Все о Лохвицких. Н. Тэффи и Д. Щербаков

         
             Все о Лохвицких. Н. Тэффи и Д. Щербаков.

                Николай Тимофеев – Пландовский – Лохвицкий

   Декабрь  2025                Санкт- Петербург


   О статье

   Более 20 статей о жизни, творчестве знаменитых сестер Лохвицких опубликовано мной на Прозе Ру. Их перечень и сами статьи можно увидеть набрав в Яндекс : Проза Ру/. Тимофеев-Пландовский Н.И./ Произведения.
   В статьях прослеживаются воспитание, становление и личная  жизнь   сестер Лохвицких, их связи между собой, с окружающими людьми и отражение этих связей в их произведениях.
   С грустью приходится констатировать, что почти все статьи и книги о Мирре Лохвицкой и Тэффи, опубликованные после 2000 г., доклады о них на многочисленных конференциях наполнены переписываемыми из статьи в статью и из Большой биографической энциклопедии, вымыслами, несоответствующими жизни сестер. Надеюсь, что мои статьи уменьшат  ложь о сестрах Лохвицких, делают их более живыми.
   Данная статья посвящена браку Дмитрия  Леонидовича  Щербакова (13 октября 1886 - 16 апреля 1919 г  ) капитана армии Колчака (в дальнейшем тексте - Дмитрий ) и Надежды Александровны Бучинской (дев. Лохвицкая. псевдоним Тэффи. 9 мая 1872 г.- 6 октября 1952 г.) , писательнице и поэтессе (в дальнейшем тексте - Тэффи)

                ***
   В 2025 году исполнилось 230 лет, как была основана династия Щербаковых. 122 года она числилась  в купеческом сословии. Щербаковы  основали и владели  старейшим  предприятием  города Мамадыш– спиртоводочным заводом. Представителям их рода было присвоено звание Потомственный Почетный Гражданин.               
Истории семьи Щербаковых посвящена недавно вышедшая книга Е.В. Потеряхина «Мамадышские купцы Щербаковы». Книга интересно написана и знакомит со многими документами, касающихся этой семьи. Всем, кому интересна история  крупного купечества России на границе 19/20 веков,   рекомендуем ознакомиться с её содержанием.
   Дмитрий родился в 1886 г. пятым, младшим ребёнком. О детстве Димы   книгу Потеряхина прекрасно дополняет  статья Марии Леонидовны Бердниковой – Щербаковой  («Воспоминание». 2021 Семь искусств №2),  красочно описывающая быт семьи Щербаковых. Я не встречал лучшего описания праздничных дней богатой купеческой семьи, а почти каждый день летом для молодежи в этой семье был праздничным. Заметное влияние на воспитание всех детей Щербаковых оказал их сосед, помещик Алашеев, несколько рассказов которому посвятила и Тэффи.
   М. Бердникова вспоминала:
   «Был у нас сосед помещик Николай Валерьянович Алашеев, он летом жил в имении, а зимой в Париже давал концерты. Благодаря ему мы познакомились со всеми классиками. Каждый вечер он приезжал к 7 часам и играл до 12 в зале» (М.Л. Бердникова – Щербакова. «Воспоминание»). Слушать его игру в гостиной собиралась  вся семья Щербаковых. Понятно, что для  подрастающего мальчика Алашеев был кумиром. Именно Алашеев привил Диме понимание и любовь классической музыке и искусству. К тому же, в их маленьком городке был собственный драматический театр.
   Из рассказа Тэффи «Мужички», «Воспоминаний» старшей сестры Дмитрия, Марии Леонидовны Бердниковой – Щербаковой,   энциклопедии мы узнаем, что  Алашеев был депутатом Второй Государственной Думы,  гласным Вятского губернского земского собрания, председателем Елабужской уездной земской управы, членом  Трудовой Народно- социалистической партии, сокращенно эне;сом. Будучи видным деятелем в этой партии, Алашеев не только признавал террор способом борьбы, но и лично был причастен к террористической деятельности, за что регулярно ссылался.   
   Тэффи пишет о  Алашаееве,  потомке купцов Шалаевых, в нескольких  рассказах.  В рассказе «Потомок» Тэффи  рассказывает о  роде Алашеевых:
   «все были кряжистые и лицом скуластые, раскосые».
   Прадед - «поругавшись с чистопольским головой, снарядил двенадцать лодок, насажал в них своих молодцов в красных рубахах, и пошел Чистополь приступом брать».
   Дед -  «играл (в карты), да не просто, а чтоб срам был…две баржи с зерном в карты продул…Под старость поехал в Париж по прямой линии. Взял карту провел прямую от Казани до Парижа. По дороге умер».
   Отец – «городской голова…предложил городу купить для юбилея бюст Пушкина…привез… Ломоносова я за пол цены сторговал…в лицо их всё равно никто не знает».
   Сын -  «черненький, тоненький хлыстик, не дался в семью…по женину колену …воспитывал в Петербурге потом за границей…Странный был. За барышнями не ухаживал…выписал картины, мебель, рояль…из окна тянулись тяжелые аккорды Себастьяна Баха…приехал гость, молодой человек, с пухлыми капризными щеками, пел тонким голосом не русские песни. С потомком часто ссорился и запирался от него в столовой, а потомок до глубокой ночи бегал один по цветнику и плакал…К зиме оба уехали…Прошла война. Пошла революция…Пришел из города …в руке узелок…в узелке кусочек сахару, гетры и портрет Оскара Уайльда…лицо желтое».   Из рассказа Тэффи «о Мужичках», мы дополнительно узнаем , что он окончил два факультета и парижской консерватории  , а из «Воспоминаний» Бердниковой – Щербаковой,  что до революции Алашеев  каждый театральный сезон давал концерты в Париже.
   Рассказ «Потомок» Тэффи писала в 1923 г. в Париже, когда ни Николая Алашеева, ни  Дмитрия Щербакова уже не было в живых и ничего не сдерживало Тэффи в их описании.
   Читаешь эти строки и понимаешь, мужская родословная у  Алашеева наша, русская, вольная. Про женскую линию этого рода  Тэффи ничего не пишет, кроме того, что женская линия  в Диме победила мужскую. Последнюю точку в описании Алашеева  Тэффи  ставит, сообщая,  что он никогда не расставался с  роялем  и  портретом Оскара Уайльда.  Точно такую  же точку,  Тэффи  ставит, рисуя  портрет Щербакова, жизнь которого:
   «...мягкое кресло, костяной ножичек между шершавых страничек любимого поэта, ленивые руки, с ногтями, отшлифованными, как драгоценные камни, рояль, портрет Оскара Уайльда в черепаховой раме, переписанные  бисерным почерком стихи Кузьмина. (Тэффи.  «Воспоминания»).
   И Алашеева и Щербакова Тэффи награждает всеми внешними признаками геев начала 20 века. 
   Приходится  задуматься над тем, что толкало  Тэффи,  как только  она заговаривала о Щербакове, намекать на его нетрадиционность.  Подчеркнуть, что она в этом не с ним, что её это никак не касается.
   Гей — человек, ощущающий сильное влечение к лицам своего пола.
   Православная церковь и многие ученые утверждают, что   сексуальная ориентация не является врожденной, а складывается с раннего детства под воздействием различных факторов, а значит изначально подвластна  сознанию.
   В Библии говорится: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют».   Предупреждение  рассчитано на испуг от Божьего  наказания.   
   Русская Православная Церковь исходит из убеждения, что сознание благотворности брачного союза мужчины и женщины более действенно, чем испуг. Но это сознание надо прививать с младенчества. Назначение семьи - родить и воспитать детей.  Секс - путь, но не цель семьи.
   Сегодня с пленок сознание забивают примерами семей, цель которых купить- продать наслаждение.  Надо понимать, что семья с таким воспитанием отомрёт вообще.  А  дальше, человек превратится в животное.
   Среди людей с нетрадиционной ориентацией (а таких, как утверждает медицинская статистика,  почти 2%)  немало тех, для кого их ориентация — тяжкое наказание. Этих людей можно и нужно лечить.
   Психологи уверены, что избавиться  от тяги к нетрадиционному  поведению  можно только  если человек сам этого захочет. А такое желание, по их мнению, может возникнуть только у людей с самоуправляемой  психикой. Людей надо учить находить радость гармонии мира.  Травля людей их пороком лишь заставляет людей замыкаться в себе.
   Что же ждать от семьи  Тэффи и Дмитрия? Тэффи, бросившей детей, когда им мать нужна более всего и решив, что её призвание смешить людей.  Дмитрий, воспитанный получать от жизни всё, ничего не отдавая, быть лентяем и нахлебником.
   В итоге, Тэффи вспомнила, что она вдова Дмитрия только в 1948г., во Франции и только для того, чтобы на её могиле, когда её похоронят (место для захоронения Тэффи выбрала и  оплатила заранее)  написали, что она Надежда Тэффи, а не Надежда Лохвицкая.
   Досрочно появившийся некролог о её смерти Тэффи взволлновал её.
   8 Февраля 1948 г.Тэффи пишет дочери:
   «Шидловский обещает мне раздобыть мой некролог. Очень любопытно почитать м. б. такой плохой, что и умирать не стоит…О М-м Цейтлин…Что у них в Америке – газета или журнал? Если газета, то очевидно информация её очень хорошо поставлена, раз меня с такой помпой похоронили».
   Все говорит за то, что не  случайно могилы Тэффи и Бунина на кладбище по- соседству, где свободное место вообще  трудно найти. Бунин и Тэффи много последних лет дружили, почти одновременно почувствовали сильное недомогание и заговорили о своей смерти. Тема эта наверняка ими затрагивалась нее раз и договорились они, что и после смерти будут перебрасываться воспоминаниями, когда будет скучно. А для этого надо чтобы могилы были рядом. А это можно обеспечить только заранее забронировав место для могил. Бунин пережил Тэффи на 2 года, но лежат они рядышком и могут перестукиваться. Вот и  забронировали они себе заранее эти места.
   Не случайно Тэффи пишет своему приятелю, Андрею Седых:
   «Место на русском кладбище тоже кусается. 15 тысяч, не пито, не едино, а если при этом еще выпить как следует, то совсем будет не в подъём».
Как я понимаю «не пито, не едино» означает без питья и закуски.
   А своей дочери Валентине за 3 года до смерти, 20 сентября 1949 г. Тэффи птшет в США:
   «……к сож. , дольше 5 лет вряд ли и вытяну…Скажу тебе честно, что во всей этой истории меня волнует только то, что тебе будет неприятно и хлопотно. Ты будешь усталая и несчастная. Поэтому стараюсь все предусмотреть… Вообще, не смейся надо мной, но, право, это единств. Моя забота – чтобы у тебя не было забот…»
   Обдумывала Тэффи и какую надпись сделать на могильной плите. Решила она написать только на русском языке, для русских читателей и почитателей -   Надежда Александровна Тэффи.
   При этом , она не раз писала в примечаниях к своим книгам, что сама придумала псевдоним Тэффи, т.е. Тэффи не её фамилия.
   Писать про себя «знаменитая писательница», она не решилась, хотя в том же письме дочери пишет:
   «Я сейчас очень мало пишу, но за это считаюсь первым русским писателем».
   Однако, Тэффи видела, что после войны число её почитателей сильно поредело, а через 10 лет и тех кто её знал, в живых не будет. Лучше ничего спорного, что может быть  через 10 лет, не писать.
   Закон, первые статьи которого были прописаны XVIII веке, никак не изменил традицию, по которой во Франции, «девицам» предписано во что бы то ни стало забыть о своей фамилии, а если они не захотят, то весь административный аппарат им с удовольствием в этом поможет, т.е у жен нет фамилий — они при муже, часть его.
   Во Франции в соответствии с законом, ни женщина, ни мужчина фамилию при браке  не меняют. Во всех официальных документах должна фигурировать фамилия, указанная в свидетельстве о рождении. До конца ваших дней фамилия ваша вас не покинет.  Термин «девичьей фамилией» - не признан ни одним законом о браке во Франции, то есть его попросту по закону не существует.
   Существует, так называемое, nom d'usage – фамилия, используемая в частном обиходе, которой может быть как фамилия жены, так и фамилия мужа. Также в законе указано, что никто не вправе менять фамилию, а если вдруг возникнет необходимость, то для этого существует специальная процедура, что является скорее исключение из правил.
   Принято на надгробии женщин  писать  либо чья она жена (по традиции) либо фамилию при рождении.    
   Но Тэффи не французская подданная и она вправе претендовать на запись по законам её гражданства. Но она и не гражданка СССР. Она родилась в стране, которой нет. Тэффи во Франции беженка. Она такая не одна. Для решения таких вопросов в Париже было создано OFPRA (Французское ведомство по защите беженцев и лиц без гражданства). Но и в этом ведомстве для подтверждения разрешения  женщине без поддантва,  родившейся в России  указать на могиле фамилию не Лохвицкая, а Тэффи требовалось предоставить в OFPRA документы прямо или косвенно подтверждающие, что фамилия её законного мужа  Тэффи. Но для этого Тэффи требовалось создать поддельные  документы, подтверждающие  её  браке с Дмитрием Тэффи.
   Вот для чего Тэффи  подготовила «липовое» завещание, в котором написала, что она жена Дмитрия Тэффи. Дмитрий на эту роль более всего подходил. Так родилось   новое враньё про Дмитрия.
   То, что Тэффи именно так поступила свидетельствует дело № 428.575 Teffi nee Lohvitzky, хранящееся в  Архиве OFPRA. В этих бумагах указано
Эти косвенные бумаги, однако заверенные OFPRA (Французское ведомство по защите беженцев и лиц без гражданства), в которых указано, что её муж драматург Дмитрий Тэффи скончался в Москве в 1940.
   Так появилась надпись на могильной плите – Тэффи Надежда Александровна.

   Вернёмся к Дмитрию.Отношение к его нетрадиционной накклонности  в разных странах и различное время было не одинаково. Если в Англии в  1895 году представителя высшего слоя, поэта Оскара Уайльда за гомосексуализм отправили на каторгу,  то в начале 20-го столетия народившаяся  русская интеллигенция России провозгласила Уайльда мучеником, почти что святым.  Популярность Уайльда в России в те года, была больше, чем на его родине.
   Известно, что в конце 19 века,  невзирая на наказание по закону, у многих представителей света и культуры наблюдалась склонность к нетрадиционным  отношениям: князья Д.П. Романов, К.К. Романов, С.А. Романов, В.П. Мещерский, музыканты П.И. Чайковский и М.И. Чайковский, княжна В.И. Гедройц, деятели  культуры Серебряного века: М. Кузмин, К. Сомов, С. Есенин, С. Дягилев, П. Соловьева, М. Цветаева, Р. Ивлев, Н. Клюев, В. Иванов,  З. Гиппиус открыто, как заслугу, демонстрировали свои порочные  отношения.
   В 1906 году выходит  из печати роман Михаила Кузмина «Крылья», с главным героем геем. Кузьмина называют русским  Уайльдом. Вслед за Кузьминым появляется целая плеяда авторов и деятелей искусства, прославляющих нетрадиционные отношения.  Тут же нашлись умники, назвавшие  этот  процесс «возрождением искусства», что фактически было агитацией к  пороку.    Понятия декадент и гей в России почти слились. Власти, как всегда, при появлении чего-то нового растерялись и ждали указаний сверху, ничего, на всякий случай, не предпринимая, но и не запрещая. Почему-то тогда сложилось мнение, которое бытует до сих пор, что если на явление не  обращать  внимание, то оно само по себе затухнет, умрёт.
    Имеется две гипотезы передачи этой наклонности: по наследству (генная)  и приобретенная во время жизни. Во всех опубликованных исследованиях, выполненных статическим путем, допущена основная ошибка: зачисление    конкретного лица в ту или иную  группу, сформированную  по причинам вызвавшим отклонение, сами эти причины принимались согласно мнению опрашиваемого.  Большинство  обследуемых, желая выглядеть в собственных глазах невиновной жертвой, валили все на наследственность, которую в исследователи не могли проверить по многим  причинам. Комплексных генных обследований подверженных этому пороку и их родителей никто не проводил. Ни о каком научном подходе при таких произвольных исходных  данных говорить не приходится. 
   Что определенно сказала генетическая наука, так это то, что в генной кладовой человека исследователи  не смогли  найти места, которое хоть как-то было бы связано с гомосексуальной ориентацией. Более того в ученой среде сложилось мнение, что генетическую теорию гомосексуализма намеренно отстаивают ученые, сами к этому склонные, с целью снять с себя ответственность за нарушение веками утвердившейся морали. То, что у  сыновей иногда формируется те же интересы, наклонности, как  и у их родителей, вовсе не означает генетической наследственности, ибо всё это формируют родители и среда,   в которой вырастает  и живет человек.
   Среда геев весьма агрессивна, поэтому   настрой общества не замечать их порочность привел к тому, что сегодня уже  всё человечество втянуто в проблему решать, с кем я, с теми кто за её распространение  на все человечество, или кто категорически  против.  Более того, эта борьба захватила не только медицину, но и  политику, экономику, государственность, культуру.  В качестве основной причины такого явления социологи указывают мощные лоббистские кампании правозащитников в защиту гомосексуалистов, которые пришлись как раз на конец 1990-2000 годов. Непропорционально много по сравнению с прежними годами стали показывать фильмов, где геи представлялись положительными героями, появился избыток информации в СМИ о борьбе ЛГБТ сообщества за свои права. Все это и способствовало  тому, что сегодня во многих странах наказывают тех, кто  выступают против  распространения этого порока.
   Все это стало возможным только потому, что процесс был отпущен на самотек.  Жизнь показала, что терпимое  отношение к пороку, лишь усиливает его агрессивность. История учит, что окончательная победа  над пороком вообще  не возможна, а для сдерживания его  роста требуется непрекращающаяся пропаганда радостей брака. Иными словами, без  воспитания дома, во время учебы, в средствах массовой информации, борьба с этим злом проигрывается. 
   Ничего этого Тэффи предвидеть не могла, и потому, как многие её сверстники, отвергала всякие  запреты на желания индивидуумов, не вникая в последствие.  Все это мелочи, говорит Тэффи:

                Ах, зачем, зачем Германия
                Гомосексуальна!
                Я боюсь, что эта мания
                Кончится печально.

                Но напрасно не палите-ка
                В воробьев из пушки,
                А смотрите – где политика,
                А где просто «душки».

                Тэффи. «Немецкая чепуха». 1908 г.
   
   О Дмитрии Щербакове Тэффи  всегда пишет  с теплотой, многократно повторяя, что Дима её надежный друг, при этом, выдерживая с ним дистанцию. Скорее всего, это объясняется тем, что от него Тэффи не видела   никакой опасности лично для себя, более того, своими практическими действиями он всегда  давал ей возможность убедиться, что она может на него положиться. Причина этого, очевидно, лежала в том, что они друг к другу были безразличны как мужчина и женщина и были нужны только  для получения каких-то благ в  жизни.  Имя Тэффи было оружием Дмитрия вести агрессивное наступление на других нормально ориентированных людей. Такое же попустительство мы видим у  Тэффи и в отношении к Кузьмину, и ко многим коллегам по «Бродячей собаке», «Привалу комедиантов», «Башне Иванова» и  многим другим, которые её окружали.

   Почти все рассказы Тэффи  освещали реальный быт с его юмором и печалями, потому и сегодня они являются хорошим историческим материалом.
   Тэффи, как мало кто из писателей,  все большое, все потрясения общественной жизни умела предать через конкретные проявления этих потрясений в жизни индивидуума, его жизненных нуждах и запросах. Ее  смех - это   состояние отдыха от жизненных забот, искусственное помещение индивидуума в непривычную для него среду, в перебор чего-то.
   К примеру.
   «Встречаете вы у входа в метро малознакомого человека. Человек это приветливо спрашивает:
   - Как ваше здоровье?
   Неужели трудно отвести этого милого человека в сторону и начать задушевно и просто:
   - В детстве, мол, хворала я часто желудком, потом, очевидно, под влиянием здорового режима деревенской жизни, организм мой окреп. В тысяча девятьсот первом году перенесенный мною тиф оставил следующие осложнения: во-первых, что касается кишечника…
   Если молодой человек вырвется от вас и вскочит в свое метро, вы не должны, воспользовавшись тем, что он торопится, считать свою задачу по отношению к нему выполненной. Вы должны разузнать его адрес и написать ему все подробно или же постараться созвониться с им по телефону и изложить устно» (Тэффи. «Из фиолетовой тетради»).
   
                Или сатирическая улыбка Тэффи.

   «Большевики, как известно, очень горячо и ревностно принялись за искоренение предрассудков…     Человеческое воображение ничто перед коммунистической действительностью…
   Праздники отменили быстро и просто. Часть наиболее прилежных и коммунистически настроенных рабочих внесла проект о сохранении празднования царских дней, якобы для того, чтобы, так сказать, отметить позорное прошлое и на свободе надругаться…
   Только школьники поплакали, но им обещали рождение ленинской жены. Троцкого сына и смерть Карла Маркса;—;они и успокоились... 
   На диспуты ходили солдаты, рабочие и даже интеллигенты, последние, впрочем, больше для того, чтобы погреться…
   Со всяческими предрассудками было покончено…  И вдруг;—;трах! Гром с безоблачного неба! Самая красная газета «Пламя» печатает научную статью:
   «Говорят, будто в городе Тихвин от коммуниста с коммунисткой родился ребенок с собачьей головой и пятью ногами. Ему только восемь дней, а на вид он как семилетний, и все никак не наестся».
   Пред этим пятиногим объедалой окончательно померк знаменитый мужик Тихон, который в начале большевизма «кричал на селе окунем» и которого чуть было не повесили, потому что неясно кричал. Не то за Советы, не то по старому режиму» .  (Тэффи. «Без предрассудков».  1920 г. Литература русского зарубежья. Антология в шести томах. Том первый. Книга первая 1920—1925).
 
   Смех всегда конкретен,  правдив, востребован. Почти всегда злободневен, а потому быстро перестает быть смешным. Тем более, что  основой  смеха у Тэффи, всегда было высмеивание. 
   На перекрестке 19 и 20 веков  в России в больших городах скапливалось немало ленивой, обеспеченной молодежи, закончившей гимназии и выгнанной за неуспеваемость с 1-2 курса высших учебных заведений. Собирались они постоянно в всевозможных кружках,  проводить время в кругу «золотой молодежи» чаще всего в каких-то питейных заведениях, без каких -либо определенных целей.  Основным магнитом таких компаний была вседозволенность и замкнутость круга участников. Для спокойствия родителей, финансовой поддержки от них , выдумывалось какое-нибудь культурно- эстетическое прикрытие.  Понятно, что все участники этих сборищ были «гениями будущего». Пьянство, наркотики, распущенность были уставом таких заведений.
   Вспомните стихотворение С.Есенина «Ты меня не любишь, не жалеешь...»:

                «Ты меня не любишь, не жалеешь,
                Разве я немного не красив?
                Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
                Мне на плечи руки опустив.

                Молодая, с чувственным оскалом,
                Я с тобой не нежен и не груб.
                Расскажи мне, скольких ты ласкала?
                Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

                Знаю я - они прошли, как тени,
                Не коснувшись твоего огня,
                Многим ты садилась на колени,
                А теперь сидишь вот у меня».

   Молодежь этих кружков, не способная улучшать созданное до них,  глумилась  над   всем , что человечество утверждало, как символ прогресса. Идеологические вожди этой молодёжи вытаскивали на поверхность все то никчемное, что человечество давно отвергло.  Геи, которых в России раньше ссылали в Сибирь,  дабы избавить общество от их влияния, вдруг вылезли из нор и превратились в «эстетику времени».
   Остановиться на соседе Щербаковых, Николае Алашееве, пришлось потому что, зная о нем, много становится очевидным и о его почитателе, Дмитрии Щербакове. 
В рассказе «О мужичках»,  тоже об Алашееве, Тэффи пишет,  что в имении он бывал между высылками в Сибирь. Был он членом Народно- социалистической партии (ЭНЕС). Партия эта была малочисленная, выступала против царизма, а позже против большевиков, не брезгала терроризмом, и потому её члены постоянно подвергались репрессиям  со стороны царизма, а позже  и большевиков. В рассказе «О мужичках» Тэффи почти открыто говорит об ориентации Алашеева, но ни слова осуждения в её рассказе нет. А  рассказ «Без стиля» вообще  вызывает симпатию к грешнику.
Щербаков для Тэффи и не бабник и не мужчина, так, попутчик, дружок.  Тэффи вообще к мужчинам относилась потребительски: 
   "Мужчина - это физическая величина. Муж - бабник. В жизни лучше    иметь дело с  бабниками. В 74 года свои мысли об отношении к мужчинам она честно изложила в рассказе «Бабья доля»,  в котором все свелось к тезису « плюньте и все тут»:
«У Маргариты Николаевны репутация умной женщины. К ней приходят за советом в психологически трудную минуту… Иногда после двухчасовой беседы совет являлся совершенно простым и очень коротким:
   — Да плюньте и все тут.
   — То есть как так плюнуть? — удивлялась запутанная женщина.
   — Плюньте, плюньте и плюньте! — спокойно повторяла Маргарита Николаевна"

   И далее Тэффи расшифровывает свое отношение к мужчинам: 
   «Бабников вам в обиду не дам... нам, средним женщинам, только и радости, что от бабников… Бабник рюмочку коньячку выпьет и пошел кренделя выписывать. Всегда ему куда-нибудь бежать надо. Поэтому жена его присутствие терпит, а отсутствие употребляет с пользой для себя…Для него все легко. Измены прощает охотно… Никогда не браните бабников и бойтесь однолюбов»  (Тэффи. «Бабья  доля»).

   Основные сведения о Дмитрии мы узнаем из воспоминаний и рассказов Тэффи. Не все в них говорится открытым текстом, что -то иносказательно. 
   По воспоминаниям родственников Дмитрий был ярким представителем «золотой молодежи» тех лет. Учебой себя не обременял. Был заядлым театралом».  Интерес к театру зародился у Дмитрия в раннем детстве, благодаря небольшому театру в их маленьком городе Мамадыш.

   «В 1911 г., живя в Петербурге, Щербаков выкупает  Новый театр на Литейном и становится его директором. Одновременно он сближается с Тэффи и Кузьминым, пьески которых шли на сцене этого театра. Обучение в университете Дмитрий забросил совсем. Описывая жилище Дмитрия Тэффи пишет:  «переписанные бисерным почерком стихи Кузьмина…».
   Большинству современной молодежи эта фраза ни о чём не говорит, потому как стихи Кузьмина мало кто читал.  Совершенно иначе его фамилия  звучала  для  тех,  кто знал, что Кузьмин  был рафинированным выразителем порочных взглядов части молодых людей начала двадцатого века, увлекавшихся поэзией и литературой, и просто  бездельников, прожигавших жизнь в кокаине, что  он был образован, талантлив, что  на его стихах учились Блок, и Гумилев, что он был постоянным гостем  на литературных «средах» в «башне»  у  Вячеслава Иванова, а какое-то время и жил там, что он закончил несколько курсов консерватории и писал музыку, что он неплохо рисовал, что внешне он был неказист, но всегда умел навести  такую косметику и так одеться, что привлекал внимание дам,  а в  кабачке «Бродячая собака» всегда находился под кайфом, в окружении его почитателей. Вот и Тэффи, описывая в рассказе «Собака» кафе «Двенадцать стульев», выделяет Кузьмина как носителя духа кабаре.
   В книге «Моя летопись», в главе «Кузьмин» Тэффи указывает на свои  дружеские отношения  с Кузьминым и Щербаковым:
   «Кузьмин бывал у меня редко. Приходил, но не в приемный день, один, или с нашим общим другом Д. Щ-вым».
   Кузьмин в своих дневниках так же  отмечает знакомство со Щербаковым:
   «04.03.1915 Были Щербак с Тэффи. Последние милы, пили за нас.
    30.03.1915 «Огонек» Были Щербаков и Тэффи.
    17.03.1915 Поехали к Данилову. Пили , пели. Щербаков только приехал.          Щербаков подобрал напев к словам Тэффи «Быть может родина её на острове Таити».

   Бесконечные разговоры о стиле, слова «зерно и плеве», голубые интонации – все это характерно для геев:
   «- Нужно вырабатывать стиль. Велю по всему балкону насыпать цветов – маков и васильков. И буду гулять по ним. В лиловый день, в зеленом туалете. Красиво! Буду гулять по плевелам…» (Тэффи. «Без стиля»)
   А слова «Нужно вырабатывать стиль» - вообще программные слова  Оскара Уайльда, чьим  портретом Тэффи завершает описание кабинета  М. (Дмитрия) в «Воспоминаниях»:
   «Уютно текла его жизнь: мягкое кресло, костяной ножичек между шершавых страничек любимого поэта, ленивые руки, с ногтями, отшлифованными, как  драгоценные камни, рояль, портрет Оскара Уайльда  в черепаховой  раме, переписанные бисерным почерком стихи Кузьмина…Кузьмин…»
   Каждый штрих в описании личности  у Тэффи не случаен. Каждый штрих подсказывает ориентацию Дмитрия.

   Почему Тэффи вышла за него замуж, она  никому не признавалась.
 
   Тэффи была признана королевой смеха. Однако, её смех нередко сопровождался снобизмом.   
   Так,  рассказ «Без стиля» Тэффи завершает словами:
   «Далеко тебе, брат, до зеленого человека, как кулику до Петрова дня. Зеленым человеком родиться надо, а насильно в себе зелени не выработаешь. Так-то-с…- Иди брат, в русской косоворотке на немецком фрыштыке итальянские макароны с голландским сыром есть! Ешь да похваливай. И так тебе и надо!
                (фрыштык – завтрак)
   Строки эти  об Алашееве (т.к. в рассказе «Без стиля») а возможно, и о Щербакове (Щербаков тоже  из купеческого рода)  резанули меня.  Не может быть, чтобы Тэффи  так писала, о человеке, в которого  она приравнивает себе.  И тогда я вспомнился другой  известный рассказ Тэффи, «Явдоха», написанный гораздо позже, но после  которого, каждый раз его перечитывая   я испытывал то же чувство:
   «В хате у Ганки душно. Пахнет кислым хлебом и кислой овчиной. Девки тесно уселись на лавке вокруг стола, красные, потные, безбровые, вертят, перебирают тряпичные цветы и ленты и орут дико, во всю мочь здорового рабочего тела, гукающую песню. Лица у них свирепые, ноздри раздутые, поют, словно работу работают». (Тэффи. Явдоха).
   Что это, если не махровый  снобизм Тэффи?

   Еще в 1912 г. Тэффи  на это указал авторитетный литературный критик, Амфитеатров, в статье  «Тэффин грех»:
   «…Тэффи… пушкинскую «Птичку»… смешала с «Птичкой» Туманского… Нет ничего удивительного, если у слишком много пишущего и в бойкой столичной жизни кипящего, а потому вряд ли много читающего и в особенности перечитывающего старых классиков автора смешались в памяти два стихотворения на одинаковую тему…
   Все это возможным становится, лишь когда пишется не подумавши, а печатается не проверивши. Когда человек не столько пишет, сколько «валяет». Видеть г-жу Тэффи в сонме валяющих тем более жаль, что и самый характер таланта ее — отнюдь не для валятельной практики.
   Юмор ее (Тэффи) - изящный туалет, который нельзя надеть как попало: требует, чтобы его хорошо примерили, приладили и - прежде чем в люди выйти, - несколько раз пристально и внимательно оглядели бы его в зеркале…
   К сожалению, многописание г-жи Тэффи с обращением юмора в постоянное газетное ремесло весьма способствует такому подменному процессу. Потому что, когда время - деньги и ремесло торопит, то, конечно, распуститься и скорее, и легче, чем подобраться и нарядиться.
   … Фраза, которая в устах г-жи Тэффи коробит:
   «была очень высокого мнения о литературном образовании своих читателей: разве это не высшая галантность с моей стороны?» …
   Смех прекрасен, когда он озаряет движение общественности, когда ясна его культурная цель, когда светлою стрелою летит он в мрак, убивает и ранит его чудовищ. Талант к такому хорошему смеху есть у г-жи Тэффи». 
   Амфитеатров в печати хотел дать дружеский совет Тэффи обратить внимание на её грех, который он даже не называет собственным именем – снобизм.  Значит, Тэффи не сделала для себя должного вывода из статьи Амфитеатрова,  и снобизм не исчез из её творчества, примеры чего приведены выше.
   Сегодня можно прочитать о том, что Тэффи в юмористических рассказов намерено говорит о человеческих недостатках обыденных людей, чтобы  научить  нас замечать эти недостатки.  в Новом  филологическом  вестнике. 2019. №1(48) появилась  статья Хуан Сяоминь, доктора филологических наук доцента Народного университета Китая «Рассказы  Тэффи в   зеркале эстетики безобразного».  Хуан Сяоминь пишет:               
   «Дух эстетики безобразного у Тэффи усиливает критическую направленность ее творчества, заставляет нас размышлять о безобразном в природе человека и в обществе, а также о тягости человеческого существования. В ее юмористическом, скрытом, даже абсурдном изображении чувствуется сильная жажда перестроить мировой порядок, отказаться от безобразного и прославить прекрасное».

   Во-первых.
   Слово  «эстетика» - греческое. Эстетика это не что-то раз и на всегда установившаяся оценка чего-то совершенного. Эстетика это чувственная оценка чего-то на предмет  разумного приближения к позитивному, тяга к совершенству этого чего-то, и радость от приближения к  совершенству.  А совершенство - близость к природе.  Эстетика живет, совершенствуется вместе с человеком и природой. Эстетика присутствует во всем и конечно в поведении человека.
В русском языке это слово в первую очередь воспринимается  как направление художественного творчества. Не редко это слово применяют, когда хотят выделить или хотят выделиться своим пониманием природы. А коль выделиться, то иногда его употребляют и в качестве выпендрежа. В моем понимании это снобизм. А снобов в России недолюбливают, и потому его всегда полезно дополнять контекстом. Вот Тэффи и дополнила сведения о Щербакове в рассказе «Петроградский монолог» контекстом «у него душа – засахаренная фиалка». Лично мне не пришлось попробовать вкус засахаренной фиалки, но мои друзья, которые пробовали говорят, что скорее эти сладости для глаз, потому как никакого особого вкуса, кроме вкуса сахара, не ощущаешь.
   
   Во -вторых.   
   Допускаю, что прекрасное для одних может воспринимать, другими,  как безобразное. Но в этом случае у них  иная  эстетика, а не  «эстетика безобразного».
    
   Мне представляется, что Хуан Сяоминь не до конца осознает  тональность русского языка, приписывая Тэффи то, чего у Тэффи нет – «эстетику безобразного». «Эстетики безобразного» в России я вообще не встречал. Когда мы говорим злодеях, их злодеяниях и их жертвах никакой эстетики тут нет. А главное, ни в одном произведении Тэффи я не обнаружил любование  чем-то безобразным. Ни одного такого примера не приводит и  Хуан Сяоминь.
   Потому, все рассуждения Хуан Сяоминь о пробуждении Тэффи в читателе эстетикой безобразного подлинной эстетики жизни никак не вяжутся ни с творчеством Тэффи, ни с русским пониманием термина эстетика.
   Все прекрасное сопровождается и подчеркивается безобразным. Спорить тут не чем. Но русские писатели, которые хорошо чувствовали русский язык, не  преподносили  читателю, безобразное  прекрасным. Безобразное всегда преподносится у них с чувством мерзости. Если человек наслаждается безобразным, а такое тоже встречается – он враг человечеству и подлежит изоляции от человечества.
   А что у Тэффи в душе, когда она пишет подобные строки? Тэффи сама ответила на этот вопрос в рассказе «И времени не стало»), написанном незадолго до смерти
   «Пусть все слышат, что я умею говорить как большая…Я, значит, была честолюбивая. С годами это прошло, а жаль. Честолюбие – сильный двигатель. Сохрани я его, я бы, пожалуй, проорала что-нибудь на весь мир». Проорала на весь мир с какой целью? Чтобы весь мир помнил, что я не такая как все?  Это не честолюбие, это снобизм. 
   Снобизм чаще всего защита осознаваемых собственных недостатков.
Не замечать искажений человеческой морали – есть поощрение этих искажений.
Не лишне иногда  человеку напоминать, что  человеческую жизненную мораль забывать нельзя. Напоминание эффективно, не нотацией, а  собственным  примером, а писателю - примером своих героев. При этом автор должен обязательно оставаться душевным братом (сестрой) тем, кому это напоминание предназначено, без иронии, без  снобистской окраски.   
   Амфитеатров в указанной выше статье  предлагает Тэффи глубже вглядываться в себя, чтобы избавиться от снобизма. Добрый Амфитеатров.  Будущие произведения Тэффи показывают, что вглядываясь на себя в зеркале,  Тэффи  видит, не свой снобизм, а что ей, как «королеве смеха», не достает  короны с бриллиантами.
   Но и Щербаков - друг, муж Тэффи не лишен  греха надменности. Если верить Тэффи, то пересказывая  в «Воспоминаниях» рассказ Щербакова о себе, она пишет:
   «Пришлось удирать, - рассказывал он ( Щербаков), -  скачу я верхом через поле. Вдруг, вижу во ржи два василёчка рядом. Нигде ни одного, а тут рядом, будто чьи-то глаза. И знаете – все забыл и пушек не слышу. Остановил лошадь, слез и сорвал василечки. А тут кругом бегут, кричат, падают. А мне чего-то и не страшно было, как вы думаете, отчего мне не было страшно? Храбрый я, что ли?» (Тэффи. Воспоминания»).
   Не храбрость это, а снобизм. 
   Особо ярко снобизм Тэффи проглядывает в последних строках  её  рассказа «Без стиля», когда она пишет   о «зеленом человеке», строки которые придется еще раз повторить:
   «Зеленый человек»! Далеко тебе, брат, до зеленого человека, как кулику до Петрова дня. Зеленым человеком родиться надо, а насильно в себе зелени не выработаешь. Так-то-с.
   Он вздохнул и прибавил шагу.
   - Иди брат, в русской косоворотке на немецком фрыштыке итальянские макароны с голландским сыром есть! Ешь да похваливай. И так тебе и надо!»

   Несколько слов об  образах в этих строках Тэффи. 
   «Итальянские макароны с сыром». 
   Тэффи снисходительно, иронично верхнюю планку культуры русского  выходца из купеческой семьи устанавливает на – итальянских макаронах с сыром. Ничего, кроме глупости, я в этом сравнении не нахожу.    А почему читатель должен думать, что макароны с сыром – для только для толпы, если это вкусно и входило в меню многих знаменитых итальянцев. Я помню, как ел макароны с сыром в одном из лучших ресторанов Рима. Подавали их на маленькой тарелочке, прикрытой мельхиоровой  крышкой. Крышку поднял – аромат,  вкусно! Вот только горсточка макарон  меня удивила. Мало. Жулики! За эту цену у нас бы подали целую кастрюлю с головкой сыра!
   Лично не зная Алашеева, Тэффи в рассказе «Без стиля" рисует так, как она представляет себе вообще купцов: Алашеев хот и богат,  но со стороны каждому видно, что он деревенщина  (без стиля)  и мечтает как он  станет аристократом. Тэффи совершенно безразлично, какой на самом деле Алашев, ибо она назвала его имыми именем и отчеством. Что требуется герою её рассказа, чтобы стать аристократом, думает её герой?  Для начала, надо создавать вокруг себя иную обстановку  (усыпать  пол балкона васильками и ходить по ним), иначе выглядеть самому  (одеть зеленый халат, на пальцы ног - кольца, на лоб  нацепить часы на золотой цепочки), сменить интерьеры жилища - заказывать художникам картины и подписывать их собственными стихами), иначе, свысока разговаривать со своими работниками (– Отрок!– крикнул он.– Принеси утоляющее питие. Выскочил на зов рыжий парень, Савелка, с подносом в руках, взглянул, разом обалдел и выронил поднос.  –Принеси утоляющее питие, отрок! – повторил Дмитрий Петрович тоном Нерона, когда тот бывал в хорошем настроении).
   И Тэффи назидательно  подводит итог: «Зеленым человеком родиться надо, а насильно в себе зелени не выработаешь.
   Откуда у Тэффи появился ярлык - «Зеленый человек»?
   «Зеленый человек» попал в Россию из Англии.
   У англичан  зеленый цвет - Green это - обманщик, жестокий, жадный, новичок, способный причинить вред. Это  предостережение  что перед вами человек, чьи намерения могут оказаться не дружелюбны.
   «Зеленый  человек» это не барин в зленом халате своей жены (каким Тэффи рисовала Алашеева в рассказе «Без стиля»), а лесной  Робин Гуд, подстерегающий в чащобе ненавистного лендлорда, чтобы поразить его стрелой. Что Робин Гуды  создавали для людей?  Ничего, кроме ожидания, что  кто-то, без их участия, будет  наказывать зло.  Наказать – это запугать, а не искоренить. Только спустя  500 лет люди поняли, что Робин Гуд –  тот же террорист. Вспоминает зеленого человечка и Уайльд. Зеленый человечек у него – его сподвижник.
   Вот и Тэффи и вспоминая террориста Алашеева заговорила о зеленом человеке.
   А о том, что Алашеев был террористом, мы узнаем из другого рассказа  Тэффи – «Мужички».  Скорее всего,  прав  Амфитеатров, который указал Тэффи, что она недостаточно думает, над тем, что пишет, а не те, кто писал о Тэффи,  что  мало найдется мужчин, равных ей по уму,  ничем не подтверждая свои утверждения. 
   Сегодня,  спустя ещё 100 лет ,  мы уверены, что террорист Алашеев не друг человечества, а враг.  В этом нас убеждают пережитые Россией последние 100 лет, в которые показали нам,  чем аукнулся для России терроризм и его  всепрощение. За всепрощением следовала всеозлобленность.  Зло само по себе не рассосалось. Всеозлобленность  перешла в разрушение всего, годами построенного.  Ломать не строить, большого ума не надо.  Идеологи «светлого будущего» на первых порах, заразились  лозунгами – разрушить все до основания и на обломках построить новый мир. Так не бывает.  В попутчики к разрушителям всех  мастей  пристроились и декаденты, по сути те же  бездельники. Своим идейным кумиром  они,  выбрали западного декадента (аристократа, поэта, драматурга, желто-книжника, себялюба и фанфарона , выпендрёжника, рекламирующего  себя подарком человечеству,  гея, каторжника) – Оскара Уайльда. Выбрали видно потому, что был он иностранцем,  умер совсем недавно, был  аристократом, всегда изыскано  одет и с розой в петлице, гей, сноб,  признанный, но запрещенный в своей стране поэт и драматург, к тому же отбывший срок за это на каторге. Всё это как бы оправдывало снобизм  Уайльда и делало его знаковой фигурой. И неважно, что в то время статьи самого Оскара Уайльда в России  мало кто читал...   
   Объединяющим для  декадентства было  и есть  отвращение к нормальной,  тысячелетиями выкристаллизованной  историей человечества, общественной, повседневной жизни, к  искусству, отражающему реальный мир.
   Искусство - для искусства,  а вовсе не для человека,  был их   лозунг. В  их философии правом на жизнь наделялись  только уродства, порождаемые  ими.  Общество декадентам было  нужно только для того, чтобы обеспечивать  их материальные блага.
   Оскар Уайльд, в отличии от его «паствы»,  будучи высокообразованным и талантливым человеком, для поддержки материального благополучия и своей популярности,  сочинял модные стихи и пьесы, наполненные остроумием. История показала, что декаданс  собственной смертью не умер. Произведения Уайльда постоянно печатались в  британском декадентском  журнале «Желтая книга», который вслед за французской литературой отменил  любые моральные рамки и отказывал авторам публиковать  произведения. Заметим, что идеология разрушителей в разное время схожа.  Во Франции еще в 1793 г., в ходе Великой французской революции  уголовное преследование гомосексуальности было отменено, в России это случилось в 1917 г., сегодня эти идеи  идут параллельно с ожиданием ядерной войны.
   С другой стороны,   именно английское общество, взволнованное  скандалами, связанными с Оскаром Уайльдом, оказало давление на власть и присяжных заседателей и  заставило осудить Уайльда на два года каторги.
   С разрушителями  все понятно, но надо что-то и создавать. А вот с этим было плохо. Плохо  не у Оскара Уайльда,  а у его многочисленных последователей и потому стало модным создавать  никому не понятную абракадабру. И чем, не понятнее, тем более высоко ими возносимую. А   «глупому» потребителю начали разъяснять, что он должен видеть и чувствовать, ибо без этого разъяснения, он  авторов такого искусства   отнесет к душевнобольным.
   О каком внешнем эффекте, эффекте формы в таких произведениях можно говорить?   Они привлекали внимание не содержанием, а раздражением нервной системы человека формой, цветом, какофонией. Этими творцами отрицалось все выкристаллизованное историей человечества. Вам нравится  все «шиворот навыворот». Живите так. Только к нормальным людям не навязывайте своих творений. Кормите себя сами, а не питайтесь за чужой счет.  Одним словом - чертовщина.
   К оправданию дури, конечно, привлекался  снобизм. Вот и пришли к главному – откуда у Тэффи появился снобизм? Не получалась у неё  нормальная жизнь, с нормальным человеческим счастьем, стала выдумывать себе особое  место  в жизни.
   Незадолго до кончины Тэффи написала:
   «Грустно блуждать по этому кладбищу усталой памяти…»  (Тэффи. Воспоминание. Илья Репин).
   Не думаю, что человеку с философией разрушителя в старости вспоминается что-то позитивное.   
   А  вот, что пишет по этому поводу наука психология:
   «Чья старость будет похожа на дождливую и серую осень, а чья будет играть всеми красками – каждый решает сам. Одно понятно, что ради яркой и красивой осени нужно потрудиться и ранней весной и в разгар жаркого лета. Проще говоря, и в юности, и в молодости, и в зрелости стоит помнить об этом. Много факторов влияет на качество нашей жизни, но главным фактором остаёмся мы сами».
 
   Пришлось сделать это отступление, чтобы стало понятно, что было у Тэффи в голове, кода она писала рассказ «Без стиля».  Вслушайтесь в слова: «далеко тебе, сыну купца». Что это, если не снобизм?
   - Бабушка, оглянись на  свою родословную, - думаю я, -   половина нашего  рода – купцы. Прогресс человечества невозможен без купцов. Сегодня их называют менеджерами. И это вовсе не плохо, что сыну купца далеко до «зеленых человечков». Забыла ты, бабушка, что на Руси «зелеными» называли чертей: «напился до  зеленых чертиков". А «зеленые чертики» водятся на "Канатчиковой даче" (психиатрическая больница), но и там их видят только доставленные туда с диагнозом "белая горячка".  Так что, на Руси никогда не гордились принадлежностью к «зеленым людям».
   Оскар Уа;йльд  (1854—1900) — английский поэт, писатель, эссеист ирландского происхождения. Один из самых известных драматургов позднего Викторианского периода, яркая знаменитость своего времени. Он писал, что воспевает Красоту и Любовь, платонические и гомосексуальные отношения,  что стиль — как в жизни, так и в искусстве — имеет первостепенное значение.

   Во всяком случае, во всех рассказах Тэффи не осуждает Дмитрия, а стремиться привлечь к нему симпатии читателей.
   Тэффи  пишет о своих друзьях, «путеводной звездой» для которых был Оскар Уайльд.  Но Оскар Уайльд безусловно не был отвергнут и самой Тэффи и безусловно повлиял и её снобизм.  Читая в переводе Уайльда, я слышу ту же иронию, что и в  рассказах   Тэффи.
   Посудите сами:
   «В реальном мире фактов грешники не наказываются, праведники не вознаграждаются. Сильному сопутствует успех, слабого постигает неудача. Вот и всё. (Уайльд. «Портрет Дориана Грея»)
   «Ничего не делать — это одно из самых сложных занятий, самое сложное и самое интеллектуальное». (Уайльд. «Критик как художник»)
   «Последовательность — последнее прибежище людей, лишенных воображения».
«Наши мужья ничего в нас не ценят. За этим приходится обращаться к другим». («Идеальный муж». Тэффи.)
   «Мишель…прошел посмотреть поближе на гильотину. Его очень беспокоил вопрос, что отверстие для голов там слишком маленькое.
   - А я голован и человек полный! – говорил он – Я себе все уши обдеру» (Тэффи. «Гильотина»).   
   Разве не  роднят снобизмом эти  афоризмы авторов.

   Геи чаще всего не женятся, но не всегда. Оскар Уайльд был женат на первой красавице и имел детей. Дмитрий женился на Тэффи, и вряд ли  из  желания оставить после себя потомков.   Никаких  супружеских обязательств  между Тэффи и Щербаковым никогда не было. Обоих это устраивало. В интонациях Тэффи слышится теплота к Дмитрию,  а Дмитрий,  при расставании в Одессе,  озабочен   её благополучием.
   О том, что супруги будучи в браке продолжали жить врозь Тэффи пишет в рассказе «Петроградский монолог» (1818 г.):
   «Встретила недавно Мишеля. Всегда кричали, что он эстет, что у него душа – засахаренная фиалка. Хороша фиалка! Я ему про Парсифаля, а он мне про конину! Так ни до чего не договорились».
Персифаль – опера Вагнера.

   Несмотря на брак, свое будущее Тэффи не видела вместе со Щербаковым. Но и   Дмитрий  не  видел в Тэффи любимую  женщину.  Жили  они врозь, и финансы врозь. Когда  Дмитрий позвал Тэффи уехать с ним во Владивосток  по морю через Париж и Нью-Йорк,  Тэффи отказалась, предпочтя добираться туда по морю самостоятельно, а что будет потом, когда она во Владивостоке отдохнет   от дороги под его крылышком ,  «будет видно», пишет Тэффи. 
   Безразличие Тэффи к Дмитрию подтверждается  и сценой их расставания, фактически навсегда, описанная Тэффи в «Воспоминаниях»:
   «- Ну, прощайте, еду. Теперь скоро увидимся.
   - Господь с вами. А увидимся ли мы – не знаю. Мы ведь ничего не знаем. И поэтому всякая наша разлука – навсегда».
   Конечно, когда муж уходит на работу, а жена, стоя у окна, его провожает, с ним может произойти какое угодно  несчастье, и он с работы может не возвратиться. Но, чтобы жена думала,  - «всякая наша разлука – навсегда»,  даже  представить такое не возможно.  А Тэффи так думала «всякий раз».
   Но ему 31 год, а ей 47.  Каждый из них принял условие полной свободы партнёра по браку.  Если и детей нет, и жить врозь, то зачем вступать в брак, особенно во время войны.  Цель такого брака могла быть только одна – взаимная корысть. Каждый надеялся  что-то получить, ничего не теряя.

   Что получал от этого брака Дмитрий?

   Дмитрий сын купца даже женившись на потомственной дворянке не мог быть причислен к сословию дворян. Для этого надо было служить государству, лучше в армии. Первый офицерский чин давал право на дворянство. А первый офицерский чин он мог получить только закончив военное училище.
   Еще  Пётр I, во всем подчёркивая предпочтение военным перед статскими. Все, получившие восемь первых рангов по статскому или придворному ведомству, причисляются потомственно к лучшему старшему дворянству, «хотя бы и низкой породы были»; на военной службе потомственное дворянство приобретается получением первого обер-офицерского чина.
   А вот брак с Тэффи, популярной  писательницы России, открывал Дмитрию двери в лучшие дома России.  Для сына купца, это всегда было розовой мечтой и надежнее  всего приходило к ним через жен.

   Что получала Тэффи?

   Возможностью вызвать зависть у всех окружающих её женщин тем, что муж много её моложе, состоятельный, близок к театральному миру,  из круга «золотой молодежи», к тому же  симпатичен.  И не только моральное удовлетворение получала Тэффи от брака со  Щербаковым.    От родителей Надежде  в наследство  не перепало никакой недвижимости.  Имение её первого мужа оставалось за ним. Но, идет война, Щербакова призывают в армию. У него большое имение под Мамадышем и водочный завод. В случае его гибели жена – наследник. Другое дело, что жизнь все это решила по-своему...
 
   К тому же, мне кажется, что  Тэффи относилась ко всем  мужчинам, как к  полезным спутникам. Об этом говорят и её стихи:

                Моя любовь – немым богам
                Зажженная лампада.
                Моей любви, моим устам –
                Твоей любви не надо!

                Тэффи. «Моя любовь – как странный сон».

                Или:

            Не могу эту ночь провести я с тобой!
            На свиданье меня месяц звал голубой.
            Я ему поклялась, обещала прийти.
            Я с тобой эту ночь не могу провести!

                Тэффи. «Лунное»

                Или:

                Гаснет моя лампада…
                Полночь глядит в окно …
                Мне никого не надо,
                Я умерла давно!

                Тэффи. «Гаснет моя лампада»

   После   Февральской революции поездки на юг и за рубеж ушли в прошлое. А  после национализации в  Октябре пропало и имение. Стимулов быть реальной женой Щербакова у Тэффи поубавилось, а потому она и не поехала с Дмитрием в Париж – Нью-Йорк- Владивосток, а вовсе не потому, что волны были большие на море, как она пишет в «Воспоминаниях». Безразличие друг к другу читается и в сцене их встречи в Одессе. 

   О засахаренной фиалке я, на девятом десятке своих лет, впервые услышал  от Тэффи. Если это заинтересовало и Вас, то вот, что я узнал.          
   Засахаренная фиалка–возможно, самый известный цветочный десерт  и сегодня. Этот популярный французский десерт производят в Тулузе и называют violettes de Toulouse. Засахаренные фиалки, как и другие засахаренные цветы, считаются одним из лучших съедобных, красивых и вкусных способов украшения десертов.
   Первым изготавливать засахаренные фиалки начал кондитер Вьоль, лавка которого была очень популярной в начале 20 века. Его находку оценили буквально сразу же, и фиалковый десерт стал продаваться тоннами, принося славу маленькому французскому  городку  Турретт-сюр-Лу, расположенном на скалистом выступе Приморских Альп. Фиалки на полях вокруг из года в год давали прекрасный урожай. В феврале-марте, когда завершался сезон сбора цветов, сюда, на фестиваль фиалок съезжались  туристы со всего мира.
   Из Франции мода на засахаренные фиалки пришла в Австрию, где к ним появилось особо романтическое отношение. Приглашение молодого человека в кафе «на фиалки» и сейчас расценивается австрийской девушкой как признание в любви. И это неудивительно.  Еще в средние века фиалка считалась цветком флирта и обольщения. Готовят засахаренные фиалке в Австрии только в Вене, в кондитерской DEMEL.  В Петербург засахаренные фиалки привозили  из Вены, как эксклюзивный  подарок. Скорее всего, окружающие Дмитрия частенько слышали от него восхищение вкусом, доставляемых ему их Вены засахаренных фиалок. Далеко не все в Петербурге могли позволить себе такие сладости. Бахвальство раздражало и стало, как пишет Тэффи, его кличкой за глаза – «Засахаренная фиалка».
   Во всех легендах фиалка всегда дополняет, украшает женщину.  Её летучая эссенция входила в состав  духов, которые увеличивали очарование элегантных дам. Букеты фиалок, продаваемых между Рождеством и Днём святого Валентина: на языке цветов символизирует застенчивость и тайную любовь! Аромат духов с запахом фиалок поёт оду прекрасному цветку и женственности.
   Фиалка, безусловно, исключительно женский цветок. Если мужчину сравнивают с фиалкой, то какой же он мужчина!
   Воспеваемый геями цвет - фиолетовый, а цветок фиалка. И описанием внешности Дмитрия и интерьером его жилища в «Воспоминаниях» Тэффи, в свойственной ей манере наталкивает читателя на соответствующее  решение  о личности Щербакова.  О  Щербакове Тэффи пишет, что он малоподвижен, до мелочей следит за внешним видом и  впечатлением, которое производит,  женски  требователен к похвалам. И это  каждый раз, как Тэффи заговаривает о Дмитрии, при этом  обязательно добавляя, что он надежный друг. Известно, что Тэффи часто посещала «Бродячую собаку», «Приют комедиантов», «Башню» и иные заведения, где извращенцы чувствовали себя дома, но и Тэффи там считали своей. 
   Иными словами, то, что сегодня нам кажется пороком и о чем мы вообще стараемся не говорить,   Тэффи представлялось  естественным, а тот, кто с этим не был согласен, для Тэффи был ретроград. Это позитив Тэффи?
   Воспитывали детей в семье  Александра Владимировича Лохвицкого также  как в большинстве обеспеченных образованных семьях Петербурга и Москвы.   И вырастали дети с очень схожими биографиями.  Биографии  Веры Комисаржевской, Александры Колонтай, Инессы Арманд, Иды Рубинштейн, Лили  Брик, Зинаиды Рейх, Надежды Тэффи, Марии Андреевой,  Зинаиды Гиппиус и многих, многих женщин начала 20 века оказались писанными «как под копирку»: гимназическое образование, увлечение музыкой, поэзией, нелегальщиной, раннее замужество, дети, развод и побег  от материнства, бег в никуда. 
   «Мама сказала дядюшке, указывая на меня:
   - Вот она знакома с социалистами.
   Сказала таким тоном, как говорили бы про дикаря, съедающего сырую куропатку вместе с перьями. Нечто противное и вместе с тем удивительное…В нашем дружеском кругу постоянно бывал некто К. П-в,   сын сенатора, тесно связанный, к недоумению своего отца, с социал-демократами…» (Тэффи. «Моя летопись». Глава 45 лет).
   Социал- демократы в России в то время были средой, в которой формировались  главные разрушители страны и устоев, и большевики, и эсеры и террористы. Социалисты, правильнее социалистки из обеспеченных семей, поголовно увлеклись свободной любовью. История показала, что  мама Тэффи была недалека от истины, говоря об этой молодежи, как о дикарях. Тэффи в это время было уже 35 лет, жизненный путь она себе уже выбрала. 
   Именно в эти же  годы, в богатой купеческой семье, под сильным влиянием матери, старших сестер и соседа, помещика Алашеева  сформировалась  эстетика   мальчика, юноши Дмитрия Щербакова. Почти все вечера с самого детства Дима проводил слушая и  восхищаясь музыкой в  исполнении Алашеева.  Бесспорно на этих вечерах была не только музыка, но разговоры о французском искусстве, ибо каждое лето Алашеев  уезжал в Париж давать концерты игры на фортепьяно.  Для Димы Алашеев  был светочем, которому Дима хотел подражать во всем. Что же удивляться, что слушая с детства рассуждения своего кумира, Дима стал во многом  его копировать.
   Зеленый человек у Тэффи символ порока, который ей чужд, но терпим. Эту связь Тэффи четко  формулирует в рассказе «Собака»: 
   «У Гарри была своя свита, свой двор. Тоже «ненормальный, зеленый и уродливый. Зеленая девица- кокаиноманка…Лицеист любил кутаться в испанскую шаль и носил дамские туфли на высоких каблуках, зелёная девица одевалась юнкером.» (Тэффи. «Собака»).  Человеческая  природа намеренно искажалась.

   Были  ученые, которые  утверждали, что передается это генетически с давних времен, хаотически проявляясь  у  потомков, т. е. никак не зависит от воли конкретного человека.
   Нельзя отрицать, что в природе существуют два принципа перехода прошлого в будущее:
   - сохранительная гентика (инерция) чего-то большого, например вида (человек, крокодил, баобаб и т. п.). Сохранительная генетика подвластна только воздействию на человеческий вид природы.                и
   - хаотическая генетика подвластная возможной передаче каких-то случайных новых временных качеств индивидуумов в последующее поколение, с обязательным ослаблением (увяданием) этих качеств (флегматичный, злобный, светловолосый и т.п.) Хаотическая генетика подвластна особенностям каждой пары рождающей потомство. Проявление хаотической генетики непредсказуемо и в основном определяется человеческой средой, в которой формируется личность. История человечества убеждает, что от проявлений каких- то нежелательных обществом  свойств индивидуума оказывается действенным не страх его проявления, а  поддержка  постоянной заинтересованности индивидуума к желательному  для общества поведению. 
   На основании чего среди части   представителей  научного мира, без использования  современных приборов и методик,  появилось  убеждение, что   все отклонения от традиционного поведения не подвластны людям  совершенно не понятно.  Никакими  научными доказательствами они  эту гипотезу  не  подкрепляют. В противовес этим  утверждениям,  ряд ученых утверждают, что   главными  причинами живучести порока являются терпимость общества. Но и это не совсем так. Создавать надо условия, привлекающие личность к желаемым обществу результатам.
   Судите сами, каждое следующее поколение деятелей  культуры, среди которых этот порок более распространен,  формируются  в среде, которая не свободна от этого  порока и при этом такая ориентация в этой среде пороком  не считается. Так чего же тогда ожидать от всех этих деятелей культуры. Попавший  в эту среду человека не имел стимуула быть не похожим на окружение.   
   Иногда  можно услышать, что искусство расширяет чувствительность и потому мужчина способен чувствовать себя женщиной. Причем здесь искусство. Не искусство поселилось в пороке, а порок в искусстве. 
   Заведующий  лабораторией Института молекулярной биологии им. Энгельгарта РАН, д.б.н., Николай Андреевич ЧУРИКОВ пишет: «на человеческую модель полового поведения влияет воспитание, образ жизни и другие внешние факторы». 
   К счастью, в России «ретрограды» медленно, но побеждают, чего нельзя сказать сегодня о Европе, которая постоянно ищет какой-то золотой ключик, якобы способный заставить большую часть человечества согласиться перестать быть людьми, способной мыслить.   
   Тэффи, выходила  замуж за Дмитрия окончательно сформировавшейся эгоисткой, уверенная, что  будучи опытней его в жизни  на 16 лет, ей легко удастся изменить Дмитрия. Не понимала она того, что уже сформировалась слишком эгоистичной,  чтобы бороться за Дмитрия. Боролась она всегда за себя.

   Брак их был скреплен православной церковью, а вот гражданское оформление брака  завершено не было. Война, революции и снова война не укрепляли семью. Каких – либо документов о их браке, до сих пор не обнаружено. Мало того, Тэффи всю жизнь упорно скрывала этот брак и только в последние годы, опять же, заботясь о себе, вспомнила, что она вдова Дмитрия.
   В дореволюционном сознании российских граждан брак считался законным только освященный церковью. Главной процедурой утверждающей брак было венчание, а не регистрация   в государственных учетных книгах.  Домашнее, а иногда и тайное  венчания признавались в сознании народа наравне с венчанием в церкви. Церковь выдавала свидетельство о венчании.  Существовало и свидетельство о браке (венчании) Тэффи и Щербакова. Оно  было в вещах  Щербакова в Париже. Именно на его основании из Парижа и просили сообщить мадам Щербаковой, писательнице Тэффи,  о гибели  её мужа.    
   То, что и сама Тэффи  сожительство, не оформленное в церкви, не считала  браком, очевидно уже из того, что позже она  нигде не называла  Тиксона мужем,  либо гражданским мужем. Потому, сообщения всех её мемуаристов, о том, что Тэффи жила с Тиксоном гражданским браком рождено не Тэффи, а ленью мемуаристов узнать, какой брак в те времена считался гражданским.  А вот о Щербакове Тэффи пишет определенно – мой муж, хотя они и не живут вместе. Почему так пишет Тэффи? Потому, что брак был освящен церковью.   
   Есть  полная уверенность, что их венчание проходило по месту рождения Дмитрия, т. к. там легче было обойти весе требования церкви к невесте. Убеждает в этом и то, что по всему краю разнеслась  молва о том, что Тэффи, известная писательница вышла замуж за их земляка. Об этом мы узнаем из пересказа  Борисом  Пантелеймоновым в воспоминании «Тэффи», рассказанной ей истории:
   «В начале революции мой муж поехал в свое имение в Казанской губернии, - рассказывает Н.А. - …Видит: сидит в соседней столовой толстый инженер, ест бифштекс. «А это, спрашивает, - кто такой?» «А это, - отвечают,- очень интересный господин, муж писательницы Тэффи. Очень занятно о ней рассказывает». Муж, конечно, заинтересовался. Подошел и спрашивает: «Вы, говорят, муж писательницы Тэффи?» - «Да, да, Мы не так давно разошлись…Я в Петербурге всегда у неё останавливаюсь». – «Вы уверены, что вы её муж?.. Дело в том, что я - муж писательницы Тэффи». Инженер молча встал … и вышел.»   
   Будь венчание в Петрограде, не представлялся бы аферист в Чистополе  мужем знаменитой Тэффи.
 
   Тэффи должна была в Петрограде исправить или поменять фамилию Бучинская на Щербакову. Война, революция, новая война тормозили оформление документов. В результате, в Одессу она въехала с фамилией Бучинская.

   В своих произведениях Тэффи   только однажды, и то за несколько лет до их венчания произнесла имя Дмитрия Щербакова,  посвятив ему рассказа «Автор».
 
   Когда было  венчание, история умалчивает. Сама Тэффи числилась в браке за Бучинским и тоо что их развели в 1901г. библиографы лукавят. По церковным законам развод запрещался до окончания обучения  детей от этого брака.  Сын Тэффи, Иван(Янек)  Бучинсий  закончил обучение в гимназии только в первых числах января 1916 г.  Обучение два года в одном классе устроила ему  сама Тэффи, оберегая от призыва в армию.
 
   Не понятно почему, но и после того, как они поженились, Тэффи в рассказах «обозначает» Дмитрия то «Щ» («Воспоминание». Глава «Илья Репин»), то  «М» и «Мишель» («Гильотина» и  «Воспоминание»), то «Щ-в» («Воспоминание». Глава «Кузьмин»).  В русском языке в конце 19 века было обычным Дмитрия ласкательно называть Митей, но никак не Мишелем, как именовала Дмитрия  в рассказа Тэффи. Мишель производное   от имени  Михаил. Запутывала.
 
   Щербаков, личный  посланец   Колчака едет в далекую Одессу и появился не у жены,  а у их «общих знакомых», которые по телефону вызвали Тэффи на встречу с мужем («Воспоминания»). С Тэффи он встречается, после того, как устроился. Более того, в  семье, в которой остановился Дмитрий  знали, что его жена Тэффи, знали что Тэффи  в Одессе, но отношения с ней не поддерживали, видно, зная из сплетен,  что Тэффи в Одессе  не скучает по Дмитрию. Не случайно поэт Максимилиан  Волошин просил Тэффи спасти от расстрела Кузьмину – Караваеву:
   - Вы знакомы с Гришиным- Алмазовым (поклонник Тэффи в Одессе, военный губернатор Одессы), просите его скорее» (Тэффи. Воспоминание). Значит ходили сплетни о Тэффи по Одессе.   

   О странной встрече Дмитрия и Тэффи, в её изложении, я уже писал. Но, доверять написанному Тэффи, есть все основания.
   И далее, Тэффи пишет, что  Дмитрий обязан уходить на тральщике  из Одессы в Европу. Он зовет её с собой. Тэффи отказывается,   под дурацким предлогом – море не спокойно.  Друзья, догадываются, что Тэффи хитрит, и пытаются успокоить, как могут М. :
   «И сколько дружеских голосов успокаивали М. на мой счет…
   - Она первая взойдет на пароход – клянусь вам в этом!
   – Да неужели кто-нибудь из нас сможет уехать, не подумав, прежде всего о ней? Даже смешно!..  (Действительно, было бы  очень смешно, если бы Дмитрий  поверил в то, что во время всеобщей паники эвакуации, их знакомые, забыв о себе, стали бы первой спасать Тэффи). 
   Все это мы узнали от самой Тэффи. Таким был их брак. 
      
   Учился Дмитрий  в Казанской, затем в Саратовской гимназиях. В 1906 г. поступил на юридический факультет Московского университета, а 1907 г. перевелся в Санкт-  Петербургский университет, куда переехала его мать.
   Видно, Тэффи совратила его с «пути истинного» и потому в 1910 г. родственники уговорили его перевестись для дальнейшего обучения в Казанский университет, дабы их разъединить.   
   В декабре 1910 г. он оформил перевод в Казанский университет, но остался в Петербурге. Ему  было 26 лет, Тэффи 42. Все биографы Тэффи удивляются, почему  Тэффи всюду  сбрасывала себе так много, 13 лет. Вот почему…
   Дмитрия Тэффи кратко описывает:
   «Внешне абсолютно гражданская личность. Большой, толстый, добрый, тихий и мирный интеллигентный помещик, эстет в душе, не без ленцы, верный и безотказный друг…» («Воспоминания»).
   В 1913г Тэффи, видно, еще ждет предложения от богатого, талантливого физика и поэта  Галича. Щербаков, продав театр, уезжает в свое имение, где его и застает Первая мировая война. Не похоже, что и Дмитрий рвался  на фронт. Потомственное Почетное Гражданство освобождало от службы в армии в мирное время. В первые месяцы войны возможно Почетных Граждан не призывали, ибо все были уверены, что война  быстро, победоносно завершится. 
   К марту 1915 г. война шла уже 8 месяцев. Во второй половине 1915 г. стало очевидно, что война надолго. Дела на фронте ухудшались. Людские потери огромны. К 1917 году в строю осталось лишь пять (!) процентов офицеров, получивших звания до начала войны — то есть кадровых. (Алексей Юрьевич Щербаков. «Гражданская война»). К тому же, младшие офицеры при атаке на противника были обязаны, быть впереди солдат с пистолетом, иначе солдат на атаку было трудно поднять. Поэтому в армии младшие офицеры оставались живыми меньше солдат. Требовались новые человеческие резервы.    
   4 марта 1915 г. Мамадышским уездным Присутствием по воинской повинности Дмитрий был зачислен в ратники второго разряда. Второй разряд - не передавая. Однако, на всякий случай, чтобы затеряться в большом городе Щербаков возвращается в Петроград, где снова встречается с Тэффи.
   Как известно, Галич к этому времени попал в тюрьму за стрельбу на почве ревности с тяжелым ранением в доктора Нюренберга, и потому Тэффи уже не ждала его предложения. Вот на этом фоне и появляется вновь её молодой друг, Щербаков. 
   Из рассказов  Тэффи мы знаем, что вся "золотая молодежь", Петрограда, к которой Дмитрий себя причислял, искала пути, как отвертеться от призыва на фронт. Блок, Северянин, Есенин, Городецкий, Брик, Алексей Толстой, все вдруг оказались годными только к тыловой службе, а Северянин забыл где право, а где лево. Гениально! Как такому  доверить винтовку? Куда он будет стрелять?
   В кабаре «Бродячая собака» один Гумилев добровольцем пошел «добиваться славы». Это важно: не воевать за Россию, а именно «воспользоваться возможностью добиться славы», которую он искал с детских лет. А как только он её добился, фронт перестал его интересовать. «Он (Гумилев) приходил в полной военной форме, чувствовалось, что он горд мундиром, в то время как наши смотрели на мундир, как на проклятие» (Б. К. Пронин. «Воспоминания»).
   Осенью 1915 г. в России вводятся «Новые правила переосвидетельствования белобилетников». Дмитрий в это время живет в Петрограде и понимает, что ему мобилизации не избежать, более того может вскрыться его  незаконное признание негодным к фронту.
   Взволновалась и Тэффи. Не без её хлопот, Дмитрию  было обещано взять его кандидатом в Петроградский военный суд, ведь 4 года он изучал право в университетах Москвы и Петербурга.  Однако, понятно, что во время войны цена гарантиям не высока.
   Штатами военных судов предусматривались  должности «кандидатов на военно-судебные должности» в звании (обер-офицеры, до капитана включительно).  Не редко кандидатами и делопроизводителями в военных судах того времени были подполковники, но бывали и вновь призванные, были и со стажировкой в суде до года.   Кандидаты на военно-судебные должности в основном, выполняли обязанности защитников-адвокатов подсудимых военнослужащих и составляли  заключения по делам, поступающим к военному прокурору.
   Согласно положению, зачисления на эти должности предусматривалось по конкурсу. Для зачисления без конкурса, Дмитрий должен был оказаться в армии.   И тогда, по  договорённости с какими-то влиятельным военным начальником, он поступает на 4-х месячные курсы  в Владимирское военное пехотное училище в Петрограде, которое выпускало прапорщиков для фронта. В распределении Дмитрий оказалс исключением.  Все эти «исключения» предусматривались для избранных.
   Во всяком случае, писать, что под  влиянием Тэффи Дмитрий решил стать военным, ошибочною (Потеряхин. «Мамадышские купцы Щербаковы»). Все диаметрально противоположно - по совету Тэффи Дмитрий гарантированно, на время обучения фронта избегал. 
   Не последнюю роль в этом «исключении» сыграло и то, что Дмитрий в это время был официально мужем знаменитой Тэффи. Дмитрия служба в армейских подразделениях, в Петрограде абсолютно устраивала. 2 декабря 2015г. Потомственный Почетный Гражданин Дмитрий Леонидович Щербаков подал прошение о зачислении его с 1-го января 1916 г. на воинскую службу юнкером во Владимирское военное училище в Санкт-Петербурге.
   Нельзя не удивиться, как Дмитрий с января 1916 по февраль 1919 стал капитаном. Такое возможно либо при проявлении особой доблести на фронте, либо  в частях, где занимаемая должность должна соответствовать определенному воинскому званию. Нет ни малейшего сомнения, что уже при поступлении в военное училище Дмитрию была обещена служба по второму пути, а именно,  в соответствии с его образованием, в военном суде.  Потому его имени и нет в списках выпускников училища, ибо эти списки, с указанием на какой фронт отправляется выпускник, утверждал царь.
   В мае 1916 г. Щербакову по окончании училища  присвоили звание прапорщик и он откомандировывается  в Петроградский  окружной суд. Дмитрий уверен, что весь  1916 г. будет  служить в Петрограде, о чем свидетельствует адресная книга Петрограда за 1916 г., заявки на публикацию в которой подают не позже декабря предыдущего года.
   О годах проживания Щербакова в Петербурге - Петрограде  мы узнаем из книги «Весь Петроград».  Среди вписанных жителей в 1913 г. Дмитрий в книге есть, 1914г.- 1915 г Дмитрия в книге  нет ( Дмитрий написал прошение о приеме в училище в декабре 1915г.), в 1916 г. он вновь записан  Потомственным Почетным Гражданином в доме 13 на ул. Гоголя,  в 1917 г. – снова нет. Становятся понятными и отсутствие его фамилии в списке выпускников этого курса, и информация о Дмитрии в книге «Весь Петербург» на 1916 г. -  после окончания училища прапорщик Щербаков не был отправлен на фронт, как все выпускники.
Дмитрий осенью 1917 г жил в Петербурге, но отдельно от Тэффи. Это подтверждает рассказ Тэффи «Гильотина»
   Вскоре  после перевода Дмитрия в военный суд, для соответствия звания занимаемой должности,  подаются документы на присвоение ему следующего звания – подпоручика. В конце  1916  г. после стажировки делопроизводителем в  столичном окружном суде, Щербакову присваивают очередное офицерское звание подпоручик и  переводят теперь уже кандидатом  в один из не столичных окружных судов, возможно даже в Казанский округ. Там его и застает Февральская революция.
   Временное правительство систему воинских званий в России упразднило полностью, а в мае провело реорганизацию судов.   
   Постановлением Временного правительства от 28 мая1917 г. «Об отмене назначения временных членов в состав военно-окружных, корпусных и равных с ними по власти военных судов и о введении военных присяжных заседателей» институт присяжных заседателей вводился в военных сухопутных судах. (А.В. Илюхин.   «Военный  суд  присяжных в России  как объект хронодискретного монографического сравнительного права».)
   То есть уже в июне 1917 г. Щербакова могли откомандировать в действующую армию. Вспомните, как в эти же дни отправки на фронт с должности делопроизводителя суда  опасался Блок  и просил защиты от отправки на фронт  у самого Керенского.
   Успел ли Щербаков осенью 1917 г до Октябрьской революции побывать в частях на передовой сведения не найдены.  Скорее всего, он оказался  в суде какого-то военного округа.  После упразднения структуры военных судов в октябре 1917 г. Щербаков вернулся в Петроград. В Петрограде уже в эти дни был  голод, а кроме того, ежедневно массово арестовывали и расстреливали офицеров. Помните как Тэффи, встретив эстета Щербакова  на улице ни  чего от него  кроме конины не услышала (Тэффи. Рассказ «Петроградский монолог»).
   Из «Воспоминаний» Тэффи мы знаем, что они со Щербковым в конце 1917 г.,  решили уехать в его имение в Казанской губернии  под Мамадышем.  Но, Тэффи не дождалась Щербакова и после  разгрома матросами редакции, где она работала, первой эвакуировалась в Москву. Вслед за ней приехал Шербаков:
   «Из Петербурга в Казань проехал в свое имение знакомый помещик. Написал из Казани, что имение разграблено крестьянами и что он ходит по избам, выкупая книги и картины. В одной избе он увидел чудо: мой портрет работы художника Плейфера, повешен в красном углу рядом с Николаем Чудотворцем…» (Тэффи.  «Воспоминания». 1931 г.).
   Эту же сцену описывает Тэффи в «Моя летопись, Илья Репин», 1948 г.:
   «мой друг … Щ…в помещик Ковенской губернии … разыскал мой портрет: он висел рядом с Николаем Чудотворцем…».  (Надо отметить, что не могла изба с портретом Тэффи быть одновременно в Ковенской губернии  и более чем в тысяче километров от неё в Казанской губернии. Упоминаемая Тэффи  изба и поместье Щербакова были в Казанской губернии, а  Тэффи намеренно   запутывает читателя,  чтобы рассказ не был автобиографией). 
   И друга, а фактически мужа,  Тэффи в «Воспоминаниях» шифрует «М», а в «Илья Репин» - Щ…в.
   В дни, когда Щербаков едет из Петрограда через  Москву в Казань, в Петрограде, помимо жуткого голода,  усилилась охота на бывших офицеров, не пожелавших воевать на стороне большевиков и массового их расстрела, что дает основание предположить, что он фактически, спасаясь от петроградских большевиков, пробирался на родину, где тоже властвовали большевики, но отношение к белым офицерам было совершенно иное, ибо поддержки среди населения большевики в этих краях не чувствовали.
   Надо заметить, что фактически фамилия художника, нарисовавшего указанный портрет Тэффи,  была не Плейфер, а Савелий  Яковлевич Шлейфер (1881 — 1942), первый учитель  советского придворного художника   Владимира Александровича Серова. Шлейфер был  театральным художником театра миниатюр в Петербурге, где шли миниатюры  Тэффи, а Щербаков был директором. Становится понятным, как портрет Тэффи оказался у Щербакова.
   В бывшее своё поместье Щербаков возвратился в  январе 1918 г. Поместье крестьяне разграбили.  Жить в поместье было опасно, так   соседа,  помещика Н.В. Алашеева, соседа Щербакова  крестьяне подкараулили и убили.   Куда вновь бежать от разгула на этот раз голытьбы?  Конечно, туда, где против большевиков самое большое недовольство, где у них  меньше власти  – к Уральским казакам, где исторически вызревали все внутренние бунты  России.  Но  никому там  не нужен разжалованный подпоручик Дмитрий  – готовы его взять на содержание только в добровольное войско, воюющее с  большевиками, так как  местные воевать вообще не хотят.   
   Советскую власть уральцы терпели несколько месяцев — в марте 1918 года они разогнали у себя в области большевистские ревкомы и уничтожили посланные на подавление восстания карательные отряды. Российский историк Алексей Олейников пишет в этой связи:
   «Уральское казачество стало уникальным историческим феноменом, показав практически 100-процентную невосприимчивость к большевизму… Все боеспособные казаки (около 25 тысяч человек) оказались в рядах противников Советской власти».
   Всего через два месяца,  8 июня 1918 года в занятой чехами и местными повстанцами Самаре была провозглашена власть правительства КОМУЧ, сформированного ещё в нелегальных условиях весной 1918 года. В КОМУЧ первого состава вошли пять эсеров, бывших членов Учредительного собрания.
   КОМУЧ объявил себя временной верховной властью России, т. е. юридически, в соответствии со старыми воинскими порядками, командующий войском получил право присвоения звания младших офицерских чинов, а Комитет КОМУЧ на присвоение звание старших чинов. Так, подполковнику Каппелю КОМУЧ  присвоил звание полковника, а вскоре и генерала, а Д. Щербакову присвоили следующий офицерский чин – поручик и назначили командиром отряда. 
   Первоначально армия КОМУЧ строилась на добровольческой основе с 3-месячным сроком службы. Но уже 30 июня была проведена мобилизация мужчин, а в середине августа была объявлена мобилизация офицеров.
   9 июня 1918 года в Самаре была формирована 1-я добровольческая Самарская  дружина в 350 человек, которую возглавил подполковник царской армии, Каппель.  Щербаков вступает в армию КОМУЧ.
   22-го  июля молодой Народной армией одержана блестящая  победа над местными   отрядами большевиков. Под предводительством  подполковника Каппеля в Симбирске были захвачены склады имущества большевиков, броневой поезд, подвижные составы, пароходы.
   Все подразделения Народной армии, захваченные пароходы, бронепоезд  назывались по имени командира подразделения.  Так бронепоезд, захваченный отрядом Щербакова стал именоваться «бронепоезд поручик «Щербаков». Этот бронепоезд  позже перегнали в Сибирь, в Омск к Колчаку и, хотя командовал им уже другой офицер,  назывался по-прежнему «бронепоезд поручик «Щербаков». Бронепоезд был приписан к штабу Колчака. Да  и сам Щербаков вскоре оказался в Омске, в контрразведке Колчака, где и получил новое воинское звание – капитан.
   Порядки  в молодой армии напоминали времена Керенского: власть начальников имела место лишь в походе и в бою; в остальное время действовал «Товарищеский дисциплинарный суд». Комитеты были сохранены, а в частях формировались эсеровские ячейки — «глаза и уши» правительства. В Народной армии было отменено ношение погон, и «гражданин-солдат» должен был отдавать честь только своему непосредственному начальнику и только один раз в день.
   В ходе боев сводный отряд штабс -капитана Калашева оказался  отрезанным от основных сил, на территории контролируемой большевиками.  Отряд этот в 500 штыков застрял на месте слияния Вятки и Камы. Связь штаба с отрядом была только по воде. Боевого опыта у Калашева не было. Отряд должен был прикрывать  фактически уже ушедшую с того района флотилию. И тут, новый сводный  отряд, состоящий из подразделения чехов и присоединившегося к ним местных  мобилизованных из отряда штабс – капитана Калашева,  не понятно с какой стратегической целью, предпринимает  захват Мамадыша. Конечно войско и лошадей надо было кормить.  Скорее всего  инициатором этой авантюры  был поручик, Д. Щербаков, которому очень хотелось взглянуть на дом родной.    Никто отряду такой команды не давал, всё  было бессмысленно. Ввиду малочисленности в Мамадыше отряда красных,  при приближении белых, они из города сбежали. При этом, много красных погибло.
   В Мамадыше сход отряда выбрал Д. Щербакова комендантом,  а воинским начальником, которому подчинялся  и комендант был выбран штабс- капитана Шахаев.  За время пребывания отряда в Мамадыше было расстреляно 9 человек, помогавших красным.   Через 10 дней, с приближением уже  с пушками нового отряда красных, отряд белых, в том числе и Щербаков,  из Мамадыша сбежал.
   КОМУЧ, возглавляемый эсерами, был изначально обречен на поражение в военном противостоянии большевикам.  Эсеровское руководство Комуча опиралось  на крестьянство, которое  отказывалось принимать участия в Гражданской войне, отказывалось давать новобранцев в армию и  платить налоги, если они направлялись  на ведение войны. Будучи же мобилизованными, крестьяне и рабочие отказывались сражаться против большевиков, при первом же удобном случае разбегались по домам или сдавались в плен красным, связав своих офицеров.    Вскоре мобилизованных в армию КОМУЧ распустили по домам, а офицеры эвакуировались  к Колчаку. Щербаков в это время уже имел звание поручика.
    Именно  операцию по захвату Мамадыша  пересказывает  со слов Щербакова Тэффи в «Воспоминаниях», шифруя  имя  Щербакова - «М»:
«- Вы, конечно, мне не поверите, так вот я, с опасностью для жизни, пронес под подкладкой приказы, подписанные моим именем.
   Я посмотрела. Верно».
   То есть, у Тэффи, хорошо знающей Дмитрия,   действительно возникло недоверие, что его могли назначить военным комендантом.
   Удивляет и меня, и  Тэффи в рассказе Щербакова, для чего он зашил  в подкладку шинели свои приказы, в те несколько дней, когда он был комендантом Мамадыша, и носил их с собой.
   И наконец, Щербаков рассказывает Тэффи о том, как на поле боя, его больше волновали два одиноких василька и спрашивает её:  «Неужели я такой храбрый?». Тэффи не отвечает, а я думаю, что это не храбрость офицера, который в том бою должен обязан был в первую очередь заботиться как сберечь жизни подчиненных, а махровый эгоизм – снобизм.
   Об участии в походе  Каппеля на Казань, где они захватили золотой запас России Щербаков  говорит всего два слова:
   «…оттуда попал на Волгу. До чего смешно. Флотом командовал», и ни слова о захвате золота.  Взятие Казани  было одна из самых блестящих операций не только КОМУЧ, но и Белых, ибо золото, захваченное в Казани, определяло заинтересованность иностранных государств в войне. Конечно Щербаков никогда флотом не командовал. Всем речным боевым флотом КОМУЧ в том походе командовал 20 - и летний  мичман Г.А. Мейрер. Щербаков мог быть им  поставлен командиром одного из катеров. Не было у Мейрера  флотских офицеров. Боевой сухопутный офицер Щербаков, по крайней мере, мог командовать стрельбой пушки и пулемета, установленных  на катере и крестьянами, зачисленными матросами и мотористами на этот катер. Так скорее всего и было, и их  катер  отгонял стрельбой своей пушки красных от берегов Волги, по которой военные суда Каппеля перевозили золото. 
   В ночь на 20 августа захваченное в Казани золото Российской Империи на нескольких пароходах и под усиленной охраной было отправлено в Самару в распоряжение правительства КОМУЧ. По пути транспорты пытались перехватить войска М.Н. Тухачевского, но неудачно. В итоге после трехдневного рейса, 23 августа 1918 года «золотые» пароходы один за другим отшвартовались у самарской пристани. Из Самары золото было переправлено в Уфу, а затем в Омск.
   Во второй половине ноября 1918 г. в Омске произошел государственный переворот: всероссийская Директория была насильно отстранена и диктатуру принял адмирал Колчак, к которому, таким образом, перешел и золотой запас, находящийся в Государственном банке Омска.
   Упоминает Тэффи Мамадыш , правда иронически, и в рассказе «Предварительная цензура» (февраль 1918 г.):

   Сердце большевицкой столицы,  «Смольный сказал, что идет на всё, чтобы спасти советскую власть. Что для этого он готов переехать в Москву и даже далее в глубь России. Так вот, наше дело – сказать: зачем же ехать в Москву, лучшее прямо вглубь.  А в глубь хорошо …Где-нибудь в Мамадыше».
   «Петербург умер. Москва еще живет… С Петербургом все кончено...Немного осталось людей в мертвом городе. Мало...Одинокие ищут, сближаются, женятся. Жутко одному… _- Вот поведут меня убивать, и никто не узнает об этом... Пусть. Только лучше если вместе» (Тэффи. «Петербург»)
 
   Первая мировая война, а затем почти без перерыва начавшаяся Гражданская война  сформировали у россиян  привычку к смерти.  Привычка к похоронкам, к тому, что кормильцы  гибнут, гибнут — и конца этой войне не видно, и непонятно, чем она закончится.  А  к 1917 году  вообще устанавливается  пулеметное право, безответственность за убийство становится нормой жизни. На словах  все стали равны, а по сути равны только в одном -  быть убитым. 90 % погибших - мирное население, которое погибало  от болезней, голода, бессмысленных расстрелов, грабежей с убийствами. В те года  и   в Красную и в Белую армии шли в основном, чтобы выжить от голода и болезней, а иногда чтобы избежать расстрела.  Да собственно  это понимали и командиры и Красной и Белой армий.
   «Во что вскоре превратилась русская революция, не поймет никто, ее не видевший. Зрелище это было сплошным ужасом для всякого, кто не утратил образа и подобия Божия.» (И. Бунин. «Окаянные дни»).
   Потому, я думаю, и Тэффи вспоминая те года, пишет о прощании с мужем:  «всякая наша разлука – навсегда». Внутренне она не исключает, того, что, возможно, в последний раз видит мужа. Осознать это сегодня трудно, но так тогда жила вся Россия. 

   Сведений об обстановке в Мамадыше, Тэффи в Москве ожидала от Щербакова. В России, сразу после  Февральской революции, начались   разграбления имений, вырубка парков с захватом земли помещиков, поджоги бывших барских домов, убийства помещиков.
   С места  Дмитрий сообщил, что имение разграблено и  ехать туда  опасно. Тэффи, после такой    информации,  уезжает из Москвы в Одессу. Всякая связь  с Дмитрием надолго прекращается.   О себе и Дмитрии до встречи в 1919 г. Тэффи в «Воспоминаниях» пишет:
   Мы «...считали друг друга погибшими...».

   Решение вступить в войска КОМУЧ, выступающие против большевиков,  Дмитрий  принял уже приехав в Мамадыш.
   Осенью 1918г. армия КОМУЧ была разгромлена большевиками, а Дмитрий  с офицерами эвакуировался на Восток, в Омск, к Колчаку, где  начальником штаба был родной брат Тэффи, генерал Николай Лохвицкий, а министром финансов дядя Тэффи - Л. Гойер, с которыми Дмитрия познакомила Тэффи еще до войны. Это знакомство и определило  его дальнейшую службу. Оказался Щербаков в контрразведке при штабе Колчака.
   В разведшколе, готовившей офицеров для работы в тылу красных, учили различным ремеслам, политграмоте по-большевистски и навыкам, необходимым для того, чтобы изображать из себя красного чиновника. Были в школе и  уроки актерского мастерства.  За успешные  операции повышали в чинах.  (Сергей Слугин «Разведчики адмирала Колчака»). Дмитрий, хорошо знакомый с актерским искусством, вел курс актерского мастерства.  Здесь Щербаков получил воинское звание капитан.
   1 февраля 1919 года по личному заданию Колчака  Щербаков был направлен курьером из Омска через Одессу в Париж, официально, к генералу Д. Щербачеву, участвовавшему в совещании союзников по новым границам Европы, и неофициально,  для исполнения личного поручения Колчака.
   Последний раз Тэффи видела мужа, когда тот пробирался из Омска в Париж. Когда  в 1919 г. они случайно встретились в Омске, первой темой стало выяснение, кто больше поседел. Никто не уступал первенство. Это юмор?  Юмор в соревновании,  кто больше перенес за то время, пока  они не виделись?
      
   Из телеграммы адмирала Погуляева из Парижа  в Екатеринодар, начальнику Генерального штаба армии, о смерти капитана Д. Щербакова, мы узнаем,  что все оставшиеся его вещи и письма, военное командование  во Франции намеревалось переправить Тэффи в Екатеринодар, где она в это время выступала с концертами.  Тэффи же в «Воспоминаниях» пишет, что все  вещи «М» были украдены при его смерти еще в отеле и ей уже в Париже Игнатьев передал только перстень с черным опалом. А где письма, про которые писал Погуляев, где документы? В архиве Тэффи их нет.
         
   Щербаков скончался 17 апреля 1918 года в парижской гостинице «Нормандия», в возрасте 35 лет. И Тэффи в «Воспоминаниях», и военные должностные лица в донесениях из Парижа  пишут о Щербакове «скончался», а не убит,  хотя в заметке  парижской газеты тех времен, которую ранее я видел своими глазами,  было написано о расследовании полицией  убийства. Сегодня тот сайт в интернет пропал.  Почему?
   Многие, знавшие Тэффи, пишут, что её уму могли позавидовать мужчины.  Но, как ум разорвать с душой? Ничего от прекрасной  русской женской души  в Тэффи я не нахожу. Мать, бросившая детей.  Жена, назвавшая спустя много лет после смерти Щербакова, брак «нелепым» (Тэффи. Воспоминание). Более того, Тэффи не стремилась разорвать, этот «нелепый» брак при его жизни и намеревалась пожить со Щербаковым во Владивостоке, «а там будет видно». Хотя Тэффи и не заменила свои гражданские документы на фамилию мужа.  Но ведь венчание состоялось, а брак в то время в России, удостоверяла церковь. Значит в 1919 г. и в Париже полиция, и в Одессе, которые сообщили Тэффи о приезде Щербакова (Тэффи. «Воспоминания»)знали, что Тэффи жена Щербакова.
   
   Русские жены и в Первую, и во Вторую мировую не верили официальным извещениям о гибели мужей и ждали своих  мужей много, много лет.  Тэффи, не получив никакого извещения, уже в Одессе решила, что мужа нет в живых.
   О том, что  «М»,  Дмитрий Щербаков муж Тэффи, мы узнаем не от Тэффи, а из служебной военной переписки и из того, что французская полиция через Игнатьева передала кольцо погибшего Щербакова Тэффи (Тэффи. «Воспоминание»), а теперь ещё и из архивных документов OFPRA.
   В телеграмме адмирал С. С. Погуляев из Парижа  просит известить в Екатеринодаре мадам Щербакову, псевдоним Тэффи, что её муж капитан Щербаков умер в Париже 16 апреля 1919 года. Известить м-м Щербакову, а не Бучинскую.
   Только в конце сороковых годов Тэффи в письме своему другу Б. Пантелеймонову пишет:
   « Я... была ещё Щербаковой»
   Тогда же Тэффи это указывает и в OFPRA.
   Изменение фамилии Тэффи на Щербакову  можно было сделать только по месту прописки, в Петрограде. Тормозили и беспорядки, охватившие все сферы жизни и неуверенность в надежности власти, и нежелание заново оформлять множество документов.  Дмитрий был в полной уверенности, что Тэффи все это сделала. Тэффи не спешила. В 1917 г.  все сферы жизни в стране охватили беспорядки. В результате, в Москву, а затем в Киев и Одессу Тэффи въезжала  с документами на фамилию Бучинская.

   Я полагаю, что пока Тэффи не вступила в брак со Щербаковым отношения между ними были действительно дружескими. После вступления отношения изменились. Щербаков полагал, что Тэффи должна, как это было в  семье, где он вырос, во всем подчиняться мужу.  Тэффи никому подчиняться    не хотела  и злилась на него и на себя, что заключила эту сделку. Все их действия, все диалоги в «Воспоминаниях» укладываются в эту схему взаимоотношений.
   Никаких  супружеских обязанностей между Тэффи и Щербаковым никогда не было.  Брак они оформили без объявления общественности, подальше от столицы, дабы не возникло скандала, что Тэффи числится в браке с Бучинским. Развод с Бучинским не разрешала  церковь до завершения  обучения их детей. 
   Сын Тэффи, Ян, закончил обучение в гимназии только в первых числах января 1916 г.
   Хорошо известно, что многие в то время обходили этот запрет, венчаясь где-то в глухомани, без помпезности.  Такой глухоманью стала для Тэффи  церковь на родине Щербакова в Мамадыше,  где все хорошо знали Дмитрия и никто Тэффи.    
   Осень 1917 г Дмитрий жил в Петербурге, но отдельно от Тэффи. Это подтверждает рассказ Тэффи «Гильотина».
   В конце марта 1919 г. Щербаков из Одессы уезжает в Париж, где, согласно свидетельству о смерти,  17 апреля он скончался. Ликвидировать  Дмитрия Щербакова могло ГПУ большевиков, перепутав Дмитрия Щербакова с генералом от инфантерии Дмитрием Григорьевичем Щербачевым ( Shcherbachev). Оба  одновременно оказались  в Париже с различными конкретными заданиями, но  с одной главной целью — заявить об интересах России в переустройстве мира после Первой мировой войны. Не имея сил для ведения боевых действий в Румынии, ГПУ, по заданию   Ленина и Троцкого,  должно было уничтожить генерала  Щербачева, помощника румынского короля по ведению военных операций против большевиков. Щербаков и Щербачев оба Дмитрии, появились в Париж в одном представительстве в один день. Вполне возможно, что агент ГПУ, не зная в лицо ни Щербачева, ни Щербакова,  выследил где остановился в Париже не Щербачев, а Щербаков. На следующее утро его убили. 
   Могли быть заинтересованы в ликвидации Щербакова, посланца Колчака и  братья Игнатьевы, как  свидетеля тайной  передачи генералу Игнатьеву от Колчака  бриллиантового колье. Они имели собственных тайных агентов, готовых исполнить любое их приказание.  О  руководителе группы русской  разведки в Париже П. Игнатьеве среди генералитета ходили сплетни как о человеке корыстном.  Но. могло быть и так, что П.Игнатьев,  на всякий случай, чтобы быть чистым перед Колчаком,  решил своих людей не задействовать, а выполнил убийство руками ГПУ, пустив в их агентурной среде  слух, что Щербачев, враг большевиков  без охраны  живет в отеле Нормандия.   В свою очередь, агентура ГПУ во Франции к исполнению террористических акций нередко привлекала опустившихся бывших русских военных. Щербаков — Щербачев им все равно. Главное заработать. Все ценные вещи, скорее всего, достались убийце.  Такой порядок установило ГПУ.
   Жене Щербакова,  Надежде Александровне  Щербаковой (во Франции она  жила под фамилией Тэффи) в 1920 г  русский консул,  граф Игнатьев (неофициальный консул, ибо  других, официальных  не было, и потому, признаваемый парижской полицией представитель России во Франции) передал только  золотой перстень с опалом, который носил Щербаков. Как пишет Тэффи,  ничего более ей не передали.   Убийство вызывает много вопросов, на которые  ответа я не нашел.
   1.Почему первое сообщение о смерти Щербакова начальнику Генерального штаба армии за подписью адмирала Погуляева было отправлено только 30 апреля, т.е. спустя 14 дней после смерти Щербакова?   
   2 Нет никаких сведений о письмах Щрбакова.
   3.Если Щербаков не был убит, должно  было быть вскрытие и акт о причине смерти. Такой  документ отсутствуют. 
   4.Обращает внимание совпадение дат:
   Колчак поручал Щербакову встретиться в Париже с его женой Софьей Федоровной и сыном. 18 апреля в Марсель пришел с Мальты крейсер L Isonzo (плавающий под английским флагом), на котором среди пассажиров находились "жена русского адмирала Колчака». За день до этого Щербаков «скончался» в отеле «Нормандия» в Париже в возрасте  35 лет. В результате никакой материальной поддержки от мужа на жизнь в Европе Софья Федоровна не получила.      
   5. Не никаких сведений о счетах Щербакова в банках Парижа.  Деньги Правительством Колчака были переведены П. Игнатьеву для передачи Щербакову, с указанием предать их посланцу Щербакову. Колчак  Игнатьеву  не доверял, и потому опасался, что Игнатьев, зная, что эти деньги предназначены жене Щербакова, сможет в будущем его шантажировать. На какие цели Игнатьев должен был передать деньги Щербакову, Игнатьеву сообщено не было. Сумма была слишком большая, чтобы вести их при себе. Только Щербаков знал о назначении этих денег.  Щербакову Колчак полностью доверял, тем более, что за него поручился Николай Лохвицкий, брат Тэффи, который готовил Щербакова к выполнению этого поручения.
   
   И все же, несмортя на эгоизм, я уверен, что на  душе у Тэффи, каждый раз становилось теплей  при воспоминании о Дмитрии, единственном её друге, откровенно наплевательски  относящегося  ко всем  жизненным правилам, законам и женщинам.
   Могила Тэффи на Русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. На надгробной доске надпись на русском языке:
                НАДЕЖДА АЛЕКСАНДРОВНА
                ТЭФФИ
                1872-1952

   Дмитрий Щербаков захоронен под Парижем 19 апреля 1919 г. в Пантене на кладбище Пантене – Бобиньи, среди более чем 2 млн. захоронений, в военном каре французских воинов. Большинство надгробий завершено стандартными бетонными крестами со стандартными табличками. На табличке Щербакова на французском языке указано:

                STEHRBAKOFF Dimitri
                DECEDE le 17.04.1919
                Capitaine Russe

   Дополнительно на кресте закреплена кокарда – круглый знак триколора французского флага. На индивидуальных могилах согласно устава Аффикса такие знаки устанавливаются только по решению региональных французских комитетов Памяти, за которые комитеты Памяти внесли дар. Могила Дмитрия Щербакова попала в число таких могил. Это позволяет надеяться, что работники кладбища знают, как её отыскать могилу Щербакова.
   Организаторы «Виртуального мемориала»   на сайте "Русские Бригады 16-18" Архивные документы и Память...», правнучка солдата Русского Экспедиционного корпуса во Франции Monique Rodriguez и внучка солдата того же корпуса Michele Vinogradoff любезно прислали мне фото креста над могилой Щербкова.

   На их  «Виртуальном мемориале» помещаются материалы  о жизненном пути, родственниках и потомках солдат и офицеров Русского Экспедиционного Корпуса во Франции и в Салониках.

   На фото все  кресты установлены без надгробий. Примерно в полуметре за  крестом Щербакову установлен крест французскому  воину.  На воинских кладбищах Франции в 1919 г. нередко хоронили  два гроба в одной могиле.
   Смотрю на ряды воинских захоронений Первой мировой войны и не покидает меня чувство, что на том свете все погибшие за свободу Франции и России воины равны, а на этом - не забыты…

   Тэффи умерла на 33 года позже Щербакова.  Ни одного слова о посещении захоронения мужа, Дмитрия Щербакова Тэффи не оставила. Не оставил воспоминаний о посещении могилы брата и  Леонид Леонидович Щербаков (1882 – 1974 гг.), живший конце жизни в городке Сонома, Калифорния, США.
   Всем библиографам жизни и творчества Н.А.Тэффи хорошо известно, что писательница никого в свою личную жизнь не пускала, запутывала  даты и фамилии.  Для  выяснения, что скрыто, приходится совмещать отрывочные сведения, даты, имена, сопутствующие мелочи, с соответствующими  достоверными  сведениями.  Сил и времени уходит на это  без счета,  но и радость, когда что-то ранее неизвестное становится несомненным,  непередаваемая.
 
   Одним из побудителей той или иной нашей реакции на происходящее является наследственность. По рассказам Тэффи видно, что она обладала редкой памятью, а из  воспоминаний о ней, что её мозг постоянно напряженно работал. Похоже, что роду Лохвицких передавались по наследству два алгоритма принятия  решения:
   Первый. 
   Непрерывная, активная работа мозга в поисках окончательного решения. К случайным многие сложные решения никак не отнести, ибо их слишком много и проявлялись в разных поколениях.  Как удавалось Кондратию Лохвицкому, любителю-археологу указать и не ошибиться в какой точке откапывать древние памятники под толстым  культурным слоем? Как удавалось Александру Владимировичу Лохвицкому в его адвокатской практике выиграть абсолютное большинство казалось бы безнадежных судебных  дел?  Откуда предвидение поэтессы  Мирры Лохвицкой в том, что в эпоху эмансипации женщин, писать стихи надо  не о равенстве женщины с мужчиной, а о любви? Откуда предвидение Николая Александровича Лохвицкого, как остановит небольшим подразделением русских воинов  победоносное шествие  германской  армии  на Париж во время Первой мировой войны?  Откуда интуиция  писательницы  Тэффи,  о ком  и как писать, что её рассказы на злобу дня, читают и через 100 лет?  Могу добавить о себе – большинство трудных решений ко мне приходит во время сна, казалось бы, когда мозг вообще должен отдыхать. Видно, работа мозга без отключения, непрерывная по перебиранию всего, что в нем накопилось, до тех пор, пока не находится  решение, и есть родовая, наследственная чета.

   Второй. 
   О ком бы не судить, не судить шаблонно, поверхностно, не жалеть времени и себя и  добираться до самой глубины, корней, которые  питают все в этом человеке.   Это алгоритм мыслить - не ленился разузнать  всю доступную информацию. Такой алгоритм работы мозга, передается по наследству.   Именно глубиной бытовых мелочей интересны рассказы Тэффи.   Её рассказы стали  энциклопедией  быта мещанской России, а затем и эмигрантской среды начала 20 века, а её стиль писать переняли многие последующие русские сатирики.
Так, задумываясь над образами героев,  описанных  И.Ильфом и Е. Петровым в одном из самых популярных романов моего времени «Двенадцать стульев»,  я отчетливо вижу их родство с героями рассказов Тэффи, опубликованных задолго до появления «Двенадцати стульев».   Биографы и литературоведы пишут, что «Двенадцать стульев» авторы сочинили под влиянием старшего брата Петрова, Валентина Катаева. А мне видится, что третьим автором этого романа была Тэффи, творчество которой направляло  Ильфа и Петрова.

   Конечно были и другие наследственные мелочи, о которых три года назад  я кое-что написал в статье «Мистическая наследственность рода Лохвицких».  Мало тогда написал, вот и добавляю.
   Вначале о старших, О Тэффи:     .
   И. Одоевцева, вспоминает, что ей рассказывала  Тэффи во время их прогулки по Парижу:
   « ...устала. Но не от прогулки только, а оттого, что на этой несносной улице столько домов, и все высокие. А я должна сосчитать, сколько окон в каждом этаже. Утомительно!
   Я удивлена:
   — Почему вы должны считать окна?
   Она пожимает плечами:
   «— Разве я знаю почему и зачем? Должна, и все… обязана считать окна — четное или нечетное число их. Нечетное — да. Четное — нет. Четное приносит мне несчастье…Не каждый день это со мной. Но последнее время все чаще… Чет-нечет не суеверие. Хотя я, конечно, тоже суеверна. Но окна — другое. Из области чтения наоборот. Ведь я читаю во второй раз справа налево каждую строку книги, письма и даже то, что сама пишу. Это изводит меня. И ничего не могу с собой поделать. Будто кто-то приказывает мне. Если не послушаюсь — знаю, плохо будет. И слушаюсь». (И. Одоевцева. «Тэффи»).

   А теперь о младших, о себе.
   Приходится признаться, что когда я еду в транспорте, я из указательного пальца правой руки стреляю по всем столбам, трамвайной линии и говорю себе попал – промазал. Ну, думаю все. Это последний раз. Но как вижу новый столб, все повторяется. А если народа в вагоне много, я пальцем стреляю из кармана. Неужели это  наследственная работа мозга?

   Пока про наследство  всё. Нельзя перегружать читателя. Отдохните до следующей встречи!

   Самым радостным для меня результатом  этой статьи было бы узнать, что еще  одна  душа, стала заниматься историей своего рода, изучая почему   наши предки принимали  то, или иное решение, иначе говоря, проживая вместе с ними их жизнь. За одну свою жизнь прожить несколько жизней. Такое дано только человеку. Так почему этим не воспользоваться?

   Приношу большую благодарность Веронике Дмитриевне Алташиной , Евгению Владимировичу  Потеряхину, Michele Vinogradoff,  Monique Rodriguez которые поделились своими знаниями по теме статьи. 


   Вся информация, размещенная на данном сайте , охраняется в соответствии с законодательством РФ об авторском праве и международными соглашениями.   
   Никакая часть данной статьи  не подлежит использованию кем-либо в какой бы то ни было форме, в том числе  воспроизведению, распространению включая Интернет, переработке для публичного использования  без письменного предварительного разрешения владельца авторских прав.
   По вопросу организации доступа обращайтесь по адресу Lexskow9d@mail.ru   


© Copyright: Николай Тимофеев-Пландовский,
Свидетельство о публикации № 225120901087