Очарованный зомби 3 продолжение

   Хорошо все-таки вот бездельно сидеть на крылечке и любоваться работой мужчины. И пусть движения его рук не отличаются безукоризненностью, порой они дерганы и хаотичны, но определенно подобная работа ему знакома, и он не чурается физического труда. И уж во всяком случае, это куда как лучше, чем забивать гвозди самой, через раз попадая по пальцам и шипя сквозь зубы «мужские» ругательства.
 
   Гоша укрепил последним гвоздем нижнюю петлю калитки, присел на корточки и, несколько раз открыв-закрыв калитку, удовлетворенно кивнул. Повернул голову к Насте и отстучал: «Петли смазать нужно. Скрипят, как мои суставы. Масло есть? Постное, коровье и маргарин не годятся». Настя приятно удивилась тому, что зомби не растерял чувство юмора.

   В пристройке, оборудованной бывшим мужем под мастерскую, хранилось много чего. Покойный, когда не устраивал многодневные заплывы на дно бутылки, любил заниматься столяркой, ковырялся с железом. Стояли там и какие-то станки, в назначение которых Настя никогда не вникала. Вполне вероятно, там можно было отыскать и необходимую смазку.

   — Масло для швейной машинки подойдет? — спросила она. Гоша кивнул головой, но потом, спохватившись, отстучал зубами: «Вполне».
 
   Смазав петли, зомби отнес молоток и гвозди в мастерскую, подхватил лопату, так и стоявшую у стены, и собрался копать.

  — Гош, а Гош, погоди-ка. Давай мы лучше сделаем. Колышки вобьем и бечевку натянем. Так у тебя грядки ровнее будут выходить.

   «Хозяйка,» — даже стук зубов у Гоши в этот момент получился какой-то застенчивый, — «а как мне обращаться к тебе? Я имею в виду, по имени?»

   — Вот все вы мужики такие, — рассмеялась «хозяйка», — можно сказать, ночь с дамой провел и даже именем не поинтересовался. Да и я — дурёха, тебя узнала, как кличут, а сама и не представилась. Анастасией меня зовут. Настя. Да зови, как тебе удобнее.

   Ограниченная шпагатом, грядка действительно получалась намного аккуратнее.  За первой последовала вторая и когда подступились к третьей грядке, от забора донеслось:

   — Ох ты и скрытница, Настёна, — Никитична подошла незаметно. — Говорила, что одна, а это кто ж с тобой копошится в земле? Вы прямо, как лебедь с лебедушкой.

   — Ой, Никитична, так это… — вопрос застал Настю врасплох. Ну ведь не скажешь, что это приблудный зомби. — Знакомый мой это. С работы. Просто помочь забежал, ничего другого.

   В этот момент Гоша прекратил копать, подошел к Насте и, приобняв ее одной рукой, прижался к теплому женскому боку.

   — Ага, ага, — соглашаясь покивала головой баба Нина, — ты что же, девка, совсем меня слепой считаешь? А я ить, вижу. И мозгами еще ясная. Так ты это, может помощничка своего направишь ко мне? Мне бы помощь тоже не помешала. Мне-то уж тяжело по хозяйственной части иную работу делать. Да ты не бойся, мне мужчина для другого чего уж давно не нужен, не уведу, — и Никитична засмеялась дребезжащим старческим смехом. — Мне мужские руки только по хозяйственной части надобны.

   — Даже и не знаю, баб Нин, — покачала головой Настя. Отказать старушке вот так, напрямую, было как-то не по-соседски. Неизвестно, как себя поведет Гоша у бабульки во дворе. — Неудобно как-то просить чужого человека. Да и он у меня… — женщина испуганно запнулась, — в смысле, сослуживец мой, неразговорчивый. Молчит все больше.

   Гоша, внимательно слушавший разговор женщин, дернул Настю за рукав и, отстранившись, простучал: «Я вполне могу помочь. Я же не устаю. Никуда я не денусь от тебя.» И снова прижался, погладив Настю по плечу.

   — Вот и ладно. Сам же говорит, что никуда от тебя не денется.

   — Баба Нина, вы что, понимаете его? — удивилась Анастасия.

   — А чего ж не понять? Я молоденькой девчонкой в войну с немцем в партизанском отряде радисткой была. Оттуда азбуку и знаю. Такое не забудешь. Да и гляжу, не совсем здоровый он у тебя. Хвороба какая-то беспокоит. А я же травница, да ты сама знаешь, поди. Может чем и подсоблю ему в благодарность.

   —Даже и не знаю, Никитична, — с сомнением произнесла Настя. — Много работы-то?

—Не больно много. На крылечке доска одна сгнила, боюсь ногу сломать. Вот ее и надо заменить, а остальное потерпит.

   «Мне не трудно. Сейчас докопаю рядок и пойду помогу бабушке,» сообщил Гоша.
   — А ты не спеши, милок. Не на свиданье с молодкой. Закончишь, я тебя у калитки и встречу.

   После того, как Никитична показала Гоше фронт работ, она снова подошла к Насте. Поглядывая на углубленного в работу зомби, женщины продолжили разговор.

   — Я тебе вот что хочу сказать, девонька. Непростой тебе попался мужчина. Ой, непростой! Вот сердцем чую, — старушка коснулась ладонью левой стороны груди, — что я к нему ближе, чем ты. В том смысле, что тебе еще жить да жить, а меня с ним не такой уж большой срок разделяет. Вот не чувствую я в нем жизненной силы. Будто и неживой вовсе. Но вот ходит, общается. Упырь? Так совсем нет в нем кровожадности, охоты до людской плоти. Навь? Так опять же — не стращает. Одним словом, нежить, только вот какая, не пойму я. Ты бы поостереглась.

   — Да я уж знаю, баб Нина. Зомби он. Но он ласковый, как котенок. Я уж за эти пару дней попривыкла к его виду. Страхолюдства вроде как и не замечаю больше.

   — Зомби? Не слыхала про таких. Но все одно — нежить. И запомни, Настёна, в любом ласковом котенке спит до поры маленький тигренок. Как бы играючи не обидел тебя невзначай.

   — Ну, не знаю. Сама же сказала, нет в нем кровожадности. Он вчера мне признался, что он веган. Это такой, который мясного не потребляет в пищу. Только растительное. Вроде теленка. Да сама видишь, какой послушный. Хоть на веревочке води его.
   — Хороши бы так и было, — вздохнула старая женщина.

   Между тем Гоша закончил работу. Потоптался по крыльцу, попрыгал на новой доске и похоже остался доволен результатом собственное труда. Доковыляв к женщинам он быстро, быстрее, чем, когда общался с Настей, выдал зубную дробь: «Все хозяйка. Принимайте работу. Сделал на совесть. Доска та и вас переживет» и засипел, заперхал горлом, видимо изображая веселый смех.

   — Вот спасибо, милок. Меня-то пережить уже несложно. Немного годков осталось. Главное, чтобы тебя с Настёной твоя работа пережила. Совет вам да согласие, — и она поклонилась Гоше.

   Ужинать ничуть не уставший работник отказался и на удивленный вопрос Насти ответил, что обедал вчера. И теперь только через неделю можно снова сесть за стол. Мол, его организм переваривает пищу очень медленно и проголодается он не скоро. А Насте на него смотреть нечего, пусть ужинает сама. Он посидит рядом, подержит ее за руку.

   «Вот же мужчина ко мне прижился», подумала женщина. «Мало того, что спокойный, работящий, так и вон еще какой экономный в плане пропитания. Мой покойны до чего прожористый был, не наготовишься. А с Гошей не жизнь, а сплошное удовольствие, лишь бы себя прокормить».

   — Гоша, давай мы твои видом займемся, — после ужина сказала Настя. — Садись вот на стул под люстрой и снимай рубашку.

   Усадив Гошу посреди комнаты, включив дополнительно торшер, женщина принялась за работу. Мелкие отставшие лоскуты кожи она прихватывала суперклеем, большие прорехи, сквозь которые виднелись внутренние органы, Настя, распоров грубые Гошины стежки, аккуратно заштопывала да так искусно, что в результате виднелись только неглубокие шрамы.

   Спать улеглись тем же порядком: хозяйка ушла в спальную комнату, а Гошу разместила в зале.