Глава 2. Запретный рынок

Итак, вскоре Кролас был уже на тайном рынке Ростова. Здесь «фасовали»: то есть, предлагали на продажу именно запретные товары. Причём, самого разного назначения. От мутантных животных, результатов «закрытых экспериментов»,  до бластеров. А однажды Иоганн даже видел здесь, за Пирамидой… Новенький блестящий нестандартный комп. Запрет высшей степени! Во всех передачах телекса вставляют: «Если заметите у знакомых… Сообщите немедленно…Уголовная ответственность»… Он чуть не закричал от испуга, когда такое увидел. Настоящий! О таком следовало тут же донести в полицию. В случае, если кто видел нестандартный рабочий комп, но не донёс об этом, то ему могли «пришить» и соучастие… В чём? В пособничестве мифическим «врагам Города». Иоганн тогда бочком, бочком – и ретировался прочь, подобру-поздорову.
 
    Такой вот весёлый был за Пирамидой толчок.

Впрочем, незапланированный сейчас поход за Пирамиду был вызван не только праздным любопытством. С недавнего времени, у Кроласа была одна пламенная страсть, или блажь: ему очень хотелось в будущем приобрести здесь какое-нибудь животное. Причём, достаточно умное, умней обычных. Поскольку в том месте, в которое он собирался его отнести, запрещали держать любых животных. Именно потому, зверёк требовался весьма хитрый, умеющий ловко прятаться. Более всего, соответственно, подошёл бы запрещённый для вольной продажи «мутагенный» экземпляр: то есть, мутант и  продукт генной инженерии.
 
   «Мне нужно подобрать такое животное, которое умело бы прятаться и дурить среднестатистического хомо. Впрочем, «среднестатистический» - это означает почти что полный  дебил, и вовсе не сапиенс, такая вот у нас статистика», -  размышлял Иоганн.

Торговцы животными вытянулись шеренгой, прямо под надписью: «место, запрещённое для торговли». Они держали перед собой – на руках или в прозрачных коробках – предлагаемый товар. Иоганн засмотрелся на маленьких, размером примерно с  большую,  толстую гусеницу, крокодильчиков.  Из числа тех, что богатые школьники любят подбрасывать в сумки своим товарищам. И на больших жаб размером с человеческую голову. Следом шли двухголовые питоны, ракопауки и фантастической окраски змееящерицы.
 
   - Самые умные животные – это лисокоты с пушистым, ярким мехом. А ещё, собакообезьяны. Последние, впрочем, вредные и противные, и отнюдь не преданы хозяину, как говорят заводчики.  Они жутко воняют и лают преотвратно, - слышался бойкий голос хозяина очень красивого, пушистого лисокотёнка.

  Да, Иоганн, пожалуй, был согласен с ним. «Премилое существо», - подумал Кролас, подойдя поближе к милому зверьку и даже погладив его по шёрстке. Причём, это сейчас лисокотёнка  можно было купить относительно дёшево, если из-под полы и без документов, а раньше даже подобная покупка была бы совершенно недоступна. Поскольку, лишь недавно обнаружились  мутагенэкземпляры, способные скрещиваться  с обыкновенными котами. А между собой они никогда не скрещивались, эти «лиски». Но даже сейчас для Иоганна такая покупка была бы всё равно пока не по карману. Нужно было сначала поднакопить средств.

«Наверное, присмотрю потом именно лисокота», - решил Кролас.

Лисокотёнок сегодня здесь был только один, а дальше по ряду пошло нечто «доисторическое», заключённое в особо прочных клетках: саблезубые тигры миниатюрных размеров, со средних параметров кошку, такого же размера динозаврики и шерстистые носороги. К счастью, в иные, легендарные времена существования Единого Мира и расцвета генной инженерии, вся эта живность приняла именно такую величину. Кролас не знал, перемешали тогда генные инженеры гены мышей с генами динозавров - или же они селекционно отбирали самые мелкие экземпляры, добиваясь игрушечных размеров. Да и не только Кролас, никто этого не знал. В основном, Город давно пользовался плодами экспериментов и науки совершенно других эпох, и ему оставалось, в лучшем случае, только поддерживать то, что было изобретено далёкими предками. Теперь настоящих учёных, генерирующих новые идеи, вовсе не было, поскольку не нужны они были Городу, которым заправляли чинуши и которые считали именно себя самыми умными в любых вопросах - и потому, не позволили бы конкуренции ни в чём.

 Но не это вызывало недоумение и поражало Кроласа: не то, что никто здесь не знает, как возникли доисторические особи малого размера. В этой истории для него более поразительным являлся  неутихающий интерес Города к доисторической фауне: деток водили на прогулку в костюмчиках диплодоков и тиранозавров, а также нередко разрисовывали их маленькие тельца и вовсе парком юрского периода, со сценами пожирания одних динозавриков другими. И, конечно же, некоторые любили содержать у себя дома, в клетках, экземпляры, подобные тем, которые он теперь созерцал воочию.
 
«Пора двигать в обратном направлении, хватит, уже насмотрелся», - решил, наконец,  журналист.

И вдруг, встал как вкопанный. Ряд динозавриков закончился, а дальше... Теперь на него смотрели ГЛАЗА. И эти глаза были умные, пронзительные, леденящие душу. И было такое впечатление, что это его, Кроласа, теперь оценивающе изучают: «Брать - или не брать?».

Он ещё не пришёл в себя, но понял, что это были глаза… птицы. И птица эта по форме и размеру была похожа на крупного чёрного ворона, но имела более широкий, чуть загнутый вниз, клюв. Хвост и крылья птицы были тёмно-синие, хохолок на голове -  зелёный.  Впереди – пятнышко, будто галстук-бабочка, серебристо-серого цвета. Спинка и голова были тоже серебристо-серые, а остальное туловище - антрацитово чёрное. Удивительнее всего было то, что крылья существа оканчивались чем-то, похожим на костистые кожистые пальцы с когтями. Пять пальцев на конце каждого крыла, этакая маленькая ручка, которую существо, если бы захотело, могло бы полностью углубить под перья. Но оно, наоборот, намеренно на миг расправило крылья - и как бы нарочно показало Кроласу эти пальчики... Несмотря на их тонкость, кисть обладала, по-видимому, недюжинной хваткой.

В общем, странная была птица. Она… вернее, наверное, он... Птиц. Который продолжал безотрывно смотреть на Кроласа. И это был явно мужской взгляд, взгляд воина, можно сказать…

«Кажется, у меня едет крыша», - подумал Иоганн.

     И этот, так сказать, ворон сидел на плече очень странного типа. Боковым зрением, Кролас зацепил и его. Хозяин ворона оказался редкостным, по внешнему виду, плутом. И одет он был странно, и глазками косил: вправо - влево, вправо - влево; и  никогда не прямо, не на человека, который был рядом. Этот продавец исподтишка, но довольно внимательно изучал возможности карманов потенциального покупателя, пока тот созерцал его странную птицу. И плут наверняка уже принял к сведению, что из кармана Кроласа заманчиво высовывается кончик пласткарты.

     Кажется, Иоганн показался ему достойным внимания клиентом.
 
- Птица продаётся? - как можно небрежнее, спросил Иоганн, хотя знал, что подобный птенчик ему явно не по карману.

- Нет, сэр, - заискивающе ответил странный продавец в восточном халате и колпаке звездочёта.

- Зачем же вы стоите в этом ряду? - удивился журналист.

 Продавец снова мельком скользнул взглядом по карману Кроласа, а потом льстиво проканючил слащавым голосом:
 
     - Молодой сэр хотел бы узнать свою судьбу? Или – о том, что предстоит ему вскоре? А, быть может, молодой сэр хочет получить ответ на какой-нибудь вопрос? Только сегодня, только для вас, мой ворон расскажет вам всё! Он - птица счастья, птица судьбы. Спросите его! Он – сама судьба, дающая ответ.

Только сейчас Иоганн заприметил, что на груди шарлатана висела сумка, набитая листочками бумаги. Никаких особых фокусов… Похоже, уличный торговец промышлял простой дешёвкой: птица элементарно вытаскивала листок из этой сумки. И клиент читал так называемое «предсказание». А разблокированная им пласткарта плавно  перетекала из его кармана в карман восточного халата бойкого торговца.

     Иоганн не стал бы заниматься подобной ерундой, очутись он в другом месте. Ранее его никогда не интересовали подобные предложения. Но здесь… ВРАН (а он сразу мысленно окрестил птицу именно так) приковал его своим взглядом. Иоганн снова пристально взглянул на странное существо. И вдруг натянуто улыбнулся. Потом достал из кармана самую верхнюю пласткарту, с самым малым номиналом,  снял с неё личную блокировку и подал пластмассовую пластинку торговцу. Вран сипло закаркал (довольно засмеялся?) и стал чистить клювом перья под крылом, забавно переступая при этом с лапы на лапу. Потом он достал... прямо из-под своего крыла, а не из сумки торговца... Сложенную трубочкой бумажку. Переложил её из клюва в когтистую лапку и как-то торжественно подал Иоганну. Тот развернул записку и начал её читать, всё более и более удивляясь:

Выверни наизнанку
карманы своей души:
Посыплются хлам и бумага,
цветные карандаши,
Детские разукрашки
наивных прошедших лет,
бабочки и букашки,
пепел от сигарет…

Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно?

Может, найдёшь там пряник,
Забытой любви цветок,
Засушенных трав букетик,
Весенних дождей глоток,
Забытые безделушки
в быту распятой души –
сломанные игрушки,
детские карандаши.

Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно?

А внизу, в конце этого листика со стихами, стояла подпись: Линда Аувербах…

Иоганн недоуменно посмотрел на странного торговца. А тот – на Иоганна, при этом пытаясь заглянуть в его листик с абсолютно тупым недоумением...

- Что-то не так, молодой сэр? - растерянно спросил торговец, а потом начал зачем-то юлить, извиняться, говорить, что он здесь ни при чём. Что, мол, вран – это мутаген ворона и попугая. Умное существо. И что именно птица, а не он сам, торговец, разыграла с ним какую-то шутку.
 
   Иоганн поверил. Слишком уж странно, необычно всё было. И птица была необычной. Тем более, что он вовсе не искал предсказания. Он просто находился под гипнозом врана, который таким странным образом общался с ним.

   - Полисы, полисы… Идут сюда. Тюрь-рь-ма! Тюрь-рь-ма! – неожиданно, и злобно посверкивая на хозяина бусинами глаз, заголосил странный ворон.
   - Он... Ещё и разговаривает? – удивился Иоганн.

   - Что делать? Он их чувствует заранее…, - испуганно пролепетал хозяин. - Полицейских… У меня уже были проблемы, связанные с мутагенными зверьками. И это – точно, тюрьма… Я не успею скрыться, добежать до метро… Я – стар.

   - Пр-родай! Ср-рочно - пр-родай! – хриплым криком, взорвался вран.

   - А это – нужный тебе человек? Не подстава? И он… тебя выдержит? – спросил торговец.

   - Пр-родай! Мы р-разберемся. Отвечаю: пр-родай! – не моргнув, прокаркала странная птица.

- Молодой человек, подайте, сколько сможете… Пощадите бедного старого человека… Я вас не спрашиваю: хотите ли вы его купить. Он выбирает сам. Но, пощадите меня! Он - мой источник пропитания, вот уже месяц… Хотя, я никогда не покупал его: он ведь сам ко мне прилетел, прямо в окно.

- Вр-ремя уходит! Скор-рей! – поторопил вран - и тут же перелетел на плечо к Иоганну. А журналист судорожно протянул торговцу спешно разблокированную пласткарту самой большой ценности - из тех, что были у него в кармане.

   - Возьмите… И – спасибо, - пробормотал он.

   - Не благодари… За это не благодарят! Ты ещё не знаешь, что это за птица, - почти что смутившись, отвечал торговец, хватая на лету летящую к нему щедрость дрожащими руками. – И это вам - спасибки, - добавил он, уже сцапав пласткарту и радостно улыбаясь.

   - В метр-ро! В метр-ро! -  прокаркал вран. И действительно, надо было срочно уносить ноги. Если вскоре нагрянут «полисы», то за сделку грозил немалый штраф. Как покупателю незаконного товара. А ещё, они и торговцем его могут назначить: так вывернуть дело. И тогда - действительно, тюрьма...

И Кролас с враном на плече, что называется, дунул. Или же - вчистил. Словом, давно он так не бегал, разве что, только однажды: когда жил у своего друга Шнобеля, и они вместе тогда торговали у Пирамиды нелицензионными попс-кайфами… По молодости он и этим занимался.

Вран не обманул: вот уже вдали послышался свист нагайки, звон битого стекла, звук мордобоя и  вой собакокрыс. Все посетители и торговцы толчка разбегались, как тараканы ночью на кухне, когда включают свет.

Но журналист был уже вне досягаемости. Почти у метро, возле станции «Набережная». И вот он уже едет наверх, в вертикально-подъёмном тьюб-эскалаторе. Вран тут же нахохлился и как-то уменьшился в размерах. С плеча он перебрался к Кроласу на руку, согнутую в локте. Подобрал передние лапки и стал похож на обыкновенного большого синего попугая ару. Как оказалось, и цвет, и его облик успели полностью поменяться.

- Не бойся, со мной не пр-ропадешь. А сейчас, это я смываюсь от полисов. Тебе ничего не гр-розит. По сравнению с тем, что гр-розит мне… Итак, будем др-рузьями, - сказал ему вран в облике попугая - и вдруг... подмигнул.

- А что тебе могут сделать полисы? - удивился Кролас. - Не свернут же башку... В зоопарк сдадут?

- Нет. Всё хуже. Гор-раздо... Я чувствую мысли. А у них... Очень гадкий мысленный фон. И потому, пр-ребывание рядом с ними, и если это будет достаточно долго, непр-ример, в течение суток... Это пр-росто... Убьёт меня.

   Кролас опасливо осмотрелся: «Я разговариваю с попугаем... Это - как?» Но совсем никто из ближайших к нему пассажиров, которые так же поднимались вверх на эскалаторе, будто бы ничего не увидели и не услышали.