Гипноз

Любой человек поддаётся гипнозу или нет? Спорный вопрос. Учёные до сих пор не договорились. Но это и понятно – они никогда не договариваются. А вот зомбировать можно кого угодно. Был бы человек.
Послали нас как-то в командировку на Ново-Воронежскую атомную электростанцию. А там – вредное производство, поэтому дали талоны на спецпитание – на 1 рубль 2 копейки в день. Вредности там мы особо не заметили, она там для человека невидима, а талоны активно проедали. Столовая на АЭС была прекрасная, цены низкие, отоварить 1 р. 2 коп. можно было с трудом, брали всё и много, чтобы до заветной планки дойти. В нашей маленькой команде был Петя – бывший моряк, а теперь – высококвалифицированный инженер-атомщик. Невысокого роста, очень уверенный в себе мужчина с большой плешью на крепко посаженной голове. То ли от радиации, то ли от чужих подушек, то ли от жизни вообще.
Петю отличали широкая инженерная эрудиция и идиосинкразия к литературе
– Не читал и читать не буду! – любил произносить он с особой гордостью.
В день перед отъездом Петя, идя на обед, запустил пятерню в карман, и обнаружил, что у него там ни один талон, а два. Это вызвало у него даже некоторое разочарование – отоварить два талоны было практически нереально – надо было взять два супа, два вторых, два компота, и всё равно ещё останется. А деньги на сдачу за талон не давали.
Петя взял сразу два подноса, и решил попробовать. Приходилось брать не то, что больше хочется, а то, что подороже. Ну, два супа не съешь, да и дёшев супчик. Он взял две порции бефстроганова, салат со свеклой, салат морковный и ещё оливье, блюдо селёдки, два кекса, компот, продвигая свои подносы всё ближе к кассе, за которой сидела очень представительная красивая дама цветущего возраста, в высоком белоснежном головном уборе и белом халате, вздымавшемся на пышной груди. Пётр понимал, что всё, что двигалось к красивой кассирше на его двух подносах, всё же сильно не дотягивало до искомой суммы, и глаза его шарики по прилавкам в поисках – чего бы ещё метнуть на поднос. Ближе к кассе стоял поднос со стаканами сметаны. Стаканы были по 100 и 200 грамм. Петя взял один большой, подсчитал в уме и добавил второй. Теперь он оказался возле красивой кассирши.
Дама быстро защёлкала на счётах, полные пальцы с перстнем с красным камнем быстро перекидывали костяшки. На счётах выпало 2 рубля и 2 копейки. Два талона были на две копейки дороже. Дама властно бросила Пете:
– Сахар брось! – рядом с кассой стояла суповая тарелка сахара-песка, в ней торчала ложка. Ложка сахара стоила одну копейку. Подчиняясь властному голосу, Петя подхватил ложку сахара, и понёс её над подносами. Ложка должна была неминуемо где-то приземлиться, но где? Не в суп же её бросать, и не в бефстроганов, единственным подходящим местом для сахара была сметана. Петя опрокинул в сметану сахар, зацепил из блюдца вторую ложку, и кинул во второй стакан.
Петя повернулся от кассы, и с очень прямой спиной, как моряк, выходящий из строя к адмиралу, двинулся в зал. Сгружал он продукты на стол с выражением замешательства на обычно хорошо очерченном самоуверенном лице его.
– Что это я сделал! – протянул он. – Я же не ем сметану с сахаром! А она мне говорит – сахар брось! Я же терпеть не могу сметану с сахаром! А она – сахар брось! – и Петя, большой ложкой стал соскребать сахар со сметаны. Соскрёб копеек на тридцать, не меньше.
Гипноз – штука серьёзная!