Глава 7. Когда свет уходит

В этот вечер небо почернело. Можно было почувствовать – границы нормальности стёрты. Вокруг погасло всё – магазинные вывески, окна в домах напротив. Только фары нескончаемых машин поддерживают какие-то остатки нормальности. Москву точно накрыли крышкой, перекрывая торопливым жителям кислород.

Я не успел взять трубку. Звонок сбросился. Ощутил, как позвоночник притянуло к сиденью. Ступни словно в ледяной воде - едва ощущаются. Настолько погрузился в телесные ощущения и мысли, что не слышал никого вокруг. Вроде, Лёха что-то обсуждает с незнакомкой. Только разобрать слова или уловить суть не получается.

В голове прокручиваю свою мысль о том, что видел Алину последний раз. От этого в груди глухо подёргивает.

У меня нет никого ближе, чем они с Лёхой. Родители погибли пару лет назад...

Возможно, это эгоистично, но в первую очередь я думаю, что станет со мной после этого. Страшно остаться одному.

Перед глазами всплыла первая встреча с Алиной...

Я тогда ехал домой после смены. Пришёл на платформу, а там девчонка, на краю стоит, того глядишь упадёт. Поезд высматривает. Настроение, помню, паршивое было. Начальство выговор сделало за опоздание. Я подошёл, рявкнул чтоб отошла за линию. Она в ответ огрызнулась: «Нормально что ли сказать не можешь?». Ушла на другой край платформы. Буркнул ей в след что-то обидное.

На следующий день на смену прихожу и мне опять выговор. Оказалось, она накатала на меня жалобу. Как я тогда злился… Я ей можно сказать жизнь спас.

Со временем забылось… До момента пока не встретил её снова. В вагоне. Уступил ей место, сам не знаю почему. До сих пор помню, как у неё глаза загорелись. Даже поблагодарила. Оказалось, она ехала в мой район. Так разговор и завязался.

По лицу скользнула улыбка.

Попытался набрать ей снова. Не соединяет, хотя связь вроде есть.

Что-то не то... Тысячи иголок пронзают желудок, вызывая во мне вспышку эмоций. Трепет, предвкушение, непонимание. Головой я уже понимал – Алина звонила не просто так. Должно быть, дома, что-то произошло. Нужно вернуться...

— Лёх... — еле вырвалось из горла, с хрипом. — Пойдём до Алины.

Он бросил взгляд на меня, приподняв бровь.

— Чё там? — правой рукой хлопнул по рулю.

— Не знаю... Не успел взять, — вновь взглянул на экран. Палочки связи прыгали туда-сюда.

— Ну... Пошли, — Лёха тяжело вздохнул.

Всё совсем не по плану. Лёха не может уехать к матери второй день... То на работу вызвали, то эта чертовщина.

— Подождите нас, мы вернёмся скоро, — бросил Лёха незнакомке.

Воздух на улице пахнет гарью и сыростью. Точно кто-то жжёт кучу промокшей листвы.

Пострадавшие, или заражённые по-прежнему лежат на асфальте. Не шевелясь. Хочется подойти ближе, посмотреть... А если с нами тоже что-то произойдёт? От одной только мысли дрогнул. В кончиках пальцев закололо.

Парадоксально, что никто не помогает этим людям. До скорой не дозвониться. А если они умрут?

Мы пошли вдоль машин, до первого поворота во двор. Люди за рулём сидят растерянные.

Холодает. Начал моросить дождь. Издалека доносятся сигнальные гудки. Пробка длиной в несколько десятков километров.

— Лёх, спасибо, — я обернулся к нему. — Странно просто, она спать собиралась... Может случилось что? — пальцами потёр край куртки.

Он отвёл взгляд от дороги и хмуро взглянул на меня:

— Да ничего. Кто знает, может и правда там случилось что? Да и всё лучше, чем на месте стоять, — развёл руками. — У меня аж мурашки, как вспомню как этот мужик упал.

— Да... только вот мы не помогли им, — я осунулся.

— Нам бы кто помог, — он наигранно приподнял край губ. — Интересно, из-за чего пробка?

— Надеюсь, просто авария.

Во дворе пусто. Людей нет. Многоэтажки стоят беззвучно, замерши, словно на картинке. И темнота. Глубокая, отдающая ледяным звоном.

Фонарь над бордюром щёлкнул. Мигнул. Потух.

Прошло ведь пару часов, как я ушёл от Алины. За это время, мир успел обнулиться.

Лёха вырвал прервал мои мысли:

— Если это реально вирус, то карантин опять будет.

— Наверное, — я нахмурил лоб. — Хотел бы я знать, что происходит на самом деле.

Происходящее пугает. Думаю и Лёху тоже. Но признаться в этом мы не можем. Не так я планировал провести сегодняшний день.

Сам не заметил, как подошли к подъезду Алины.

На лавочке – всё так же две бабушки сидят. Под дождём. Молча. Их куртки насквозь промокли, а они даже не двигаются.

Я посмотрел на них. Одна глянула в мою сторону. Прищурила глаза. Я тут же отвёл взгляд. Полоса мурашек пробежала по предплечью.

Связь на телефоне пропала окончательно.

Ручка приоткрытой двери холодная и мокрая. Домофон, очевидно, не работает.

В нос ударил запах побелки. Тепло. Включил фонарик на телефоне. На улице можно было хоть что-то разглядеть, а в подъезде ноги переломать запросто.

Бледный луч света, падает на стены. Штукатурка вся в трещинах. Куски осыпались на лестницу. С каждым вздохом лёгкие наполняются частицами пыли.

Трепет надежды угасал с каждым лестничным пролётом. Чем выше мы поднимались, тем острее я чувствовал, что дома её не будет.

Слышались голоса. Кто-то ругается. Грохот разгоняется громким эхо, смешиваясь с нашими тяжёлыми шагами. Вроде вокруг жизнь кипит, просто что-то в ней переломилось.

Поднялись на её этаж. Под ногами снова хруст стекла. Тут тихо. Не слышно соседских разговоров. Направил свет на её дверь.

В моменте рёбра будто сжали в тесках. Кровь в сосудах застыла на мгновенье.

Дверь едва заметно приоткрыта.

— Я же закрывал... — шепнул я, посмотрев испуганно на Лёху.

— Ушла что ли куда? — ответил громко, так, что подъездная акустика сделала голос более басистым.

Я приоткрыл дверь, осторожно. Внутри – ни малейшего движения.

Зашёл внутрь. Лёха следом. Захлопнули дверь.

Не разуваясь, прошёл в комнату и направил свет на кровать.

Одеяло скомканно, одна подушка на полу - будто она вскочила и вылетела из дома. Запах её духов приятным шлейфом витает по всей квартире. Точно вышла куда-то на минуту.

Проверили все комнаты – никого.

Грязь и песок от подошвы отлипали кусками. Пол похрустывает от этого.

Несколько раз попробовал включить свет. Ничего не происходит.

Вернулся в спальню, осторожно подойдя к балкону. Слышно только как завывает ветер. Капли дождя спешно сползают по стеклу. Напротив – мёртвые многоэтажки. Словно все жители в один момент покинули свои дома.

Может быть, у соседей что-то снова произошло, и она пошла проверить?

Вряд ли... Она не из тех людей, что без раздумий побегут помогать.

Прошли на кухню и сели за стол. В кружке недопитый мутный сок.

— Знаешь, я когда уходил, мне показалось что я её больше не увижу, — провёл телефоном по ноге то перекрывая, то снова открывая свет фонарика.

Не успел Лёха ответить, как в голове щёлкнуло.

Снова.

Кажется, Лёха сейчас скажет: «Да брось, ты загоняешься».

Я поднял взгляд на друга, осветив его фонариком:

— Да брось, Макс, — расставил руки по бокам. — Ты что-то совсем загнался. Вернётся твоя Алина.

Что же за херня со мной творится? Почему я знал, что он мне скажет?

— Боже, опять...

— Чё опять? — Лёха поднял бровь, уставившись на меня как на больного.

— Дежавю, — провёл рукой по лицу, прищуриваясь.

— Слушай, а ты давно свои таблетки пил вообще? Может это от мигрени твоей?

Действительно, ведь последний раз был тогда в метро. Но ведь и с таблетками меня так же глючит.

— Где они у тебя?

— В комнате, в рюкзаке должны быть.

— Понял. Щас принесу.

Лёха вернулся с блистером таблеток. Впервые такое – головной боли нет, а таблетку пью. Налил воды из-под крана. Надеюсь, теперь станет лучше. Главное, чтобы эти ощущения пропали.

Чуть успокоился. Сейчас не время думать об этом.

— Я знаешь чё думаю? — риторически спросил я Лёху. — Она ведь могла к матери уйти. Она у неё в соседнем доме живет.

— Ну погнали проверим. Только почему она дверь не закрыла… — Лёха подпёр подбородок рукой. — Там бабки около подъезда сидели, давай у них спросим?

В этот же момент в подъезде что-то лязгнуло приглушённо. Как будто на пол уронили чугунный чайник. Мы переглянулись.

Должно быть, звук шёл не с нашего этажа. Сердце застучало так быстро и гулко.

В любом случае нам нужно идти. Возможно, Алина в опасности. Я не прощу себя, если не найду её.

Перед выходом из квартиры глянул в глазок. Тьма. Хоть глаза себе выколи – ничего не увидишь.

Вышли на лестничную клетку. Неуверенно и медленно начали спускаться на первый этаж. Я старался осветить ступеньки как можно лучше. Ощущение такое, будто из темноты позади, из стен, кто-то смотрит на нас. Как тогда в тоннеле. Только на деле вокруг никого.

На улице ничего не изменилось. Мать Алины живёт в доме через детскую площадку.

Под ногами каша из грязи и воды. Дождь усилился - льёт как из ведра. Накинул капюшон.

Бабушки всё так же сидят. Пряди седых волос стекают по лицу, вместе с каплями дождя.

Я неуверенно подошёл ближе, параллельно открывая галерею, чтобы показать им фото Алины.

— Извините... Вы не видели девушку? — показал им экран телефона.

Они молча окинули взглядом сначала меня, потом телефон. Промолчали.

Их глаза не выражают никаких эмоций. Точно смотрят сквозь меня.

Неожиданно одна из них неестественно дёрнула пальцем. Как будто сустав отделён от ладони.

— Пойдём, Макс, — друг потянул меня за куртку. — Больные какие-то.

Сделав несколько шагов, мы оказались в центре двора. Я заметил людей. Обычных, живых, с первого взгляда. Но что-то с ними было не так.

Я остановился. Лёха не сразу понял куда я смотрю.

— Ты чё? — спросил друг, обернувшись.

Я молча, едва заметно, показал пальцем в сторону небольшой толпы.

Человек пять. Стоят спиной к нам, не двигаясь. Как каменные статуи.

И бабушки около подъезда такие же...

Пальцы перестали покалывать, на смену этому пришло холодное онемение в шею.

— Нарики что ли? — бросил Лёха громко.

Они не услышали. Продолжали так же стоять. Я медленно сделал шаг, не отрывая взгляд.

— Давай у них спросим? — предложил я, свернув в их сторону.

— Макс, — Лёха зашипел, точно хотел меня остановить.

Подошёл к ним ближе. Они о чём-то шептались, но я не мог разобрать

— Подскажите, вы не ви…

Мужчина повернулся ко мне лицом. Бледный, почти прозрачный. Фиолетовые сосуды проступили на щеках. Опять пустой взгляд. Он смотрит даже не на меня, а куда-то выше головы. В темноту двора.

Не договорив, отшатнулся и вернулся обратно к другу. Мужчина снова повернулся к нам спиной.

— Может и правда... — я сунул руки в карманы.

— Да брось, мало ли тут таких, — Лёха обернулся, разведя рукой.

— Жуть какая-то, может они как тот мужик в тачке?

Я снова посмотрел в их сторону, пока мы не скрылись за поворотом баскетбольной площадки.

— Знаешь, в этот раз проверять я точно не пойду, — Лёха хихикнул.

Он будто не воспринимает происходящее всерьёз. Или не хочет воспринимать...

Подошли к третьему подъезду. Лёха снова дёрнул дверь на себя.

В моменте показалось, что сейчас зайдём внутрь и растворимся в этой тьме. Бесследно. Что-то знакомое медленно расползалось внутри.

По привычке сунул руку в карман. Лишний раз убедившись – жетона нет.

Тут, запах другой. Домашний, тёплый. Пахнет едой. Хотел бы я сейчас оказаться в тёплой квартире, за тарелкой домашней еды.

Если память меня не подводит, то Светлана Юрьевна живёт на седьмом этаже.

— Мамка меня сожрёт, — хмыкнул Лёха, тяжело шагая по ступенькам. — Уже должны были в деревне быть, а я ей даже позвонить не могу. Ей таблетки нужны…

— Давай Алину найдём и придумаем как добраться. Всё равно пробку нам не объехать, — снял с головы капюшон.

В душе теплится надежда, что Алина всё-таки у матери.

— А если её там не будет, куда дальше?

— Не знаю... Это единственный вариант, куда она могла пой…

Запах ударил в нос быстрее, чем я услышал шорох. Что-то приторно-сгнившее, разложившееся. Тлеющее. Я невольно натянул воротник толстовки на нос.

Следом - кто-то словно скользнул по полу.

Звук шёл снизу. Я высунулся, глянув с лестничного пролёта. На этаже ниже, кто-то стоит, пошатываясь. Мы перестали дышать.

Тихие хрипы.

Махнул Лёхе рукой, чтобы он тоже увидел это.

Я затрясся. Свет фонарика скачет из стороны в сторону.

В этот же момент, незнакомец поднял голову, устремив взгляд прямо на меня. Его шея неестественно запрокинулась. Точно так же, как у мужчины в пробке.

Направил фонарик прямо на его лицо.

Поясница окаменела. Захотелось присесть. Прибиться к стене.

Вид его лица выдавил из меня гулкий выдох.

То, что происходило раньше, больше не имело никакой пугающей силы…

Глазницы пустые. Под ними объёмные, тёмно-синие круги, отвисшие до губ. Щёки, будто срезаны ножом. Куски рваной плоти свисают к шее.

Я с трудом отвёл взгляд от мерзкого образа, и тут заметил руки…

Они свисают до пола, как провода. Как будто их растянули. Костяшки – тёмно-синие, даже чёрные.

Он стоит, выкручиваясь в нечеловеческие позы, как будто по его телу проходит электрическое напряжение.

Ноги вывернуты в другую сторону. Изогнуты, как проволока. Топчется на месте, как ни в чём не бывало.

Это настоящий монстр, каких показывают только в фильмах или описывают в книжках.

Ком подступил к горлу. Почувствовал, как желудок свело. Ладони словно окунули в масло. Экран телефона скользнул по пальцам.

Не удержал. Грохот приземления оглушил подъезд. Мы остались в кромешной тьме.

Я отшатнулся к стене. Лёха перестал двигаться.

Всё тело начали защекотали невидимые пальцы. Вдыхая воздух, я изнутри заражаюсь этой дрянью. В затылке почувствовалась тупая боль.

Из оцепенения нас вытащило рычание и звуки, сравнимые с искрящимся кабелем. Шорох стал активнее. Послышались тяжёлые шаги и вздохи.

Нет, это не шаги.

Это бег.

Нечто из темноты уверено движется к нам.

Я мигом опомнился, хватая Лёху. Мы кинулись вверх.

Бежим на ощупь. Ступенька за ступенькой.

— Где твой телефон? — я громко заорал.

Лёха, спотыкаясь, ощупал карманы.

— Блять…

В голове мысли – не упасть и не дать себя схватить.

Воздуха не хватает. Спотыкаюсь. Хватаюсь за ледяные перила. Металл скрипит. Отсчитываю лестничные пролёты. Пятый. Шестой.

Он бежит за нами, рыча как дикий зверь.

Запах мертвечины усилился. Снова тошнота давит на горло.

Остановились на пролёте.

Без раздумий, начинаю барабанить со всей дури в первую попавшуюся дверь.

— Откройте кто-нибудь! — Лёха ринулся к соседней двери.

Никто не открывает.

Я перестал барабанить. Оглянулся.

В этот миг боль сковала виски. Челюсть свело. Я сжал зубы. Казалось, череп сейчас взорвётся.

Мигрень…

Я слышал, как это существо приближается. Счёт на секунды.

Лёха продолжает барабанить в квартиры.

Я обмяк. Ноги ослабли. Скатился по двери вниз.

Лёха что-то орет, но в ушах только бурлящий шум. Оглушающий и противный.

Через секунду всё стихло. Бросило в жар. Голова кружится. Вокруг – ничего не видно. Попробовал проморгаться. Последнее, что я увидел – это тень. Мрачнее самой глубокой тьмы, метнулась на пролёте ниже. Кажется эта тварь уже совсем рядом. Я пытался сказать Лёхе, но губы не разомкнулись, будто залиты бетоном.

Глухо. Тишина в ушах давила сильнее, чем любой грохот и звон.

Схватился за дверную ручку. Попытался встать. Тело не слушается.

Чуть приподнялся и снова рухнул на пол.

Не в силах даже дёрнуть ногой.

Глаза закрылись. Я провалился куда-то в пустоту своего сознания, с диким криком в голове.

Я чувствовал, что так и произойдёт.


P.S. На Литрес главы выходят раньше.