Всё тут

Жив Дмитрий Крымов, жив! «Всё тут». Один из его самых тонких, сложно-ассоциативных сценариев. И спектаклей… На парковке ТЦ «Европолис».

Амфитеатр из деревянных поддонов для погрузки товаров, на венских и прочих стульчиках театралы, режиссёры, художники, телевизионщики (среди них и Константин Эрнст со своею Софьей). На площадке перед «зрительным залом», как на уличной ярмарке, предлагают горячий чай и раздают пледы.

«На сцену» медленно въезжает контейнер с надписью: «Всё тут». За ним Яндекс-такси с «опаздывающим» Евгением Цыгановым. И начинается… Новогодний корпоратив? Стендап? С чем сравниваете спектакль режиссёра-режиссёра?!

И всё-таки в душе ощущение праздника. Маша Смольникова так свежо и азартно играет и Нонну Скегину (завлита Эфроса), и Соньку-Золотую Ручку, и самоё себя, Машу Смольникову, гарцующую по парковке на огромном мохнатом волке из «Костика» и поющую нежным хрустальным голоском про орлов и куропаток из «Чайки». Гротеск и драма всегда у неё рядом. И Евгений Цыганов так лёгок и органичен во всех своих ролях. И самого себя, и Феклистова (помрежа из «Нашего городка» Уайлдера), и Дмитрия Крымова, и Чехова. Чехов по-цирковому состоит из двух актёров и о-очень высокий в своём «донском-кихотском» пальто! Сахалин. Тюремная камера. За столом Сонька-Золотая Ручка, осыпанная то ли мукой, то ли кокаином, то ли сахалинским снегом. Рассказывает о своих приключениях на двух языках: на блатной «фене» и на классическом. С этого интервью страстной мошенницы и русского писателя и начинается эпоха Чеховской драматургии (в Москву, в Москву, в Москву).

И постепенно дымок нашей досады: «Театрального мастера-то куда загнали?!» рассеивается. Порыв актёрской импровизации посреди бетонной парковки, мирно воркующие голуби (белые, настоящие), ослепляющий дождь золотого конфетти отрывают нас от земли, и мы летим высоко, под купола Сан-Марко, к самым его венецианским мозаикам. И там, наверху, понимаем, что мы не под куполами, а в голове Мастера. Среди мозаик его памяти. Всё тут, в ней. Все образы, пышущие жаром режиссёрской фантазии. Детский стульчик среди обгоревших венских стульев. Выплёскивающиеся потоки слёз. Столкновение игрушечных машинок. Сверкающий пиджак Нонны Скегиной. Малиновый берет и выразительные руки Натальи Крымовой (мамы). Серебристый налим, танцующий в руках деда — чекиста-рыбака… Крымовская ирония. Интеллектуальная медитация. Очищающая кровь. Расширяющая сознание. И передать ли свой восторг словами?