Глава 12. Собор и монастырь

 Оливер задвинул люк и остался ждать условного стука, когда Иоганн и Шнобель, захватив пластпакеты, спустились вновь в подземку. До этого, второго их похода, в подвале коммунятника Иоганн обработал Шнобеля препаратами из "аптечки" - и тот, в общем-то, чувствовал себя неплохо, хотя прогулялся по подземке абсолютно без надёжной защиты.  Зато, когда они пошли вдвоём за компом и книгами, Пещерник воистину блаженствовал, вновь обретя "чешую".

  - Бронебойная, всё же, вещь, - оценил он, - можно даже плечом или спиной касаться стен и всякой хрени... Не осторожничать. И вся эта дрянь не повредит тебе абсолютно. И крыса ногу не прокусит.

  Они без труда вновь отыскали тот дом. Теперь он был уже обгажен и обработан незжами: всё там было перевёрнуто вверх дном, шопснабы уничтожены. Парочка смертельно пьяных особей женского пола валялась под столом, блаженно хрюкая. Остальные ушли. С удовлетворением, вошедший первым Иоганн обнаружил абсолютно нетронутый шкаф. Подоспевший Шнобель лихо развязал узел, смотал и спрятал в поясную сумку верёвку. Затем водворил комп в пластпакет Иоганна, засунув туда же ещё с десяток книг.  Свой же набил книгами, забрав их все. Затем надел ручки этого пластпакета себе на плечи, превратив его таким образом в подобие рюкзака - и тут же почувствовал себя улиткой с неимоверно тяжёлым панцирем. Перед тем, как тронуться в обратный путь, всю комнату Пещерник обработал дурно пахнущей жидкостью. Так же точно он обрабатывал их следы первое время, как только они вышли. А дальше - в ход пошла пугалка для крыс и «Ромашка-4».

   Добрались назад относительно без проблем, постучали договорённым образом железкой по люку, и услышали голос Оливера:
  - Сейчас открою!

   Вскоре они были наверху, вместе с поклажей. Было около пяти. И к этому времени, Генрих ещё не пришёл в себя.
   - Шалость удалась! - подмигнул Пещерник мальчишке.

Иоганн бережно выгрузил компьютер и проверил все внешние детали - вроде бы, всё оказалось не повреждённым. Шнобель задвинул на место люк и нагромоздил несколько наиболее тяжёлых ящиков на его поверхность: так, на всякий случай.

   Когда, в очередной раз, Анатолий "простукивал" дверь, то они, к его большой радости, выпустили Оливера наверх, в коммунятник.  А сами пока что остались пережидать здесь самое опасное время. Для Ростова таким временем было с шести до десяти часов вечера, когда на улицах было больше всего отморозков. А ещё, они ожидали, когда "воскреснет" Генрих.

   - Забаррикадировались, - вяло улыбнулся Шнобель. - Ну вот, и попали же мы в передрягу!

   - Да, я не ожидал... Ты меня не проклинаешь? – спросил старший Кролас.

- Всё гуд, - ответил Шнобель. - Проверь только Генриха - у тебя есть датчикоискатель?

   Датчикоискатель у Иоганна, конечно, был - это входило в его журналистское снаряжение.

   На Генрихе ничего не оказалось. Никаких устройств, прослушивающих и тому подобных. Видать, серые уже посчитали его трупом. Сначала было как-то жутко сидеть молча и почти в полной темноте. Шнобель на всякий случай выключил свой мощный фонарик. Всё-таки, здесь был выход наверх вентиляционной шахты, и мало ли... Вдруг, как-то засекут. Потому, здесь теперь оставался лишь маленький огонёк, на журналистской авторучке Кроласа. Потом Шнобель, даже при таком тусклом свете, стал перебирать и осматривать книги, извлекая их из пластпакета и освещая их обложки авторучкой Кроласа. Приглядевшись, Иоганн заметил, что вся теперешняя добыча была на простом папире. Очень старые были книги…

   Особенно заинтересовали Пещерника "Археологические исследования Ростовской области" и "Аномальные природные явления, сопутствующие урбанизации". К  удивлению Кроласа, вся "раскраска" с лица и рук Шнобеля, насколько он мог разглядеть, постепенно сошла на нет сама по себе. Только бородавку со щеки он всё же содрал. Шнобель, увидев интерес приятеля, признался, что такую красящую жидкость он сотворил сам, пользуясь невероятным смешением различного парфюма.

   Вран спал, во всяком случае, сидел в изголовье у Генриха с закрытыми глазами. Шнобель, по-прежнему одетый незжем, вновь погрузился в изучение книг с помощью отобранной у Кроласа журналистской ручки с фонариком.
 
   «Хорошо Шнобелю! Он отвлёкся, на время полностью забыл о происходящем, как ребёнок, которому дали новую игрушку», - подумал Иоганн. Но он сам не переставая обмозговывал сложившуюся ситуацию.

  «У нас с собой есть только аптечка, мои журналистские примочки, нож, «пугалка», "ромашка", верёвка, два пластпакета, пять скафандров… И компьютер, которым я не знаю, как пользоваться, - размышлял он. - Никакого оружия нет. Конечно, вряд ли "серые" будут искать кого-нибудь в коммунятнике - к счастью, Оливера они не застукали. Но, что же нам теперь делать?»

   Несмотря на переживания, ему очень хотелось есть.

   «Конечно, нас со Шнобелем здесь ничего не держит, и мы в любую минуту можем ускользнуть отсюда, через подземку. Хотя бы, пойти перекусить. Только, вдруг без нас Генрих очухается».

   Но хакер всё спал и спал.
 
   А в девять вечера даже сюда донёсся звук электрического горна – в коммунятнике протрубили отбой. Спать здесь ложились рано, ранним был и подъём.
 
  Немного погодя, пришёл Оливер. И Анатолий вновь закрыл за ним дверь. Иоганн мысленно представил наверху "резиновую Зину", что снова осталась вместо мальчика на его кровати, полностью завёрнутая в простыню. Оливер сказал:

   - С воспиткой всё прокатило: она решила, что я где-то слегка погулял с паханом, который вдруг объявился. Такое здесь случается.

   Он также догадался принести какой-никакой еды из общепита: то, что ребята не доели, и воды в пластиковой бутылке. Иоганн и Шнобель даже умылись и слегка побрызгали на Генриха, который, казалось, стал подавать признаки жизни. Он уже не был смертельно бледен, и сон его стал нормальным: просто сном,  а не потерей сознания. Но этот сон был глубоким, очень глубоким, и ему явно снились кошмары.

   Вран, сидевший в изголовье больного, раскрыл один глаз и неожиданно попросил:
  - Не будите Генриха резко. Пусть полностью выспится: тогда, сразу, будет в нор-рме! Над этим я р-работаю.

  И потому, друзья не спешили расталкивать хакера. Доверились чувствительности врана. А Шнобель всё более и более заинтересованно косился на птицу, но вопросов не задавал.

  Они поужинали пирожками и кашей из коммунятника.

  - У нас есть два пластпакета, - заметил Шнобель во время ужина. - А всю "чешую" и компьютер нужно отсюда уносить обязательно. Ты уж пойми, Оливер, что этот район города провален. Он почему-то теперь под наблюдением серых. А уж если они чем-то заинтересовались... В общем, абсолютно всю твою чешуйку надо перепрятать. И устроить схрон где-нибудь подальше от коммунятника. Не дай бог, какие подозрения у них появятся на этот счёт.

  - Я согласен, - спокойно согласился с ним Оливер.

  - Я не знаю, чем мы будем заниматься в ближайшее время, - продолжал Шнобель. - Но эти книги надо бы переправить на хату Ансельму. Это - одна моя знакомая. Она живёт не слишком далеко отсюда, пешком можно добираться. Я напишу тебе её адрес. А пока, пусть книги останутся здесь.  Но только, переносить их должен не ты, Оливер. Ты мог бы вызвать подозрение, ведь за тобой всё же вероятна слежка. Есть ли кто наверху, кто мог бы выполнить это небольшое поручение? - спросил Шнобель Оливера.

  - Если насчёт книг - то любое дело, связанное с ними, выполнит Анатолий. Из всего коммунятника - кроме меня, только он их любитель. Анатолий иногда даже скупает книги, если ему удаётся где денег подзаработать.

  - Хорошо! Тогда передашь моё поручение лично Анатолию. Скажи, что у Ансельма он добудет много интересного. Туда можно будет и потом приходить и читать. Ну, а сейчас, наверное, отправляйся уже наверх, спать. Чтобы тебя не хватились.

  - Я дождусь, когда очнётся Генрих.
 
  - Ну... Ладно, попробуй, - согласился Пещерник. - Но потом, из коммунятника в ближайшие дни никуда не выходи. Чтобы не светиться лишний раз, да чтобы тебя можно было всегда здесь застать. И предупредить, если что.
  - Я понял, - кратко сказал Оливер.

   А потом, Кролас слегка придремал.

  Очнулся, когда книги уже перебазировались наверх: под кровать к Анатолию. Здесь оставались только комп и вся "чешуя", в больших пластпакетах. Каша была съедена, пирожки тоже. А только что очухавшийся, наконец, Генрих как раз полюбопытствовал, где он и кто они такие. От его голоса Иоганн и проснулся.

  Шнобель вкратце изложил ему положение дел. Некоторое время Генрих сидел и размышлял. Потом обвёл всех благодарным взглядом и сказал:

  - Я вынужден вам довериться. Мы связаны странной цепью событий. И, наверное, пришёл тот самый "крайний случай", на который мне были даны некоторые рекомендации. Хорошо, что вы забрали компьютер – серые, таким образом, вряд ли уже сегодня выйдут в сеть, в самом худшем случае, выйдут не с того компьютера, что вызовет у наших подозрение. А значит, они не успеют навредить. Но надо, на всякий случай, как можно скорее полностью заблокировать мой пароль входа, чтобы никто не обманулся и не ответил нашим врагам. Я очень слаб, и мне понадобится помощь двух человек, чтобы добраться туда, куда следует: один будет поддерживать меня, другой - нести компьютер.

  - А мы не можем сейчас же выйти на связь и заблокировать этот код, прямо здесь? - спросил Шнобель.

  - По ряду причин, это невозможно. Во-первых, не с любого места можно связаться, не зря все хакеры используют "подземку" - настолько много наверху помех, вызванных работой телексов и другой техники... Хотя, наши компьютеры работают совершенно на другом принципе, и в другом, так сказать, диапазоне. Во-вторых, сейчас не время нашей связи, а чтобы пробиться в другие часы, нужен синхронизированный с нашим компьютер, и лишь тогда можно связаться и "подключить" ещё один из ближайших, третий компьютер - и вместе с ним пробиться в общую сеть. Кроме того, в час нашей связи мне с моим кодом и примерно из того же района выходить заказано: запеленгуют серые, ведь им теперь известен этот код. Но всё же, повсеместно и всё время устраивать только на меня настроенную прослушку они не смогут.

  - Я немного читал старые книги о компьютерных технологиях, - осторожно вмешался Шнобель. - Они действуют по принципу "всемирной паутины", то есть, предполагается какой-то компьютерный центр...

  - Нет! Вы рассказываете о принципе, который существовал до хакерских войн. Мало кто знает из тех, кто не входит в Единую Ложу, что теперь компьютеры (подпольные, разумеется) работают не на принципе паутины, а на принципе сети рыболовной, ячеистой, или принципе игры в спраут, если хотите... Но это - очень долгая тема, а нам надо действовать! Никаких провайдеров, никаких компьютерных центров - теперь не существует… Слишком легко было бы их уничтожить или же заблокировать.

  - Вкратце, я понял. В смысле: что я ничего не знаю о ваших компах, что они работают на совершенно другом принципе, чем тот, о котором я читал, и что для связи нам нужен второй, подобный вашему и включённый в общую игру, гаджет. Координаты подобного, видимо, вам известны. Осталось только туда добраться. Для начала, надо выйти осторожно отсюда так, чтобы ни на кого не нарваться. Вероятно, через "подземку"? - вмешался Иоганн.

  - Кролас прав! - вдруг отозвался вран. - Пор-ра выдвигаться. И путь свободен… Они ушли! Правда, оставили везде ловушки. Потому, всё же, не стоит заходить далеко в подземку. Только, до ближайшего люка - и навер-рх! - прокаркал вран.

  Увидев врана, Генрих изумился, но тоже, подобно Шнобелю, ничего не сказал. По всей видимости, необычная птичка легко вводила людей в ментальный ступор.

  - Ну что, вперёд! - сказал Шнобель, до сих пор одетый незжем.

  - Мальчику с нами, думаю, идти не стоит, – Генрих стал сосредоточен.  – Слышишь, Оливер? А в дальнейшем, я найду, как с тобой связаться.

  - Хорошо, учитель, - согласился Оливер.

   Все попрощались с младшим Кроласом, а Шнобель сказал, что связь с ним в ближайшие дни он тоже будет держать, и скорее всего, через Анатолия и Ансельма.

   Вскоре, они спустились вниз, к коммуникациям, пробрались там по трубам к ближайшему люку и выбрались на поверхность. Пошли по ночному городу. Предварительно, компьютер и абсодютно все скафандры из схрона Оливера они прихватили с собой, в пластпакетах. Впереди шёл Генрих, поддерживаемый Шнобелем. Сзади них тащился Иоганн с пластпакетами.

   Здесь, в Новочеркасском районе города, уличное освещение отсутствовало полностью, фонари не горели нигде. Ну, кроме центральной улицы. Которая всегда была освещена, как на праздник. «Ну, и хорошо, что темень», – подумал Кролас. Удачным было и время:  далеко за полночь. То есть, время, опасное для городских окраин,  давно миновало. Было тихо; спали даже незжи, пристроившись прямо возле мусорных контейнеров. Лишь уличные коты безумствовали, издавая страшные звуки, похожие на завывания нечистой силы. А зелёные радиоактивные всполохи, колеблясь, веяли замогильным зловещим холодом. В воздухе присутствовала какая-то сильная химия, от которой начинались видения, и Шнобель вполголоса молился.

   Вскоре Генрих остановился и сказал:

   - Спустимся здесь, через ближайший люк. Снова – в подземку. Оставим там лишние скафандры в известном мне схроне. Здесь есть одна наша, хакерская, точка. Оливер потом их найдёт. Ему подскажут координаты. Но предлагаю оставить для каждого из нас по такому костюмчику: мало ли, когда и где пригодятся.

   - Хорошо, - согласился Шнобель. Они все вместе осторожно спустились в подземку. Потайное место было за узким проходом, заваленным хламом. Схрон не был разграблен. Там были ещё и другие скафандры и полезные для диггера предметы.

   - Здесь… Мог бы выходить на связь Оливер. Если так сложится потом. Это наш запасной схрон, - пояснил Генрих.

   Оставив там лишние скафандры и завалив снова и замаскировав узкий проход, все вылезли наружу.
 
   Светила полная луна. Было тихо.

   Вскоре они вышли на центральную улицу. Она сияла всеми цветами радуги, тысячью реклам и гипнокартин. На улице не было никого. Ни машин, ни людей. Искусственные ёлки и каштаны казались в это время суток ещё более неестественными, при искусственном освещении. В глаза резко ударила, будто вынырнув из-за угла, неожиданно включившаяся реклама женских колготок и прокладок. Кварталом выше, совсем рядом и неожиданно кто-то включил свои оконные шоры, которые изображали набегающую волну. От неожиданности Иоганн вскрикнул и споткнулся  о выломанную плитку тротуара.

- Осторожней! Комп разобьёшь, - предостерёг его Шнобель.

Как только центральная улица Новочеркасского района была преодолена до нужного поворота, они свернули налево, где сразу же вновь пошла тёмная боковая улочка. Где-то над ними, в единственной в этом районе прозрачной надземной линии, пронёсся поезд метро.

И снова - шаткие заборы, кошки и незжи. Подворотни, пропитанные мочой, куски шлакоблоков, какой-то битой развалины, бесчисленное количество труб, проходящих по поверхности и закатанных жустером, похабные пьяные голоса из открытых настежь дверей и окон.

Затем - поворот направо, снова пустая, хотя и довольно широкая улица или даже проспект - и вдали показалась Соборная площадь, на редкость для этого района освещённая. Вскоре они ступили на большое, открытое всем ветрам, пустое пространство, покрытое дешёвой имитацией из пласторганики будто бы каменной мостовой, с заплатками плитки, асфальта и серого пластика… Высокотехнологичная пласторганика застывала почти мгновенно, но всё же, странным образом, даже она несла на себе отпечатки кошачьих лапок.

   Соборная площадь была тускло освещена, и сочетала в себе комплекс весьма странного набора памятников: перед посетителями последовательно представали Платов, Мусоргский, Ермак, какой-то президент и большой голубь. Каждый памятник был запакован в прозрачный стеклопластовый купол: на случай кислотного потока.
 
«Этот голубь, вроде бы, символизирует примирение.  Только, не помню, кого и с кем», - подумал Кролас.
 
   Конечно же, ещё на этой площади, в самом её центре, находился обветшавший и полуразрушенный Собор. Известный тем, что крест с него периодически срывало ветром, о чём по району всякий раз ползли слухи: это, мол, не случайно, последуют большие несчастья. Купол Собора был выкрашен простой зелёной краской; а над ним, в полнеба, развевалось голографическое изображение распятого Христа... Особенно оно впечатляло именно ночью, когда сквозь изображение просвечивали звезды. Христос был бедный, измученный и одинокий. И совсем невесело взирал оттуда, сверху…

   - Нам надо проникнуть внутрь Собора, - сказал Генрих.

  Замшелые, полуразрушенные ступени уже зарастали травой. Дверь, некогда массивная, сильно обветшала и покосилась. С неё облупилась краска. Соборные часы над дверью застыли на полтретьего. На ступенях спало несколько незжей. Нигде не было признаков внутренней жизни. Здание казалось заброшенным.

   Кроласу не хотелось открывать главный вход Собора журналистской отмычкой. Это казалось ему святотатством. Потому, он вначале решил испробовать другие возможные способы проникновения. Для этого он, а следом и остальные, начали обходить Собор по кругу. И вскоре обнаружили  небольшую дверцу, ведущую, вероятно, в  подвальное помещение. Над ней горела свеча.

   Иоганн подошёл к этой незаметной двери и подёргал за ручку. Дверь оказалась не запертой.

   И вот, Генрих, Иоганн и Шнобель уже спускались вниз по ступеням старой каменной лестницы. Она быстро закончилась и привела их  в довольно обширное помещение с низко нависающим потолком. Здесь некоторые из плит пола, как оказалось, представляли из себя чьи-то надгробья. И потому, нужно было ступать осторожно, стараясь их обходить. В воздухе был разлит запах ладана и каких-то ещё благовоний. Обернувшись на раздавшийся вдруг странный звук, Кролас увидел, что у самой двери, в углу, на старом диване, спит большой рослый человек в чёрной рясе. В это самое время, он перевернулся с боку на спину и захрапел. Человек был, по-видимому, пьян. Приглядевшись повнимательнее,  журналист узнал веснушчатое лицо Петрония, одного из религиозных знакомых Дорга. Которого, однако, Кролас видел только по телексу, но совсем недавно.

   Кролас и Шнобель, повинуясь безмолвному приказанию Генриха, который приложил палец к губам, не стали будить Петрония. Все трое тихо проследовали в боковое ответвление этого огромного помещения. Уже у колонн, на подходе, стали слышны доносящиеся молитвенные причитания. Вскоре они увидели иконостас, врата и алтарь. И большую, раскрытую Библию на аналое. Перед ней молился коленопреклонённый седовласый старец.  Он, обнаружив постороннее присутствие, обернулся - и, не прерывая молитву, знаком попросил немного подождать.

   Закончив молитву, он встал, приблизился к поздним посетителям, подтянутый и величавый, и поздоровался с Генрихом.

  - Здравствуйте, батюшка Амвросий! - ответствовал Генрих и показал ему, вытянув из-под рубашки наружу, небольшой серебряный крест старинной работы. - Я хочу повидать отца Даниила.

  - В такое время и с такой просьбой ко мне мог обратиться только человек, который очень нуждается в божьей защите и помощи,- отвечал батюшка Амвросий. – Только, путь к затворнику долог и труден.

«Ему, похоже, знаком этот крест. И он что-то означает. Это - условный знак, должно быть»,- подумал Иоганн.

  - Я догадываюсь, что нам предстоит путь под землёй, - ответил священнику Генрих.

 
  - Но ты не знаешь, насколько тот путь глубок и опасен: предстоит пройти там, где давно, может быть, целые столетия, не ступала ничья нога… И что там сейчас - вряд ли кто знает. Потому, его стоит пройти лишь тому, у кого нет лучшего выбора, и кто находится в большой опасности... А ты привёл с собой друзей. Стоит ли им рисковать?
 
  Глаза Шнобеля сразу же загорелись неподдельным интересом.
  - Неужели, глубокий подземный ход отсюда существует? - вырвалось у него.- И это - не городская легенда?

  - Даже не ход, а ходы. Некоторые - древние, некоторые - совсем недавние. Ракушечник легко долбится. Правда, случаются и обвалы. А ещё, внизу есть подземные озёра и реки. Ни от кого же не секрет, что Город пользуется водой, добываемой из недр земных? Так вот, у меня имеется примерная схема подземного царства: и верхнего яруса, наиболее известного, и более низко расположенных уровней... Таких, где редко ступала нога человека. Следуйте за мной, - и он ещё и знаком руки указал, чтобы гости пошли за ним, прежде чем свернуть в открытую им и почти незаметную приземистую дверь в глубине зала. Вскоре они оказались в маленькой келье, в которой стояла узкая деревянная кровать бог знает каких времён, и тоже деревянный, не покрытый скатертью, стол, и рядом - стул. В углу висела икона Спаса Нерукотворного, а перед ней, на угловой полочке, горела свеча.

  Амвросий, достав из небольшого, тоже старинного, шкафчика карту, протянул её Генриху.

  - Постарайтесь запомнить дорогу. Это - не трудно. Труднее будет по ней пройти, - сказал Амвросий. - Итак, а твои друзья - тоже в беде, им тоже нужно укрытие?

  - Нет, мы с Иоганном пока не в бегах, но Генриху нужна помощь, он очень слаб, и один не преодолеет пути. А мы ему поможем, проводим по подземке; мы - люди бывалые. Я - диггер, а Кролас - журналист, - ответил вместо Генриха Пещерник.

  - Ну, что ж... Тогда, вы все постарайтесь запомнить карту. Копию дать не могу: мало ли, что с вами случится, да в какие руки она тогда попадёт. Не обессудьте...

   Иоганн, Генрих и Шнобель уставились в значки и линии. На карте крестиком была помечена келья отшельника и монастырь, куда им предстоял путь. А ещё, были обозначены и другие разнообразные подземные ходы.  Одна из них, как успел заметить Кролас, вела в какой-то старый подземный склад. И  располагался он ещё дальше отсюда, чем монастырь. Этот бункер был обозначен на карте как музей военной техники города Аксая, и соответственно находился под Аксайским районом Города. И о нём никто из них, троих, как оказалось, никогда и ничего не слышал,  даже легенд или газетных сплетен. А ещё,  от монастыря, в который им предстояло добираться, тянулся другой, длинный-длинный подземный ход. Он вёл аж за черту города, на сельскую окраину, и выходил там наружу, как было обозначено, в храме станицы Старочеркасской, ныне вряд ли существующем.
 
   «Н-да… И это всё тоже следует запомнить. На всякий случай», - подумал Кролас.

   Из кармана его журналистской жилетки тем временем незаметно для всех вылез вран, сел к нему на плечо, и теперь тоже внимательно изучал карту.

  Тщательнее всего им, конечно, требовалось запомнить ходы и ответвления по пути до монастыря, куда им предстояло сейчас идти.

   Амвросий снова спрятал карту в маленький шкафчик, и, наскоро благословив подошедших к нему, велел:

  - А теперь – следуйте за мной.

  И они, пройдя узким потайным ходом, вскоре начали спускаться по винтовой чугунной лестнице в самые недра Собора. Спускались они долго, и наконец, ступили на холодный пол тёмного и мрачного, довольно обширного подземелья. Помещение вокруг было освещено лишь тусклым неровным светом массивной свечи, которую нёс Амвросий. Он отыскал одну из плит пола по какой-то ему известной примете и нажал на неё ногой определённым образом, тем самым приводя в движение некий скрытый механизм. После чего, другая плита, что была рядом, стала медленно, со скрежетом, отъезжать в сторону. Из глубины проёма повеяло плесенью и запахом старого дерева.

  - Ну, с Богом! – и отец Амвросий перекрестил ещё раз, напоследок, их всех по очереди. После чего, Шнобель, а за ним Генрих и Кролас, замыкавший процессию, - погрузились в раззявленную пасть мрачного потайного хода. Друг за другом, они спускались по небольшой чугунной лесенке на каменную платформу. А верхняя плита стала снова заползать на своё привычное место, перекрывая идущий сверху тусклый свет. Потом наверху что-то защёлкнулось со скрежетом, и они оказались запертыми внутри, в полной темноте.
 
  Шнобель достал из своей поясной сумки мощный фонарик, включил его и посветил вокруг. Тогда он сам и его спутники увидали, что теперь находились на широкой квадратной платформе, висящей внутри длинной вертикальной шахты, круто уходящей вниз. Платформа держалась на прочных металлических цепях, идущих сверху; ниже платформы можно было разглядеть деревянный полусгнивший каркас какого-то древнего строения; а с одной из сторон к ней подходила металлическая лестница, идущая вертикально вниз. Лестница шла пролётами; между отдельными её участками следовали небольшие деревянные платформы, прикрепляемые к тому самому почти разваленному строению, ушедшему под землю и представляемому собой некий каркас; они и сами были созданы из позаимствованного из этого строения материала. И все эти брёвна и доски, как мнимого каркаса, так и деревянных платформ, были довольно старые и, быть может, местами прогнившие. Где-то внизу лестница совсем обрывалась, не достигая дна, и чуть ли не треть расстояния между земляным полом и последней  платформой отсутствовала вовсе.

  - Шнобель, ты верёвку прихватил? - спросил Иоганн.

  - Да, Кролас, я захватил всё, что у нас с собой было для путешествия по подземке,  - ответил Пещерник. - А без всей своей снаряги я туда никогда не суюсь: всякий раз, может случиться что-то непредвиденное, в том числе обвалы.

  - Хорошо, что захватил. Она явно здесь понадобится, - одобрил Кролас.

  - Хлипкое сооружение, однако, - заметил Пещерник.

  - Ну, несколько веков назад было может и ничего, - ответил ему Иоганн. - И слепили из того, что было... Я читал, что какая-то деревянная церковь, построенная здесь до каменного Собора, провалилась под землю. Но думал, что это - фигура речи, и она просто просела слегка. А значит, хотя и провалилась, но не настолько же! Но её пришлось разобрать.

  - Песчаник... И самая высшая точка города Новочеркасска, расположенного на холме... А в древности - именно тут были большие захоронения то ли скифов, то ли сарматов, то ли кого ещё. Возможно, и подземные древние могильники были, как в большом, природой созданном, кургане, - то ли шутя, то ли серьёзно изрёк Шнобель. - Вот и проваливались здесь храмы, неведомо куда.

  - Да уж, - отозвался Кролас.

Когда все спустились по металлической лестнице до последней, самой шаткой, деревянной платформы, далее по металлической лестнице, обрывающейся в пустоту, первым спускался Шнобель; он добрался почти до её конца и, стоя на последней ступени, примерно на уровне груди закрепил,  перекинув через ступеньку лестницы, прочную верёвку, и оба её конца сбросил вниз. Предварительно он привязал к этим концам, и весьма хитроумным узлом, по пластпакету с противокислотными скафандрами. Оба конца верёвки, разматываясь, пошли вниз, и вскоре пластпакеты достигли дна. Затем Пещерник соединил как бы две верёвки в одну и попросил спуститься к нему Генриха. Потом он, поддерживая одной рукой хакера, но удерживаясь другой рукой и ногами, стал спускаться по верёвке до самого дна пещеры. Когда же они оба достигли твёрдой поверхности, Иоганн, наблюдавший процесс спуска сверху, держа теперь в руке фонарик Шнобеля, вздохнул с облегчением. Он сам спускался следом с компом за плечами, надев на себя ручки пластпакета, закреплённого на спине наподобие рюкзака и закрепив фонарь на жилетке.  Когда все трое  были внизу, Шнобель отвязал один из пластпакетов, и, потянув за другую верёвку вниз, вскоре смотал её всю и освободил и второй пакет. За время этой манипуляции и Генрих, и Кролас пришли в норму.

- Ну, что, вперёд? - бодрым голосом, спросил у остальных Пещерник, принимая фонарь из рук Иоганна.
 
   Перед ними следовал узкий проход, ведущий неизвестно куда. И, похоже, далее он всё более и более сужался.

   - Давайте, оденем чешуйку! – шутливым голосом предложил Шнобель. – На всякий случай. А то, я без неё в подземке чувствую себя голым.

   Остальные всерьёз восприняли его предложение и без колебаний облачились в скафандры: недаром же они их прихватили с собой. Тогда их примеру последовал и сам Шнобель.

   Потом все трое, облачённые в противокислотные скафандры, осторожно двинулись вперёд по тёмному тоннелю: впереди - Шнобель с фонарём, потом Генрих, а Кролас замыкал шествие.

  Ход, постепенно сужаясь, дошёл до ширины примерно в метр.

  Здесь часто раздавались таинственные странные звуки и шлепки. Попадались мыши, крысы и здоровенные жабы. Проход иногда изгибался и заворачивал, иногда раздваивался, но оба ответвления рано или поздно должны были сойтись вновь: так было на  карте.

   Вскоре, после очередного соединения обоих ходов, они набрели на естественную полость: подземную пещеру, довольно обширную, и даже с небольшим озерцом и ручейком. Живописно свисавшие с потолка острые камни, естественного происхождения  плиты и колонны, которые иногда разрушались и рассыпались, образуя завалы, являлись довольно частым сопровождением этой утомительной дороги. Особенно, когда через все эти завалы ракушечника приходилось перелезать поверху, через оставшуюся узкую щель, рискуя при этом  застрять между наваленных камней и потолком прохода.
 
   Из обширной естественной пещеры они попали вновь в рукотворный лаз, и более широкий, чем шёл ранее. Но боковых ответвлений, не отличимых от рукотворного хода, среди которых были и тупиковые, здесь становилось всё больше. Путники теперь  петляли и возвращались по нескольку раз на одно и то же место, и вновь попадали в следующий тупик. И так до тех пор, пока не отыскивался нужный проход. Но вскоре вновь обнаружилось русло  мелкого ручья, что просочился сквозь стену подземного коридора, и дальнейшая дорога пошла вдоль этого русла. Ручеёк становился всё шире, пока не достиг в ширину метра полтора, и далее он спускался вместе с проходом всё глубже и глубже. Пещерник, исполненный энтузиазма, чувствовал себя как дома и шёл всё уверенней. Интуиция и нос его не подводили.

В конце пути, вновь пошло сужение прохода, и они оказались в совсем узком, тесном туннеле. Ручеёк здесь снова исчез: вернее, ушёл в боковое ответвление, настолько низкое и узкое, что туда не проникла бы даже собачонка. Их туннель тоже был достаточно узким; вдобавок, им пришлось пару раз разгребать насыпи обвалившихся сверху мелких камней, завалы которых основательно перегораживали проход, нагребая эту породу в пластпакеты и сгружая её в тупиковые ответвления, да ещё не слишком близко расположенные. При этом, они выстраивались, конвейером распределяясь в подземном коридоре. Но, наконец, преодолев последнее узкое препятствие, они неожиданно для себя увидели впереди свет. И пошли на эту точку света. А проход всё расширялся и расширялся.

И, наконец, путники и вышли в подвальный коридор, стены которого были выложены кирпичной кладкой. Свет, который они заметили издали, шёл от зажжённых свечей, установленных в подсвечниках вдоль этих стен. В  коридоре, по обе стороны, изредка встречались  проходы в другие земляные коридоры, в которых были выдолблены кельи без дверей, только с проходами в них, и с небольшими окошечками, тоже выходящими в подземный коридор. В тех, которые они бегло исследовали, не заходя в проёмы, а только посветив внутрь фонариком, не было никого. В конце освещённого свечами коридора оказалась кованая железом дверь, наверняка ведущая в подвал какой-нибудь старой церкви. Но к ней они пока не пошли, поскольку вблизи заметили ещё одно узкое ответвление, тоже освещаемое большими свечами в настенных подсвечниках, а в его конце - небольшое помещение. Простая, деревянная дверь в это помещение была приоткрыта, и её пространство освещалась электрической лампой. Подойдя ближе, они разглядели, что обстановка внутри похожа на ту, что была в комнате батюшки Амвросия. А ещё, разглядели там, внутри, человека… Который, несмотря на глухую ночь, сидел за письменным столом, к ним спиной.

   Как только они приблизились, человек обернулся. Он был высоким, и тоже, как и батюшка Амвросий, седобородым старцем; этот старец, казалось, нисколько не удивился их приходу, поднялся и вышел им навстречу. Да, их приходу он совсем не удивился... Даже, не смотря на их чешуйчатое облачение...

   - Заходите, - пригласил старец, широко улыбаясь. - Я - затворник Даниил, настоятель монастыря.

   Они сняли за порогом его комнаты скафандры, оделись в нормальную одежду и все, по одному, прошли в открытую настежь дверь. Внутри была деревянная кровать, маленький столик с лампой и книгами, а в углу близ дверей... У Иоганна аж дыхание от удивления перехватило: там, на вполне современном столе, сиял экраном компьютер… Такой, как и у Генриха. То есть, запретный в Городе...

  Отец Даниил, проследив направление их взглядов, погладил шелковистую бороду и довольно усмехнулся:

   - Вас послал сюда мой друг, Амвросий? – спросил он, обращаясь к Генриху.

   - Да, - ответил тот.

   - «Если тебе будет совсем трудно, возьми этот крест и пойди разыскивать отца Даниила. Его спросишь у батюшки Амвросия. Но путь к затворнику долог и опасен», – отец Даниил улыбнулся. – Так тебе сказал недавно некий странник, на паперти в Ростове?

  - Так, батюшка. И ещё, он догадался, что я – хакер. И он… Тоже был посвящённый.

  - Ну… Вот ты к нам и добрался, -  и отец Даниил ласково похлопал Генриха по плечу. - Что ж, присаживайтесь, гости дорогие. Знакомиться будем.