Крейсера. Роман. Глава 5

Глава 5.
    Оркестр на причале играл «Прощание славянки», что слышно было аж на ЦКП, через две переборки и одну палубу. Наверное, старались, при командующем-то.
Да, РКР «Маршал Устинов» уходит на свою первую боевую службу в Средиземное море. На причале остались редкие члены семей офицеров и мичманов, которые ещё в Североморске, да командование флотом, которое решило проводить лучший крейсер КСФ. Редкий «зверь» с атомного «Кирова» с завистью смотрит на отходящего от причала «Устинова». Им уже не суждено, разве что в чрезвычайном режиме, если вдруг там в штабе ВМФ кому-то взбредёт в голову идея, усилить группировку в Средиземке таким монстром. А пока, «дежурный велосипед» уходит в море.
«Дежурным велосипедом» - Устинов обозвали на эскадре за его немедленную готовность к выходу в море в любое время дня и ночи. Газотурбинные двигатели крейсера, позволяют ему запуститься и отойти от причала в течение 10 минут! Конечно, с такой скоростью никто не снимается, хотя-бы ради сбережения моторесурса турбины. Ей бедняжке полагается перед запуском осмотр, проверку топливной системы, «холодная прокрутка», и только потом запуск. И это не всё! После запуска, прогон «на холостом ходу». Это если по инструкции, что безусловно всегда исполнялось. Но теоретически, выход в море зависит только от скорости работы швартовых команд. Для отхода от причала, крейсеру не нужны буксиры, как например «старшему брату». Наличие на борту  выдвижных движительно-рулевых колонок – ВДРК, позволяют огромному кораблю по сути крутиться «на пятачке».
Это обстоятельство, вкупе с лучшей боевой подготовкой, обусловило его флагманство, невзирая на тот факт, что на флоте есть корабли и поболее.
    Наконец, отойдя от среза причала на пять кабельтовых, корабль начал разворачиваться к створу Кольского залива, медленно набирая инерцию вперед, к выходу.
    - Ну пока, до встречи мой Североморск, город у северных скал, - тихо проговорил старший боцман Горбунов. У старого мичмана, за спиной у которого не один десяток выходов, свои приметы. Если с родной гаванью не прощаться, а говорить «пока», то поход обязательно будет успешным. И старший мичман Горбунов каждый раз строго следует этому правилу. Он то знает, примета верная, ещё ни разу не подводила.

    Крейсер свернул «налево», и прибавил хода до 18 узлов. «Направо», - у нас находятся полигоны Боевой Подготовки, куда ходят все погонять по просторам да пострелять в своё удовольствие, ну и с пользой для боеготовности страны. А вот «налево», … это вокруг Скандинавии к Фарреро-Исландскому рубежу и далее в южную Атлантику.
Балтийцы ходят «налево» через пролив Ла-Манш и Бискайский залив, так им ближе и удобнее. Мы же, северяне, всегда форсируем Фарреро-Исландский противолодочный рубеж.
США ещё во время войны создали противолодочный рубеж против немецких подводных лодок. Система хорошо себя зарекомендовала, так что с началом «Холодной войны», - противостояния с СССР, они усилили этот рубеж техническими средствами, и превратили его в контрольный рубеж для перехвата наших стратегический лодок, идущих в южную Атлантику в районы боевого патрулирования. Натыкали на глубинах которые позволяли, подводных акустических датчиков, которые соединили в единую систему наблюдения «SOSUS». Но, до рубежа ещё надо было дойти.
    - О! Смотри Зам, натовцы перевозбудились, - рассмеялся командир дивизиона разведки и РЭБ за пультом своего комплекса.
    - С чего ты взял?
    - А интенсивность радиообмена на секретной базе НАТО Олавсверн повысилась в три раза. Явно что-то интересное обсуждают. Не наш ли выход в океан?
    - Так база же секретная? Ты о ней откуда знаешь?
    - От верблюда. Смотри, в этом журнале кучи таких секретов опубликованы. -  в руках «каплея» я увидел Jane’s Defence Weekly.
    - О секретной базе, в коммерческом журнале? – удивился я.
    - Ну, это для норвежцев эта база секретная, а американцы например публикуют всё что знают о нас и наших кораблях, как собственно и о флотах других стран, включая Норвегию. Норвегия же не член НАТО, так что никаких особых обязательств перед норвегами у американцев нет. Вот собственно потому, и мы можем приобщиться к секретам наших северных соседей!
    - М-да. «Секрет который знают двое, - знает и свинья»
    - Ладно бы двое, так вся Америка с Европой знает, а вот сами норвеги, ни- ни, - секрет!
    - Ладно. И как ты думаешь, что предпримут засекреченные норвеги? – спросил я.
    - Готов поспорить, пришлют подлодку для слежения!
    - Очень даже может быть, ... раз они база ПЛ. А мы значит отбиваться будем танкером «Днестр» что чапает с правого борта.
    - Как придётся. Тут уж не до сантиментов, - добавил комдив РТД.

    -БИП, - Акустик! – заскрипел КГС.
    - На связи!
    - По пеленгу 276, дистанция 40, слышу шум винтов. Цель подводная, предполагаю – подводная лодка. Контакт устойчивый! – доложил акустик.
    - Есть! Классифицировать контакт! - скомандовал вахтенный офицер БИП.
    - Ееесть!
Пока акустик разбирался, кто там так интенсивно крутит винтами, вахтенный доложил на ГКП.
    - Ходовой пост, - БИП!
    - Слушаю, - по идее должен был ответить вахтенный офицер на ходу, но ответил сам командир.
    - Товарищ командир! По пеленгу 276, дистанция 40, акустик обнаружил подводную цель. Контакт устойчивый!
    - Контакт классифицировали?
    - Пока нет.
    - Ясно. Как классифицируете, сразу доложить!
    - Есть.
Наконец, акустик вышел на связь.
    - БИП, - Акустик!
    - На связи!
    - Подводная цель классифицирована. Это наша подводная лодка, бортовой 290. Движется параллельным курсом, просит на ЗПС связь нашего командира!
    - Понял, ждите!
    - Есть! - акустик отключился, и офицер БИП тут же соединился с Ходовым мостиком.
    - Ходой, БИП!
    - Есть! – ответил вахтенный офицер
    - Командир на ходовом?
    - Да.
    - Товарищ командир, прошу на связь! - доложить следовало именно командиру,
    - Слушаю тебя.
    - Товарищ командир, цель классифицирована, - это наша АПЛ, бортовой 290, просят вас на связь по ЗПС!
    - Хорошо, сейчас спущусь!
    - Есть.

    Наличие «SOSUS», не гарантировало американскому флоту контроля над нашими ракетными лодками. Поэтому контролировать движение наших кораблей они начинали сразу, как только они выходили в море.
Первым рубежом контроля, был Нордкап – Медвежий! Дальше было слежение и сопровождение до следующего рубежа. Именно поэтому парочка противолодочных самолетов Р-38 «Посейдон» сменяя друг друга контролировали наше движение в исключительных экономических водах Норвегии. Впрочем, работали они спустя рукава, по привычке.
Ближе к Ферреро-Исландскому рубежу, к слежению подключались многоцелевые подводные лодки ВМС Норвегии с секретной базы НАТО Олавсверн. Но, как оказалось, не в этот раз!
    Спустя несколько часов, к отряду на полном ходу устремился старый норвежский фрегат.
    - Ходовой БИП! Обнаружена новая цель! Цель надводная, тихоходная, пеленг 327, скорость 14 узлов. Цель классифицирована как  фрегат ВМС Норвегии класса «Осло». По докладу радиоразведки, это F304 «Narvik».
    - Понял тебя.
Норвеги решили следить за надводным отрядом советских кораблей посредством фрегата. Типа; много чести! Они конечно могли прислать и специализированный разведывательный корабль «Марията2». Есть такой в норвежском флоте. Но в данном случае, простой переход отряда кораблей слишком незначительная цель для того чтобы выделить специализированный корабль. Да и с «Мариятой» мы научились бороться пассивными и активными методами.

    Через несколько минут, ордер начал перестраиваться. Танкер перешёл на левый борт, и расстояние несколько увеличилось. Значит, для прикрытия нашей лодки мы начали интенсивно шуметь. Впрочем, шансов обнаружить нашу лодку в составе ордера у норвежского фрегата практически нет. Здесь, у побережья теплое атлантическое течение как слоенный пирог, перемежается с холодными донными, что образуют слой скачка, который и защищает идущую с нами лодку от обнаружения. Она сейчас под слоем скачка, и практически до самого Фарреро-Исландского рубежа, обнаружить её противолодочным силам противника не судьба.
    Там, мы опять перестроимся, увеличим скорость и начнём интенсивнее шуметь, обеспечивая нашей ракетной лодке прорыв через противолодочный рубеж, на Срединно-Атлантический хребет.
Акустические датчики забиваются мощными помехами корабельных винтов и механизмов, скрывая шум винтов самой лодки, идущей на глубине. После прорыва, лодка уходила по «железной дороге горшкова» в подводные седловины между пиками гор, и выходила из горной гряды в своем районе патрулирования.
Средино-Атлантический хребет проходит вдоль всего океана с севера на юг, разделяя расположенные по обе его стороны континентально-океанические литосферные плиты. Северо-Американскую, Карибскую и Южно-Американскую — на западе и Евразийскую и Африканскую — на востоке. Сам горный массив прорезан несколькими десятками перпендикулярных  разломов, которые позволяют ударной АПЛ выйти практически в любую точку Атлантического океана. Отсюда и вывод: прорвавшуюся через Фарреро-Исландский рубеж лодку, обнаружить можно только случайно, уже где-то вблизи побережья или в её районах патрулирования.
Случайно, потому что лодка может выйти через любой разлом, и проконтролировать их всех нет физической возможности. Противолодочные силы ВМС стран НАТО просто не в силах прошерстить такие пространства!
    Последние годы, наши океанографические суда очень плотно изучали этот район, в результате чего и появилась так называемая «железная дорога горшкова», - разработанные рекомендации по форсированию хребта и выходу в нужные районы несения боевой службы для АПЛ.
Конечно, американцы пытались найти противоядие этому. Сами занимались изысканиями, создавали специальные протоколы плавания для своих многоцелевых лодок, наблюдали за пиками при помощи противолодочных самолетов «Посейдон», но результата небыло.
Скорость наших лодок в седловинах и разломах была такой, что американские охотники просто не успевали реагировать на подводные горные скалы, горные пики. Так что погоня за русской лодкой была равносильна самоубийству. После десятка аварий в горной гряде, они прекратили эту практику, и возлагали больше надежды на автоматизацию «SOSUS», противолодочную авиацию и «блуждающие в океане КПУГ – корабельные противолодочные ударные группы кораблей. Практика показала, что не особо удачно. Бывали случаи, когда наши охотники по нескольку суток следовали в подводном положении в составе американского ордера, так и не будучи обнаруженными. Сейчас, мы как раз являемся элементом такой игры, операции по прорыву нашей ракетной лодки в Атлантику.
    Всё, мы повернули на юг, значит совсем скоро начнётся игра в кошки-мышки с силами ПЛО НАТО. Первый «Посейдон» уже облетал наш скромный отряд.
    - «Командирам Боевых частей, начальникам служб, прибыть на Ходовой мостик» - раздалась команда из корабельной громкоговорящей связи.

    - Товарищи офицеры! – заговорил командир. – Завтра утром, мы будем форсировать Фарреро- Исландский рубеж. В обычной ситуации, - это рядовое событие. Но в данном конкретном случае, у нас есть дополнительная задача: обеспечить форсирование рубежа нашей стратегической лодке, которая нас сопровождает. У кого есть какие предложения?
    - Товарищ командир, а может в наглую? – поинтересовался штурман.
    - То есть открыто, напролом, не останавливаясь, или как у нас говорят, - буром?
    - Точно так!
    - Нет, не покатит! По данным разведки, сейчас на рубеже дежурит британский КПУГ в сопровождении трех самолетов ПЛО. Эти, как бульдоги вцепятся в нас и будут щупать со всех сторон всеми средствами. А средств ПЛО у них много. Скорее всего будут преследовать и нас и лодку до упора. Может пронесёт, и тогда лодка уйдёт на глубины, а может нет. Экспериментировать времени у нас нет. Есть мы, и есть задача.
    - Товарищ командир, разрешите? – поднял руку командир БЧ-7, капитан 3 ранга Казьмин.
    - Говори!
    - А что если, из дичи, нам превратиться в охотника?
    - Идея интересная, но как?
    - Начать поиск британской, или норвежской, какая у них тут лодка патрулирует?!
    - Правильно! Может даже не обязательно и настоящий, … просто учение по поиску подводной лодки! – неожиданно подхватил Верегин, - Более того, сделать так чтобы поисковики заинтересовались и начали нас сопровождать. То есть, по сути увести свору собак в сторону, пока наша лодка,  прикрываясь шумами близкой собачьей свары прошмыгнёт мимо них!
    - Угу. А уводить их вправо, к побережью Канады, там глубины больше, вода холоднее, и дальность ГАК не ограничивается горными пиками. – добавил Казьмин.
    - А это к чему? – переспросил командир.
    - Я думаю, лодка-охотник есть! Не может не быть! Не такие британцы наивные, чтобы не поставить «ловчую сеть с мелкой ячейкой». Скорее всего, в составе КПУГа есть лодка-охотник!  И она сейчас где-то на линии курсирует. Если начнется поиск, она рисковать не станет, и уйдёт не в седловину горной системы, а вправо, или влево, ближе к берегам, чтобы вернуться обратно к точке контроля. Мы пойдём за лодкой, КПУГ пойдёт за нами в попытке помешать нам, самолеты будут забрасывать нас буями, а в это время, наш АПЛ нырнёт мимо линии контроля в середину горной системы!
    - Хорошо. А почему ты считаешь, что не в седловину?
    - Товарищ командир! Наши лодки зайдя в седловину, увеличивают скорость до максимума. А 25- 30 узлов пусть и в подводной, но горной системе – это самоубийство! У наших лодок инерциальная система управления, поэтому они легко решают такие задачи под водой. У американцев, и тем более у британцев, такой системы управления нет. И пуститься в погоню за лодкой при таких скоростях они не рискнут!
    - А если рискнут? – засомневался Верегин.
    - Не рискнут! Именно поэтому, проложенные рекомендованные курсы для наших лодок посредине горной системы и называются «железной дорогой имени Горшкова». Никто кроме нас тут не умеет безопасно ходит на максимальных скоростях! – убежденно договорил Казьмин.
    - А авиация ПЛО?
    - Авиация товарищ командир измерить магнитометром фон не сможет, здесь в горной системе магнитная аномалия, так что он ничего не даст, да и дальность обнаружения магниометром всего-навсего километр, представьте какие площади им надо покрыть в процессе поиска. А количество самолетов ПЛО ограничено. Нет, магнитометром они обнаружат разве что случайно - убеждённо сказал штурман корабля, капитан 3 ранга Бычков.
    - Хорошо! А сбрасываемые гидроакустические буи?
    - При таких скоростях? Не думаю. Опять же, здесь гидрология моря сложная, предположительно слой скачка почти на пятидесяти метрах, так что буи тоже ничего не дадут. Очень сложный участок здесь для измерений. – добавил штурман, - Теплое течение Гольфстрима не может выдавить холодные слои в седловине, кругом горы, поэтому формируется такой вот температурный бутерброд. А под слоем скачка, никакой ГАК не берёт.
    - Так получается, нам необходимо аккуратно и тихо подвести лодку к предгорью, устроить подводную свару, пошуметь, и дать ей возможность нырнуть в эту седловину, и всё? Задача выполнена?
    - Получается, что так, - поддакнул командир БЧ-7.
    - Хорошо. Слушай боевой приказ! Командиру БЧ-5, ты с утра в ПЭЖ, готовность машины к маневрированию турбиной! Штурман, ты в рубке! Казьмин, ты в гидроакустической рубке. Организуешь переговоры по ЗПС. Пусть передают какой-нибудь набор сигналов, только в рваном ритме, чтобы не заподозрили что это фуфло! Акустики в это время слушают, слушают и ещё раз слушают. Мы выйдем на шесть узлов, чтобы вам было комфортно слушать! Лодку британскую мне вынь да положь! Если мы её найдём, даже получаса хватит чтобы мы в неё вцепились. С нашими машинами, она от нас не уйдёт, …если только под этот, как его, «слой скачка»!
    - У них не получится товарищ командир! – заметил штурман.
    - Почему?
    - По той стороне горной гряды температура воды ниже, и рельеф ровный, глубины большие, поэтому слой скачка может быть и на пятьсот и на километре. А британские охотники имеют рабочую глубину 350 метров. Кроме того, из-за небольшой разности температур в слоях, градиент по ту сторону положительный что обеспечивает большую дальность обнаружения!
    - Нихрена не понятно, но так увлекательно, - с сарказмом заметил командир. –В общем я так понял, что природа нам поможет!
    - Так точно!
    - Ну тогда в путь штурман! Нечего нам тут прохлаждаться. Согласуйте план с подводниками, и в путь! Командир БЧ-7, поставь кого-нибудь пошустрее на ЦКП, пусть в шесть глаз смотрит за надводной обстановкой, да и за воздушной тоже. Предстоит скакать козликами по половине океана, хорошо бы не столкнуться ни с кем.
    - Не столкнёмся товарищ командир! – вставил свои пять копеек штурман Бычков.
    - Уверен?
    - Точно так. Все рекомендованные курсы для гражданский судов проложены ближе к экономическим водам Канады и США, а мы кувыркаться будем по сути в пустынной части океана. Там даже чайки не летают.
    - То есть, если что, …звиздец?
    - Ну, не сказать чтобы совсем звиздец, но спасателям понадобится часов двенадцать чтобы добраться. Смотря откуда будут чапать.
    - Понятно, … что ничего не понятно. Ладно. Вариантов нет, так что … чайки меньше обосрут наши надстройки. В любой ситуации есть положительные стороны! – закончил командир. Офицеры улыбнулись и разошлись по боевым постам. Предстояла подготовка и инструктаж личного состава, к завтрашним учениям. Что это будут учения, никаких сомнений, даже «бабка к ежику не ходи».

    Утро задалось пасмурным, с низкой облачностью. В районе семи часов пошёл снежный заряд. Всё нам в масть, как будто командир договорился с небесной канцелярией чтобы нам подыграли. И они нам круто подыграли. Снежный заряд в открытом океане, это дорогого стоит. Шансы на успех неожиданно возросли.
    - Товарищ командир, цель воздушная, одиночная, низколетящая курс 90 градусов, предполагаю самолет ПЛО «Орион».
    - А этому чего не спится? «Кому не спится в ночь глухую, …» - продекламировал комдив РТД
«Интересно, это местный или норвежский»? – про себя подумал он. В зависимости от принадлежности самолета, будет понятно где КПУГ противника.
    - Товарищ командир! Обнаружена цель надводная, групповая из пяти. Движется курсом 90 градусов, со скоростью тринадцать узлов, идёт на сближение.
«Ну вот и определились где враг, а где друг!» - впрочем, друзей здесь среди океана у нас нет! Как любят говорить на флоте: «Таких друзей захер и в музей».
    - Ходовой, БИПу!
    - Есть!
    - На дальности 64 обнаружена надводная цель, групповая из пяти. Курс 90, скорость 13 идёт на сближение. Предполагаю КПУГ противника. Их сопровождает цель воздушная, одиночная, низколетящая курсом 90, предполагаю самолет ПЛО «Орион».
    - Ну вот и началось, - раздался голос командира где-то вдалеке.
    - Есть, - ответил вахтенный офицер БИП-у и отключился.
Минут через пять, скорость упала до шести узлов, и крейсер слегка довернул вправо, занимая положение для начала противолодочных учений.

    Корабль шел противолодочным зигзагом, постоянно меняя режим движения, то уменьшая, то увеличивая обороты турбины. Каждый 15-20 минут, командир запрашивал БИП, лодку нашли или нет, как будто именно БИП обещал к обеду подводную лодку противника поднести на сковороде в полуготовом виде, или на блюде, с голубой каёмочкой.
    - БИП, что там с лодкой? – раздался голос командира в КГС.
    - Пока, горизонт чист, товарищ командир. По пеленгу 140 на дальности 27, шумы винтов  группы надводных кораблей. Шумов подводной лодки не зафиксировано! – доложил офицер БИП.
    - Я и без вас знаю, что КПУГ противника следует за нами, я спрашиваю где лодка? –отреагировал командир.
    - Не могу знать, товарищ командир, - ответил биповец.
    - Не могу знать, не могу знать, что вы вообще знаете? – раздраженно спросил Верегин, - Где эта долбаная лодка? Ищите! Тщательней ищите! Вызовите ко мне командира БЧ-7!
    - Есть!
Да, кода командир на взводе, его больше всего раздражают бессмысленные вопросы и неопределённые ответы. На вопросы Верегина нужно было отвечать всегда конкретно! Всех, кто «не мог знать» чего-то, он отправлял читать «Капитальный ремонт» Соболева!
Надо сказать, что это была любимая книжка командира, и, по его мнению, она должна лежать на столе в каюте каждого офицера. В ней вся суть крейсерской службы, с царских времён и поныне, благо служба на крейсерах особо не изменилась. Что-что, а традиции на флоте, длятся столетиями.

    На ходовом, в отличие от «шуршащих» на своих боевых постах, подчинённых было тихо. Мерно жужали сельсины рулевого механизма, меняя положение стрелок на приборах, где-то глухо гудел двигатель вентиляции. ГКП освещалось только естественным освещением, пробивающимся через большие иллюминаторы. Время от времени из КГС раздавались скрипучие голоса то дежурного по кораблю, то доклады с боевых постов на ходовой.
Командир сидел в своем большом командирском кресле, долго и пристально вглядываясь в океанскую гладь. Сейчас его беспокоила лишь неопределённость. Поверил ли противник его комбинации? Как там наша ПЛАРБ, прорвалась, или ещё ожидает? Что бы ещё предпринять, чтобы привязать этот долбаный КПУГ к себе на ближайшие пару тройку часов?
    - Товарищ командир! Командир БЧ-7, по вашему приказанию, прибыл! – раздался голос Казьмина.
    - Где вас носит? Я жду вас тут добрых пол часа!
    - Прошу прощения товарищ командир, мне только что доложили, что вы меня вызываете. Я разберусь обязательно с причинами.
    - Вообще-то команда была по боевой трансляции, … Ладно, разберитесь там, почему команду вовремя не передали. Но у меня сейчас к вам другой вопрос! Я так понимаю, гидрология моря, невзирая на то что у нас зима, приемлемая. Что с акустиками? Что-нибудь накопали, или нет? Ваше молчание выводит из себя. Пол дня прошло! – командир вопросительно посмотрел на командира БЧ-7. Момент истины так сказать.
Просто соврать, Казьмин не может, командир достаточно проницательный человек, тут же вскроет как консервную банку. Надо что-то придумать!
    - Объективно, кроме шумов кораблей который мы уже классифицировали, ничего другого нет. Записала для журнала шумы двух китов, теперь они будут у нас в базе.
    - Киты, это охрененно хорошо! А по делу что? Меня интересует лодка, понимаешь? Лодка! Кто утром убеждал что они здесь есть? Ты! Вот и ищи, интенсивнее ищи!
    - Ну, товарищ командир, мы же не противолодочники! – попытался оправдаться командир БЧ.
    - Прикажу, космонавтом станешь! А пока я не приказал, найди мне лодку!
    - Есть товарищ командир! – неожиданно, командиру БЧ пришла в голову идея.
    - Товарищ командир! Разрешите выпустить буксируемую антенну ГАС?
    - Да хоть черта в ступе! Хоть сами ныряйте, вместе с командиром РТД, но найдите её!
    - Да, но для этого нам надо застопорить ход на пол часа, пока мы антенну опустим. – возразил Казьмин.
    - Хорошо, готовьтесь, как будете готовы сразу доложите, мы застопорим ход!
    - Есть!
Командир БЧ=7 вышел с Ходового, и только спускаясь по трапу спокойно выдохнул. Буря миновала. Теперь надо принять меры к тому чтобы она не вернулась!
    Сорок минут акустики и инженеры БЧ готовили к спуску буксируемую антенну ГАС «Платина». Наконец, корабль остановился и антенну выпустили.

    На скорости до 10 узлов, при глубине 50 метров, новых шумов не обнаружили. И это было хреново.
    - Выпускаем ещё двести пятьдесят метров кабель-троса и заглубляемся на сто пятьдесят! – раздалась команда из ЦКП.
    - Есть!
Пока огромная электролебёдка отдавала метр за метром кабель-канал, в голове пронеслось немало нехороших мыслей про подлодку, которая никак нам не даётся. Потом, существенно позже, я узнаю что в поиске ПЛ непрофильным кораблём самый важный процесс, - сам поиск! Обнаружить лодку для ударного крейсера, всё равно что найти иголку в стоге сена. Но крейсер своим мощным гидроакустическим комплексом отпугивал лодку, которая уклоняясь от него попадала в сети противолодочных кораблей. Крейсера в процессе поиска могли служить только «загонщиками». И для противолодочников, обнаружение и сопровождение подлодки, – большая удача! А уж для нас, ….

    И всё же, мы её нашли…
    - БИП, Акустик! Обнаружены новые шумы винтов, предполагаю подводная лодка противника, - раздался неожиданный доклад из акустической рубки.
От неожиданности, дежуривший в БИПе командир группы АСУ уронил челюсть. Глаза судорожно забегали в поисках действия, и они его нашли.
    - Есть! А где она? – задал нестандартный вопрос молодой лейтенант.
Акустик на мгновение завис в недоумении, потом всё же доложил.
    - Она под нами!
    - Как? -  опешил вахтенный офицер БИП.
    - Не знаю, -  сигнал появился после погружения буксируемой антенны на 150 метров. Расстояние до лодки один кабельтов, то есть она практически под крейсером! – подтвердил гидроакустик.
Вахтенный вдруг начал названивать по телефону командиру дивизиона!
    - Товарищ комдив, лодку нашли! – кричал он возбужденно в трубку.
Какие ебуки услышал в ответ, смена не услышала, но возбуждение дежурного вдруг спало, он опустил голову, и только время от времени отвечал односложно: «есть».
Наконец, положив трубку, он включил КГС и доложил на Ходовой мостик.
    - Ходовой, - БИПу?!
    - Слушаю тебя!
    - По докладу гидроакустической рубки, обнаружена подводная лодка противника, на буксируемую антенну. По расчетам акустика, лодка находится под крейсером, на глубине сто пятьдесят метров под слоем скачка!
Ответа от вахтенного офицера на ходу он уже не услышал. Сразу же заголосили колокола громкого боя объявляя учебную тревогу!
    - «Учебная тревога! Угроза столкновения с подводной лодкой! Корабельным аварийным партиям занять свои места! Загерметизировать корабль! -  на вахте был опытный офицер, поэтому команды посыпались как из рога изобилия, но кажется все по делу.
Наконец, до ГКП добрался командир крейсера, и раздался его голос:
    - Внимание личного состава! В процессе поиска атомной подводной лодки противника, мы обнаружили ей под своим килём! Ничего страшного в этом нет, но объявляю режим тишины. Принудительную вентиляцию отключить, двигатели,- стоп машина!
Что сейчас творится на Ходовом, одному Богу известно. Хотя, … зная Верегина, можно предположить что ничего не происходит. Владимир Григорьевич молча материт и своих и врагов, ждет доклада акустика о движении ПЛ.
Наконец, корпус крейсера вздогнул, и закрутились винты, передавая вибрацию на весь корабль.
    - «Начальнику караула ППДО, прибыть на ходовой мостик! Арсенальщику наверх» - заверещал КГС.
Я по боевому расписанию тоже начальник караула ППДО, но кто-ж знает кого вызывают. На всякий случай, я решил тоже подняться на ходовой.

    На ходовом командир ищет решение задачи: как отогнать лодку от себя?
    - По докладам гидроаккустика, противник находится под килём корабля. И разойтись у нас пока не получается, он зеркально повторяет наш маневр, скрываясь в акустической тени крейсера. Надо как-то его оттуда выковырять. Есть какие-нибудь соображения на этот счет? – задал вопрос старпому командир.
Старпом медленно покачал головой. Он тоже впервые встречается с такой ситуацией.
    - «Румын»,  а мы можем её чем-нибудь долбануть? – просил он у командира БЧ-3.
    - Никак нет товарищ старший помощник, разве что гранатой, - вдруг осенило того.
    - Какой гранатой? – переспросил командир.
    - Не знаю, специальной наверное, или даже обычной, у нас же в инструкции по ППДО написано что боевых пловцов поражают обычными гранатами!
    - Угу, на заборе тоже написано! Но там не всегда то что написано – с сарказмом прокомментировал командир. – Кто что ещё знает про противолодочные средства?
    - Товарищ командир! У нас есть сигнальные ручные гранаты СРГ-66. Они предназначены для поражения боевых пловцов - подводных диверсантов, а также для подачи гидроакустического сигнала подводным лодкам в подводном положении! – доложил скороговоркой арсенальщик.
    - Где они у тебя?
    - Так, в Арсенале…
    - Бегом в арсенал, и мигом назад. Принеси три щтуки!
    - Есть!
Почему именно три, никто не понял, а пока Арсенальщик бегал за гранатами, командир занялся поиском исполнителей.
    - Так, начальники караула, кто знает что такое СРГ-66?
Единственным кто ответил утвердительно, оказался я.
    - Хорошо. – командир обернулся к старпому. – Григорий Иванович! Берёшь лейтенанта, и
займитесь гранатометанием. Ты с правого борта, лейтенант с левого! Бросаем метров на десять от борта. Третью гранату с вертолётки. Только смотрите, там кабель-трос антенны, не перебейте его, а то шкуру спущу со всех, и скелет отдам в школу на наглядные пособия!
    - Есть! – мы со старпомом побежали вниз, навстречу Арсенальщику.
Уже на верхней палубе старпом спросил:
    - Слышь лейтенант, а как взводится эта хрень? А то я первый раз вообще с ней сталкиваюсь!
Удивляться было некогда, поэтому я просто показал старпому что нужно повернуть и в какое положение прямо на гранате.
    После этого случая, я не один год был начальником караула ППДО в море, но больше гранаты СРГ-66 не бросал. В пирамиде в рубке дежурного всегда хранился подсумок с гранатами РГО, которые и использовались для борьбы с боевыми пловцами при стоянке корабля в открытом море!

    После подрыва сигнальных гранат, которые видимо в данном случае означали: «выползая, я тебя нашел», - мы сразу тронулись.  Сначала на маленьком ходу, догоняя уходящую подлодку, узлов десять. Через некоторое время мы потом ускорились до пятнадцати. Теперь мы зеркально выполняли те же маневры что и наш невидимый противник.
    - Э-э-э-э-х! Понесли родимые! – кричал в восторге старпом.
Подлодка набрала ход, и нам пришлось на ходу поднимать антенну ГАС на борт. Не знаю, была ли когда ещё такая сумасшедшая погоня, но этот день запомнился на долгие годы.
Подняв на борт буксируемую антенну, крейсер получил самую высокую степень свободы маневра, поэтому резво скакал меняя курс и скорость, периодические стопоря ход.
    - БИП, Ходовой! Как там контакт? – спрашивал вахтенный офицер.
    - Устойчивый, отвечал офицер БИП, и мы дальше мчались куда-то в пустынный океан.
    Битый час мы долбили акустикой лодку, вытеснив её из района с переменными температурами, где гидрология позволяла уходит под термоклин. Теперь мы видели её носовой антенной ГАК, и лодке некуда было деваться. Нырнуть глубже было бесполезно, потому что дистанция между нами позволяла всё равно держать её в зоне видимости. Крейсер контролировал лодку до её рабочей глубины, так что она была в ловушке. Связаться с отрядом КПУГ она вряд-ли на таких скоростях могла, поэтому билась как рыба в ловчих сетях, не зная, что делать. Пару раз, даже разгонялась до 30 узлов, но не сумев оторваться, сбрасывала скорость до экономичных пятнадцати. Она просто не знала, что наверху не противолодочник, но время реагирования у нас такое же, благодаря газотурбинным двигателям.
Наконец, на кораблях противника, кто-то догадался что мы насилуем их лодку, и отряд скорым ходом пошёл на сближение.
    - Ходовой, БИП!
    - Да!
    - Товарищ командир, КПУГ тронулся со стоянки, курсом на сближение! Пеленг 23 Скорость 12. Самолет ПЛО «Орион» вне зоны поиска, на удалении 128 километров, движется в сторону Фарерских островов курсом 279!
    - Есть, понял тебя.
Буквально через пару минут, «Орион» поменял курс и пошел на сближение с нами.
    - Перенацелили.- буркнул наблюдавший за самолетом у планшета воздушной обстановки биповец.
    -  Самолет? – переспросил вахтенный офицер.
    - Да.
    - Элементы движения цели?
    - Пеленг 270, удаление 125, идет курсом 127, скорость 400!
    - Принял.
Вахтенный кнопку вызова и вызвал Ходовой мостик.
    - Ходой, БИПу?
    - Слушаю!
    - Самолет ПЛО «Орион», Пеленг 270, удаление 125, развернулся и идет на сближение курсом 127, скорость 400!
    - Принял.

    - Ну что старпом, долбанём бомбой?
    - Никак нет, товарищ Командир!
    - А что так? – с деланым удивлением спросил командир.
    - Правила не позволяют. У нас инструкция, для открытия огня по военному кораблю, самолету, подводной лодке в признанных международных водах, необходимо запрашивать разрешение главного штаба!
    - Всё то ты знаешь старпом. А вот отдельный пункт инструкции, позволяющий организовывать стрельбы в учебных целях в международных водах, забыл! А он есть! Хотя, это уже наверное и неважно. Штурман?
    - Я товарищ командир, - откликнулся капитан 3 ранга Бычков.
    - Расчетное время?
    - Четыре часа двадцать семь минут!
    - Принято! Ну вот, это значит, что два часа назад, наш ракетоносец успешно форсировал Фарерро-Исландский рубеж, и находится в седловине горной системы. С чем я нас и поздравляю! Всё! Можно сворачиваться и идти своим курсом! Мы их сделали! – воскликнул командир, - Эти дранные «кильки» посчитали себя «треской» и проиграли!
    - Играть отбой учебной тревоги? – спросил вахтенный офицер.
    - Играйте. Заодно, поздравьте личный состав с успешным выполнение важной боевой задачи в условиях дальнего похода: поиск, обнаружение и уничтожение атомной подводной лодки противника! – кивнул головой командир.
    По большому счету, лодку то мы на самом деле просрали. В условиях боевых действий, мы бы сейчас в лучшем случае упорно боролись за живучесть, а в худшем, уже бы кормили рыб на дне. И даже если бы лодка нас не потопила, нас бы добили надводные корабли.
Но в рамках маленькой отвлекающей задачи, мы безусловно переиграли противника. Не будучи профильным кораблём, в непростых гидрологических условиях, всё-таки сумели обнаружить вражескую лодку, заставить её демаскировать себя! И не просто демаскировали, а подтолкнули к интенсивному шараханью, находясь в безопасной позиции. Это привело к ошибкам в тактическом маневрировании лодки. Ну и соответственно, могли нанести по ней удар. То, что мы так и не стрельнули не должно никого обманывать! В случае войны, мы были бы готовы бабахнуть сразу, как только нам представилась такая возможность!
В реальности, очень сложно оценить победные шансы в противостоянии противолодочников с подводными лодками. Слишком много факторов и слишком много неизвестных в этой задаче. Так что, как и во время второй мировой, успех в противоборстве всё ещё зависит от человеческого фактора.
    - Ну что, датчане с пиндосами опять просрали нашу ударную лодку?
    - А то у них когда-то была положительная статистика. Амеры привыкли обнаруживать с самолета лодки, когда они ещё ходили под РДП, так до сих пор отвыкнуть и не могут. Чуть ниже 50 метров, уже слепые и глухие!
Народ зубоскалит, значит настроение хорошее.

    Мы приближаемся к Гибралтару. Всё чаще идут встречными курсами сухогрузы и перегруженные танкеры с нефтью.
    - На север идут, в Британию! – заметил лейтенант из БЧ-5.
    - С чего ты взял?
    - С юга на север, возят легкую нефть, из Саудовской Аравии. А переработкой легкой нефти занимаются в основном испанские и британские заводы!
    - Ха, а почему не в Испанию?
    - Потому, что испанские танкеры идут вдоль берега, в исключительной экономической зоне
  Португалии, так им удобнее и быстрее. А эти в открытом море, значит на Британию. Соображать надо!
    - Куда нам до вас маслопупов. Это же ваша специализация, - рассмеялся лейтенант инженер ОИ.
    Легкая перебранка это не о враждебности, тем более не о пренебрежении профназначением. Лейтенанты просто одногодки, пришли на крейсер как раз в конце лета, поэтому и группируются вместе в свободное от вахт и дежурств время.

    А в это время, в стране идут сложные политические процессы. Группка партийных функционеров захватывает политическую власть в Политбюро, и протаскивает нужные им решения, готовясь к разрушению страны! В том, что это была специальная операция, нет никаких сомнений.
Генеральный секретарь Михаил Горбачёв и его министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, явно спешили обрадовать Вашингтон и его союзников своими «устремлениями к миру», не заботясь о безопасности своей страны и не заглядывая в будущее, даже не делая такой попытки.
    7 декабря 1987 года был подписан Вашингтонский договор, по условиям которого стороны согласились уничтожить РСМД как класс ракет под обоюдным контролем инспекторов.
С количественной точки зрения договор РСМД является абсолютно несправедливым: американцы должны уничтожить чуть более 800 ракет, а СССР — почти 2 тысячи!
Никто из Политбюро ни Горбачёву ни Шеварнадзе вопросов не задавали. Некие военные эксперты даже доказывают, что договор для нас оказался большим благом, потому что снижало опасность ядерного противостояния, в котором СССР был уже несостоятелен!
Но так никто и не ответил на вопрос: почему вместе с ракетами средней и меньше дальности был уничтожен, «по просьбе американский партнеров» и ОТР-23 «Ока»?
    Перспективный, уже принятый на вооружение ракетный комплекс с дальностью до 500 километров, не входил в список ликвидируемых, но…. Был специально туда включен, по настоянию министра иностранных дел СССР Шеварднадзе. Его очень об этом просил госсекретарь США Шульц.
Комплекс имел выдающиеся характеристики. В конце активного участка траектории скорость ракеты достигала 4 махов, а наивысшая точка баллистической траектории находилась на высоте 120 километров! Также ракету оснастили комплексом преодоления средств противоракетной обороны. В первую очередь, она должна была обходить американский зенитно-ракетный комплекс Patriot. Не это ли было причиной, почему «Оку» уничтожили даже быстрее чем всё РСМД?
Не получив ничего взамен со стороны США, принято решение о ликвидации группировки из 239 новейших баллистических ракет!
 Максимальная дальность полета ракеты «Ока» (400 км) не попадает в диапазон дальностей ракет (500–5500 км), охватываемых Договором. Однако Горбачев пошел на включение этой ракеты в состав подлежащих ликвидации по Договору о РСМД. В то же время США отказались от советского предложения уменьшить в Договоре нижнюю границу дальности полета ликвидируемых ракет до 400 км. Таким образом, США не только добились ликвидации ракет «Ока», но и сохранили для себя возможность производства, летных испытаний и развертывания разрабатываемой баллистической ракеты этого же класса «Лэнс-2», имеющей дальность полета 450–470 км.
В результате после ликвидации в соответствии с Договором о РСМД ракет «Ока» СССР может получить вблизи своих границ развернутые ракеты этого же класса «Лэнс-2». Это двойной проигрыш нашей внешней политики!
Госсекретарь США Шульц назвал решение в отношении «Оки» «божественным подарком» со стороны Горбачева. По его мнению, «этот шаг настолько односторонне выгоден для Запада, что он не уверен, смогли бы советские руководители провернуть это, будь в Москве демократические законодательные органы».