***

Мы бросились в атаку. Три тысячи израненных и изнуренных воинов против двухсоттысячного корпуса отборной пехоты противника. На выступах окопались тысячи пулеметчиков, поливавших нас свинцом. Рядом со мной бежал мальчик, в глазах застыл испуг, через секунду его лоб просверлила пуля, и он упал лицом в грязь. Я вновь повернул свой взор вперед и понесся с еще большей скоростью. На подступах к Вердену нас ожидали артиллерийские орудия, заряженные картечью. Первый же залп унес жизни по меньшей мере трехсот человек.
И вот, спустя три минуты после начала атаки, до крепостных стен добрались жалких два десятка солдат. Я, рассвирепевший от крови товарищей на гимнастерке, вцепился в горло опешившего паренька, который, растерявшись, выронил винтовку из рук. Ловким движением я выхватил свой нож и воткнул прямо в глаз. Паренек всхлипнул и замертво упал, широко открыв глаза. Кто-то окрикнул меня и показал в сторону стены. В следующий момент его убило выстрелом в голову. Кровь хлестала ручьем. Я вскинул винтовку и дал короткую очередь. Все пули прошли сквозь вражеского солдата. Однако, все было кончено... для нас. Когда спала красная пелена ярости, я увидел вокруг себя сотню русских. Они навели свое оружие на меня и готовы были растерзать мое бренное тело. Руки непроизвольно опустились, и винтовка с характерным металлическим звоном упала на камни. Конец... прощай, этот кровавый мир!