Освоение Сибири Глава 16

     - Даромир?- он поднял голову и увидел рядом с собой женщину. Не сразу сообразил, что это подруга Даны, Мотя.
    - Мне надо с тобой поговорить. Василиса, не отходи далеко! Я знаю, что Дана будет недовольна, но слишком хорошо видно, что вы с ней, близко знаете друг друга. Василиса, иди сюда. Ты назвал её хорошенькой, а она тебе никого не напоминает?- Даромир перевёл взгляд с ребёнка на женщину, словно та было сумасшедшей.

   - Не понимаю, о чём ты говоришь?

   - А что тут понимать, если бы не ты, за Даной не гонялись бы все в почине. И мужики и парни. Даже батюшка не устоял.
   - Но я ничего не знаю!- Взорвался Даромир.- Она ничего мне не говорила.

   - Конечно, нет.- Оборвала его Мотя. – Ты приглядись к Василисе. Может,  уже где-то видел её глаза?

    - У многих синие глаза. Может быть…- Мотя поднялась и посадила малышку в сложенные на коленях руки отца.

    - До чего же ты глуп  Даромир. Сиди здесь, знакомься с дочерью.- И  Мотя оставила их вдвоём. Даромир крепко прижал Василису  к себе.

   -  Василиса, кажется, мне  понравится быть твоим отцом.- Дана видела, как они рука в руке, медленно шли из леса. Даромир остановился перед Даной, а девочка,  увидела под крыльцом бурундука, и побежала за ним.

   - Так это правда? Василиса моя дочь?

   - Да, твоя.- Даромир вздохнул и, набрав в легкие побольше воздуха, выпалил:

    - Ладно! Я женюсь на тебе.

   - Ты, женишься на мне? -  В голову Даны ударила такая волна гнева, что казалось мозги сейчас лопнут. - Прошло целых два года после рождения дочери, и ты гадкое чудище, говоришь, что теперь женишься на мне? Я так сильно тебя любила, что, только пройдя через ад,  поняла, какая  была дура. Ты постоянно обвиняешь меня в грехах, которых я не совершала.

   - Не совершала? Да я постоянно видел тебя то с одним, то с другим.

   - Ах, то с одним, то с другим, а был-то только один Ждан, который такой же ненормальный, как и ты. Он обманом увёз меня в пещеру. Чтобы не оставаться с ним наедине, я убежала, и чуть не умерла. А тебя это тронуло? Нет, вопрос был один, а не были ли мы с ним близки?

   - А зачем ты назвала меня своим братом?

   - Да потому, что ты был тогда для меня всем - братом, отцом, матерью, сестрой -  всем. Боже, что со мной было, когда ты меня бросил. Тебе не понять. А  теперь я пришла в себя. И хочу только одного - убирайся, из моей жизни. Я никогда, слышишь никогда, не захочу тебя видеть.- Когда Дана пошла мимо него, Даромир схватил её за руку и развернул  лицом к себе.

    - Получается, что я был полным дураком?

    - Да, получается.- В её голосе всё еще слышался гнев.

   - Мне, кажется, я любил тебя, но даже не подозревал как сильно. Все в Кедровой, кроме меня самого, знали об этом.- Дана резко вырвала у него свою руку.

    - И теперь мне надо упасть в твои объятия, всё простить, а потом зажить с тобой счастливой жизнью?  Ты хоть понимаешь, что со мной никто не разговаривает без скрытых намёков, что я доступная женщина?

    - Но я же ничего не знал. Ты должна простить меня. Дана, пожалуйста. Ведь Василиса моя дочь.

   -  Даромир, ты никогда не изменишься. Стоит мне поздороваться с другим мужчиной, и ты опять будешь меня обвинять, а я не буду знать, в чём я виновата. Начнёшь выяснять, чей ребёнок Василиса. Много людей с синими глазами. У Ждана ведь, тоже  синие.- Даромир так посмотрел на неё, будто его ударили, и шагнул в сторону.

   - Но разве мы же можем начать всё сначала, и я смогу что-то исправить?- Когда Дана, сдерживая возмущение, ответила, её глаза яростно горели, а губы были плотно сжаты.

   - Начать всё снова? Будто ничего и не было? Я никогда больше тебе не поверю. Никогда.  Убирайся.

   - Но если не я, то кто будет отцом Василисы, моей дочери?- Даромир шагнул к Дане и положил руку ей на щеку.- Я люблю тебя. Неужели это ничего не значит?- Она отшатнулась и холодно посмотрела на Даромира.

   - Моей дочери, не твоей. Уезжай,  оставь нас в покое.- Даромир кивнул, хотел что-то ещё сказать, но голос ему  изменил и,  повернувшись,  быстро пошёл к лесу.

    Василиса, услышав сердитый голос Даны, испугалась. Мамин крик её не нравился и вскоре по щечкам градом  покатились слёзы. Она уже открыла рот, чтобы разреветься по настоящему, но тут опять увидела бурундука и пошла за ним. Дверь в церковь была открыта и Василиса, забыв о бурундуке, сопя, преодолела три ступеньки. Внутри ей  было всё  хорошо знакомо,  Дана часто  брала девочку  с собой. Василиса легла в давно облюбованное ей, небольшое, теплое и уютное углубление, и вскоре заснула.

    -Говорил же, что здесь никого нет.- В пустой церкви мальчишеский голос прозвучал неожиданно громко.- Разбрасывай грязь, пусть убирает. Или ты боишься?

   - Ничего я не боюсь. Ой, кто-то идет! Бежим.- Выскочив из церкви, мальчишки бросились к лесу.- Смотри-ка, никого нет. Эй! А куда ты лампаду дел? Она же горит. Иди, забирай.

   -Ну, уж нет. Я один боюсь. А если мамаша узнает, что я её взял, скажу, что это ты.- Мальчишки сцепились и покатились по земле. А маленький огонёк то вспыхивал, то почти исчезал. Отсвечивая то оранжевым, то жёлтым.  Поднявшийся ветерок, с шумом захлопнул дверь, и маленькая лампада опрокинулась, залив горячим  жиром поручи. Тут же вспыхнуло пламя. А мальчишки продолжали бороться, пока один из них не закричал:

   - Церковь горит!  С нас обоих шкуру спустят.

   - Почём ты знаешь?  Если бы чьё-то подворье горело, или кто внутри находился. А так, ну не будут нас  родители заставлять  воскресную службу отстаивать. Пошли отсюда, а то  всё на нас свалят. А мы вообще не  при чём. Это просто так вышло.   

    Когда собралась толпа, пламя уже полностью охватило одну сторону церкви.  Входная дверь под потоками воздуха  открылась настежь и,  внутри видно было сплошную огненную стену.   Длинные, резкие и  тощие оранжевые языки, вырываясь, пытались достигнуть крыши. Было ясно, что церковь уже не спасти.

    Дана мчалась в темноте к полыхающему зареву. Стараясь перекричать громкий гвалт, закричала:

    - Василиса! Я не могу найти Василису.- Батюшка отодвинул Дану в сторону.

   - Некогда  её искать. Потом найдёшь. Вставай в цепочку и подавай воду.- Дана посмотрела на танцующее пламя. Его отблески освещали распухшее от слёз лицо. Что ей церковь, когда только в Василисе  заключен весь смысл жизни. И она побрела прочь, от боровшихся с огнём людей. Навстречу ей бежала Мотя.
     - Дана, я только увидела пожар,- она вгляделась в яркий, рассеявший темноту свет.- Церковь уже не спасти. Хорошо хоть Василиса дома.- Дана схватила её за плечи.

   - Василиса  спит? Ты её видела?

    - А разве ты не забрала её из церкви? Я шла за водой, и видела, в открытых дверях Василису. Думала она с тобой.- Дана, подобрав юбки, бросилась обратно к бушующему огню. Здание поливать водой уже перестали, просто подбирали случайно отлетевшие головёшки. Целой оставалась только задняя стена церкви. Не обращая внимания на невыносимый жар, Дана ринулась в  огонь. Кто-то успел схватить её за талию, но она как разъярённый зверь стала вырываться, царапаться, и молотить его кулаками. А Мотя старалась перекричать невообразимый шум.

   - Василиса! Она думает, что Василиса там.  Дана, послушай меня! Тебе  её не спасти! Она уже в руках божьих.- Дана ужасно закричала. Позже рассказывали, что это был даже не вопль,  а продолжительный глухой вой. В нём звучали и боль и мука. Безнадёжность. Тот, кто его слышал, не мог, содрогнувшись, не замереть.  Даромир появился, казалось, из ниоткуда.

   - Василиса, -  ответил на его безмолвный вопрос  тот, кто держал в руках  окровавленное тело Даны, и кивнул в сторону огня. Даромир содрал с себя рубаху,  окунул её в воду и, прижав к лицу, бросился прямо в бушующее пламя. Девочка, потеряв сознание от жара и дыма, лежала на полу. Амвон  послужил ей временной защитой от огня. Оглядевшись, Даромир понял, что через заднюю бревенчатую,  массивную стену, где пока не было огня, не пройти. Оставался только один выход - прежний, через полыхающую дверь. Он уже чувствовал на руках и спине обожжённую кожу. Прижав к груди Василису, чтобы защитить её своим телом, вдохнул пропитанный дымом воздух и бросился к выходу.

   - С ней всё будет  хорошо.- Пробормотал севшим голосом Даромир, протягивая Дане дочь. Даже не взглянув на него, она выхватила Василису из крепких рук, убрала закрывающую ей лицо рубаху, но девочка не шевелилась. Потом тихо кашлянула и снова потеряла сознание. Слёзы облегчения хлынули градом. Она качала, баюкая, Василису и не замечала никого и ничего. И Мотя, в галдящей суете  не заметила, как ушёл Даромир. Еле дыша, он собрал остатки сил, чтобы добраться до своей  лошади. Крепко ухватился за поводья, и рухнул на землю.

     К Моте подбежал мальчишка, крепко схватив за руку, потянул  в лес.

-  Там тот дядька, что в огонь побежал. Подошёл к  лошади и  упал. Не поднимается.- Мотя, подбежав, в ужасе увидела, как жутко выглядит спина Даромира,  плечи и руки усеяны огромными волдырями, чудесные волосы все выгорели на затылке. Нижнюю часть тела спасли порты, сшитые из ватолы, самой грубой ткани, но они до того обгорели, что превратились в лохмотья, обнажив красную кожу. Лапти вообще исчезли, а ноги были страшно обожжены. С таким ожогами невозможно выжить

   Дана, с Василисой на руках, пошла на громкий и сердитый голос Моти. А та, кричала на очнувшегося, лежащего у её ног Даромира:

    - Знаю, что она не хочет прощать тебя, а ты решил, что ничего нельзя  больше исправить. Но ведь ты никогда не просил её выйти за тебя замуж. Сказал, что женишься на ней, когда  узнал, что Василиса твоя дочь. Неужели не понял, что  от любви к тебе Дана никогда не избавится?- Даромир с глупым видом спросил:

    - Мотя, ты думаешь, если бы я попросил её стать моей женой сейчас, она бы не отказалась? 

   -  Не думаю, точно знаю, что согласится.- В это время закричала Василиса. Её замутило, и она стала отталкиваться ножками, чтобы Дана её отпустила. Мотя увидела подругу, и уже на ходу крикнула: -  Сейчас пришлю мужиков, Даромира пусть в нашу избу несут, а я к таёжной ведунье. Недалеко живёт, боли людские ведает. Наши сначала хотели её камнями забить, а как ты родами  два дня  мучилась, да  так кричала, что в почине никто заснуть не мог, я к ней сбегала. Она Василису и приняла.

    Когда уже лежал на широкой лавке,  Даромир  впал в беспамятство. Дыхание стало прерывистым,  он не двигался и не произнёс ни звука. Наконец, послышался цокот копыт, и высокий женский голос  проворчал:

   - Ты мне больше не нужна. Ступайте все из избы, а мне надо браться за работу.

Порты - крестьянские штаны 14-15 век. Ватола- самая грубая домашняя ткань.

Глава 17 http://proza.ru/2025/12/08/669