Печалька и правила Торчинского 26

-Настя! - говорил мне Ростовцев, и глядел на меня сурово и строго, - Настя! Ты когда уже скажешь Торчинскому, что ты любишь меня?? Долго мне еще ждать, Настя??
-Вась, я не могу ему сказать… - обвивая шею Ростовцева, шептала я, - Вася, я его боюсь! Вдруг он меня убьет?
-Я сам пойду и поговорю с ним! - кипятился Ростовцев.
-Нет, не ходи! - в панике, вскрикивала я, - а вдруг ты его убьешь?
-Я обещаю, я не возьму с собой ружье! Я схожу к нему безоружным, и просто поговорю с ним, как мужчина с мужчиной! Он уже забрал у меня жену, так теперь еще и тебя не отпускает? Это большая наглость с его стороны!
-Вася, не ходи к нему безоружным! У Торчинского большая коллекция кортиков, и он очень ловко метает их в цель! Он проткнет тебя кортиком, не ходи! - объясняла я Василь Андреичу.
-Настя, ты меня без ножа режешь… - стонал Ростовцев, смотрел на меня жалобно, соглашался подождать. Хотя я и сама не знала, чего мы все ждали. Наша любовь с Торчинским еле теплилась, она была чуть жива, она умирала. Как старая бабка-процентщица, она бродила, хромая и охая, по огромному особняку Торчинского. Она плохо себя чувствовала, но при этом наотрез отказывалась отдать Богу душу. В те моменты, когда Кристофер смотрел на меня, прищурившись, у меня вдруг все вспыхивало внутри, и я спешила обратно в нашу спальню, хотя и знала, что этот пожар будет очень кратковременным и вскоре погаснет, как догоревшая спичка. В то же самое время, в маленьком домике у реки хлопала крылышками, трепетала и порхала наша с Ростовцевым любовь, но она была так хрупка, так юна, так мимолетна…
… и казалось мне, что злая старуха-процентщица из особняка по соседству могла бы, и очень даже хотела бы, раздавить ее каблуком своей старой туфли. И вот поэтому я берегла нашу с Васей любовь от Торчинского. Я знала, что он будет в ярости, если я скажу ему о наших чувствах с Ростовцевым.