Цветик-шарик

Вот он есть – а вот его и нет… как бы. Да и есть тоже как бы. Как бы есть, как бы нет. Как и всё вообще. Такое может быть? Да постоянно! Когда время и пространство, два костыля неотлучные, сольются в одну неразличимую лучезарность («Я становлюсь смертью, разрушителем ваших миров», – вспомнилось некстати), вот тогда и «вэлком, мистэр Будда, вот кэн ай ду фор ю?»
Скользкий момент позади (а какой момент и сущность его в чём заключалась – не вспомнить, хоть ты убей, и такова уж природа сатори), мы сидели в приятном местоположении. Неподалёку ворковал поток… Листья дерева боддхи давали хорошую тень, ненавязчиво пересчитывая сами себя (а вдруг спросит – сколько?), все во власти лёгкого ветерка. Ветерок был подобен рисовой бумаге. На такой потом запишут и это тоже. «Сдавать-то, сдавать, – ужаснулся Сидоров, – бедные бхикшу… нет: бхикху…» Да нам что, мы к тому часу будем нирвану принимать.
Подняв в руке цветок, Учитель обвёл лучезарным взором всех – и всех миновав, протянул растение Вовке Сидорову! Обойдя в числе прочих кандидатов и мудреца Кашьяпу. Тот так и сел! Он-то, видишь, уже и привстал со своей вязанки дров (приходить на занятия с дровами для костра была старая, ведийская ещё традиция), намереваясь подхватить драгоценный символ невербальной коммуникации и отрицания логико-дискурсивного опыта – а тут, здрасте-пожалуйста: такой реприманд неожиданный! «Что-то я Кашьяпу этого давно не вижу», – намыливаясь вербеной, как бы помыслил Сидоров; кругом шумела беззвучная нирвана, та самая, которая и есть сансара.
Приняв лучезарный цветок (ромашка? нет, не ромашка… лотос? сам ты лотос!),  поднялся Сидоров со своего сухостоя. Как положено – к сердцу политесно прижал...
И не к месту, это как всегда, зарядил экспресс-сутру, такую, знаешь, сутту лайт из прежних опытов жизни:
– Когда, о Татхагата, греческий мудрец Сократ принимал чашу с присуждённой ему цикутой, то подавальщик предупредил его, что будет холод подниматься от ног по всему телу Сократа. И что когда дойдёт холод до сердца, тогда умрёт Сократ смертию. «А до того будешь и говорить, и делать всё, как любой человек. Но когда холод поднимется до сердца, уже не будешь делать ничего, потому что будешь ты мёртвый. И холодный».
Вовка Сидоров прижал подаренный цвет к самому сердцу. «К сердцу прижмёт – к чёрту пошлёт…» Яркое красное тепло из-под лепестков образовало правильную фигуру шара . Шар вышел за пределы сидоровского туловища. Сидящие увидели внутри очень маленького Сократа. Он водил туда и сюда руками и ногами. Радовался, наверное, что живой! И открывая беззубый рот, пускал пузыри беззубым ртом. Видать, среда в шарике была водная.
Вот он есть – а вот его и нет… как бы. Да и есть тоже как бы. Как бы есть, как бы нет. Как и всё вообще. Как и всё.


7-8 декабря 2025 г.