встать и уйти?

Но нет. Следом приходили доводы с картинками, почему нельзя этого делать.

Можно побежать по коридору с душераздирающим криком «помогите!», поднять на уши всю гостиницу, но потом оказаться полной дурой, «накрутившей» себя и устроившей невероятную побудку отдыхающим.

Можно допить чай. Помыть кружку, убрать всё на место и пойти. Только коридор длинный. Да и поворачиваться спиной стоя у раковины...

Я осторожно подняла глаза на мужчину. Он продолжал дремать. Руки всё так же дрожали.

Может, он просто замёрз пока добирался сюда? Подселиться ни к кому в номер не захотел, чтобы не беспокоить.

Теперь мне его стало жалко.

Однако, воспользовавшись ситуацией, я решила уйти к себе.

***
Мира спала громко посапывая.

Мои страхи отступили. Но не спалось.

Почему я не спросила, нужна ли человеку помощь?

Ну, потому что, наверняка, если она ему была нужна, он обратился бы, когда пришёл, к служащему мотеля. Или к ней, сразу, как проснулся.

Ну, вот. Уже ли буду до утра мучится, пока всё не прояснится само собой?

Или пойти спросить? Но человек спит. Приду, разбужу его и буду приставать с вопросами?

Ой, нет. Пусть спит.

И в ту же секунду сильный порыв ветра ударил в окно. Так сильно, что показалось, еще чуть-чуть и стекло в оконной раме разлетится на мелкие осколки.

Метель злилась.

Она злилась на мою нерешительность или на то, что я никак не сплю?

Подошла, уставилась в кромешную тьму.

Снег, подхватываемый ветром у самой земли, кружась, поднимался вверх, затем рассыпался словно крупа и летел назад к земле, или метался из стороны в сторону.

Снег был мелким и сыпучим, отчего создавалось ощущение сплошной пелены, словно тумана.

Вдруг эта снежная кутерьма сформировала внутри себя жутковатый образ. Именно жутковатый.

Страх холодком пробежал по всему телу. До мурашек.

Померещилось?

Задернула штору. Легла на кровать, пытаясь отвлечь себя от увиденного, стала напевать первую пришедшую в голову песенку.

***
Проснулась от стука в дверь.

Приоткрыла.
— Вы оставили вчера свой телефон на кухне, — передо мной стоял красавчик с восточной внешностью. — Узнал, где вы остановились, у администратора. Хотел пойти следом, но показалось, я вас напугал. Приношу свои извинения, — он сделал поклон.
— Ну, что вы, — я оторопела. — Это вы меня извините.
— Доброго вам пути к месту следования, — протянул телефон. — Юки-онна ушла. Дорогу почти расчистили. Мне надо спешить. Где-то там моя машина, — еще раз поклонился.

Как он сказал? Юки-онна? Тоже самое вчера говорила Мира.

Дрыхнет.

Проснётся спрошу у неё, что это еще такое? Хотя, если появился интернет, сама «раскопаю» информацию.

Странно... Как я вчера не хватилась своего телефона? Даже не вспомнила о нём.

В дверь опять постучали.

— Спим всё еще? — Тис взъерошенный и помятый мило улыбался. — Поднимайтесь. Приводите себя в порядок. Потом завтракать на кухню. Ост уже делает там бутерброды к чаю. И поедем. Дорогу расчистили. Мы уже позвонили на базу. Нас ждут. Кстати, у них там не было метели, — и не понятно мне это или так, мысли в слух: — В получасе езды... Странно.

***
Разбудила Миру.

Собрались.

Прошли на кухню, где нас ждал горячий завтрак и трое друзей.

Болтали ни о чем.

Мира рассказала свой сон, очень похожий на сказку.

Я о своих ночных «приключениях» не рассказала ничего. Да и зачем?

Но прочитанное в интернете не отпускало.

Юки-онна — снежная женщина и злобный дух ёкай в японском фольклоре. Дух метели, предстающая перед путешественниками, застрявшими, как и мы в метель.

Сбивает людей с пути и убивает своим ледяным дыханием.

Но это же в Японии. Не у нас. Откуда этот злой дух взялся здесь? И почему она мне показалась?

Стоп! Стоп! Не морочь себе голову. Метель ушла. Ночь тоже.

Впереди дорога и праздничный ужин в кругу друзей.
— Нин? Идём? — тронула меня за плечо Мира.
— Идем, — я улыбнулась.

***
Ост включил негромко радио.

Гердт напевал песенки, мурлыча себе под нос.

Тис сидел в телефоне.

Мира упершись лбом в стекло дверцы дремала.

Как она так много спит? Куда в неё это всё вмещается?

Я отслеживала маршрут по навигатору. Это моя привилегированная обязанность в любой нашей поездке. Потому сидела всегда на переднем сиденье рядом с Остом.

Дорога летела нам на встречу.

Вдоль дороги в лучах солнца искрился снег и стояли деревья, в основном сосны и ели, чуть присыпанные белым серебром. Небо было ясным. Нежно-голубым, почти прозрачным, как обычно в морозные дни.

Солнце поднималось, играя лучами между макушек деревьев.

День обещал быть погожим.
— Метель, переходящая в сильный ураган, была зафиксирована в одном из районов области, свидетелем, которой стали жители района и его гости, — вещало радио. — Ураган такой силы был зафи… пять ле...



Часть 2

— О! Да, наш навигатор задремал? Просыпайся, Нин. Приехали, — Ост тронул меня за плечо. — Все на выход! Мы на месте! — обернувшись к остальным, радостно и громко объявил он. — И сходите кто-нибудь в администрацию, за ключами.
— Ну, наконец-то, — Мира потянулась, открыла дверь, вышла и еще раз потянулась. — Даже не верится, — обошла машину и постучала в мое окно. — Ты чего там? Пошли размещаться. Гляди, как тут красиво! — развела руками, обозначая пространство вокруг.
Место и в самом деле было красивое. Я это еще на рекламных фото углядела.

Пока «отковыривала» себя от сиденья, Тис и Гердт сходили в администрацию и пришли оттуда с ответственным за расселение.

Молодого человека звали Ян. Он так и представился.

Открыли ворота. Поставили машину под навес, пристроенный к бане.  Видимо, именно поэтому обход территории с бани и начали.
 
Ян показал поленницу и где брать воду. Как растопить баню.

Большой акцент сделал на то, чтобы, если будем её топить, то дрова желательно экономить, да, и воду тоже не стоит сильно расходовать.

От бани прошли в зону отдыха. Это со стороны главного входа.

В общем, мы шли с лева на право. 

Перед нами на довольно большом участке земли с протоптанными дорожками, располагалась мангальная зона, с навесом над ней и зона отдыха с лавочками.  На лавочках лежал снег.
 
Ян уточнил, что мангальную зону желательно бы блюсти в чистоте, угли не рассыпать, с огнём поаккуратней. Не забыть всё за собой убрать и помыть.

Если будем устраивать пальбу (так и сказал «пальбу») из фейерверков, то желательно бы это делать здесь, у мангальной зоны.  Ещё лучше — воздержаться. Ради безопасности.

Следующие два поворота по периметру дома, представляли собой участок, шириной до ограждения метра три, может чуть больше, с озеленением. Там красовались молодые ели и кустарник шиповника.

Одна часть участка соседствовала с другим таким же домиком, вторая с лесом.   

Обойдя по кругу, мы вышли опять к бане и к воротам.
***
— Теперь в дом, — Ян открыл дверь, и мы попали в прихожую. — Здесь шкаф для верхней одежды, зеркало, обувница и ключница. И вот, еще, — он открыл щиток. — Это для дополнительного освещения, — щелкнул выключателем и весь двор засиял разноцветными огнями уличной гирлянды.
Прошли дальше.
— Кухня-гостиная. Кухонный гарнитур. Холодильник, микроволновка, посудомоечная машина. Так что посуду потом за собой обязательно помойте. Электроплита. Духовка есть, обратите внимание. Чайник электрический, кофеварка. Мойка. Надо чтобы при сдаче домика, была чистой. Посуда на верху в шкафах и внизу. Разберетесь, — открыл дверку шкафа под раковиной. — Контейнер под мусор, мешки.  Мусор соберёте и выставите у входной двери. — жестом показал на дверь. — Продукты свои. Но, если что, я вашим друзьям уже показал: недалеко от домика администрации есть магазин.
Ребята кивнули.
— Там, — Ян показал на дверь, ведущую из гостиной дальше. — Там спальни. А это, — он подошёл к двери слева от входа. — Это сан узел. Следующая — душевая. Следите за порядком. Вроде всё. Со спальнями сами разберётесь. Две комнаты большие с двумя кроватями и одна маленькая. Одноместная, чтобы не запутались, скажу, под номером два. Постель чистая.
Ян протянул ключи от домика Мире.
Свои обязанности он исправно выполнил.
Когда парень ушёл, Мира его зачем-то передразнила. Мы засмеялись.

***
В центре кухни стоял обеденный стол и шесть стульев.  На столе ваза с сухоцветом. На простенке наружной стены, между входной дверью и огромным витражным окном, висел плоский экран телевизора, а на полу по обе стороны от него стояли колонки. На полочке между колонками лежали два пульта и два микрофона для караоке. Чему мы несказанно обрадовались.

Гостиная была увешана гирляндами и блестящей мишурой. Это сразу напомнило нам, ради чего мы здесь собрались.

Тис тут же включил телевизор. Нашел музыкальный канал. Зажег гирлянду. И гостиная заиграла радостью. А мы пошли дальше в дверь, которая вела в небольшой коридорчик, шириной метра полтора.
— Номер два — мой! — предупредила я.
— Мы и не возражаем.

Ост и Мира заняли комнату справа от моей, другую заняли Гердт и Тис.


***
Комнатка, квадратов десять не больше, вмещала в себя встроенный платяной шкаф и одно отделение с полочками, кровать, изголовьем к стене по центру комнаты, и прикроватную тумбочку с настольной лампой. На стене со стороны входа висела картина. А там, где должно было быть окно, были двери с одной узкой, а второй широкой створкой.


Широкая створка ещё и откидывалась, как фрамуга.


Дверь вела на балкончик-террасу, присыпанную снегом.

Вид открывался на лес.


Прикинула, что слева от меня баня, а справа соседский участок.


Разобрала вещи и прилегла.


Надо было бы переодеться, но сил не было


— Как ты? — без стука заглянула ко мне Мира.
— Нормально, — я улыбнулась.
— У тебя тоже уютненько, — Мира прошла, оглядела комнату, отдернула штору и приоткрыла дверь на балкон. — О! Здорово! Шикарный вид! Ладно. Давай. Будешь готова, приходи на кухню. Перекусим что-нибудь. Не знаю, что, — засмеялась. — Парни там хозяйничают. Мы с тобой эти два дня — королевишны. Наслаждайся, — остановила взгляд на картине. — Это, по-моему, Юка-онна, — показала пальцем. — Прям похоже! —  сказала и вышла.


Лучше б она её не заметила.


Теперь я уставилась на картину. По телу пробежал мороз. Зачем такую страсть в спальную комнату? Чтоб не спать всю ночь на неё глядючи?


Вернусь, завешу чем-нибудь.


***
Из гостиной пахло жареным хлебушком. Парни делали тосты. На тосты укладывали сыр, салатный лист, кружочек помидорки и кусочек ветчины.


Для завтрака — милое дело.


Уселась на свободное место. 


— Чай? Кофе? — спросил Гердт.
Похоже, это была его зона ответственности.
— Давай, кофе. А то всё еще в сон клонит. — взяла бутерброд. — Только мне без сахара.
— Держи, — Гердт поставил кружку. — Увы, сливок нет, — развел руками.
— Есть сгущенное молоко, если что, — Тис протянул банку сгущенки.
В другой раз, может и отказалась бы. Сейчас, взяла.
— Внимание всем! — Ост постучал маленькой ложкой по своей кружке. — Надо обсудить программу дня!
— Прям программу? — засмеялась Мира.
— Прям, да.
— Думаю, не стоит ничего менять, — Гердт окинул всех взглядом. — А смысл? Ну, подумаешь, чуть меньше времени займёт прогулка по лесу.
— А может, наоборот, а? Давайте укоротим время «пирушки»? Ну, или не будем укорачивать. Чуть позднее ляжем спать.  У нас еще воскресенье до четырёх дня, — Тис вопросительно поднял брови. — Ну, а что? И выспимся, и в баньку сходим. Спокойно соберёмся и домой.
— А фотки сделать хотели?
— А кто нам мешает? Сейчас пойдём на лыжах. Хочешь селфи, хочешь общие. И вечером так же. Нин, чего молчишь?
— Я как все, — ну, дак, так оно и есть.
— Единогласно? — на всякий случай переспросил Ост.
Все закивали головами.
— Тогда у нас ровно час на всё про всё. Кушаем, собираемся и в двенадцать выходим.
Все еще раз закивали головами.


***
Пока я собиралась, эта седовласая женщина в туманной дымке, напоминающей снежную метель, смотрела на меня своими пронзительными и холодными, как лёд, глазами.


Разрез глаз у неё точно был восточный.

Хозяин этой базы, по всей вероятности, поклонник Японии. Как еще объяснить присутствие здесь этой картины?


Вот, ведь, заморочки. Как избавиться теперь от мыслей об этой особе? Не назови Мира по дороге сюда это имя, я бы не с акцентировала внимание на словах незнакомца, не полезла бы в интернет и не узнала бы столько всего, без чего жила нормально до этого дня...


Как он тот мужчина, кстати? Надеюсь всё хорошо. Эх, какой красавчик!


Вот, как легко можно женщину отвлечь от дурных мыслей!


Я улыбнулась своим воспоминаниям.  И в этот же момент боковым зрением увидала, как женщина на картине сменила позу и одну руку протянула мне, словно приглашала за собой.


Чур, меня! Чего только не померещится.


Ухватила рюкзак, в который кинула на всякий случай еще одни рукавички, потеплее, термоноски, мало ли, те, что на мне промокнут. С моей вегетативкой не мудрено. Термос с горячим чаем. Домашнюю аптечку. Не велика ноша, но кто знает, что может случится?  В этих местах мы впервые.


В гостиной забралась в комбинезон, накинула куртку и вышла на крыльцо, где уже в полной готовности нас с Мирой ожидали парни.


Мира вышла почти следом за мной.
— Твои очки от солнца где? — спросила, глядя на меня.
— В кармане. В куртке, — ответила, но на всякий случай проверила. — На месте.
— Тогда вперёд!


***
До домика, рядом с администрацией базы, где выдавали лыжи с ботинками и без, лыжные палки, санки, для желающих, сноуборды – всё, на любой вкус, дошли довольно быстро.


На удивление народу было не много.  Основная масса ушла еще с утра.  Только светать начало. Так нам пояснили в пункте проката.


Ребята проверили у нас с Мирой, чтобы всё было удобно и хорошо закреплено, и мы отправились по лыжне.


Первым шёл Тис, за ним Гердт, Ост, Мира и я.


Это был мой выбор идти заключающей.


В случае чего всегда можно будет поменяться. К тому же мы отправились гулять, а не на забег. Ну и самый весомый аргумент у меня, что буду останавливаться и делать снимки.


Маршрут нашей прогулки у каждого был забит в навигатор телефона. Так что, отследить, вызвонить отставшего или слишком вперёд убежавшего, проблем не составит.


***
Лес молчал.


Было слышно только поскрипывание под лыжами, да как, то тут, то там, с веток елей и сосен, падал отяжелевший снег.


Снег искрился. Там, куда попадало дневное солнце, слепило от яркого блеска глаза.


Лыжня периодически петляла, и я теряла из виду своих друзей.


Ускорялась. Потом останавливалась, чтобы сделать пару интересных снимков. Шла дальше.


Это еще один плюс, почему я пошла замыкающей. Никто не отвлекал. Никто не подгонял.


Подняла глаза на верх.


Надо сделать снимок. Будет удивительный кадр. Синие-синие бездонное небо, макушки сосен сходятся где-то на верху, образуя внутри себя почти ровный круг.


***
Телефонный звонок заставил вздрогнуть и вернуться в реальность.
— Ну, ты где там? Мы тебя потеряли...
— Иду. Не переживай.
Мира, как всегда запаниковала, упустив меня из виду.


Сколько её уже знаю, она вечно теряла меня, если я не шла рядом или чуть впереди. У подруги начиналась странная паника. Она словно дезориентировалась в пространстве.


Поэтому, когда с нами был Ост, мне было спокойней.  Тот держал её всё время за руку.


Уверена, он и сейчас был от неё на расстоянии одной лыжи.


Тогда чего она паникует?


Лёгкий порыв ветра отвлёк меня от мыслей. С ближайших дерев посыпался снег. Ветер подхватил его и словно кинул мне в лицо.


Чего еще удумал. Погоду испортить?


Я покатила дальше.


***
Погода и впрямь начала портится.

Порывы ветра усиливались, поднимая снежок от земли и бросая его в разные стороны, словно просеивая сквозь сито.


Навигатор показывал впереди меня четыре двигающиеся точки. Никто не звонил и не писал. Значит, идём дальше.


Чтобы не пропустить звонок, мало ли, одела наушники. Но лёгкую музыку все же включила. Она не помешает. А звонок услышу в любом случае.


Дошла до места, где лыжня расходилась. Одна поворачивала направо, другая продолжала двигаться вперёд.


Достала навигатор. Мне вперёд.


Ветер усиливался.


Макушки дерев раскачивались под его порывами. Снег осыпался, подхватывался у самой земли, и они кружились словно в вальсе, пока ветер не стихал.


Не нравится мне это всё.


Остановилась. Набрала Миру.
— Абонент выключил телефон или находится все зоны доступа.
То же самое и у остальных.


Открыла навигатор. Пустота. Никто впереди меня не двигался по маршруту.


***
Ну, исчезнуть они не могли. Просто нет сети, вот и пропали с маршрута. В любом случае они без меня не уйдут.


Так. Еще раз внимательно посмотрим. Ага. Вот, ровно в пятнадцати минутах ходьбы от меня беседка. Та, о которой мы говорили.


По нашему плану прохода этого маршрута, именно тут мы делаем остановку, отдыхаем, пьём чай-кофе, кто что пожелает и продолжаем маршрут.


В таком случае, они уже почти там и будут ждать меня.  Поспешу.


Чтобы не перехватывало дыхания от порывов ветра, прикрыла рот воротником свитера и повыше застегнула куртку.


Удивительное дело, что за всё время пока я катилась по нашему маршруту, а мы выбрали средний по своей длине, мне никто ни разу не встретился. Те что с утра ушли ладно. А те, кто брал лыжи вместе с нами? Все пошли коротким?


Сейчас мне вообще казалось, что в этом лесу только я и ветер, развлекающий меня снежными завихрениями и пугающий меня нарастающей силой.


Вот, вот! Этот «хулиган» словно услышал мои мысли, скинул с веток елей, впереди меня, снежный нанос, рассыпал его на стайку снежинок и бросил в очередной раз мне в лицо. А потом словно рассмеялся.


***
В беседке кто-то сидел. Но это ни один из наших.


Не стали ждать? Или как?


Рядом с беседкой стоял снегоход.


Тот, кто сидел, повернулся в мою сторону и замахал мне руками, словно бы говоря: давай, сюда!


До жути не по себе. Но иду, как под гипнозом.
— Вы, Нин?
— Да.
— Я вас жду. Присаживайтесь. Отдохните. И я отвезу вас на базу. Метель надвигается. Не шуточная, как по мне.
Присела, напротив.
— А...
— Ваших друзей увезли уже.
— Это вы? — я узнала того азиата красавчика.
— А это вы? — улыбнулся.
— Вы работаете здесь на базе?
— Нет. Я приехал к другу на день рождения, — он налил себе чай из термоса, отпил. — Мы поехали кататься на снегоходах. Началась непогода. Повернули на базу. Здесь ваших встретили. Их мои друзья забрали. Я вызвался дождаться вас. Ну, не лично вас, — осёкся. — отставшую девушку.
— Вроде, не так сильно я и отстала.
— Верно, но всем оставаться и ждать, бессмысленно, же? Как сами считаете? — он вопросительно посмотрел на меня. — Вы не замерзли? Почему ничего не пьёте горяченького? Налить? — взял свой термос.
— Нет, спасибо. Не хочу, — руками показала крестик.
Кого пить что-то? У меня дух перехватило от встречи с этим мистером «Х». Откуда он такой?
— Тогда поехали? Юка-онна шутить не любит, —добавил он.


***
Снегоход летел легко и довольно быстро.


Для снегоходов были свои дороги-маршруты. 


До поездки сюда, наши тоже предлагали взять снегоходы. Но, большинством голосов выбрали лыжи.
— Прогулка должна походить на прогулку, а не на поездку.  Покататься можно будет, по желанию, и на другой день, — Тис высказал своё мнение.
Мы с Мирой его поддержали.


Наверное, сейчас, учитывая сложившуюся ситуацию, я бы выбрала снегоход.


Метель не унималась. Вот, ведь зима! То снега от неё не дождёшься, то враз решила за всё отыграться.


Я пряталась за спину восточного мистера «Х», лишь иногда посматривая на дорогу. В голове, как и на яву, бушевала метель, только из моих собственных мыслей. Одни уводили меня в мечты. Другие убеждали, что слишком безрассудно было сеть и поехать с незнакомцем. А туда ли меня везут?


Снегоход притормозил и встал.


Впереди, перекрывая дорогу лежала сухая сосна.  Сломало ветром.
— Попробуем как-то убрать, — сказал молодой человек.
— Я помогу, — пошла следом.
Медленно, но верно, мы уложили её вдоль дороги.


Пока отдыхали, попыталась дозвониться до своих. Тщетно. Навигатор показывал белый экран в клеточку. Даже маршрут не посмотреть.


***
Проехав еще какое-то время, опять остановились.
— Кажется мы заблудились...
— Не может этого быть. Мы двигались в сторону базы. Пока навигатор работал я смотрела.  Предлагаю ехать дальше. Не паниковать.
Я вспомнила карту маршрута. Относительно лыжни, по которой мы выехали утром, база находилась на юго-востоке.
— Надо определить юго-восток и двигаться в том направлении.
— Тогда посидите, я сейчас.
Прокладывая себе путь по сугробам мистер «Х» углубился в лес.
«Далеко только не уходи», — гудело у меня в голове.

Он прошёл от одного дерева к другому, обходя их со всех сторон, иногда поднимая голову вверх.


Пытался определить стороны света. Это я поняла.


Вернулся.
— Едем дальше. Нам туда, — он махнул рукой показывая направление вперед.


Наконец-то впереди показались огни. Ура! Мы добрались!


Мистер «Х» сдал свой снегоход и помог мне с лыжами.


Я могла бы и сама.


Проводил меня до нашего домика.


Нас ждали.

***
Как оказалось, друзья Лема, так звали незнакомца, тоже были у нас.


По случаю нашего удачного возвращения и знакомства, решили этот вечер провести вместе. Назначили время сбора. Разошлись, привести себя в порядок.


Я напросилась в душ первой, мотивируя это тем, что мои волосы длинные и сохнуть будут дольше.


Следом Мира. Девочкам же надо сделать макияж. Тем более гости будут.


Среди гостей четверо ребят и девушка. Главное, чтобы она не имела никакого отношения к Лему.


— Главное, чтобы наших девчонок не увели, — услышала за дверью своей комнаты голос Тиса.

Зря не взяла с собой фен.  Мира тоже не взяла. Но у неё стрижка.


Хорошо. Буду сушить так.


Села на кровать и стала протирать волосы от корней до самых кончиков маленькими прядками.


Со стены, с картины на меня смотрела Юка-онна взглядом ледяной пустоты и боли.  Она показалась мне потерянной и одинокой. Отчаявшейся.


Никого не удалось сегодня погубить. Вот и печалится.


Но по приметам... Увидеть эту даму...


Я достала запасное полотенце и накинула на картину.


А не надо на меня смотреть.


***
Нас увеличилось в двое.


На столе чего только не было. Парни наши постарались на славу. И гости принесли много всего вкусненького.
Играла музыка. Велись разговоры. Интересные рассказы. В том числе немного из нашего с Лемом приключения, в котором он несколько раз упомянул Юка-онну.


Часам к десяти вечера активным ходом началось караоке и танцы. Ближе к двенадцати пошли запускать фейерверки. Но с учётом метели и пару неудачных попыток, вернулись назад в дом.


Все были изрядно пьяненькие и весёлые.


Я осталась постоять на крыльце. Уж очень красиво в свете фонарей ветер играл снегом. Небо чернело бесконечностью и пустотой. В этом была своя прелесть.


Послышался плачь ребёнка.


Желание кинуться к воротам и посмотреть, что там, перебарывало страх.


— Ты куда? — меня схватили на локоть.
— Там кто-то плачет. Кажется, ребёнок. Вдруг заблудился.
— Юка-онна выманивает. Ей нужна жертва, — Лем развернул меня и повел в дом.


***
Еще немного посидев со всеми, ушла к себе.


Беспокойство, точно такое же, как тогда в мотеле не покидало.


Легла не раздеваясь.


За окном завывала метель, бросая в стекло белую снежную крупу.


В гостиной полным ходом шло веселье. Ничего. Завтра отоспятся.


Я лежала и смотрела на тени, отбрасываемые из окна на стену.


Полотенце упало с картины.


Я вздрогнула.
Женщина на картине ожила.   Она вдруг выбралась, держась за раму, и спрыгнула на пол.


Красивая, худенькая с волосами ниже пояса, в платье, переливающемся словно снег в лунном свете и глазами будто изо льда, она шагнула ко мне.


Кричать не было сил. Губы пересохли.


Комнату заволокла темнота.


***
— У неё жар, — услышала откуда-то из далека.
— Интересно, здесь у них есть врач?
— Я врач.
Я открыла глаза.

На стуле у кровати сидел Лем держа мою руку за запястье.  Все остальные столпились вокруг.

— Что случилось, — с хрипом в голосе спросила.
— Это ты нам скажи, — Мира присела на край кровати в ногах. — Мы уже расходиться собрались, вдруг слышим грохот. Заходим ты на кровати, что-то шепчешь, уставившись в стену. Картина на полу. Рядом полотенце.
— Друзья, давайте, на время все выйдите, — попросил Лем. — Вы мне мешаете. Да и ей нужно больше воздуха.

Все друг за дружкой покинули комнату.


— Я сейчас, — Лем вышел следом, но уже через пару минут вернулся. — Простыла всё-таки. Зря не попила чай тогда в беседке. Сейчас принесут мой сундучок волшебный, — он улыбнулся. — Там есть всё необходимое. Подлечим. Но, по возвращению домой к участковому врачу, — потрогал лоб. — К врачу! Слышим меня?
— Да, — прохрипела. — Слышу.
Лем немного посидел рядом. Потом встал поднял полотенце.
— Твоё или местное?
— Местное.
Кинул его на кровать в ноги.
— Странная картина… Упала, хм… – осмотрел место, где она висела. -- Крепление хорошее, — поставил её к стене развернув подрамником наружу. — Нашли что повесить. Хозяин базы шутник...


***
В Комнату постучали.

Лем встал. Открыл. Взял чемоданчик, напоминающий кожаный саквояж. Включил общий свет. Прошел к тумбочке.
Вытащил оттуда фонендоскоп.


Послушал меня.
— Ну, в лёгких чисто. Это хорошо.
Достал стеклянный флакончик с какой-то жидкостью. Вышел из комнаты, вернулся с кружкой и ложкой.


В приоткрытую дверь я увидела толпящихся друзей, молча наблюдающих за происходящим.


Лем налил микстуру в ложку.
— Пей.
Выпила. Ну, какая же гадость.
— Запей, — протянул кружку. — Выпей всё. Организм обезвожен, — забрал кружку и поставил на тумбочку. — Сейчас спать. Потом забегу еще проведать.


***
Часов около одиннадцати Лем, и правда, забежал.


Они с друзьями разъезжались.


Мы тоже решили уехать пораньше, раз уж я заболела.


Парни сходили в баню. Мира не пошла. Она всё пыталась меня то напоить горячим чаем с лимоном, то чем-нибудь накормить. Но есть мне не хотелось.


Потом она рассказывала, что Лем уходя, забрал картину из моей комнаты, а вместо не принёс другую.


Вот, ведь! Я и не увидела сразу. На стене висела «Царевна-лебедь» Михаила Врубеля.


Мне очень хотелось рассказать Мире про своё видение. Только она была куда мнительней меня, как я считала. Потому сдержалась.


Эта женщина, Юка-онна, не выходила у меня из головы.


Царевна-лебедь смотрела на меня загадочно своими удивительно большими глазами. В них читалась наивность и искренность, неподдельная доброта и простота.

***
Около двух дня мы уже сидели в машине.


Погода была пасмурной. Небо хмурым, снег просевшим, а на дороге практически растаявшим, от чего из-под колёс летела грязь.


Навигатором в этот раз был Гердт, а я дремала на плече у Миры.


Та, как истинная подруга, подставляя мне своё плечо и за всю дорогу ни разу не сомкнула глаз.


Парни о чем-то разговаривали. Как я поняла, делились планами на новогодние каникулы.


Мы жили и работали в Ен-ске, но все, за исключением меня и Тиса, приехали сюда из ближайших маленьких провинциальных городков. И, поскольку, Новый год, это семейный праздник, каждый уезжал домой.


Меня довезли прямо до подъезда.


Только зайдя в свою однушку, я поняла, что хочу есть.


Минут, через тридцать позвонила Мира.
— Он повезёт меня домой, к родителям, — кричала она ни то сквозь смех, ни то сквозь слёзы. — Он прямо так и сказал, что смысла нет тянуть. Ты слышишь?
— Слышу, слышу, дорогая. Я очень рада.
— Завтра на работе поговорим. Окей?
— Хорошо.
— Пока. Лечись.
— Стоп, Мира, я с утра в больницу.
— Точно. Звони, если что.


***
Записаться с вечера так и не получилось.


В больнице пришлось отстоять живую очередь.
— Талонов нет, — развела руками сотрудница регистратуры.
— К дежурному? У меня высокая температура.
— А почему не вызвали на дом?
— Не смогла дозвониться.
— Хорошо. Дам вам талончик на другой участок. Там новый доктор. Но его хвалят. Сейчас узнаю, примет ли.
Женщина набрала номер по внутреннему телефону, что-то сказала, кивнула головой, подошла к окошечку и сказала:
— Примет. Вам повезло, — протянула талончик.


У кабинета на кушетках сидело всего три человека.


Очередь двигалась неспешно.
— Приглашают следующего, — глядя на меня сказал, вышедший из кабинета мужчина.
Зашла.
— Здравствуйте, — прохрипела я.
Врач оторвал взгляд от экрана монитора.
— Здравствуйте, Нин.



Часть 3

Новогодние каникулы, как это бывает всегда, первые дни тянулись, а потом пролетели мгновением.

Никуда не ходила. Так, на городскую ёлку, просто, чтобы не сидеть дома. В сам Новый год и на Рождество к родителям. Всё остальное время недолгие прогулки, вместо пробежки по кварталу, походы в магазин, чтобы дома попу у телевизора не отсидеть.

Миру не беспокоила. Ей не до меня. Приедет всё расскажет.


Звонил пару раз Тис. Звал в кино, погулять. Но мне совершенно не хотелось.


Такая маета: себя в порядок привести, думать, что одеть... Не люблю. Дома ни о чем таком беспокоиться не надо. И кино можно посмотреть в двух шагах от кухни.


Читала книжки. Немного рисовала.


Ждала, когда на работу.


К тому же, со мной не ладное творилось.  Реагировала на каждый всполох экрана телефона. Вздрагивала на каждый входящий.


Я ждала, очень ждала одного звонка.


Тогда, на приёме он сказал, что скоро увидимся. Но так и не случилось этого. И в новогоднюю ночь не позвонил. Не поздравил.


Немного поревела.


Сама себе что-то надумала. Глупая.


Вот, что за натура у нас такая у женщин? Понравился человек. Он тебе пару минут внимания, пару комплиментов, а ты уже чуть ли ни «светлое будущее» с ним строить собралась.


А, ведь, по сути, я ничего о нём не знаю. За исключением явного: работает участковым врачом. Еще, что жил в Японии с родителями.  Сам рассказал.


Есть у меня его номер телефона. Только я сама не позвоню. В интернете, на сайте больницы нашла его фото. Распечатала для себя. Зачем? Не могу объяснить. Влюбилась, пожалуй.


***
Мира всё утро первого рабочего дня после каникул «заливала» в мои уши историю своей поездки в гости к Осту.


Довольная, в полном восторге от всего, она рассказывала о маленьком провинциальном городке, где вырос её мужчина, о том, как провели Новый год.  Куда ходили.


Немного о родителях Оста. О том, что ей показалось, будто мама не очень довольна выбором сына.


По свадьбе: решили отложить это дело на следующий год. У Оста есть старшая сестра. Сначала её надо замуж выдать.


Да, пожалуйста. Мира совершенно не против.


— Как твои дела? — дошло время и до меня.
— Нормально.
— Ой, чувствую, что не нормально, — заглядывая мне в глаза усомнилась подруга. — Тис звонил тебе? — переходя на заговорщический тон, спросила Мира.
— Звонил.
— И?
— Что?
— Что сказал-то?
— Ничего, — я пожала плечами, удивляясь интересу Миры. — В кино звал, просто погулять.
— И ты?
— Ой, совсем не было желания.
Мира всплеснула руками.
— Да, как так-то? Ты чего, правда, не замечаешь?
Теперь я была в замешательстве.
— Да любит он тебя! По-моему, с первого дня, как Ост вас познакомил.


***
Еще один парадокс женской натуры. Мы слепы, когда влюбляемся в кого-то. Мы не замечаем любви других. Говорим о своей боли и обидах, но не понимаем, когда причиняем боль и обиду другим.


Я, правда, ни сном, ни духом не подозревала того, что Тис в меня влюблён.


Он был самым старшим среди нас. Сдержанный, рассудительный. Высокий и красивый. Светлые волосы всегда аккуратно стрижены. В одежде предпочитал классику. Много читал. Быстро стал руководителем отдела. Посещал тренажерный зал.


К Тису я относилась как другу, как к старшему брату.


Даже сейчас, когда Мира открыла мне глаза на реальную картину, я не испытала ничего, кроме жалости. И то, очень отстранённо. Словно это не я была причиной его сердечных мук, а кто-то другой.


Но я понимала, что отныне не смогу общаться с Тисом так, как раньше. Стану следить за своими словами. Появится напряжение. Постепенно мы отдалимся. Перестанем быть искренними и открытыми как раньше.


Стало грустно. Ведь, я могу потерять друга…


***
-- Ну, ты чего зависла? – Мира заглянула мне в лицо.
-- Прости. Давай не будем сейчас об этом.
-- Я тебя расстроила?
-- Есть немного…
Мира погладила меня по спине.
-- Я думала, ты будешь рада узнать это. У тебя, ведь, нет никого. Или есть? Я чего-то не знаю?
-- Мира, дорогая моя подруга, я не готова к такому разговору пока. Понимаешь?
-- Хорошо. Закрыли тему.
Мира, встала.
-- Пошла. Поработаю.
Надеюсь, я её не обидела.

Мира ушла, а я погрузилась в воспоминания.


А ведь и правда, сопоставляя многие моменты, сложно не понять, что я нравлюсь Тису. Но почему я к этому пришла только сейчас? Почему раньше не осознала? Не зашло бы всё так далеко. Что, если я давала ему ложную надежду?


***
Вечер просидела у окна. Просто глядя в темноту и на падающий снег. Огромные хлопья летели из черноты январского неба медленно, чуть покружась, как падает к земле пушистое перышко.

Это и завораживает, и немного феерично.


Ты погружаешься в это и растворяешься там. Ты отстраняешься от реальности. Лишь тишина и бесконечность летящего снега вокруг.


Поздний телефонный звонок, вывел из забытья.


-- Привет! Прости, что поздно. – молчание. – Не разбудил?
-- Нет.
-- Как дела?
-- Нормально.
-- Как провела каникулы?
-- Нормально.
Возникла пауза, затянувшаяся, как мне казалось на вечность.
-- Я помешал?
-- Нет.
Опять молчание.
-- У меня дежурство. Пока всё спокойно. Вот, решил позвонить. Но, кажется не вовремя…
Лем словно не знал, что ещё сказать. Я тоже.
-- Не молчи. Скажи что-нибудь.
-- Что?
-- Спроси, например, как у меня дела?
-- Как у тебя дела? – я пожала плечами.
-- Не очень. Заболел отец.
-- Что случилось?
-- Это не телефонный разговор, Нин. Давай встретимся завтра?  Ты в котором часу заканчиваешь работу?
-- В семнадцать ноль-ноль.
-- Минут пятнадцать меня подождешь?
-- Подожду, -- я опять пожала плечами.
-- Тогда до завтра. И спокойной ночи, -- Лем сбросил звонок.


***
Ночь не была спокойной.


Звонок растревожил. Вложил в моё сердце надежду, которая может оказаться напрасной. Но зачем он позвонил? Почему сейчас?


Этих «зачем» и «почему» в голове было бесконечное количество. Они терзали меня и мучили.


Открыла фото, сохранённое из интернета. На нём Лем строгий, очень серьёзный. В глазах тоска или грусть. Может боль.


В альбоме, из прошлогодней поездки, он тоже есть. Там Лем другой: счастливый, весёлый, даже беспечный. Всё время рядом или за спиной. На одном из фото он даже обнял меня за плечи.


Я этого совершенно не помню.


Я тогда много чего не осознавала, не понимала. Будто находилась и там, и не там одновременно. Допускаю, что уже по возвращении из леса, у меня была температура. Потому все и происходило так, как в полусне.


Но я хорошо помню, как была рада, что компания Лема осталась с нами. И я могла видеть его весь вечер. Слышать его голос, его смех. Ощущать его взгляд на себе, делая вид, что мне всё равно.


Сердце билось, как сумасшедшее. И что-то похожее на счастье окружало меня тогда.


А потом появилась боль. Не потери, нет. Скорей разочарования от несбывшегося ожидания.


И вот, он позвонил.


Я сейчас должна бы прыгать от счастья. Целовать его фото на экране телефона. А я плачу…


***
Всю ночь снился лес темный и пугающий. Голоса, зовущие куда-то. Смех душераздирающий, до мурашек по телу. Чей-то силуэт полупрозрачный, словно дух, пытающийся заманить меня в самую гущу леса. Но я просто шла вперед, по тропинке, занесённой снегом, прокладывая себе дорогу, чтобы выбраться из этого ужаса. Не сдаться. Не упасть в снег и не замерзнуть там.


Будильник не позволил мне узнать, чем же всё закончилось. Очень хотелось верить, что выбралась.


В полудрёме встала с кровати, отдёрнула шторы.


Белая пелена плотно висела над городом, не туманом, нет.  Мелкой крошкой мечущегося

снега.


За окнами была метель.


Вот он, ассоциативный ряд. Вот, откуда сон!


Волшебный снегопад вчерашнего вечера, закончился круговертью снега и завыванием ветра.


Но рабочий день никто не отменял. Хочешь, не хочешь, идти туда придется. Туда в эту январскую метель, злящуюся на что-то или кого-то. Может, на всё разом.


Лишь бы ходил транспорт.


Пешком с утра? Далековато…


***
Автобус был переполнен, как всегда.


Еле втиснувшись в открытую дверь, благодаря подпирающим в спину, входящим за мной, встала одной ногой на ступеньку.  Другая повисла в воздухе. Но упасть было невозможно. Если только, не тряхнёт где-то по дороге и не сдвинет всю эту массу вперед. Назад ли.


Рукой ухватилась за стойку перед сиденьем. Больше не за что. И то, боялась, что в таком положении рука устанет быстро.


Ехать шесть остановок.


С каждой остановкой меня «проталкивали» всё дальше в салон. А очень хотелось этого избежать. Ехать-то не так и далеко. Лучше бы держаться ближе к выходу, чтобы выйти. Иначе, есть шанс не успеть и тогда придётся ехать лишнюю остановку, а потом возвращаться.


Уцепилась за поручень ближайшего кресла. Теперь меня не сдвинуть.


Когда объявили мою остановку, все кому выходить на неё же ринулись к выходу, со словами «пропустите».


Меня, можно сказать, вынесли.


Главное успела встать на землю. Иначе упала бы.


Вот, за что не люблю общественный транспорт и при любой возможности предпочитаю ходить пешком.


***
Мира с кружкой кофе подсела ко мне, стоило только включить компьютер.


Я видела, как она ждала этой возможности.


– Как добралась?
– Как можно в такую погоду добираться в общественном транспорте? – засмеялась. – Помятая, утрамбованная, но живая.
– Неплохо над тобой поработали! Выглядишь на все сто! – Мира тоже засмеялась. – Румянец даже.
– Это от ветра. Пока от остановки шла.
– Да. Погода куролесит. – Мира отпила глоток кофе.
Подруга явно хотела спросить что-то еще, но не решалась.
– Ну, говори уже, чего хотела?
– Не обидишься?
– Нет.
– У тебя есть кто-то? Ой, не так спросила, – подпёрла свободной рукой голову, заглянула в лицо. – Тебе кто-то нравится? Ты другая после той нашей поездки. Совсем другая.
– В каком смысле?
– Лёгкости нет во взгляде. Грустинка появилась. – Мира отодвинула свою кружку так, чтобы случайно не задеть. – Это Лем? Я угадала? – наклонилась очень близко. – Угадала, – Ответила сама себе. – Так я и думала.
Взяла мою правую руку в свои.
– Продолжения не случилось? – погладила мою руку. – А мне тогда казалось, он тоже с тебя глаз не сводил. Уверена была, будет что-то. Вчера не зря разговор про Тиса завела. Думала, ты сразу скажешь, что у тебя уже есть любимый мужчина. А ты, осердилась. Говорить не захотела.


Не переживай. Если не сложится, то обрати внимание на Тиса. Он хороший. Надёжный.


Не молчи сейчас. Скажи что-нибудь. Ну или пошли меня, – она улыбнулась.
– Мира, спасибо тебе за заботу. Ты настоящая подруга! За это тебя и люблю. Но, можно мне время? Чуть-чуть? Самой разобраться?
– О чём ты? Конечно! Всё. Пошла работать, – она взяла свою кружку с остывшим кофе и ушла на своё место.


***
В холле, у самого выхода меня догнал Тис.
– Привет.
– Привет.
– Слушай, Нин, давай сходим в кино? Премьера. Народ хвалит. 
– Прости, Тис, но я не могу.
– А… Ясно… Понял… – он бросил взгляд куда-то в глубь холла. – Тогда пока. Хорошего вечера.
– Спасибо, – я посмотрела в туже сторону.
Чуть левее входной двери, у витража, стоял Лем.


А говорил, подождать его.

– Хорошего вечера, – ответила Тису и, едва заметно, помахала рукой Лему, не понимая, уместно ли это будет.

Лем поспешил ко мне.


Он был шагах в десяти всего, а казалось, шёл целую вечность.
– Привет! – посмотрел в след Тису. – Кажется он расстроен.
– Он пригласил меня в кино, – зачем-то сказала я.
– Почему не пошла?
Вопрос убил на повал.


Лем смотрел на меня и улыбался. Дурацкая улыбка.

Мне тут же захотелось окликнуть Тиса и сказать, что я передумала и согласна пойти с ним в кино.

Во мне сейчас всё кипело. Он что, играет со мной? Чувствует, что нравится мне и потому позволяет подобное?


Моя мнительность делала своё дело. Хорошо, что сдержалась.
– Ты хотел поговорить, – ответила, глядя в глаза.
– Только поэтому? – Лем продолжал улыбаться. – Ладно, не сердись, – легко и непринуждённо сказал тут же. – Я немножечко приревновал.
– Глупо.
– Глупо, глупо, глупо… – переходя на шёпот, повторил Лем. – Влюблённые люди становятся глупыми, – взял меня за руку. – Пойдём?


***
Что это сейчас было? Признание?


В моей голове начались перевёртыши. Никогда… Никогда я ещё так не заморачивалась.  Сейчас почему-то в каждом слове я искала либо другой смысл, либо подвох. Уже ли я настолько не уверена в себе?


Почему я не могу просто принять того, что нравлюсь кому-то? Лему, например?


Что в нём такого особенного, что каждое его действие, каждое его слово, взгляд – повергают меня в шок?  Я – будто и не я вовсе…


«Ты влюбилась»! – сказала бы Мира, захлопав в ладоши.
«Ты влюбилась»? – спросила бы мама, продолжая мыть посуду.
«Ты влюбилась», – констатировало факт моё сердце.


Значит, это бывает так? Вот, почему говорят: теряешь голову.


«Влюблённые люди становятся глупыми», – сказал Лем. Это он обо мне? Или о себе?


***
На улице по-прежнему мело.  Снег словно сошел сума. Его трепало ветром во все стороны, а он сыпал неустанно мелкой ледяной крошкой. И ударяясь о землю, о стены зданий, обо всё, что встречалось ему на пути, казалось звенел.


Вечерний город погрузился в эту снежную пелену, создававшую иллюзию тумана, внутри которого светились огни иллюминаций, окна домов и фонарные столбы вдоль улиц. Городской транспорт и автомобили двигались медленно и осторожно.


Видимость была очень плохая.
Метрах в двух-трех, пешеходы, ворчащие и ругающие непогоду, становились темными силуэтами, а после и вовсе пропадали.


– Не удачное время я выбрал, да? – Лем виновато посмотрел на меня. – Несколько раз думал, позвонить и отменить встречу. Но не смог. Мне ребята посоветовали тут одно кафе недалеко. Там уютно. Пойдём?
– Пойдём, – что еще я могла сказать сейчас.
Мне было всё равно, что творилось на улице. Для меня было важно видеть его, слышать его, держать за руку, как сейчас.


Сердце моё заходилось в смятении чувств, в ликовании и ожидании. Оно бы не вынесло в эту минуту расставания из-за какой-то метели.


Лем взял мою руку и переложил её так, что теперь я держала его под руку.
– Так будет надежнее, – засмеялся, как всегда. – Так я тебя точно удержу. Ну, и ты уж держись за меня покрепче.
– Хорошо.
– Что? – сделал вид будто не расслышал.
– Хорошо, – повторила громче, прикрываясь свободной рукой от ветра.
– То-то! Слушайся старших.


***
Нас провели к столику у окна, стоявшему уединённо, почти в самом конце зала.


Лем помог мне раздеться и сесть. Затем разделся и сел сам. Позвал официанта. Мы сделали заказ и пока его готовили болтали на отвлечённые темы.


Лем рассказал, что дежурил в Новогоднюю ночь. В этом отношении у не семейных, такой удел, всегда приходится брать дежурства. А потом летал к родителям. Родители из Японии перебрались в Хабаровский край. Отсюда далековато. Но заболел отец и не полететь нельзя было.


Сейчас ему получше. Врачи сделали всё что могли. Но Лему было бы спокойней, будь родители здесь, рядом. Он мог бы и сам еще за отцом приглядывать.


Однако родители не желают ничего менять. А вот, его, Лема, видеть рядом было бы в самый раз. Он молодой и для него это проще.


Он передо мной оправдывался? Или подводил разговор к чему-то более важному? Или я опять надумываю?


Нам принесли наш заказ.


***
Лёгкая музыка, ненавязчивый свет ламп по верху и на стенах, уютные кресла с подушками под спину, огромное витражное окно, сквозь которое проглядывалась улица в свете фонарей, утонувших в белом мороке снега.  Запоздалые пешеходы, там же за окном, укрывающиеся от снежной метели.


«Ползущие» по заснеженной дороге автобусы и трамваи, автомобили, пробуксовывающие между делом и сигналящие зазевавшимся. 


Вкусный ужин. Лем, всё время рассказывающий что-то и улыбающийся своей светлой улыбкой.


Всё вместе это высвободило во мне негу счастья и покоя.


Я поймала себя на мысли, что не хочу завершения этого вечера. Пусть бы он длился вечно.


***
Лем посмотрел на часы. Пригласил официанта.
— Рассчитайте нас, пожалуйста. Я оплачу, — предупредил моё желание рассчитаться. — Я пригласил. Я угощаю.
Заплатил за ужин. Достал телефон.
— Вызову такси. Поеду с тобой. Провожу, — заулыбался. — Заодно узнаю, где ты живёшь. Адрес скажи.


Такси подъехало быстро. Нам не пришлось ни минуты ждать.
— Потом сразу меня отвезёте на Лесную, 40?
— Куда? Нет! Да вы что? Вы видите, что делается на дорогах? А там, в том районе сейчас и не проехать, — он показал на экране навигатора: — Посмотрите, сплошная красная. Нет. Ни за какие деньги. Вот, до первого адреса и всё.
— Ладно, что-нибудь придумаю.
Что?


От меня туда, в новый район города, как на край света. Даже, если найдем на каком автобусе ехать, это, с учётом, только что увиденной картины, затянется часа на полтора. Если не больше.
— Ты можешь остаться у меня. Постелю в гостиной. — я посмотрела на Лема. — И от меня тебе на работу пешком пару минут.
— Можно? — зачем он переспросил?
Надеюсь, он не надумал себе чего лишнего?
— Ну, а что ты предлагаешь? Есть другой вариант? Гостиницы рядом нет. — я развела руками.
— Я согласен.


***
— Уютненько, — оценил моё скромное жилище Лем.
— Ты будешь спать здесь, — показала я на диван. — Он раскладывается. Так что будешь возлежать на нём, как король. Я спала здесь пару раз. Ничего вроде. Удобно.


Если в душ пойдёшь, скажи, я дам полотенце.


Ты спишь в пижаме или как? У меня просто пижамы твоего размера нет... Но могу предложить спортивные штаны. Домашние. Чистые, если что.


— Давай спортивные штаны. И, да. Я сходил бы в душ.
Выдала ему полотенце, показала, что где. А пока он мылся, постелила постель. Включила ночник. Ушла к себе.


Нашла ему спортивные штаны. Он, конечно выше меня и крепче, мужчина как никак, но была уверена, они ему подойдут. Будут чуть коротковаты. Но какая разница, если спать.


Отнесла, положила на кровать. Рядом положила двое плечиков, для одежды. Ну, не на стул же ему вешать одежду?


***
Лем предстал передо мной в полотенце, повязанном ниже пояса.


Смутилась. Но взгляда отвести не смогла.


Каждая мышца его тела играла в полутонах моего ночника. Он был красив.


Смотрел на меня и улыбался.


Главное не пустить слюну сейчас. Не выказать своё смущение. Сделать вид, что я таких, как он перевидала тысячи. Нечем меня удивить.
— Я там тебе всё приготовила, — показала рукой на двери в гостиную.
— Спасибо.
— Спрашивай, если что надо будет, — добавила в след.


Пока мылась в душе, чего только в мою голову не «лезло».  Но нужно было продержаться.  Расслабляться нельзя.


Горький опыт у меня уже был. Может быть поэтому моё сердце столько лет молчало? Пусть еще чуток помолчит. Надо.

***
Тишина усиливала все звуки за окном.


Метель, кажется не собиралась утихать. Наоборот всё усиливалась и усиливалась.


Ветер завывал, как голодный хищник, что чуял добычу, но не мог её достать. Он злился. Он бросался на стены и окна дома, единственную преграду, стоящую на пути. И надрывно поскуливая, потерпев неудачу, вновь отступал.


Перед следующим броском его вой усиливался многократно.


По телу бежали мурашки.


Не спалось.


Будь я одна, включила бы что-нибудь и смотрела, пока сон не сморил. Но сейчас я сделать этого не могла.


Там, в соседней комнате спал Лем. Нельзя разбудить.


***
От очередного удара в стекло окна белого снежного сгустка, брошенного январской метелью, стало не по себе.


Послышался голос: — «Впусти...Он мой...»


Ух! Жуть какая!


Встала, чтобы задернуть плотные шторы.


Там в этой снежной заварухе на меня смотрело огромное лицо женщины. Точно такое же жуткое, пугающее, как тогда в декабре, в мотеле. Но теперь оно было в несколько раз больше.

"Юка-онна... Юка-онна"... -- стучало в висках.

По телу прокатился холод, превращая каждую частичку моего тела в мурашки, бегающие от кончиков пальцев ног, до кончиков волос.

Задернула шторы и следом за этим последовал очередной удар в оконное стекло.


Я отскочила, и, если бы не кровать, точно упала бы.


«Впусти... Он мой... Мой»... — завывание перемежалось с шипением, гневом и плачем.


***
Я схожу сума? Начинаю слышать голоса и чёрте что мне мерещится.


Подышала. Успокоилась. Вот, ведь. Дожила. Обычной метели бояться стала. И эта  Юка–онна... Чего я её опять вспомнила?


— Чего не спишь? — услышала позади.
Вздрогнула.
— Тьфу ты, напугал, — оглянулась. — Шторы задергивала. Воет жутко. До мурашек.
— Я вот, тоже уснуть не могу, — проходит, отдергивает одеяло и ложиться.
— Э! Э! Лем! Не наглей!
— У тебя тут помягче.
— Окей. Спи тут, — встаю и направляюсь в гостиную.
Лем успевает схватить меня за руку, тянет к себе.


Падаем. Я склоняюсь над ним. Почти нос к носу.


Перехватывает дыхание.
— Ты не далеко заходишь? — шепчу и пытаюсь встать.
— Нет. В самый раз. — захватывает крепче и прижимает ближе.
— Лем, может ты меня неправильно понял, когда я предложила тебе остаться?
— Я всё правильно понял, — он улыбнулся. — Но правильно меня не устраивает.
— Пусти, Лем.
— Нет, — ловко переворачивает нас и теперь уже он склоняется надо мной.
Прижимает мои руки к подушке. Наклонятся. Касается губами губ. 
По телу бегут мурашки.  Сердце бьёт в набат.


Сильный удар в окно. Средняя створка окна открывается. В комнату врывается холодный ветер, раздувая шторы, как паруса.


Мы оба поворачиваемся к окну.


— Окно было чуть приоткрыто. Я всегда оставляю так.
— Сильный ветер.
Мы встаём.  Я ловлю шторы. Лем закрывает окно. И проверяет надёжность.

Ветер еще раз ударяет в оконную раму и, словно снежная королева из сказки, на нас смотрит женщина с пустыми глазницами и открытым ртом, как в застывшем крике. Её лицо искажено гневом.


Отпускаю шторы.


Садимся на кровать.


***
Молчание на какое-то время повисает в комнате.


Один за другим повторяются удары ветра в окно. 


Мне невыносимо становится страшно.
— Что это? — шепчу я, в надежде, услышать что-то ободряющее и успокаивающее.
— Юка-онна, — шепчет в ответ Лем.
— Да что это за жуть такая?
— Подозреваю, она за мной...
— Издеваешься?
— Почему сразу издеваюсь? Я серьезно, — не меняя выражения лица отвечает Лем.
— Да, ну, тебя. Мне между прочим страшно.
— Мне тоже.
— Лем, я не шучу.
— Какие уж тут шутки. Но ты не бойся я рядом, — он обнимает меня, кладёт аккуратно на кровать и начинает целовать.
Пытаюсь высвободиться.


В голове только одно: он видел это мерзкое чудовище или нет? Или это только мой мозг такие картинки рисует?


— Погоди, — уворачиваюсь от очередного поцелуя.
Лем откидывается на спину. Сажусь. Смотрю на него. Он ловит мой взгляд.
— Скажи, ты сейчас в окне ничего не видел? Ответь только честно.
— Метель, ночь.
— Но ты же видел это жуткое огромное лицо женщины?
Лем сел.
— Значит, ты её видела?
— Да. Первый раз в мотеле, в ту жуткую метель. Второй раз на базе у себя в комнате. Она вышла из картины. И сейчас, — я посмотрела на Лема. — Я же не схожу сума?

Лем встал. Включил в комнате свет. Сел на кровати скрестив ноги. Показал рукой чуть впереди себя.
— Садись. Раз так, то тебе лучше всё знать.



Часть 4


—Это началось давным-давно.

Отец мой тогда был таким же молодым, как я сейчас, — начал свой рассказ Лем. — Они с мамой тогда только-только поженились. Планов было много на будущее.

А жили-то в Казахстане. Родились там и выросли.  Корейцев и сейчас там много, а тогда-то куда больше было.


Отец отслужил армию. Поступил в институт. Закончил с отличием. Тогда распределение было. Куда направят, там и будешь трудиться. Отцу предложили в Японию. Там требовались такие специалисты.


Он согласился, конечно. Увидел в этом перспективу роста и  возможность наработать хороший опыт.


Маму это не очень обрадовало. Ехать в чужую страну, как в пустыню: ни родни, никого рядом. Чужие люди,  язык,  уклад...


А делать-то нечего. Но поехала не сразу. Дала время отцу обустроиться. Чтоб не на пустое место приехать.


***
Направили тогда из Казахстана не только моего отца. С ним поехало еще несколько человек. Среди которых двое корейцев, один казах и трое русских. Семеро получилось, в общем.


Кто-то из них был не только женат, но и детей имели. Одни потом семьи к себе забрали. Другие так и жили на две страны.


Поселили их в деревеньке небольшой. Недалеко от города, где работали.

На работу добирались на велосипедах. Самый удобный вид транспорта, шутил всегда отец. Зимой, правда, посложней было. Но зимы там такие, как у нас здесь редко бывают. Если снег и выпадает, то дня на два и не более. В горах, на севере, конечно зимы длились дольше. Но так в горах никто и не работал. Да и не жил.

Даже крестьяне не особо хотели так жить. Землю возделывать не имело смысла там.  В горы ходили за травами, да на охоту. И то не всегда. По сезону. А вот рыбалка у японцев — это хлеб.

Отвлёкся, Прости, — Лем потёр лоб. — Ну, так вот. С местными Казахстанские парни быстро нашли общий язык. Кто-то помогал, если нужда была в том. Кто-то снабжал продуктами. За денежку, конечно.


Так месяца три где-то прошло. Дело шло к зиме.


Отправились двое местных жителей на охоту и пригласили моего отца, да русского одного. Вот, как звали того русского плохо помню. Но вроде, Ник.


***
Охота не задалась.


Возвращались домой без добычи.


И вдобавок ко всему, по дороге домой, застигла их метель.


Враз ветер сильный поднялся. Снег посыпал мелкий и густой, словно манную крупу, кто просеивал. Закружило это всё.  Замело. Не видно ничего.


Шли держась за верёвку, специально прихваченную собой, одним из местных.


Шли, шли... Встали. Не могут понять куда идти. Местное между собой спорят.


Из их спора отец, тогда еще плохо знающий язык, понял только одно, что они ходят по кругу. Словно их водит кто.


Зарубки стали делать. Ник научил. А все равно п кругу идут.


Метель крепчает, да и стемнело. Замерзать мужики стали.


Остановились. Место приглядели. Решили костёр развести. За сугробами укрылись, что сильно не задувало. Только все спички напрасно сожгли. Спички гаснут и всё тут. Словно задувает кто.


И тут один из местных и говорит:
— Это Юка-онна завела нас сюда. Жертва ей нужна.
— Что за Юка-онна? — спрашивают его.
Японец помолчал немного. Оглянулся по сторонам. Прислушался и говорит:
— Плачет кто-то, слышите?
Отец с Ником плечами пожимают.
Слышат, но только завывание метели.


Но через какое-то время отец, сказал, что услышал явный женский плачь. С надрывом. Душераздирающий такой.
— Юка-онна — это злой дух. Молодая женщина. Красивая. Потому мужчины чаще всего её жертвами и становятся. Одета в белое. Волосы длинные, цветом словно седые. Склониться к тебе, словно поцеловать хочет, а сама дыханием своим замораживает человека.


Говорят мстит за свою смерть. Но мстит и женщинам, приманивает их детьми. В ребёнка превращается. Или детей похищает и замораживает.


Бывает выбирает себе жертву. Одну или две. Тех она как нас вот, водит, водит. Пока не ослабнут, а потом и забирает из души.


Людей бывают находят замерзшими, а случается, что и нет.


— Ну и жути вы нагнали, ребята, — потирая замерзающие пальцы рук улыбнулся Ник. — Давайте-ка лучше пойдём. А то и правда, останемся здесь.
— Если Юка-онна кого выбрала, она и в дом придёт, — добавил второй японец. — Потому в метель жарче дома топим.


***
Но охотники встали и пошли дальше.


Отец устал изрядно. Силы будто покидали его. В сон клонило. Он приотстал немного от товарищей.


Смотрит, в снегу под деревом сидит кто-то. Не сразу и понял, что это женщина. Только подумал, почему же друзья его мимо прошли?


Подошел ближе.
— Замерзнуть не боишься? — спрашивает.
А она в ответ:
— Давно уж замёрзла.
Отец тогда подумал, что какая сильная женщина, еще и шутит в таких условиях.
— С нами пошли? — предложил ей отец. До деревни доведём.
Женщина молча встала и пошла рядом.


Лица не разглядеть было. А вот волосы из-под платка выбивались. Серые, почти седые. Но не старуха. И голос молодой, и походка, и осанка — всё говорило о том, что ей от силы лет тридцать. Не больше.

Идут они, разговаривают. Отец совсем счет времени потерял. Что не дин в горы, в лес пошел. Силы покидать стали.


А в голове опять, почему же никто кроме него женщину-то не увидел?
— А я им и не показывалась, — засмеялась друг попутчица. Мне ты глянулся. Вот тебе и показалась, — и добавила: — Вот, тебя в мужья взять хочу.
— Меня нельзя. Я женат.
— А мне всё равно, — ещё громче рассмеялась попутчица.
И чем громче она смеётся, тем сильнее метель кружит, ветер завывает.


Как только смех затих и метель затихать стала.


— Красивая ты, что говорить. Но я жену свою люблю. Как же я её одну брошу.
— Душу тогда твою заберу.
— И душу не отдам.


И тут женщина в миг молодой стала. Кимоно на ней снегом словно серебром расшито. Глаза холодные, пустые, как две стекляшки. А сама словно одно целое с Метелью.


Понял отец, кто перед ним. Решил на хитрость пойти.
— Не могу я свою жену оставить. Не хочу чтобы еще  одной обиженной женщиной на земле больше стало. Она, ведь, будет думать, что бросил я её.


Метель стихла. Юка-онна, будто бы заплакала.


Потом встрепенулась и говорит тихо так, словно снег шуршит:
— Хорошо. Отпускаю тебя. Не пойду за тебя замуж. За сына твоего пойду. Запомни, — и исчезла.


Исчезла будто и не было. Снежной крошкой рассыпалась.

Отец обессиленный упал. Но тут друзья подоспели.
На встречу им спасатели вышли. Жена оного из местных шум подняла.


***
Недели три отец в больнице пролежал. Забывать всё стал. Мама, как раз приехала.  А через три месяца я родился.


Он обрадовался очень, когда узнал, что сын. А потом начались в нём перемены. Смотрел на меня и говорил, что лучше бы дочь была.


Гулять далеко от дома не разрешал. Зимой, вообще, из дома почти не выпускал.


Мама руками разводила. А я злился. Ругался с отцом иногда. Сбегал с ребятами. Получал за это.


В метели сильные отец, всё у окна стоял и бормотал что-то. Я как-то услышал, как он говорит кому-то, или сам с собой: — «Уходи. Не отдам тебе своего сына».


***
Отработал отец договорной срок в Японии. Пришло время назад в Казахстан возвращаться.


Мама рада. Вещи упаковывает. Песни поёт.


Я не знал, радоваться или нет. У меня там столько друзей было.


Отец тоже, вроде и рад и не рад.


Потом-то я узнал почему.


В Казахстане в то время большие перемены случились. Работу найти отцу по специальности трудно было. А про своё жильё и речи не шло.


Вот, и уехали мы в Хабаровский край. Ему там сразу хорошую должность предложили. Даже мама работу нашла.


Я тоже был рад. Япония не далеко. В любой момент могу к друзьям в гости заявиться. А со временем и на новом месте друзей приобрёл.


Школу закончил. Пошёл в колледж. Армию отслужил. После армии в университет. Там с Ивом познакомился.


У него тётка в Хабаровске жила. И конкурс у нас меньше был. Вот, он в такую даль и поехал учиться.


Как-то уже после университета, Я решил в Японию к друзьям своим съездить. А отец ничего не объясняя, раскричался. Никакой Японии!


Осерчал я тогда. Думал в пух и прах разругаемся.


Ну, отец мне всё и рассказал.


Выслушал я его. Сижу и думаю, не понимаю, как быть. Посмеюсь над ним, обижу сильно. Не послушаюсь. Обижу опять же, — Лем вздохнул. — А тут Ив как раз, удачно так позвонил: — «Давай, — говорит, — к нам. У нас специалистов не хватает. Тебя с руками оторвут. Ну, посидишь с годик на участке. Все через это проходят. Стаж наработаешь. Опыта наберёшься. А дальше, я тебя к себе в клинику заберу».


Отец обрадовался. Мама, конечно, тоже рада была, но для неё всегда вариант, когда я под боком самый лучший, — Лем поднял на меня глаза и улыбнулся. —  Вот, так я тут и оказался.


***
Коллектив в больнице не плохой.


Далеко от дома, правда. Но тогда, это единственный вариант был, взять квартиру в ипотеку, с расчетом выплатить в короткий срок.


Зато, на машину у меня еще хватило. Вот, купил свою красавицу и на работу на ней езжу. Пока она у меня в ремонте. Пострадала тогда. Досталось ей.


Захотелось Иву за городом день рождения отметить. Чисто мужской компанией.
— А девушка с вами еще была. Я помню.
— Да, девушка была, — Лем приподнял брови. — Я ребят пока плохо знаю, но по словам Ива, это подруга рыжего. Помнишь его?
Я кивнула головой.
— Не отпустила она его одного, —  развёл руками Лем. — Пришлось взять с нами. Да, в любом случае, чисто мужской компании у нас не получилось.


Ну, так вот, ребята поехали пораньше. А я отдежурил и поехал. Что там оставалось до базы? Совсем ничего. Метель началась.


Ехал пока мог. Толкал машину, где мог. Лопаткой из-под колёс снег выгребал, чтоб хоть на милю продвинуться. Устал тогда. Вымотался. А главное, хоть бы кто рядом. Ни туда, ни обратно — никого.


В конце-концов встал. Машину заносить стало. Печку включил. Но на долго не хватило. Аккумулятор сел.


Понимаю, что замерзну. Кто ж знает, когда метель закончится?

 
Взял телефон и пошел.  Только и от телефона толку не много было. От холода быстро разрядился.


Иду. Ничего не видно. Вокруг снег. Куда идти не пойму.


Смотрю, идет кто-то на встречу. Приглядываюсь женщина. Хотел было уже у  неё спросить, нужна ли ей помощь, а она меня рукой манит. Мол, иди за мной.


Иду. И вдруг понимаю, что она меня с дороги уводит. Снег всё глубже. «Э, нет,— думаю, — что-то тут не так». А женщина вдруг пропала. Рассыпалась, как снег.


Назад на дорогу, по своим же следам выхожу.


Недалеко прошёл. Вижу, знак стоит. На знаке показано, что в нескольких метрах мотель.


Иду. Замерзаю. Я же в машине ехал. Куртка на мне лёгкая.


Вижу огни сквозь метель и снег проблёскивают. Чуть не закричал от счастья. Ускорил шаг, на сколько мог. Но сугробы высокие. Идти быстро не получается. И ветер, словно не даёт идти, в лицо дуть стал.


Уже когда почти дошёл, голос слышу. Не пойму откуда. Толи ветер это, толи провода гудят. Но слышу: — «Все равно ты мой» ...


Может, и померещилось мне. Сама же помнишь, какая метель была, — Лем замолчал. – Да, только не по себе от этого стало. 

В мотель зашёл, отлегло. Согреваться стал потихоньку.

***
Администратор предложил мне подселиться, но на раскладушке спать, к кому-то в номер. Зачем, решил, людей беспокоить. Да и отогреться мне надо было. 


Прошёл на кухню. Налил себе кипяточка. Заварил чай. Попил немного. Отогреваться начал, в сон клонить стало. И усталость вся из меня «выходить стала», да и стрессонул я, что уж говорить. Чувствую трясёт меня. Собраться не могу.


Тут девушка заходит на кухню. Спокойная такая. Мурлычет себе что-то под нос. В окно сморит. Что там увидеть можно было не знаю. Только девушка смотрела, как завороженная. Смотрю, чайник поставила.


Меня не замечает. Хотел заговорить, да передумал. Напугаю. Вижу, ведь, она уверена, что одна на кухне.

Так и случилось. Увидела меня. Вздрогнула.


Претворяюсь, что сплю, а руки дрожат…


Ну, думаю, заговорить надо. Чтоб не боялась. Да только хуже сделал.


Пришлось опять притвориться, что сплю.


Сам сквозь ресницы наблюдаю.


Ох, и трусиха, думаю. Убежала поскорей, даже телефон забыла.


Пошёл следом, да уж след девчонки простыл.


Спустился к администратору. Описал. Он и сказал мне в каком номере «трусишка» обитает.


Потом, когда телефон отдал уже, всю дорогу до машины, до базы пока добирался на попутках, свою-то эвакуировал, думал, почему не спросил, как зовут? Номер не спросил.?


Так ведь не дала бы номер. Факт. 

***
Когда у беседки столкнулись, подумал, дважды нас судьба свела. В совершенно разных местах. Оказаться, где одновременно – один шанс из тысячи.


Вот и решил, не отпущу.


Уже на базе хотел тебе, признаться. Но ты мне все карты спутала. Заболела, -- Лем развёл руками. – Моя вина. Сто процентов. Надо было напоить тебя горячим чаем. Уговорить, попить.


А дальше -- и сомневаться не стоило, что нам суждено быть вместе.


Ведь, это надо же? Пришла на приём и именно ко мне, -- заулыбался, посмотрел на меня, так, что голова закружилась, а сердце замерло. 


-- Были мысли, скрывать не стану, что, пожалуй, лучше не начинать ничего. Всё думал, что вовлекаю тебя в эту необъявленную войну между мной и Юка-онной.


А теперь понимаю, я вовлёк тебя в неё, с той самой минуты, в мотеле, когда подумал о тебе, как о своей девушке.  Пока мы с тобой не виделись, она, ведь, тебя не беспокоила…


-- Значит, мне ничего не показалось… Ни там в мотеле, ни на базе, ни сейчас… Но, такого просто не может быть… Мистика какая-то… -- закрываю лицо руками.

Лем обнимает меня.
-- Нин, ничего не бойся. Сейчас, когда у меня есть ты… Знай. Всё будет хорошо.
-- Как вот спать после этого? – упираясь лицом в его плечо, спрашиваю.
-- Утро уже почти. Не поспать, -- смеётся Лем.
Смотрю на часы в телефоне.
Прислушиваюсь.
-- Слышишь? – спрашиваю, -- тихо.
Встала подошла к окну. Осторожно приоткрыла шторку.
-- Ушла твоя Юка-онна, -- отдергиваю штору. – Красота какая за окном. Смотри.
-- Это потому, что ты со мной.
-- Не говори ерунды. Это потому что ночь прошла и страхи вместе с ней ушли.
-- Это потому что любовь творит чудеса, Нин.
Лем поднимается с кровати, подходит ко мне. Берёт меня за плечи, разворачивает к себе. Он стоит так близко, что я чувствую его дыхание и слышу, как стучит сердце.

Кончиком своего носа трётся о мой.

Губами ищет мои губы.

Целует.

А я думаю, что никогда и никому его не отдам. И никакая Юка-онна мне не страшна.

Кто-то смотрит на нас в окно.

Поворачиваемся.

Огромное снежное лицо с пустыми глазницами и ртом открытым, словно в крике, рассыпается на мелкие пылинки и исчезает.