Северная сказка о принцессе Любе

Север. Место, где зима длится дольше, чем лето, а солнце иногда кажется забытым гостем. Здесь, в маленьком городке, где ветер гуляет по улицам, словно хозяин, жила Люба. Мама-одиночка, чья жизнь была похожа на тонкую нить, которую она старательно сплетала, чтобы не оборвалась. Дочка, маленькая Аленка, была её солнцем, её смыслом, её единственной радостью. Люба работала в диетической столовой при военторге, в цеху, где холод пробирал до костей, а запах капусты и варёной свёклы витал в воздухе, как вечный спутник. Были и деликатесы, правда, изредка: икра лососевая и крабовые палочки. Да, да, в девяностые крабовые палочки были настоящим дефицитом.

Поначалу Любу приняли не очень тепло. Хрупкая, с тонкими пальцами, которые, казалось, созданы для вышивания, а не для нарезки капусты, она вызывала у коллег скорее недоумение, чем уважение.

- Привели чёрт знает кого, – ворчала самая старшая повар, Клавдия Петровна, женщина с лицом, высеченным из северного гранита, и голосом, способным прожечь дыру в стальной кастрюле.

- Она даже бак поднять не сможет на 50 литров. Какая от неё помощь? Принцесса...  ругалась та.

Люба же, несмотря на холод и скептицизм, старалась изо всех сил. Её руки, хоть и хрупкие, двигались с удивительной ловкостью. Салаты она нарезала так тонко и ровно, что они напоминали произведения искусства. Разложив их по тарелкам, она добивалась идеальной граммовки, и каждый кусочек выглядел так аппетитно, что даже самый привередливый посетитель не мог устоять.

В свободное время от салатов она бежала в подсобку, где разделывала рыбу, чистила горы овощей, не гнушаясь никакой, даже самой грязной работы. Постепенно, её стали ставить на раздачу в самой столовой. И тут произошло чудо.

- Ну что, Павел Александрович? Как обычно, две ложки сметаны в борщ? – с лучезарной улыбкой спрашивала Люба, и Павел Александрович, суровый майор, расплывался в ответной улыбке.

- Помню, помню, а вы сметану совсем не любите, – обращалась она к другому постоянному посетителю, молодому лейтенанту, который всегда брал порцию гречки с курицей.

Люба запоминала вкусы каждого, её вежливость и шустрость покорили сердца посетителей. Но Клавдия Петровна оставалась неприступной. Её недовольство не утихало, и порой, когда Люба не успевала или что-то шло не так, Клавдия Петровна могла так отчитать её, что у Любы наворачивались слёзы. Коллектив, однако, уже успел полюбить тихую и трудолюбивую Любу и часто вставал на её защиту, что ещё больше раздражало старшего повара.

И вот, однажды, в самый разгар лета, когда рук и так не хватало, у Клавдии Петровны случилось что-то в семье. Срочно пришлось ей бежать домой. Вариантов не оставалось – Любу поставили на её место, на приготовление обеда.

Клавдия Петровна, перед уходом, с явным недоверием начала наставлять Любу.

- Ты, главное, борщ не испорти. Вот так, сначала надо пассеровать лук...

Клавдия Петровна резко замолчала.

- Тьфу ты, ты ж таких слов то и не знаешь… обжарь лук, потом морковку, потом свёклу...

Но Люба, вместо того чтобы слушать вдруг перебила её.

- Клавдия Петровна, а вы знаете, что свёклу лучше всего тушить отдельно, чтобы цвет не потеряла? И уксус добавлять в конце, чтобы борщ был ярким. А мясо для бульона лучше брать говяжью грудинку, она даёт навар, - уверенно произнесла она.

Клавдия Петровна замерла, открыв рот.

- А ты откуда знаешь? – прохрипела она, не веря своим ушам.

Люба немного задумалась, ведь старший повар впервые с ней заговорила спокойно.

- Так меня папа с детства учил готовить, – гордо ответила Люба, и в её глазах мелькнул озорной огонёк.

У Клавдии Петровны поднялись брови.

– Борщ – его любимое блюдо! Он говорил, что настоящий борщ – это не просто суп, а целая философия.

- Вот так тихоня, – пробормотала Клавдия Петровна, качая головой и с недоумением глядя на Любу.

– Знала и молчала? Все эти годы? – с искренним удивлением продолжала старший повар.

Клавдия Петровна помчалась к родным, оставив Любу хозяйкой. А остальные, словно заворожённые, наблюдали, как Люба ловко орудует ножом, как уверенно добавляет ингредиенты в кастрюлю. Они видели, как Люба, не дрогнув, подхватила с коллегой тот самый пятидесятилитровый бак, который раньше казался ей неподъёмным.

Люба, словно опытный капитан, уверенно вела свой корабль – столовую – к обеденному причалу. Она готовила так, что пальчики оближешь. Борщ получился наваристым, ароматным, с той самой яркой свёклой, о которой она говорила. Салаты были свежими, котлеты – сочными, а компот – сладким и освежающим.

Когда посетители начали расходиться, довольные и сытые, Клавдия Петровна вернулась. Она зашла на кухню и замерла. Запах стоял такой, что хотелось петь. Она попробовала борщ. И тут же поняла – это не просто борщ, это шедевр.

- А ты, значит, и правда не принцесса, – сказала Клавдия Петровна, уже без прежней язвительности, скорее с удивлением. – А настоящий повар.

Она хитро посмотрела на Любу.

- Ну и тихоня, – повторила Клавдия Петровна, но на этот раз в её голосе звучало восхищение, – знала и молчала. А я-то думала...

С того дня все изменилось. Клавдия Петровна, словно сбросив оковы предрассудков, стала ставить Любу к себе на подмену. Более того, она уговорила начальника отправить Любу на обучение в кулинарный техникум.

- Ну и тихоня, – часто повторяла Клавдия Петровна, наблюдая, как Люба уверенно осваивает новые рецепты.

– А ведь могла бы и раньше мне сказать. Сколько бы мы с тобой вместе борщей сварили! – с сожалением в голосе говорила старший повар.

Люба же, улыбаясь, лишь пожимала плечами. Она знала, что её папа научил не только готовить, но и ценить тишину, в которой рождаются самые вкусные блюда и самые крепкие отношения. И на Севере, где ветер поёт свои песни, а солнце иногда кажется забытым гостем, Люба, тихая вода, наконец-то нашла своё место, где её талант и доброта были оценены по достоинству. А Клавдия Петровна, хоть и продолжала ворчать, но теперь в её ворчании слышалась не злость, а скорее забота и уважение к той, кого она когда-то считала «принцессой».