Проклятое зеркало

                Притча
                Проклятое зеркало

     Это чрезвычайно странное и мистическое событие случилось через несколько веков после рождения пророка Иисуса в славном городе, именуемом Сган-Ваадам.
     Город же этот располагается в южной части света, близ морей и прочих источников вод, в самом сердце пересечения многих торговых путей из прочих городов и стран мира. Считается, что город этот построен именно на том месте, где по легенде, давным давно, Адам и Ева вкусили запретное яблоко у Древа познания добра и зла в Эдемском саду.
     Ежедневно, совершаются там множество торговых сделок: продаются и покупаются растительные культуры, скот, предметы быта и прочее. Город этот весьма густонаселен, стекается туда большое количество и людей, целью которых является новое место жизни обустроить себе в столь крупном торговом городе, городе возможностей, но и временных туристов, которых замучила жажда посмотреть своими собственными глазами на столь бурную и оживленную внутреннюю жизнь города, столь манящую и соблазняющую.
    Постоянно там строятся новые жилые дома, томящиеся и ждущие своих новых хозяев, приезжающих из других частей света, дабы поддерживать жизненные потоки сего города и построек различных множество с предназначением разным: и деревянных и каменных и всех возможных прочих.
    Также торговцы и купцы со всего мира стремглав помчались сюда, как только услышали о существовании этого города и с момента, как приехали, словно приклеились к нему, наслаждаясь его разнообразными благами.
    И была у сей города славного одна таинственность, помимо той, коей было вскоре предначертано случиться. Кожи цвет был сер, у жителей города, как облака в пасмурный день и глаза цвет у всех был также сер. И никто не мог объяснить эту загадку и самые лучшие лекари стран и городов иных, разводили в недоумении руками и даже те, кто приезжал с чужбины, через время пребывания меняли свой цвет в различные оттенки серого.
     Однако же, и преступность была столь же оживленной, сколь и все остальное,  увы, но все жаждали напитаться от места сего, но не каждый хотел прилагать усилия в рамках закона.
     И многие городские жители жаловались о ситуации описанной своему императору Ласавву. Когда же накапливались стопки гигантские пергамента на столе царском, где любил он величественно восседать у своего престола императорского, в самом центре города Сган-Ваадама, тогда приходила ему благородная мысль в голову: “-Пора!”- Думал он про себя.
     И выезжала конница его запряженная лучшими белыми конями, под торжественные трубы лакеев его и сам облачен он был в лучшие одежды и ткани, с драгоценными камнями.
     Когда же выходил он из кареты своей, то сиял он одеждами и камнями своими в свете солнечном, словно полубог, который спустился с небес, дабы доносить важные вести до смертных людей.
    И выходил он тогда на площадь главную города, что в самом его центре, прямо напротив его великой обители. И восходил он тогда на трибуну на площади этой, готовясь произнести обращение к народу своему по проблемам злободневным.
     Но даже текстов не писал он себе заранее! Так воодушевлен он был в процессе ораторствования своего, так гордился и любил себя под солнцем палящим, чувствуя почти что мессией себя, что слова красные и слог складный будто бы сами являлись из уст его.
   И народ обожал его, рукоплескали ему люди, слышав речи грандиозные из уст столь великого льва! Счастливы были безумно, ибо всем умом своим уверовали, что беды городские все в миг решены будут и проснуться завтра они в мире совершенно другом. 
   И в обморок падали некие, исполненные чувств сильных так, что не выдерживали тела их. Долго всегда длились красноречия его, однако развеивали все возможные страхи и сомнения людские речи эти.
     И когда он закончил плескаться в лучах золотых славы своей, поднесли кружку воды чистой ему подданные его, дабы смочил он водой царское величие свое, иссохшее от трудов в столь жаркий день.
    И снизошел он с трибуны, отвернувшись от люда, очарованных бедняг, и уехал по делам своим, как ему казалось, более важным. К примеру: снова воссесть на престоле, ведь кроме него самого полномочий на действо сие более нет ни у кого!
     Прошел день, два, три, месяц, однако так люди обольщенные и не обнаружили перемен никаких, тем более, мир совершенно другой не заметили.
    И росла в людях злоба, и ярость и обида и достигали пика чувства такие со временем, однако же всякий раз, буквально за день, до начала народных восстаний ожесточенных, ненавистью преисполненных, будто бы чувствовал это Ласавва, тот, чьи окна обители прямо на площадь смотрели.
     И повторялось торжественное выступление снова и снова и народ каждый раз вином опьянен был словно речами его, будто музыка струн прекрасного инструмента и убаюкивались люди, будто младенцы кричащие, от колыбельной матери своей и засыпали в блаженстве.
     И продолжалось все это много раз по кругу, казалось, что не видно конца сему. Однако же, конец все же был, как и всему остальному на свете белом.
    Под покровом ночи, тогда, когда на небосводе не было видно ни одной звезды, появился он. Темный силуэт, облаченный в темную мантию с одетым капюшоном. Лица было его не разглядеть. И поставил он большое странное черное зеркало, прямо посреди городской площади. А зеркала размер был как раз в высоту роста среднего человека. Не издав ни единого звука, также скрылся во тьме силуэт.
    Но наступил день иной и улицы города вновь озарились светом и оживились. Конечно же, то самое зеркало не осталось незамеченным людьми. Постепенно, вокруг этого предмета скопилась целая толпа, лиц крайне заинтересованных, откуда оно могло взяться? И кто и зачем его мог здесь поставить? Эти вопросы, главным образом, крутились безответно в головах стоящих толп.
   Но, что интересно, никто не осмеливался в это зеркало заглянуть! Ибо каждый чувствовал некую зловещую ауру сей предмета.  Конечно, зеркало это обступили со всех сторон, кроме той, что располагается напротив, образуя прямой проход к нему.
    И дошла молва об происшествии на площади до служителя народа Ласавва, который посмотрев в окно, выходившее прямо на площадь, был весьма удивлен. Тот же час он приказал запрячь свою императорскую конницу и направиться напрямик к разгадке тайны увиденной.
    Приехав на место, все остальные люди расступились прочь, давая свободу общения с зеркалом своему главному оратору.
    Также стоит отметить, что император не был сер кожей своей. Вернее сказать, был, более того, оттенок именно его серого переходил уже в черный, но этого никто не замечал, ввиду того, что покрывал он каждое утро и после банных процедур тело свое желтым песком, который привозили ему по его же царскому указу с берега местного моря. 
    И ступил царь-император навстречу зеркалу магическому гордой и твердой походкой, исполненный полной уверенности, что сие зеркало отразит лишь лучшие качества его внутри и вовне. И подошел он к нему близко с ухмылкой себялюбия и короной мнимой на голове своей.
    И увидел он отражение свое, где лик его покрыт был маской,   украшенной драгоценными камнями породы разной, но кожа его была именно такой, какой была без желтого песка.
   Удивился император магии такой невиданной и неслыханной и еще более преисполнился высокомерия и духа превосходства, рассудив по маске прекрасной, в камнях шикарных.
    Однако захлестнул его интерес приподнять сие маску и лик   увидеть свой, каким же видит его зеркало чародейское. Поднял он резко маску с лица своего и обомлел…
   И вместо очертаний красивых, коих ожидал несомненно, увидел он черное пятно, откуда будто бы гной зловонный тек и рядом будто с ним люди другие стоят с обезображенными лицами своими в гримасе злой иронии и пальцами показывают в него и слова оскорбительные непотребные   выкрикивают дружно, заливаясь нечеловеческим ужасным смехом.               
     И мир весь перевернулся у бедного несчастного Ласавва и корона  мнимая упала и сгорела. Настолько задето было себялюбие и достоинство его и так полнили чувства его разного толка: и гнев, и ненависть, и обида, и страх  и печаль, что не снес он столь глубокого унижения и посрамления чести императорской своей, что в порыве сбежал он прочь, без кареты и лакеев своих, и песок желтый ссыпался с него и увидели кожу тела императорского весь люд за сим спектаклем наблюдающий.
    И поняли люди тогда в  момент тот и прозрели. Что обмануты были они все серо-черной  хитростью, в какой цвет было тело окрашено их лжецаря. И поняли тогда они, что речи всегда сладки были из уст его, но лживы.
    И вбежал тогда император в ложе свое царское, убитый горем смертельным, понимая, что сбросило зеркало его с олимпа славы и в очах народа своего, которому служить он должен был, но служил лишь себе, пал, да так пал, что не встать было после падения такого великого. И в мгновение ока, славный царь стал бесславным никем.
     И понял он, что суть в суде высшем и что получает каждый по деяниям своим, рано или поздно. И был дан ему урок великий для учения, и пронеслись многие мысли сквозь разум его в тот день черный и трагический, но не могла вынести сих осознаний голова его, так привыкшая лежать на золотых подушках ночами, будто на облаке небесном и вкушать лучшие яства заморские лучших поваров.
    И почернев окончательно, став темнее угля в печи, в порыве отчаяния и безнадежности вернуть вспять время, когда был он на коне, а все под конем и роскошь следовала по пятам его и получал он от жизни все, о чем мог только пожелать человек в жизни земной своей, взял он кинжал острый и дрожащей рукою пронзил себе грудь и сердце пронзил. И хлынула кровь цвета черного, словно фонтан из тела его и иссяк бывший царь, славный великий Ласавва,                О, горе тебе, Ласавва!
    Но выбили дверь в помещение, где любил восседать уже когда-то их царь-император, свита его, увидев картину ужасную: Помещение пусто было и трон был пустой, однако пред троном лишь лужа черна была. Но царя бывшего Ласавва, так никто и не нашел, сколь долго бы не искали его.
    Но на площади городской, люд столь потрясенный произошедшим и одновременно с этим, невероятно искушенные тоже взглянуть в свое отражение, дабы увидеть мнение зеркала о натуре их внутренней. И подходил каждый горожанин и видел в маске себя, но сняв с лица своего, лицезрел уродливо искаженную гримасу, приводящую в ужас животный.
    И маски помимо было обстоятельство одно еще: Изображало зеркало пороки главенствующие у подходящих всех!
У вора - руки отрублены были!
У чревоугодника - из чрева его жир тек рекою!
У лжецов - рот был зашит!
У блудов и блудниц - гнойные пятна по телу всему!
У убийц - ножи и кинжалы воткнуты были по телу всему!
    И каждого зеркало сие нещадно обнажало, не давая более времени скрывать суть свою истинную пред очами народа масс. И превратилось любопытство детское и интерес в кошмар и страх массовый и начали бежать все, куда глаза глядят, что есть сил, дабы спрятать в жилище своем обнаженные и увиденные всеми пороки свои.
    И не прошло и пяти минут, как хаос всеобщий сменился кладбищенской гробовой тишиной. Улицы, некогда днем всегда суетливые и бурно кипящие, тихие стали, и тише, чем ночью стали они.
     Скрылись и спрятались все, но отнюдь и не все! В тот день на площадь вышли все жители города, весть о зеркале быстро распространилась, но один лишь не вышел. Но не вышел местный городской вор, по имени Шиной, живущий в одиночестве и ни с кем не держащий общения, так, что никто не мог сообщить ему весть.
    Он спал, и в дреме своем видел семь снов, но проснувшись, вышел  из дома, дабы продолжить свою обычную деятельность воровскую и направился к площади в сторону лавок купеческих.
     Но проходя по  площади почуял неладное и задал сам себе вопрос: А где все? Как может в городе Сган-Ваадаме быть столь тихо и пусто? И в следующую же секунду, словно по провидению божественному,  получил ответ на свой вопрос животворящий. 
    Увидел он в центре площади зеркало черное, бесхозно стоящее, и не было никого рядом. Конечно же, ему все это показалось крайне странным и подозрительным, будто хитрая ловушка, но не хотел терять возможности сладкой Шиной и, по обычаю привычному, направился к зеркалу черному, дабы себе его присвоить.
     Но подойдя поближе достаточно - остолбенел. И мороз пробежал по телу его в очень жаркий день и не мог он поверить глазам своим.
  Увидел отражение он  в зеркале, с надетою маской, не выражающей чувств и эмоций,  но руки его были словно обрублены. И снял он маску эту и увидел лицо искаженное, будто колесница двухсот лошадей по нему пробежалась.
     И такой гнев безумный охватил Шиноя! И нашел он камень, да тот, что побольше - булыжник и бросил изо всех сил в зеркало, неизвестной природы. Но не разбилось в осколки зеркало сие, и даже царапин не осталось и на миллиметр оно не сдвинулось, будто титановое.
   И разозлился еще сильнее Шиной тогда! И взял его в руки и побежал с ним и выбросил зеркало за ворота города, дабы глаза его больше его не видели.
  Однако, вернувшись обратно на площадь, увидел: То черное зеркало стоит на месте том же, как ни в чем не бывало, в самом центре площади.
   Тогда ярость Шиноя сменилась в секунду на страх и сбежал он также, как и весь народ города перед ним, о чем не ведал он. Бежал он долго и далеко, подальше от злых сил, которыми, как он считал, одержимо это проклятое зеркало.
    Но в какой-то момент, замедлил он бег рысью свой и в голову его словно стрелою ударила мысль. И начал он думать, и думал и думал…
 Ходил одиноко по пустынным улицам славного города Сган-Ваадама и жерновами ума прокручивал мысли свои. Образом таким, провел целый день он и ночью продолжились муки тяжких дум.
   И долго он ворочался и крутился в постели своей и сон не шел к нему и не знал он покоя. И так всю ночь он снов не наблюдал, но все думал, и думал и думал…
   По наступлении утра, он твердо решил для себя:”- Воровать я боле не стану! Не мое это дело, мне нужно быть выше!”. И взял он мешочек с монетами бронзы и вышел из дома, купить чтоб товары. “-Отныне я больше не вор! Закон уважаю я и в грязь не паду!”
    И в тот момент Шиной радикально изменился, но не внешне и незаметно для себя самого, но изменения были эти судьбоносными не только лишь для него, но и для многих других, чего он еще пока не ведал.
   И проходя мимо площади, снова взор его зацепило это черное зеркало. И, почуяв решимость внутри и отвагу, подошел близ него, но увидел картину иную, чем в первый раз. А увидел он себя с руками цельными, не обрубленными и маски не было на лике его и уродств искаженных не было в нем!
   И снова стрелою пришла уже новая мысль. И так стоял он десять минут и думал, думал, думал…
   И понял он, где все люди и понятно стало ему, почему же славный город Сган-Ваадам столь пустой!
   И накатило волною его могучею сила и треба души все исправить!
   И воскликнул тогда громогласно он:
   “- Выходи, народ Сган-Ваадама! Довольно прятаться в берлогах своих! Выйдите же в свет и взгляните смелее в глаза души своей и в чужие глаза! Зеркало се показало натуру вашу лишь, пороки ваши, но можете вы волею своей, сделаться лучше стократ!
   И услышал тогда Шиноя народ Сган-Ваадама и вышли из домов своих все люди и столпились на площади, как в день тот.
   И тогда речь держал крепкую пред народом Шиной, будто бы дух вошел в него необычный и искусством ораторским, о коем он даже не ведал, вселил он надежду и радость и дух передал народу Сган-Ваадама!
   И все люди, в миг, как одно целое, возжелали менять и себя и свою жизнь, одержим стал каждый идеей алхимии души своей. И день тот стал поворотным и открыл новую веху в истории многих!
   И днями и месяцами в дальнейшем, боролись люди с пороком своим.
Чревоугодник - воздержание в пище имел и следил за питанием. Любодей - верным стал, интерес потерял к соблазнам плотским.
Убийца - сердце любящее взрастил и помогал всем, кто о помощи просит.
Вор - отдавать в жертву ценности стал, на благо другим.
Лжец - истину лишь устами глаголил своими.
   По прошествии времени малого, преобразился небывало славный город Сган-Ваадам! Люди стали такими, будто с планеты другой, иль с яркой звезды.
   И цвет кожи вернулся людям хороший и сочный и глаз цвет у всех был различен, не только лишь сер, но зелен, иссинь…
   В день иной, собрались снова люди все города на площади той и красивы все были…
   Но не было зеркала больше. Исчезло оно также быстро, как и явилось много дней назад. И поняли люди тогда, что не издевкой и не унижением зеркало служило, но ликом правды, раскрывающее глаза на то, что не видели или не желали видеть. И поняли все, что зеркало черное благо внесло в жизни их, но не ужас и страх, послание свыше.
   И тогда возрадовался народ истинно и устроили торжество и пир большой, в честь обновления и начала новой главы в книге жизни.
   И просили и молили сердечно Шиноя возглавить народ славного города Сган-Ваадама и короновать его хотели, ибо через его уста к людям пришло вдохновение на перемены к лучшему.
   Но благодарил Шиной за предложение, однако сказал следующее:
   “-Прельщен я сем шансом корону надеть золотую в сиянии, но понял я цель и задачу свою! Суждено мне покинуть сей славный город Сган-Ваадам! И буду я странствовать по морям и землям и приду к народам разным, кто не сменил цвета кожи своей и буду речи держать великие, дабы дух всем вселить, как и я в вас вселил!”
   И уехал вскоре Шиной, как и обещал, в самые разные уголки мира, дабы проповедовать истины, которые сам осознал и наставлять других людей на путь правильный.
   Но через некоторое время, народ города тоже захотел покинуть старое место обитания, в поисках новой жизни и возможностей.   
   Людей перестала интересовать бесконечная торговля всем и вся и постепенно город все пустел и пустел…
    В итоге конечном, некогда бурлящий и кипящий город стал совсем пуст и начал обрастать мхом и разной растительностью. Но несмотря на теперешнее отсутствие всякой жизни там, кроме флоры и фауны, все еще ходит там, по безлюдным улицам, дух радости, который люди после себя оставили, покидая эти края.
   Про этот город ныне ходят легенды и истории, поведанные здесь, и передаются они из поколения в поколение, из уст в уста, от отца к сыну.
            Легенды о великом и славном городе Сган-Ваадаме!


Притча сей мудра, да в ней урок.
P.S. Имена персонажей, объектов и местоположений не случайны! Происходят от Иврита!