Зов далекой звезды

Пролог

…Огромное летнее солнце садилось за зовущую к бою статую Родины-Матери, отчего картина приобретала еще более величественные черты. Город на Волге, где когда-то кипели жестокие бои, где смерть снимала богатый урожай, отстроенный после войны героическими усилиями советского народа, безмятежно готовился ко сну. Иван Петрович, сидя на лавочке в сквере у подножия Мамаева кургана, прикрыл глаза. Вечерний бриз приятно обдувал его морщинистое лицо, неся с собой запах полыни и Волги.

Ему было уже за девяносто, но память, хотя и избирательно, все еще держала картины прошлого крепко, как солдат винтовку в бою. Особенно часто перед глазами вставали лица погибших товарищей. Молодые, полные жизни, они ушли в землю Сталинграда, чтобы отстоять свободу. Ваня вздохнул, поглаживая деревянную трость, ставшую за последние годы его верной спутницей.

Вспоминал он и ее… Киара. Девушка со звезд, как он ее про себя называл. Пришла откуда-то из ниоткуда, но сражалась рядом, наравне со всеми, а порой - куда отважнее и сильнее. Он так и не понял до конца, кто она и откуда, но знал точно - она была не такая, как они. Словно с другой планеты.

Особенно запомнился один эпизод. Группа советских солдат, в числе которых был и Иван, попала в окружение. Патроны заканчивались, немцы шли в атаку. Казалось, это конец. Но вдруг, словно ангел-хранитель, появилась она. Киара. С невероятной скоростью она бросалась на врагов. Ее движения были грациозными, почти танцевальными, но смертоносными. Пули от нее словно отскакивали. Она вывела их из окружения, почти не получив ни царапины.

Иван помнил ее светлые, почти серебристые волосы, заплетенные в косу, и большие, немного грустные глаза. В них читалась мудрость, которой не могло быть в девушке ее возраста. Тогда ему казалось, что ей было не больше двадцати. Сейчас, с позиции прожитых лет, он понимал, что она видела в этой жизни гораздо больше, чем все они вместе взятые.

Они делили один окоп, ели из одного котелка, вместе пережили ужасы Сталинградской мясорубки. Но она всегда держалась немного обособленно, словно между ними была незримая стена. Он чувствовал, что она хранит какую-то тайну, о которой никогда не расскажет. И он не расспрашивал. Боялся спугнуть это хрупкое доверие, которое между ними возникло.

А потом была та проклятая мина… Осколок попал ей прямо в грудь. Он своими руками вынес ее с поля боя, но было поздно. Когда она умирала, он видел в ее глазах не страх, а печаль. Печаль о том, что ей не суждено увидеть победу, не суждено жить в мире, за который она так отчаянно сражалась.

Она протянула ему небольшую металлическую коробку. «Иван, - прошептала она, с трудом переводя дыхание, - нажми, когда будет совсем худо… когда надежды больше не останется…»

Иван бережно хранил эту коробку всю свою жизнь. Не открывал, не расспрашивал ни у кого, что это может быть. Он знал только одно - это был ее последний наказ. А наказы, особенно последние, нужно выполнять.

Старик открыл глаза. Солнце почти скрылось за горизонтом. В вечерней прохладе сильнее запахло полынью и Волгой. Иван Петрович встал с лавочки, опираясь на трость. Ему пора было домой. Но память, как назойливая муха, продолжала жужжать в голове, возвращая его снова и снова в то страшное, но героическое время. Время, когда он сражался плечом к плечу с девушкой со звезд. Время, которое определило всю его дальнейшую жизнь. Он вздохнул. "Она ушла к звёздам" - подумал старик и медленно побрёл в сторону дома.