Каннити-ва!

1.

Он понял, что просыпается или снова погружается в сон, потому что до этого он ничего не чувствовал. Вначале появилась тяжесть в руках и ногах, головная боль и боль в мышцах. Потом послышался стрекот какого устройства. Наконец, удалось открыть глаза. Он увидел большое окно со старинными вертикальными жалюзи светло-зелёного цвета, которые слегка колыхались от работавшего под потоком старинного вентилятора. Судя по свету с улицы, был день. Он попробовал шевелить пальцами, кистями, стопами. Почувствовал, несмотря на боли в мышцах, что руки и ноги, не связаны. С трудом приподнял правую руку — она была в рукаве полосатой пижамы, именно такую полосатую форму он видел в старых фильмах о домах для умалишенных. На запястье висел легкий браслет. Приподнял левую кисть — на ней тоже висел браслет. Приблизил к лицу и отдалил правую кисть.
Аккомодация как будто сохранена. Движения в мышцах есть, мелькнула мысль Пальцы правой руки скользнули по шее.
На шее чокер. Тактильная, болевая чувствительность сохранены. Так, ноги можно не смотреть, там тоже будут чипы… С болевой понятно было с самого начала. Что с головой? Насколько всё затуманено? Слух? Да, вот он, над головой старинный вентилятор — стрекочет. Значит — сканер. Вопрос, какой это сканер? Сейчас всё обнаружится. Ещё вопрос, смогу ли я различить одного человека от … И как скоро ко мне войдут. Странно, что рисунки на закрытых жалюзи сливаются в различные причудливые фигуры… Это симптом или не симптом — вот вопрос. Жив или не жив?
— Конечно, вы живы! — раздался приятный женский голос. Он поймал себя на мысли, что именно такой женский голос ему нравится больше всего. Он не мог вспомнить почему… — Всё хорошо, — голос шёл откуда-то сверху.
Ну ещё бы! — отметил он про себя. Какое это может быть совпадение? Значит, всё-таки старинный вентилятор подключен к хорошей проге эйай .
— Гемодинамические показатели, данные дистантного сканирования вашего организма в пределах нормы, — продолжил приятный голос. — Сейчас к вам зайдет ведущий специалист нашего реабилитационного центра доктор Эль-цза, — с расстановкой сказал голос. Он почему-то внутренне напрягся при последнем слове.
— Спасибо, — автоматически ответил он. При этом почувствовал себя полностью пробудившимся. Прикрыв глаза, он начал быстро считать про себя на мандарине , а потом на японском диалекте новокитайского с двадцати до нуля и наоборот:
— Ши йи, ши ар, ши сан, ши си, ши у, ши лю…
— Здравствуйте, — через некоторое время раздался такой же приятный женский голос, похожий на тот, что говорил с ним чуть раньше. Голос прозвучал у него за головой после чуть слышимого звона колокольчика и еле слышимого шелеста ткани.
— Ши ци, ши ба, ши цзю, ар ши, ар ши… — продолжал он сосредоточенно считать, прикрыв глаза.
— Здравствуйте, наш пациент, Ва-ши. Я доктор Эль-цза. Я буду вас лечить от вашего серьёзного недуга. Я ведущий специалист центра восстановления, — голос звучал немного приглушённо.
— Здравствуйте, — приоткрыл глаза тот, которого назвали Ва-ши. Он увидел перед собой доктора, очевидно женщину, в светло-голубом костюме-халате. Ткань покрывала фигуру доктора с головы до пят. Ниже пояса костюм переходил в сине-зелёный, а полы его были светло-зелёного цвета. Обуви не было видно, руки в голубых перчатках были непомерно больших размеров. Голова доктора тоже была больше обычного, очевидно, что защитный костюм былнадет поверх шлема. Лицо было закрыто непроницаемым сине-зелёным стеклом. — НПроверить так быстро не получится, — промелькнуло у него в голове. —  Йи, ар, сан, си, у, лю, ци, ба…»—  он не прекращал мысленно считать.
— Мне кажется, что вы так много знаете. — Ему почудилось, что он уже слышал этот голос, и ещё ему показалась, что он даже видит её улыбку за непроницаемым стеклом. Однако нужно было считать — Ити, ни, сань, си, го… «Вопрос, какая это улыбка? Очень много вопросов. — Року, сити, хати, кю, дзю, дзю, дзю, дзю, кю, хати…»
— Вам только кажется, — сдержанно ответил пациент.
— Да? — Ему снова показалось, что женщина или кто-то в зелёно-голубом халате, ответила как-то игриво. Шлем сильно искажал голос. Где-то краем сознания он хотел увидеть молодую женщину, которая с ним сейчас говорила. Точнее, хотел узнать, сможет ли он её увидеть. — Сити, хати, кю, дзю…
— Да. Просто когда-то я был вашим коллегой, а сейчас нет. Вы же знаете.
— Знаем. Но бывших не бывает! Как вы себя чувствуете? — В голосе девушки послышались нотки сочувствия.
— Хорошо. Для этой ситуации, должно быть, хорошо.
— Что-то беспокоит?
— Скорее всего, то, что и должно быть после этого.
— А конкретнее? Боли в мышцах? Небольшое головокружение?
— Наверное.
— Скажите, а что бы вам хотелось?
Ва-ши промолчал, продолжая внутренний счет: эд, кит, харом, нэдь, от, хат, хит… Трудно, но… Надо! Нэдь, харом, кит, эд… — Лицо пациента стало серьёзным и сосредоточенным.
— Сколько я пролежал, после того как меня отключили?
— Судя по протоколу вашей истории, — пятьдесят часов сорок пять минут.
— Спасибо. Как хорошо вы меня заглушили! Коллегиально по-дружески, прямо, как коллегу.
— Наверное, так требовала ситуация, связанная с ухудшением вашего здоровья. В учреждении, где вы находились, до нас и где всё это произошло, с вами работали строго по протоколу, — голос женщины в зелёно-голубом стал строже.
— Да уж… 
— Не ёрничайте. Это всё делалось только в интересах вашего здоровья. Иногда избыток информации провоцирует психомоторные кризы, требующие специальной коррекции. Вы же всё прекрасно понимаете. Ведь вы и по вашей нынешней профессии так много знаете.
— Какая там профессия?! Я всего лишь руководитель отдела социальной хроники известного вам агентства и сотрудничаю с популярной городской инфосетью.
— Да-да... — Она раскрыла ладонь, и стало понятно, что она включила пальфон  и повернула к нему своё непрозрачное зелёно-голубое забрало. — Всё так. А я, с вашего позволения, присяду. — Девушка в зелёно-голубом подошла к стене, из которой выдвинулся мобильный стул. Села и стала смотреть сквозь раскрытую ладонь с пальфоном на своего подопечного. — Основные показатели вашей крови в пределах нормы, есть, конечно, некоторая дегидратация, обусловленная… Однако все гемодинамические показатели в пределах нормы.
— Ну и ладно, значит, есть ещё над кем проводить экспериментальную работу. Вы тоже сотрудничаете с ФИГА ? Всё ищете лекарство от здравого смысла?
— А вот и нет! Мы относимся к независимой муниципальной службе ЭБИНАС .
— Хрен редьки не слаще.
— Прекратите иронизировать, вы же наверняка можете догадываться, что идёт перманентное сканирование.
— Да, ска, ска, сказка-пересказка. Эх, ска-зал бы я сейчас. Да, тк, эбх, дрон, пнтк — проговорил он шёпотом. — Считайте, что это ос-та-точ-на-я ин-ток-си-ка-ци-я, точно остаточная. После вашей терапии, — добавил он громче.
— Вы только набираете себе штрафные баллы, которые потом трудно будет отработать. Итак, что вы мне скажете? С чего всё началось у вас?
— Я хотел бы попробовать встать, — тихо проговорил Василий. — «Зеро, уан, зеро, ту, зеро, зеро, зеро, фо, файв, зеро, зеро, зеро…  — продолжал он мысленно набирать беспорядочно цифры. Василий, старался без перерыва проговаривать про себя по порядку и в разнобой цифры на разных языках. Только сейчас он обратил внимание на одинаковые сине-зелёные цвета жалюзи, стен, стула, халата сотрудницы. — Грин, блу, ао, мидори, аомидори, ити, ити, ити, сань, си…Спаси-те! Помогите! Сэйв ауэ соулз!»
— Да, мы постараемся вам помочь, — откликнулась доктор, как будто она услышала его внутренний крик.
— Доктор Эль… — пациент сделал паузу. Почему-то имя давалось ему с трудом.
— Доктор Эль-цза, — четко по слогам выговорила доктор.
— Да, извините. Я очень вспотел. А ваш вентилятор так сильно дует, я очень ослабел и боюсь переохладиться и простыть. Нельзя ли…
— Выключить?
— Да-да. — «Свич офф мемори, свич офф еврифинг!» — прокричал он про себя и продолжил вслух: — Если, конечно, вы настроены на серьёзный разговор.
— Хорошо. Я сейчас сообщу администратору. — Она снова стала смотреть сквозь свою ладонь на пациента. — Просьба отключить верхний ротатор. Необходимо согласие администраци,. — проговорила она каким-то механическим голосом.
— Да уж… — «Патэр ностэр, квиэс ин цэлис, санктифицэтур номэн туум. Адвэниат рэгнум туум. Фиат волюнтас туа,сикут ин цэлё, эт ин тэрра. Панэм нострум квотидианум да нобис одиэ, эт димиттэ нобис дэбита ностра,
сикут эт нос димиттимус дэбиторибус нострис.эт нэ нос индукас ин тэнтационэм, сэд либэра нос а малё. Амэн», — с трудом, стараясь не сбиваться, проговорил он про себя слова молитвы «Отче наш» по-латыни.
Доктор подняла голову кверху, вентилятор стал вращаться медленнее. Через некоторое время вращение прекратилось.
— Ну вот… Несмотря на ваше протестное, строптивое поведение, мы выполнили вашу просьбу. Расскажите мне, с чего всё началось? Когда появились первые симптомы: бессонница, конфликты на работе, конфликты с уважаемыми людьми, наконец, агрессия по отношению к уважаемым членам общества?
— А вопрос можно?
— Да, но постарайтесь подумать и рассказать мне всё по порядку. Расскажите, чем вы болели в детстве, в юности, какие инфекции перенесли в последние два – три года. Да, я слушаю вас.
— Это вы меня так загрузили?
— Нет. Это гвардейцы отряда специального назначения. Всё это было сделано… Я подчеркиваю, — женщина усилила голос, — всё это было сделано, прежде всего, для вашей же безопасности.
— Гвардейцев направили люди из ФИГи?
— Не знаю. Наше дело вылечить вас и довести до полной клинической и социальной реабилитации.
— Понятно. Старались в целях общественного спокойствия, благополучия и ради всеобщего благоденствия! И вы тоже, и вам спасибо. — Ему захотелось плюнуть, но в горле пересохло.
— Последний раз вас предупреждаю, что вы можете не отработать накопленные за такое короткое время штрафные баллы!
 — Ладно. А можно попить?
— Конечно!
— Только без отравы. Хотя, раз уж если кролик попал, то… Пропал! Эх… — с горечью махнул Ва-ши и попытался встать. С первой попытки это ему не удалось. На помощь пришла доктор, которая резко встала, быстро подошла к кровати и еле заметным махом тыла руки подняла изголовье кровати. Подойдя к пациенту, она подала ему правую руку. От быстрого подъёма головной части кровати он ухватился за руку доктора. Под мягкой тканью широкого рукава он ощутил что-то твёрдое и неприятно прохладное.
— Йес, — невольно вырвалось у него, а про себя: «Йес, гомор … Гоморра! Или фантом, нет скорее ЭС . Эс алайф! Ар ши ар, ар ши ар, твенти ту, двадцать два, двадцать два, двадцать два, неужели ты жива? Неужели она живая?!»
— У Бога все живы, — откликнулась доктор. Он невольно вздрогнул. Ему снова захотелось взглянуть ей в лицо, если оно вообще было. Он не заметил, как уже сидел. — Да-да, благодаря нашим усилиям и современным биоорганическим технологиям вы — живы!
Ва-ши сделал какое-то непроизвольное движение рукой, наверно от назойливого желания снова и снова увидеть её лицо, потому, что ему показалось… Но этого нельзя было касаться даже краем сознания. Он старался заполнить голову бессмысленными сочетаниями цифр на разных, в том числе и на давно умерших, забытых языках.
— Опускайте ноги. Так будет удобнее. Я надеюсь, что экзоскелет вам не понадобится. — Ему снова показалось, робот или девушка, задрапированная в непроницаемый зелёно-голубой костюм, улыбается ему. Он поймал себя на осколке мысли, что ему часто и многое стало казаться.
— Вы хотели пить, — продолжила доктор, высвободив свою мощную холодную руку. Она махнула стене, манящим движением кисти, и из стены выкатился столик со стаканом, наполненным прозрачной жидкостью
—  Вот, — предложила пациенту доктор, — вы просили воды.
— Да? — удивленно откликнулся Василий. — Да-да — поправился он, — в горле всё пересохло.
— Тогда, пожалуйста. В доисторические времена я должна была бы отпить из вашего стакана, а потом дать вам. Но что я могу вам предложить? Вы же хотите пить, вот состав жидкости в стакане. — Она поднесла свою большую правую руку в голубой перчатке к стакану, сделала небольшое круговое движение вокруг него, потом направила ладонь на стену, где высветился состав жидкости, что это действительно питьевая вода, высветилась степень очистки, а также отсутствие каких-либо примесей. — А разве у вас есть варианты? — Она подала ему стакан. Ва-ши молча взял. Осторожно сделал первый глоток, потом второй и дальше остановиться не мог. Нестерпимая сухость в горле заставляла его пить и пить. Доктор движением руки вызвала еще столик с тремя стаканами воды.
— Кх…Эй…Ай… — попёрхиваясь, Василий издавал непонятные звуки.
— Спасибо. Вы наш. Вы наш, дорогой пациент Ва-ши, , и жалобы, и все ваши анамнезы нам известны. Итак, принимая внутрь наши продукты и воду, вы автоматически даёте негласное согласие на оказание вам специализированной помощи в нештатных ситуациях.
— Дакх, — снова поперхнулся Василий.
— Очень хорошо. — Доктор протянула своему пациенту второй стакан. Он потянулся за ним, и… всё исчезло.


2.

Почему-то ему показалось, что он это уже видел. Вот, большая комната в их квартире, в старом микрорайоне. Он заглянул из коридора в комнату. Отец сидит в кресле у окна, держит в руках запрещённую старинную толстую книгу. Периодически он смотрит на улицу, где иногда на большой высоте пролетают дроны, заглядывающие в окна. Одновременно он слушает новости по SV . Он не любит, когда по комнате расхаживают тени посторонних людей, а тем более их фантомов, и поэтому использует старинную версию SV-программы, показывающую на плоской стене. Сейчас комментатор начнёт говорить о бомбардировке района Канто. Отец вздрогнет, повернётся к стене, на которой замельтешат кадры полыхающих пожаров, среди руин разрушенных зданий. В это время фигурка комментатора, висящая около стены, оживает, начинает что-то бубнить о массовых беспорядках в центре Хонсю, которые потребовали ответных действий. Отец делает резкое движение, поворачивается, надевает стереолинзы, смотрит и говорит:
— Никогда это безумие не кончится! Что в древнюю, что в новую историческую эпоху, — всё время продолжается этот дикий каннибализм. Очередной передел мира, чтобы больше есть, пить, потреблять. Сильные против слабых. Сильнейшие разделяют всех, чтобы властвовать и стать ещё сильнее. Но если уже властвуют? Спрашивается, зачем зверски убивать людей на уже занятой территории, то есть на своей территории? Народы-то практически родственные! Да, были у них когда-то проблемы в отношениях, но сейчас, когда должно быть все спокойно. А что уж говорить о неродственных народах? Э-э-х…
Отец безнадёжно машет рукой. На стене показывается репортаж из разрушенного детского сада. Корреспондент, одетый в форму военного миротворческих сил, стоит недалеко от развалин небольшого здания, видна клумба с сожжёнными цветами, вокруг разбросаны детские игрушки. Корреспондент обходит сохранившуюся часть стены, внутренняя часть которой расписана большими разноцветными картинами животных и детей в старинном стиле аниме. В углу разрушенной комнаты сложены трупики детей. Жутко смотреть такие сцены, даже если это и монтаж, но, скорее всего, это реальность. Рядом со стеной в воздухе продолжает висеть уменьшенная фигурка безучастного комментатора. В комнате запахло дымом, серой, пеплом, гнилью. Вот сейчас отец не выдержит, выключит SV и спросит, куда он сегодня пойдёт. Проходит несколько секунд, отец действительно щелкает большим пальцем, исчезает фигурка комментатора, гаснет видео SV на стене. Отец спрашивает:
— Ва, ты куда сегодня идешь, на тренировку или на дополнительные курсы?
— На тренировку. Сегодня сихан проводит контрольное занятие, и я должен там быть. — Ва-ши уходит к себе. Складывает кимоно, скручивает пояс, скручивает постиранные эластические бинты, кладёт в пакет борцовки, берёт большую ёмкость с водой. Положив все принадлежности в большую сумку, он продолжает ощупывать грубую ребристую ткань кимоно, он снова поймал себя на мысли о том, что он всё это уже видел. Однако какая плотная фактура ткани у костюма. Такого, ни в каком сне, ни в каком видео не пощупаешь, не прочувствуешь. Провёл ладонью по сложенной форме и подумал, что специально, по совету тренера, приобрел дзюдоистское кимоно, которое толще, плотнее, но и тяжелее. С таким количеством бросков, как они обычно делают, каратистское кимоно не выдержит. Вот он проводит ладонью по сумке, закрывая её. Берёт сумку, приподнимает — тяжеловата...
«Нет, никакой это не сон, — мелькает у него в голове. — Скорее наоборот, все ощущения хорошо, даже излишне отчетливы. Яркие насыщенные краски, звуки, запахи, наконец, ощущения кожи, мышечной нагрузки. Такого во сне не бывает. Может быть, это дежавю — уже симптом? Нет, не преморбида, а какой-нибудь давней скрытой патологии или интоксикации? Вот сейчас, на тренировке, и проверим, что всё это значит», — продолжает размышлять он.
 Сейчас, уходя, он зайдёт в большую комнату, отец отвлечется от стены, на которой светятся иероглифы старинной книги, они пожмут друг другу руки. Отец улыбнётся, и это будет его последняя улыбка. «Почему последняя?» — спрашивал он сам себя.
На улице почти никто не ходит в старинной обуви. Все жители катились, летели, парили, но никто не ходил пешком. Кто-то стоял, кто-то лежал, но большинство сидели на своих движущих средствах. Никому не надо было смотреть вокруг или себе под ноги. Все только и смотрели себе на ладони, где светились инфооблака пифонов и пальфонов. Изредка, при резких маневрах их передвижных устройств, люди отвлекались от инфооблаков, тогда они с любопытством оборачивались на Ва-ши, который шёл пешком, не как все, — шёл своими ногами. Подростки, скользившие на скоростных роллах, иногда специально цепляли его маячковые антенны на плечах и на большой сумке. Вот сейчас за последней полусферой ближайшего магахауса покажутся параллелепипеды старых построек. Потом яркие лучи заходящего солнца отразятся в зеркальной плоскости этих старинных зданий, и он должен будет прищурить глаза. Пройдя некоторое расстояние, он вышел на перекрёсток, посмотрел налево и невольно сощурил глаза от ослепительного отраженного света, которой шёл от гигантских зеркальных квадратов старых зданий. Да, это всё он уже видел, но в то же время ему кажется, что всё, что он видит вокруг, — это впервые. Сине-голубое вечернее небо, разноцветные купола мегахаусов со множеством мелких окон, тёмные зеркальные поверхности старых домов, сферообразные кроны желтеющих деревьев. Он не мог объяснить себе странные ощущения, возникавшие при восприятии окружающего мира. С одной стороны, у него возникало предчувствие будущих событий, с другой стороны — палитра воспринимаемых ощущений создавала впечатление, что окружающую обстановку он видит впервые. Постепенно мысли его перескочили на другую тему. Он начал думать о том, что на тренировку он идёт не только ради контрольного занятия. В их группу ходят две интересные девчонки, его сокурсницы по биоорганическому факультету универа. Теоретически он всё прекрасно понимает, что играют гормоны. Но ему казалось, что было что-то выше чисто физиологических проблем юности, привлекавшее его к одной из сокурсниц. А его ровесники? Они сидят в облаках, в сетях, в SV, наконец. И с помощью роботов, фанов решают все свои примитивные эмоциональные и физиологические вопросы. Качественные фаны — фантомы людей появились ещё в молодости отца. Тогда был бум на такого рода игрушки. Уже давно повсюду в ходу очень качественные фаны любых человеческих типов, для решения любых проблем. Сейчас уже никогда точно не угадаешь, кто перед тобой настоящий человек, фан или робот. Отец в молодые годы занимался самой сложной частью программы разработки и внедрения SV-фанов. Он совершенствовал тактильные, термические и некоторые болевые ощущения. Потом ему это надоело, стало невероятно противно от сделанной работы. Он стал раскаиваться. Начал читать запрещённые старинные книги по христианству, по даосизму, да и то в испорченном переводе на новый мандарин. Сейчас сидит пишет какие-то разрешённые книги, в основном — пособия по освоению реальности. Однако, наверное, уже поздно. Уже давно стёрты границы реальности и нереальности. Уже давно все невозможное и нереальное возможно. Да, он сейчас пытается исправить ошибки молодости и пытается популяризировать знания о границах реального мира. Как-то интересно улыбнулся он мне на прощанье. Почему же мне показалось, что это его улыбка последняя,  вспоминал по пути к остановке элекара Ва-ши.
Он почувствовал, что сейчас будет конфликт с какой-то неизвестной. На другой стороне улицы, где он шёл, тротуар сузился ремонтными ограждениями. В самом узком месте прохода на мультикоптере парила девушка очень похожая на Эль. За спиной у неё тоже была большая сумка. Незнакомка была вычурно одета, края разноцветной одежды сливались с татуировкой обнажённого тела, длинные волосы окрашены в разные цвета. Но лицо… Может быть, Эль в шутку сделала такой интригующий макияж, чтобы на зачетной тренировке все, вместе с тренером, смотрели на неё? Нет, не похоже это на неё! Может, это вообще робот. Хотя мимика… Мимика естественная, но это может быть просто очень качественная технология, — подходя к ней, продолжал разглядывать незнакомку Ва-ши. Парящая невысоко над землей девушка зависла на пути Василия, она была полностью поглощена своими инфооблаками и ничего вокруг не видела. Им невозможно было разойтись в узком проходе. Тогда он не стал использовать современные методы общения, а решил просто обратиться к ней так, как раньше общались люди.
— Извините, можно к вам обратиться. Девушка, можно пройти? А то я могу задеть вас своей сумкой. — Она не стразу поняла, что происходит и воскликнула:
— Вау…Нинь хао! — На лице её появился испуг, потом скороговоркой она выпалила:  —Вы… Ты… Вы нарушитель! Нарушитель личного пространства, вы не соблюдаете социальную дистанцию. Я имею право срочно вызвать гвардейцев, чтобы вас задержали! — Потом более громко повторила эту фразу на мандарине, при этом лицо её исказилось какой-то неестественной злобой.
— Простите, но вы стояли на пути моего маршрута. Извините, что обратился. Давайте не будем задерживать друг друга и вызывать гвардейцев. Будем социально терпимы и просто разойдёмся.
— Нет, это вы попытались пристать ко мне и сказали. Нет, вы подумали, вы хотели сказать, что я очень похожа на вашу знакомую. — Она подняла кверху обе ладони, в которых светилось по три инфооблака.
— Я просто хотел разойтись с вами, — возразил Василий. — Вы же знаете, что всё фиксируется, в том числе и то, что теперь уже вы ко мне пристаёте. — Он снял с плеча сумку и боком протиснулся в проход. Всё равно он немного задел и её, и её сумку. Но потом, не оглядываясь, быстро пошел прочь.
№Эх, бросить бы тебя сейчас, мадам, на дорожное покрытие, чтобы встряхнуть перхоть в твоих мозгах, бросить, как я от души бросаю на татами и Эль, и её подружку Ма-ри, и всех своих друзей по спортивному клубу! Но не хочется к гвардейцам спешить, да скорее ты со своими эмоциями угодишь к ним в лапы, — возмутился он про себя. — Как далеко ей до нашей Эль! До нашей или до моей?» — усмехнулся про себя Ва-ши, входя в элекар. Он начал вспоминать Эль… Длинные тёмно-русые волосы всегда затянутые сзади в пучок. Широкое овальное лицо, большие немного выпуклые голубые глаза. Обычное женское лицо, характерное для жителей Восточно-Европейской равнины. Если смотреть в профиль, то лицо кажется каким-то немного плоским, как у половецкой бабы, какие остались на фото старинных музеев. Половецкая баба… — Это, что, может колдунья? Но на этом фоне такого оригинального профиля выступает прямой, отточенный нос. Выпуклые глаза с редкими мелкими морщинками, высокими бровями делают их похожими на восточно-азиатский разрез глаз. Это становится особенно заметным, когда она смеётся или улыбается. Да, можно было бы задуматься о её происхождении, если бы не бездонная голубизна глаз. Наверное, у всех восточных европейцев всегда есть что-то восточное во внешности. Последнее столетие восточная изюминка во внешности стала цениться.  Невысокого роста, она никогда не ходила на каблуках, никогда не щеголяла голыми ногами и открытыми частями тела. Нет, не внешность, а какая-то внутренняя задоринка, какой-то светлый огонёк, светившийся в глубине её небесных глаз, привлекал его. На лекциях она быстро схватывала новые сложные темы быстро и в больших объемах запоминала новый материал. Их обоих интересовали одинаковые проблемы в нейрофизиологии, молекулярной биологии и особенно в клинической и экспериментальной биофизике. На занятия восточными единоборствами он пошел из-за неё. Бросил никому не нужную легкую атлетику и пошёл за Элькой. Не мог он долго оставаться без живого огонька в её глазах. На последних лекциях по вирусологии и эпидемиологии угрожали, что грядущие десятилетия пройдут под страхом пандемий, вызванных новой комбинированной инфекцией. Людям придётся носить не только маски, как было когда-то давно, а целые защитные системы, как космические скафандры. Тогда как можно будет общаться? Как можно будет общаться с Эль, если заставят жить в скафандрах? Почему-то ему показалось, что этого осталось ждать недолго... А как же роботы, или фаны? Они ведь тоже напялят на себя защитное обмундирование, чтоб их нельзя было отличить от людей. Или как? Остановка элекара вернула его к реальности. Вдруг он вспомнил или ему показалось, что сейчас он должен будет побежать. Металлический голос объявил, что в связи с модернизацией транспортных услуг элекар должен остановиться и отправиться в ремонт. Дальше до развлекательного центра, в подвале которого располагался их спортзал, он довольно долго и быстро бежал. Один раз к нему приблизился патруль гвардейцев в составе трёх гоморов. Но он бежал с включенными маяками и пифоном, информировавшими окружающих о его личности и его маршруте. Грузные, неуклюжие гоморы оставили его в покое и не погнались за ним. Во время бега поневоле приходилось вспоминать дыхательные упражнения, и он пытался дышать по рекомендациям тренера. На бегу старался вспомнить приёмы, которые могут предложить показать на экзамене. Нет, он не опоздал!
— Каннити-ва ! — В дверях женской раздевалки стояла Эльза и дружески улыбалась ему.  Как идёт улыбка к её широковатому лицу. Или улыбка идёт любому нормальному человеческому лицу? — Ва-ши задумался и улыбнулся ей в ответ. 
— Каннити-ва… — снова произнесла девушка. Она повторила их тайное приветствие, тайну которого знали они вдвоём. Она была уже в полной форме: тоже облегчённое дзюдоистское кимоно с нашивками их школы, строго по инструкции завязанный черный пояс.
— Каннити-ва! — откликнулся Ва-ши. Он успел отдышаться, быстро переоделся. Успел прибежать с зал вовремя. Вначале тренер представил судей. Об одном из них, с высоким званием ханси , он говорил отдельно и довольно долго. Это был беглый японец из Хоккайдо, маленький сухопарый старше шестидесяти лет, с седеющей головой, одетый, как и все, в белое кимоно с поясом тёмного цвета, местами протертого до серого. Остальные судьи всем тренирующимся были уже знакомы. Несколько слов Сер-го Кон, тренер их группы, сказал о том, в какое непростое время они живут. Сказал, что уважаемому ханси, при этом он низко поклонился ему, пришлось покинуть родину, сказал, что самим приходиться проводить занятия в полуподвальном помещении, на полулегальном основании. Сказал, что спорт никому не нужен, что физической культурой никто не занимается, что это словосочетание стало каким-то вульгарным. Он с иронией отозвался об ЭСах. Предполагалось, что экзоскелеты будут средством борьбы с гиподинамией, но оказалось наоборот. Большинство пользуется отдельно ЭСами, которые сами по себе без человека выполняют домашнюю и прочую работу. Отдельно он сказал о важности единоборств как средства воспитания здорового духа. Указал на возможность применения приобретенных в школе знаний, как реального средства самозащиты при отражении любых нападений, как человека, так и роботизированной техники. Несколько слов сказал о роботах, которыми укомплектованы так называемые гвардейские спецчасти. Немного рассказал о своих столкновениях с дронами, с робопсами, которые намного агрессивнее гоморов — усовершенствованных гомо-роботов. Один из арбитров, у которого был такой же дан , как и у Сер-го Кона даже привстал при таких словах, на что тренер сказал:
— Нам ли волков бояться, если в лесу живём?
— То есть?.. — осмелился спросить этот арбитр.
— С волками жить — по0волчьи… Нет, по-тигриному — бить! Не переживайте, Пет-ро-сан! Глушилки включены. Мы по максимуму врубили их, пусть ненадолго, но для защиты окружающих хватит.
Поднявшийся арбитр снова сел. За время речи тренера больше всего досталось молоденькой переводчице, которая, очевидно, не зная японского, пыталась что-то переводить иноземному мастеру на английский и мандарин. Потом ненадолго дали японцу слово, который сказал несколько предложений по-японски, потом перешёл на ломаный английский. Он сказал несколько слов о партизанской войне, которая развернулась сейчас на его родине, о том, что многим его ученикам пригодились знания восточных единоборств. Затем пожелал всем успехов в борьбе, однако никто не понял в какой конкретно борьбе с чем или с кем он пожелал всем успехов, но выражение страггл уиф хорор всем понравилось. Потом под приветственный клич тренера — Осс! — все присутствующие низко поклонились ему, зааплодировали.
После приветствий, поклонов, вначале ханси, арбитрам, сихану, поклонов старшим поясам началась подготовка к экзаменам. Вначале в качестве короткой разминки вся группа выполняла одновременно кихоны. Потом все встали в пары. Ва-ши встал в пару с Эль. Несмотря на то что она была ниже него, она ни в чём ему не уступала. В школу Сер-го Кона она пришла намного Ва-ши. Она, как более сильный боец, должна была помогать Ва-ши в сдаче экзамена. Под быстрые, резкие выкрики счёта Сер-го Кона
— ити, ни, сань, си, го, року, сити, хати, кю, дзю — надо было успевать поочер1дно бросать напарника, одновременно быстро подниматься, держась за руки, снова, и снова бросать. Всё это надо было успевать со счётом, потому что малейшее замедление могло грозить плохой оценкой партнёру.
— Ити, ни, сань, си, го, року, сити, хати!.. быстро выкрикивал тренер. Сер-го Кон непрерывно быстро считал. После нескольких десятков бросков менял задание. Вначале делали несколько десятков поочередных задних подножек, потом передних, потом броски через бедро, потом броски через плечо, потом через спину. После выполнения бросков пошла смешанная ударная и бросковая техника парных кихонов. Это была техника не столько восточных единоборств, сколько боевого спецназа, которая применялась много лет назад в разных странах. Сер-го Кон заставлял изучать давно забытые единоборства, каких-то существовавших в прошлом стран. Больше всего заставлял заниматься техникой рукопашного боя в стиле крав мага и хапкидо  в прикладном варианте с применением различных видов оружия. После жёсткой разминки, с бросковой и ударной техникой с применением оружия и без него, тренер объявил небольшой перерыв.
Включили вентиляцию, открыли двери, потому что в духоте подземного помещения трудно стало находиться не только тем, кто выполнял спортивные задания, но и арбитрам, которым только сидели и оценивали происходящее.
После небольшого перерыва, началась вторая, основная часть зачётной тренировки.
Ва-ши, конечно же, как и все, устал, он сильно вспотел. Ему нужно было сдавать на первый кю , и ему опять показалось, что он это всё уже переживал, и то, что происходит сейчас, с ним когда-то уже было. Вот он надел защитный шлем, защитный жилет, перчатки. Он подумал, что сейчас будет вспоминать об Эльзе, потом будет спарринг, потом… Он начал вспоминать о том, что должно быть после спарринга, но это никак не получалось. И тут он действительно подумал: Эльза…  Какое-то странное имя, из каких то древних сказок северных народов, наверное из запрещённых сказок. Даже само имя, не разделённое на слоги, казалось каким-то запретным. Он посмотрел на девушку, с которой ему предстоял первый бой, закрыл глаза и как бы отключился на мгновение. Но за это короткое мгновение он вспомнил наиболее запомнившиеся встречи с ней, с Эльзой... Он вспомнил, как она рассказывала ему историю своей семьи. Вспомнил, как она рассказала ему, почему её так назвали. Отец был родом с юга Восточно-Европейской равнины, где у него осталось много родни. В юности он занимался историей народной песни. Когда-то, много лет назад, в тех краях существовал музыкальный ансамбль «Океан Эльзы», потом ведущего солиста ансамбля избрали главой большого независимого государства и ансамбль прекратил свое существование, а песни остались. В её детстве отец часто слушал эмоциональные песни «Океана Эльзы», и многие она выучила наизусть, а потом даже выучила язык, на котором пели песни. Отец говорил, что назвал её в честь музыки, которой уже давно нет. Она смеялась, вспоминая, что кто-то из родственников отца носил фамилию —Музыка. Потом она грустно рассказывала об отце, который, когда она подросла, стал часто сидеть в облаках и общаться с понравившимися ему женскими фанами. Он выдумывал и выдумывал новые модели женских фанов, которые стали мешать ей готовиться к школьным занятиям, они стали мешать матери по хозяйству. В конце концов мать вместе с ней ушла в независимый муниципальный хоспис.
Потом он вспоминал осенний листопад, когда провожал Эльзу до её хосписа. Он вспоминал, как кружились жёлтые, золотистые, оранжевые листья, слетающие с круглых шапок деревьев, и она тогда спросила, хочет ли он почувствовать себя птицей и не боится ли он высоты. Она предложила погулять по крышам небоскрёбов в старом сити, который был недалеко от сквера, где они шли. Он начал сомневаться, в том, что они смогут пролезть туда. Вообще-то он испугался, такого рискованного предложения, при котором если не разбиться насмерть, то можно легко попасть в лапы гвардейских робопсов. Однако отказываться из-за страха перед девчонкой было стыдно, и он пошёл за ней. В само здание они вошли по университетским пропускам, прошли в центральную электронную библиотеку сити, которая была в нём. Но потом, каким-то образом, она взломала коды трёх замков в чердачных помещениях девяностоэтажной башни, таким же непонятным образом она сумела отключить охранную сигнализацию. Это надолго осталось для него загадкой. На крыше дул сильный промозглый ветер. Эльза постояла немного у края крыши, потом легко запрыгнула на парапет и пошла по нему. Нет, она не просто пошла, она прошла по периметру всего небоскреба, сделав два круга по часовой стрелке. Ва-ши было мучительно страшно смотреть на её ходьбу по краю бездны, которая была от неё была в расстоянии нескольких пальцев. Несмотря на холодный ветер, он сильно вспотел от страха.
Прошло немало времени, пока она ходила по парапету. Потом она повернулась к Ва-ши и, улыбнувшись, сказала: «Я с тобой. Будь смелым!» Ему ничего не оставалось, как, перебарывая дикий страх высоты, подойти к парапету, забраться на него, распрямиться и встать рядом с ней. Он взял её руку и ответил: «Я тоже с тобой», но через несколько мгновений он чуть слышно произнес: «Я — всё» и не, разворачиваясь, сделал шаг назад на кровлю. Вскоре подул сильный порыв ветра, Эльза вскинула руки, повернулась к нему. У него оборвалось сердце, когда она резко взмахнула руками, но она с раскрытыми руками кинулась в его объятия. Он крепко обнял её и поцеловал. — Ну вот. Теперь ты мужик, — ответила девушка ему в поцелуе. — А теперь сматываемся, пока дроны нас не засекли. Я сегодня скинула тебе на пифон интересную прогу, которая нормального человека выдаёт за гомора. Это не абсолютная, но хорошая страховка, временная, правда. Пора опускаться на землю.
Они больше часа плутали в чердачных помещениях небоскрёба. Где-то в коридорах, между предпоследней и последней дверью, их заметил маленький дозорный дрон, но Эльза достала маленькую пишущую ручку, включила свет, и вскоре дрон опустился на пол в нескольких шагах от них. Продолжая освещать дрон, она подошла и с несколько раз ударила по нему пяткой. Сунула в карман, чтобы потом выбросить где-нибудь в воду на улице.
— Сер-го Кон научил же нас пользоваться яварой ? — улыбнулась на его немой вопрос Эльза.
Когда через служебный вход они выбрались на улицу, уже совсем стемнело. Он все ждал, всё искал момента, чтобы сказать заветные слова: я тебя люблю, но в это время к ним подошёл грузный гвардейский гомор.
В это время Сер-го Кон громко выкрикнул:
— Ва-ши, — аттестация на первый кю! Эльза, — подтверждение второго дана, школы Дзёсинмон Сёрин Дзюрю Фукури-рю каратэдо дзюдзюцу. Ва-ши мгновенно очнулся. Ему предстояло выдержать несколько контактных кумитэ  со всеми, кто тренировался в зале. Первый бой должен быть с напарником. Вот она, его напарница, стоит перед ним. Звучат команды, за которыми будут следовать их с Эльзой поклоны учителям, ученикам:
— Шомэн-ни-рэй! Ханси-ни-рэй! Сихан-ни-рэй! Сэмпай-ни-рэй!
Напряжение нарастает. Вот команда:
— Отагай-ни-рэй! — Они кланяются друг другу. Василий знает, что серия поединков это прежде всего испытание на выносливость. Все ребята стараются помогать друг другу. Конечно, никто не будет играть в поддавки перед арбитрами, просто надо выстоять и выдержать все поединки, которых у него должно быть больше тридцати. Надо расслабиться и выдержать нагрузку. Дышать, как рекомендовал сихан.
Наконец, звучит сокровенное:
— Хаджимэ! — Начало боя. Василий старается не травмировать Эльзу. Но работать от обороны на экзамене нельзя, надо атаковать. Вот он не достает её своим маэ-гери, прямым ногой, делает серию прямых ударов руками, где-то достаёт, но незаметно получает хороший лоу-кик. Снова обмен прямыми руками, многие удары у обоих эффективны. Лупить по шлему можно в полную силу, но он, конечно, этого не делает. Дистанция сокращается, темп нарастает, он чувствует, что его противница начинает разогреваться. Идут обоюдные удары коленями, боковыми руками. Совсем разогрелись, боковые удары сменяются ударами локтями. Ближний бой в полный контакт. На мгновение он видит, что может бросить противницу через переднюю подножку, пытается бросить её, однако сам на миг зависает и при этом быстро падает на татами и тут же, в момент падения на татами, получает удар локтем куда-то в нижнюю часть шеи. На мгновение для него гаснет свет. Он пытается вскрикнуть:
— Эль! — Но вместо крика с трудом слышит свой хрип.
— Прости, Ва! — Слышит он в темноте её голос. Ему кажется, что его везут в темноте каким-то длинным коридором.

3.

— Проснись, Ва! — Слышит Ва-Ши. — Каннити-ва! Каннити-ва! Слышишь, Ва! Это я Эль! Эльза… — Наконец, он с трудом открывает глаза. Над ним склонилась Эль, как тогда, после удара, когда он на доли мгновения отключился на экзамене по единоборствам. Сколько времени прошло с тех пор? Такие же широко раскрытые голубые глаза, такая же добрая улыбка. Только морщинок стало больше в углах глаз. И тут он ловит себя на мысли, что первый раз за то время, а в заточении он потерял счёт дням и ночам, он видит лицо. И не просто отчётливо видит человеческое лицо, а видит девушку свой мечты. В гвардейской каталажке он провёл не меньше пяти или шести месяцев, а может и больше, — там с ним общались только гоморы. После того как в конфликте с ними он сломал двум гоморам конечности, его отправили на реабилитацию. Нет, перед тем как их отключить, они ему сказали, что отправят его в реабилитационный центр. А что с ним вообще было? Или это всё сон? — Он приподнимает правую руку, ногтем большого пальца давит в подушечку указательного. Болевые рецепторы не отключены. Он береёт девушку за руку. Да, это её ладонь, действительно, её кисть, её тонкие, но крепкие пальцы. Вот знакомая складка на ладони, линия жизни, по которой он когда-то пытался гадать. Он поворачивает её кисть. На тыльной поверхности, у основания большого пальца, маленькая тёмно-коричневая родинка, рядом с точкой хэ-гу .
— Эль?!
— Да, это я, твоя Эльза, — радуется девушка. — Как ты?
— Есть и пить немного хочется.
— Значит, жив! — она снова улыбается. — Потерпи немного. Если всё пройдёт хорошо, восстановишься очень быстро.
— Как долго я тебя не видел, почему… — Однако Эльза прерывает его вопрос. Лицо её становится серьезным, и она говорит:
— Времени очень мало. Я должна тебе многое рассказать и ещё больше сделать. За то время, пока тебя мурыжили и мучили гоморры, а со времени публикации твоей статьи, которую стерли во всех официальных источниках, и до госпитализации в этот центр прошло пять с половиной… — Эльза приостановилась. Она старалась говорить немного громче обычного и с более выраженной артикуляцией. Он заметил, что находится в другой комнате, вернее, это была не комната, а коридор похожий на большую трубу — без окон, без дверей. Вокруг только серые стены, никакого оборудования. Он лежит на той же кушетке, на нём тот же полосатый костюм. На девушке был тот же зелёно-голубой халат, под тканью халата он прощупывал жёсткие конструкции ЭСа. На ней не было только скафандра и толстых голубых перчаток.
— Очень многое изменилось.
— Да?.. А долго ли я был у них?
— Долго. Как ты меня узнал?
— Как обычно! А как ещё? Вот родинка в точке хэ-гу на левой руке…
— Глаза, нос, губы?..
— Я хочу тебя обнять и поцеловать в твои сладкие, сладкие… Ох какие сладкие…—  Он потянулся к ней руками.
— Вася! — оборвала его резко Эльза. Она очень редко произносила его тайное имя, а теперь резко выкрикнула: — Нет времени! Смотри. — Она открыла правую ладонь, и около стены, в невидимом луче её пальфона, он увидел стереофото отца.
— Кто это? — спросила она.
— Что с ним?
— Ва! Кто это?
— Мой отец.
— Хорошо. Это? — Она показала Сер-го Кон.
— Наш сихан.
— Это?
— Ма-ри, — он назвал её подругу, их сокурсницу, с которой они ходили на тренировки.
— Неужели?!. — попытался спросить Ва.
— Да… — откликнулась Эльза и показала ещё несколько фото, а потом продолжила свой рассказ, сопровождая его стереовидео фото и графиками.
— Так вот, за неполные …, пока ты был в изоляции в гоморре, на планете многое изменилось. Всё произошло примерно так, как ты и предвидел в своей статье, только намного быстрее и драматичнее. С тех пор как ты взял интервью у известной шишки в ЕБХ , произошла катастрофа планетарного...
— И?.. — вставил Ва.
— И вот: на графике виден процент заболевших по странам, по континентам, по регионам. Процент пока не очень большой, но это не тысячи, это миллионы людей. Это служебная инфа.
— То есть всё парали…
— Нет, ничего не парализовано, человеки сходят с ума, а наша подруга эйай работает. Работает на себя, конечно, или на может, не известно на что или на кого. Конечно, внешне все безумно изменялось, — введено обязательное ношение скафандров, которые абсолютно бесполезны. Да, а распространение болезни и её формы прогрессируют.
— А клинически это как выглядит?
— Так, как ты написал в статье. Некоторое время головные боли, бессонница, потом вдруг просыпаются, и не могут никого увидеть. То есть видят всё, кроме лиц. Полностью нарушается их распознавание во всех видах и даже в каких-то намеках на лица, в виде рисунков. У некоторых, но таких не очень много нарушаются другие гностические функции, у пожилых нарушается память. Всё связано с целенаправленным повреждением веретенообразной извилины головного мозга этой самой PrP инфекцией. Через месяц после объявления пандемии в ЕБХ заявили, что у них есть средство профилактики и борьбы с этой заразой. Они его якобы давно готовили и говорят, что тестировали на приматах. А о том, что они принимали участие в синтезе этой самой PrPзаразы, конечно, ни слова. Но уже никто не ищет источника, никто не ищет виноватых, исполнителей и заказчиков. Все заняты профилактикой и борьбой с инфекцией. Беда в том, что и их, я имею в виду ЕБХ, и все другие средства совершенно не работают. Всю медицину, вообще всю социальную сферу, поглотили фармкомпании, но они же химики, и с такими же химиками, как в ЕБХ, они и сотрудничают. Только тут должен быть другой подход. То, чем раньше ты занимался в институте и в клинике.
— Дистантные?
— Да, именно дистантные межклеточные и внутриклеточные взаимодействия.
— Это то, из-за чего я должен был бросить любимое дело и уйти потом в журналистику?
— Да это разработка наших младших товарищей, которые заэкранировались от эйай и довели дело до конца. Им не разрешали также как и тебе, но они смогли.
— Правда?!
— Да. Аппаратура и проги к этой методике не дорогие, просто их мало. Ещё у нас параллельно с этой методикой идёт и узконаправленная фитотерапия. Я уже пять месяцев пользуюсь этим лечением выхода нет. В анализах у меня были положительные тесты на PrP инфекцию. Анализы мне пришлось подделать, для официальных документов нужно было написать норму. Я постоянно в контакте с инфицированными. Пока вижу, нормально, ну в смысле восприятие лиц и человеческих образов не изменено. Смотрю новости, иногда просматриваю картины старых забытых художников. Ты тоже получишь всё для защиты от этой PrP-инфекции.
— Но почему же нельзя распространить это…
— На весь мир? — перебила его Эльза? — Кто такие мы, и кто такие там наверху? Все правительства посходили с ума, человеческие связи между странами нарушились, какие-то международные организации тоже в каком-то безумии. Ведь никто из вышестоящих никогда не признается, что он не видит людей, то есть не распознаёт лица. И кто из них скажет, что инфицирован и представляет угрозу для окружающих? Вообще это всё очень большая политика. Если бы хоть кто-то из них, из этих больших начальников знал, что они вообще хотят? Вот, если нам бы поставить на поток производство наших микроприборов от этой PrP инфекции, вот это было бы дело, но сил и средств для этого мало. Нам нужны люди. Хорошие, знающие люди, такие, как ты. Теперь о тебе. Прости, что сегодня, в день нашей встречи пришлось разыгрывать перед сканерами, перед эйай этот идиотский спектакль. Здесь без вариантов. Но надеюсь, что искусственный сон после того, как ты выпил воды, тебе понравился. Может быть, это будет моей платой за клоунаду в самом начале нашей встречи в центре? — она немного улыбнулась ему. —  Итак. Сейчас для нашей клиники и для всех ты уже вылечился, ты не опасен для общества. Я уже составила отчёт о том, что тебе в кровь введены микрочипы, которые контролируют мысли, чувства и проводят седацию, чтобы ты не был опасен для властей и для общества. То есть по документам — ты робот. На запястьях, на ногах и на шее висят маячки с откорректированной инфой о тебе. На самом деле в вену я тебе ничего не вводила, кроме препаратов поддержки и комплекса витаминов. Браслеты будут тебе помогать общаться с гоморами и прочей нечистью. На чокере сзади я вставила мирочипы с нашим прибором от PrP инфекции. Нужно только включать его один, лучше два раза в сутки в условиях полного экранирования, чтобы никто за тобой не следил. Адрес мой и моих друзей у тебя в браслете на правом запястье. Подробности сообщим потом. Отдельно большое спасибо, за твой алгоритм внутреннего экранирования мыслей. Мы обязательно возьмём это на вооружение.
— Ты про цифровой счёт? — вставил вопрос Ва-ши.
— Да, и счёт, некоторые другие твои вещи. Раньше я иногда говорила про себя длительное — омм. Точнее: ауоммм. Это из практик древней Индии. Тогда мне показалось, что это не сильно защищает от сканеров мыслей, но твои подходы интересней. Вот твой текст: Патэр ностэр…
— Так, что, именно он сработал? Правда?
— Я не знаю. Ребята должны будут потом всё это оценить, если у них будет такая возможность. Но сам твой подход, это ты сам почувствовал, не стопроцентная защита, но намного лучше, чем ничего. Обмен всей инфой чуть позже… А сейчас тебе надо переодеться. Потом тебе надо сматываться отсюда. Будешь заниматься своей журналистикой, только не лезь больше в горячие точки, хотя их сейчас переизбыток, но всё равно…
— Так это экранируемое помещение?
— Да, ты обратил внимание на запах?
— Ну да.
— Вот видишь, с обонянием у тебя всё в порядке! Уже хорошо, — улыбнулась наконец Эль. — Вообще это канализационная труба, просто удалось перепрограммировать следящие программы, чтобы эта старая труба была стерта из архивной памяти. Здесь хорошее экранирование вокруг неё и подходы к ней, пока мы здесь можно говорить, но времени у нас очень мало. Надо сбивать эйай с точного времени и алгоритма. Это сложно. Мне помогают физики из универа. У меня вообще сейчас официальная служба. Твои средства связи — пифон, и элементы пальфона в одежде. Их я не трогала, гоморы наверняка вставили туда много следящих прогов. Постарайся ими пока не пользоваться, а потом получить разрешение на приобретение нового пифона или других аппаратов для связи. Средства экранирования и доступ к ним с нашими адресами у тебя в правом браслете, дома это все спрячешь в отдельном личном боксе.
— Эльза, ты как сама?
— Как видишь. Главное, что ты с нами. А то попытался один в поле махаться. Это тебе не спарринг у Сер-го Кона, как в старые добрые времена. Главное, — она исказила голос и уже тоном лектора SV продолжила: — Самое главное — это соблюдать все меры предосторожности. Необходимо всем соблюдать правила асептики и антисептики, чтобы не заболеть и не заразить ближнего.
— Как на первом курсе универа?
— Ну да, сейчас так говорят во всех средствах информирования.
— Хм… А что ещё?
— Ещё… Садят в тихое место, если не подключен эфкью.
— А это что?
— Frequent answer , то есть маячки, или пифоны, человека должны постоянно отвечать на запросы службы слежения. А за отсутствие скафандра на улице — вообще дают хороший срок. Но самое дикое при этом, как в работающих шопинг-центрах объявляют. — Эль улыбнулась и гнусавым голосом продолжила: —Леди и джентльмены, занимающиеся перчейсингом, шопингом, фри рестингом, просим соблюдать адекватную дистанцию! — выдохнула и своим обычным голосом продолжила: — Тебе ли, прозанимавшемуся столько лет у шихана, не знать, что такое дистанция? — Она подмигнула ему, но с искренней грустью добавила: — всё это было бы смешно, когда б не горечь клоунады.
— И что дальше?
— Дальше услышишь и увидишь ещё не такое! — совершенно серьезно добавила она. — Только для нас асептика — это избегать лишних контактов с роботами, сканерами, возможно, с людьми и прочими штучками, — то есть надо быть осторожным во всём, а антисептика — это тщательное экранирование, уничтожение или инактивирование следящих программ и систем. С людьми, которые ещё остались людьми, с ними и сложнее, и проще. Но об этом потом, а сейчас давай… — Она подала Ва-ши свою твердую руку. Лицо её стало каким-то суровым. — Давай-давай! Вставай. Пора.
— А когда мы с тобой… — поднимаясь, начал он спрашивать её.
— Скоро! Надеюсь, что скоро. Ты нам нужен.
— А… А мы? — Ва-ши попытался спросить её о чём-то важном, что напрашивалось её последними словами, но Эльза быстро наклонилась, надела шлем, который лежал под его кушеткой, надела голубые перчатки. Круговыми движениями пальцев вокруг запястий и вокруг шеи связала надетое с основным экзоскелетом. Он снова увидел коварного доктора Эль-цза.
— Всё, сеанс заканчивается. При симптомах любого недуга можете обращаться в наш центр. Адрес, рекомендации и наши координаты найдете в левом браслете, — официальным тоном продолжила она, махнула правой кистью, полукруглая стена пред ними открылась. Он почувствовал, как его предплечье схватила железная хватка эзкоселета доктора Эль-цза. Они прошли небольшим коридором, открылась одна дверь, затем ещё одна. Они оказались в длинном плохо освещенном коридоре. Доктор три раза постучала по зелёной стене, из неё выехал небольшой гомор. — Сейчас наш помощник проводит вас в гардероб, и после этого вы можете быть свободны. Хочу попрощаться с вами новым распространенным приветствием: не теряйте лицо! — Эльза быстро исчезла в мгновенно раскрывшейся стене.
«Каннити-ва!» — мысленно крикнул ей Ва.
                2021 г.,  постковидное))