26. Ударим по творчеству

     Роман – дитя старой школы и консервативной формации. Как не любил он все, что связано вообще с техникой, так и не принял поначалу новую цифровую реальность.
     Тут я перещеголял его точно. Поскольку Роман не владел компьютером и интернетом материалы для очередного альманаха «Лукоморье» готовил я. Авторы присылали их мне, я компоновал работы, частично редактировал их, оформлял страницы и передавал флешку Роману. Он делал окончательную редактуру, и мы вместе относили материал в издательство.
     Почему вместе? Потому что это я нашел и  договорился, а позже привел Романа пред светлы очи одного из авторитетнейших в наших краях редакторов, фамилию которого знали все, кто обретался в литературных кругах. Назовем его по отчеству – Пантелеевич.
     Роман сначала очень не хотел печататься в этом издательстве, зная крутой нрав, потому побаивался этого человека, обладающего  острым языком. От него доставалось многим и вполне заслуженно за их стилистические ляпы и другие недостатки в издаваемых книгах.
     В приватной беседе с ним, не лестно отзывался и о Романе, считая его ханжой и занудой, приводя мне примеры слабых сторон в его книгах.
     В правоте Пантелеича мне довелось убедиться и с еще одной, не менее авторитетной стороны. Как-то после одного мероприятия его отозвал в сторону наш председатель регионального СПР и стал показывать его недостатки в его новой книге, которую Роман ему недавно подарил.
     Со странным и смешанным чувством я наблюдал эту картину, стоя рядом, поскольку шеф позвал и меня как бы в качестве свидетеля.
     Словно провинившийся школьник, Роман, выслушивал замечания, краснел и потел, пытаясь оправдаться.
     Это были характерные ошибки, видимо, уже набившие оскомину руководителю Союза писателей, которые были издаваемы из раза в раз в его книгах.
     Мой друг считал себя профессиональным редактором, поскольку по образованию  филолог. Издавая очередную книгу, он ставил кого-то из коллег в качестве редактора, этим и удовлетворялся. Конечно, идеальных текстов не бывает. И классики делали ляпы, а он, видимо, считал уже себя таковым.
     О чистоте русского языка, об отношении проводника слова, каковым является писатель, Пантелеич как издатель, говорил постоянно на различных мероприятиях.
     Любому автору он мог это сказать в глаза, но на людях, конечно, такое себе не позволял.
     В плане профессионализма издатель, к которому я привел Романа был в большом авторитете в писательских и журналистских кругах. Он составил себе этот имидж еще когда работал в различных СМИ, на ТВ, потом вошел в тройственный союз с известным на Ставрополье поэтом и меценатом, и они создали издательство. Он часто выступал на поэтических форумах, хотя сам не издал ни одной книги. Его слушали с большим вниманием все, в том числе и  маститые писатели.
     Мне Пантелеич помог издать пару книжек для детей, оформив дизайн и нарисовав обложки. Сотрудничество с ним было легким, я понимал с полуслова.
     Обычно все приходили к нему в офис и там уточняли некоторые моменты из верстки книги. Как правило, у него всегда там бывали кто-то из пишущей братии. После трудов, в непринуждённой обстановке накрывалась небольшая "поляна". Для чего в его холодильнике всегда было припасено все необходимое. Друзья и благодарные авторы приносили, угощали. Что-то оставалось на потом... За творческой работой не всегда можно было сходить куда-то в столовую или кафе, поэтому и существовал холодильник.
     Ну а после трудового дня Пантелеич также с друзьями частенько отправлялся в облюбованную кафешку и там,  за штофом пивка и стопочкой беленькой, продолжить свои специфические беседы.
     В такие моменты все обычно расслаблялись, вспоминали необычные случаи из журналистской, писательской и телевизионной деятельности.         
     Роман, понимая, что от авторитета издателя и его профессионализма зависит престиж альманаха – нашего детища, все же согласился издавать у Пантелеича.
     Одного меня Роман не пускал в издательство, думаю, потому что боялся оказаться на вторых ролях, как руководитель объединения и главный редактор альманаха.
     Вместе мы у Пантелеича издали три альманаха, четвертый Роман решил выпустить без меня...
     А еще таким образом он надумал стать безраздельным хозяином всего тиража - раздавать от своего имени полагающиеся экземпляры участникам номера, остальные дарить, продавать.
    Непросто создать номер коллективного сборника, очень ответственно перед авторами и читателями! Это большая техническая, рутинная работа по исправлению орфографии, стилистики, компоновке по разделам, подбору иллюстраций, общему оформлению.
     Однако после титанического, а главное, альтруистского труда еще и находились авторы, считающие, что редакторы не имеют права даже исправлять ошибки, тем самым, якобы, ущемляя их права.
     Порой не обходилось без скандалов. Некоторые авторы так и говорили, что никто не вправе поменять в их "шедеврах" ни слова, ни даже запятой!
     Приходилось искать компромиссы.
     Поскольку я вносил немалую лепту в выпуск альманаха, в четвертом альманахе решил разделить ответственность с Романом. Готовя сборник, поставил свою фамилию ниже фамилии Романа в качестве технического редактора.
     Получив от меня готовый файл с материалом, просмотрев его, тот недовольно заметил, что так не положено: должен быть только один редактор. Остальные входят в общую редколлегию.
     Но вычеркнуть меня не решился, пропустил номер в печать.
     Следующий альманах мне пришлось вообще делать полностью самому, потому что он отсутствовал четыре месяца, уехав, так сказать, в свадебное путешествие на родину своей благоверной, оставив объединение на меня.
     И я уже законно поставил себя в альманахе в качестве технического редактора, его для порядка – в качестве главного.
     Перед тем, как отдать в издательство, позвонил Роману и спросил разрешения отнести альманах в печать. Он категорически запретил мне делать это, сказав, что скоро приедет, проверит все сам и отнесет в издательство.
     А в качестве некоего бонуса, намекнул на некий сюрприз для меня по возвращении из затянувшегося отпуска...
     На "гастролях" жена обеспечила ему выступления перед ее земляками.
     Бодрый и вдохновленный, вернулся наш путешественник и сразу потребовал верстку.    
     Без меня сделал так, как на этот раз посчитал нужным: сократил до минимума мои материалы, убрал мою фамилию в раздел «редколлегия», и молчком отвёз флешку в издательство.
     Все время, пока альманах был в издательстве, он обманывал меня, говорил, что все еще готовит номер.
     Наверно это и было его «сюрпризом», хотя вроде намекал другое, о его готовности передать мне руководство объединением, а самому уйти на вольные хлеба.
Но по приезде, видимо, поменялись планы.
     И на вопрос: почему он так поступил, Роман безапелляционно отрезал, что пока он руководитель и главный редактор, будет так, как он считает нужным, не преминув напомнить о своем филологическом образовании…
     «А известить меня хотя бы о таком решении – слабо? - возмутился я, - столько времени я убил на выпуск альманаха! Это твоя благодарность за мои труды? Делал бы сам, но сам ты не можешь! Моя же работа значительно превосходит участие обычного члена редколлегии, являющегося таковым чисто номинально».
     Но поезд уже ушел. Когда страсти поутихли, я простил ему эту выходку. Все-таки благодаря ему я достиг того, что имею сейчас, наверно, и впрямь рановато я поднимаю голову. По большому счету, он прав, наверно, а наши трения для читателя не имеют никакого значения, как и мои амбиции.
     Но сомнения остались... Он ведь долго отсутствовал и, зная это, я мог бы спокойно отнести альманах в издательство, тем более народ торопил, но я не поддался соблазну.
     В жизни всякое бывает. Конечно, у меня нет должного образования, но при желании люди самостоятельно учат языки, даже преподают в высших учебных заведениях без этих самых «корочек».
     И потом, он сам меня научил всему, с ним я проходил свои университеты. Теперь же, умаляя меня, он умаляет и свои заслуги…
     Наша жизнь – сплошные исключения. Кто бы упрекнул его, если бы он, как главный редактор, хотя бы во вступительной статье сказал несколько слов о моем вкладе в издании данного альманаха.
     Между тем напряжение между нами нарастало. Но не я сделал первым шаг к разрыву, и считаю, мне себя упрекнуть не в чем...

                ПРОДОЛЖЕНИЕ...