Хроники Митинея - Таинственная пещера 2

18+


      Ночь прошла спокойно. Утром в комнату вошла служанка, чтобы принести воды, одета была в обычное платье, коричневого цвета, в белой блузке, на ногах – ботинки. Спросила, как прошла ночь, не беспокоил ли кто. Юноша, сладко потянувшись, сияя белоснежной улыбкой, расхвалил и Милика, и его дворец, и обслуживание. Добавив, что наконец-то нет по пути никаких опасностей, и ракоскорпионов. Девушка несказанно удивилась, а потом спросила, можно ли принести в комнату завтрак. Ответ звучал утвердительно.

     Так целую неделю все длилось бесконечным счастьем. Фехтование, дружеские разговоры, шутки, смех, новое оружие, очень много впечатлений обо всем… Даже местные дамы стали с интересом поглядывать на юношу, а Милик-Силириец улыбался каждый раз, показывая глазами: бери ее, не пожалеешь. И все будет хорошо. Но каждый раз молодой воин, который совсем недавно был изгоем, опускал глаза:

     - Я не могу, без любви, так.

     - Так я и не говорю, что ты должен ее брать и жениться так, без чувств. Необходимо сначала как следует, по-хорошему, узнать друг-друга. Только потом свадьба. У нас не принято сразу тащить в постель девушку, а потом жениться, это я уже говорил. Времена Физара, моего деда, уже прошли, когда он выдавал насильно замуж свой двор и обычных крестьянок. Страшные были времена. Порой, чтобы не попасть на плаху, юноше или мужчине приходилось жертву изнасиловать, на его глазах. И уже потом устраивалась свадьба, на которой жертва горько плакала, вытирая глаза фатой. Порой во время этого ее насильно кормили. Но вот, свою жену Елену, он очень любил. Только вот она умерла. При родах. От горя император с той поры так и не оправился. Точно так же, как от смерти своей матери, когда ему было три года. Застрелили в бою, на его глазах. И с той поры он люто ненавидел иностранцев, причем всех. Оставался таким до самой смерти.

     И он показал на портрет своего родственника. Смотря на него, действительно, даже через картину, через взгляд, источалась лютая ненависть, непосильная злоба. Страшно даже представить, КАК выносила это несчастная Лима и остальные, как досталось Минею от того жестокого правителя. Похоже, художник боялся казни, и поэтому, все прописал на холсте правдоподобно. Так, что спустя много лет, портрет вызывает только один ужас. Картинную злу заливали яркие лучи солнца, играя на мозаике на полу, из дерева заботливо выложенной. Паркет также поражал воображение. 

     Они долго ходили по картинной зале, о каждом правителе Милик рассказывал очень подробно. Флавер только раскрывал рот от удивления. Все ему было безумно интересно. Еще больше стало любопытно: почему же Цветочная страна не развилась до такого состояния. За столько тыяч лет. Это было непонятно. От слова совсем. Также император Милик рассказывал и о быте страны, в которой родился. О своем отце и матери. Что тот, хоть и смотрелся достаточно странным среди силирийцев, смог сделать из страны великую державу. На какие племена ходил, кого покорил, все рассказал, как происходили события. Пусть знает, про свою родню, если это действительно сын Фитэма и Клэи. Кто знает… Но, по крайней мере, он не сможет жить, как все. Слишком долго прожил в диких условиях, в дикой стране пещерных эльфов, которые в развитии вообще даже не продвинулись. Лучше их вообще не трогать. Куда пойдет их цивилизация дальше – отдельный вопрос, никто не знает. И через тысячу лет они останутся прежними. Навсегда. Пока их кто-нибудь не уничтожит. Или пока не поработят, как подчиненных завоеватели. Либо их самих когда-нибудь сожрут местные хищники, гигантских размеров. Не хотелось думать, в каких условиях рос Флавер. Но он выжил.

     Наконец, император весело обернулся к гостю, и спросил, убрав руки за спину: 

     - А ты можешь светиться? – Чисто проверить, прав ли он в своих догадках. 

     - Нет… - Растерянно ответил тот, не поняв, в чем дело и чего хочет хозяин. 

     - Попробуй. – Спокойно произнес Милик. – Не переживай, не бойся. Это легко. Я могу. 

     Юноша попробовал, сосредоточился, напрягся, но у него ничего не вышло. Сколько ни пытался, ни пыжился, ни старался. У него даже голова и спина в районе крыльев заболели от натуги. Он сел на ближайший стул, закрыв лицо ладонью от отчаяния и обиды. Не понимая, к чему вопрос. Неужели перед императором простой бродяга? Неужели… Хотя, если учесть, что Фитэм фиреец, кровь уже разбавлена. Он светиться же не может. Происхождение не позволяет.

     - Эх… - Разочарованно сказал сын Минея, почесывая подбородок. – Я думал, другое. Ну не можешь, так не можешь. Ничего, мы это исправим. Не все могут светиться так, как я, как мой предок Митиней. Плюс только моя династия может излучать такой свет. Есть другие причины, но потом поговорим об этом. Тебя же кормили Лотосом, очень все странно. Видимо, не подействовало, как я и говорил. Не всякий подействует. Хотя очень, очень ты похож на моего друга Фитэма. И на мою тетку Клэю. Это может быть простое совпадение. Но ничего страшного. По крайней мере, помогу. Пригодится в жизни. Как защита, как помощь, как лекарство от ран. Свет заживляет раны.    

     - Я никогда не светился, это даже в голову мне не приходило! Ни разу! Жил себе да жил. – Флавер был обижен, разочарован, не понимая, чего же хочет от него Милик. А тот спокойно стоял, рассматривая юношу с головы до ног, пытаясь понять, не родня ли тот ему. 

     - Послушай меня, Флавер, - Милик спокойно, утешающе пытался обьяснить ситуацию гостю. – Как я говорил, моя мать была обычной полуэльфой, не бессмертной. Светиться она, понятное дело, никак не могла. И не способна, абсолютно. Светился только мой отец. Потому как его вскормили нектаром цветка Лотоса, определенного вида, который растет только в его стране. Да и не каждому он подойдет. Свечение отнимает много сил и энергии, устаешь от этого. Это если выкладываешься на полную катушку. Меня кормили смешанным нектаром. Отец настоял. У нас это традиция: кормить новорожденных такой смесью. Я помогу тебе, не переживай. Здесь есть озеро, там растут точно такие же цветы. Но есть одно правило.

     - Какое? – Юноша поднял голову, малость успокоившись.

     - Считай, это мой подарок тебе, перед дальней дорогой. Сила Лотоса и моего рода. Понравился ты мне, как личность. Честный, смелый. Потом я сам приду в Цветочную страну, мы все вновь встретимся. Я – со своей родней и с тобой. Буду помогать. Теперь мы все вместе, как команда. Пойдем на озеро, можешь перед этим отправиться в столовую, поесть, там фрукты, сладкое, обычная еда, сок. Да и на дорогу дам провизию. Я не гоню, но ты должен встретиться с моим предком. Без него меня бы и не было на свете.   

     Сделав все необходимое, они отправились к озеру. Оно находилось совсем недалеко от замка. Спокойное, красивое, с огромными, можно сказать, громадными Лотосами розового и голубого, синего цвета. Они оказались даже больше, чем сын Фитэма видел у горных эльфов. Поначалу гость очаровался одним пейзажем, долго любовался им, повиснув в воздухе, никогда он не видел ничего подобного. Плюс цветы источали тонкий, прекрасный аромат. От этого стало легко и тепло на душе. Сияя улыбкой, потомок Митинея хотел любоваться этим вечно. Стало интересно: как появились огромные цветы здесь, или это раньше была часть Цветочной страны?

     Словно прочитав его мысли, император сказал:

     - Нет, это вовсе не часть Цветочной страны. Они росли здесь и раньше, как украшение для пейзажа, для моей страны. Никто там не пьет нектар, только мой отец додумался подарить мне и ускоренный рост, и бессмертие. Теперь пришла твоя очередь. Чувствуешь, какой от них идет сладкий запах? Хочешь попробовать?

     - Хочу! Очень! – Глаза гостя загорелись от радости.

     - Тебе надо спокойно подлететь к любому цветку, какой придется по душе, какой понравится, сесть в него и напиться нектара. Он будет как в чаше, как мед, берешь и пьешь, но есть одно «но»: угощайся, но не пей  слишком много, Флавер, иначе твой свет, новый, будет убивать каждого. Мне ничего не будет, а вот остальным, - да. Спалит насмерть, если перестараешься. Главное, не сильно напрягаться. Пойдем, я подожду тебя рядом.

     Гость с радостью порхнул к самому красивому цветку, а Милик остался рядом, чтобы понаблюдать за происходящим. Чтобы не случилось беды. Юноша букватьно влетел в чашечку цветка, перемазавшись в пыльце, чуть было не утонув в нектаре. Он перемазался весь: и крылья, и одежда, и руки, волосы, и поэтому, чтобы добро не пропадало, принялся слизывать лакомство с рук, стирать с одежды. С одной стороны, сыну Минея было с такого смешно, ведь то оказались чисто детские поступки, шалости, но с другой стороны, взрослому парню все абсолютно интересно! Все в таком случае напоминают несмышленых детей. Это не осуждается, никогда.

     Забыв об осторожности, опьянев в буквальном смысле от вкуса лакомства, Флавер пил и пил из чашечки нектар, потеряв в буквальном смысле отсчет времени. Даже от воды не было настолько насыщаемо. Плюс нектар, как таковой, усиливал аппетит. Его хотелось все больше и больше, даже жадность охватила юнца. Наклонившись над напитком бессмертия, буквально прильнув, он пил и пил, нектара, как ни странно, не убывало.

     Милик стоял на берегу, закрыв лицо руками. Все, понеслось, он забыл про запрет. Но как же иначе, новые впечатления, новые эмоции. Теперь надо что-то предпринять. Когда юноша ошарашенно поднял голову, вспомнив слова хозяина, уже было слишком поздно. Да и голова загудела, вместе с незабываемым ощущением сытости. Получится ли взлететь опять? Или придется его вытаскивать? Получилось: он еле встал, подлетел к сыну Минея, шатаясь, как пьяный, и свалился, подкошенный, к его ногам. Сразу. Перед глазами потемнело, тело закололо, прошел холод, словно свело вены, как мурашки пошли по коже, мышцам. Флавера затрясло. Не по-детски. 

     - Ты нарушил запрет. Жаль. Не надо было так делать. Теперь твой свет будет ярче, чем взрыв тех незнакомцев, захватывающих страны, когда их огонь поднимается в виде гриба в небеса. Будет точно также, только с нашей стороны огонь зла своим не сделает. Надеюсь, ты научишься его контролировать. Но может, это сыграет нам на пользу. Свет будет ярче тех огней, и гораздо страшнее. Может, это нам поможет. 

     Он разочарованно посмотрел на юношу. Тот лежал, без сознания, весь грязный, липкий. Осталось только искупать. И все будет хорошо. Кстати, а живой ли он вообще? Может, умер? Организм может не выдержать. Фактически, он принял смертельную дозу. Может не очнуться вовсе. 

     - И что мне делать теперь, зачем я пошел на это озеро?! Ты лежишь без сознания, может, в коме. Тебе надо отлежаться, прийти в себя. – Милик прощупал пульс. Сердце билось. – Только начал жить, а тут такое… Пожадничал, а зря… - Император заплакал, рухнув на колени перед гостем.

     - Зачем ты его напоил этим нектаром? Никто его здесь не пьет, оглянись!

     Милик резко оглянулся. Сзади него стояла женщина, обычно одетая. Видимо, она пришла сюда, чтобы набрать воды, или просто увидела двоих, и решила понаблюдать, что будет. Любопытство взяло верх. Одетая в голубое платье, коричневую безрукавку, и на талии у нее был пояс, из кожи и камней с металлическими бляшками. В руках – кувшин. Видимо, не только император сюда ходит. 
 
     - Он не проснётся? - Спросил сын Минея. – Что ты здеь делаешь? Расскажи мне! 

     - Он проснётся, довольно скоро, но уже со светом. Никто до этого из наших не выживал. Летали все на это озеро чисто из любопытства, ходила легенда, что цветы приносят счастье. Но, как ни странно, никто, кто пил оттуда нектар, не выжил. Все всегда пили много нектара, умирали. Причем сразу, не вставали после. Все точно также. Напился, сел, упал и умер. Организм не выдерживал. Отекал также мозг, кома и смерть. Отравление. Ну где нам еще увидеть, настолько громадных цветов больше здесь не сушествует.

     - То есть, здесь, втайне от меня, погибло столько полуэльфов, чисто от праздного любопытства?! – Вскричал император. – Почему я об этом узнаю только сейчас?! Расскажи мне!

     - Я увидела вас издалека, решила узнать, что тут происходит. Не хотелось, чтобы случилось беда. Хотела помочь. Вы же, Ваше Высочество, можете светиться. Благодаря этому нектару. Видимо, все захотели такими же быть. Но не получилось. Только Миней, Ваш отец, вскормил Вас нектаром этого цветка. До этого такое никому не приходило в голову. Растет и растет цветок. Все его боялись, кстати. Огромный же! Если Ваш гость выживет, тогда или останется инвалидом, опустившись по развитию на уровне ребенка, либо все-таки станет светиться, но: может быть, свет пойдёт ему на пользу. Если юноша попадёт к тирану, или к врагам, - никто с ним не справится! Никак, и никогда, его свет будет сильнее Солнца, сильнее смертоносного излучения наших новых врагов, о которых сейчас ходят слухи. Проще говоря, мы получим копию их света от их оружия. Но в добром виде. Лучше им с ним не связываться, не встречаться. Теперь этот юноша изменит историю, или может, поможет всем. Никто не знает, чем все может кончиться. Теперь нужно лишить парня этого света. Иначе он умрет, или неизвестно, что с собой сделает, по незнанию. Засветится – и все разрушит, все на своем пути.

     Милик покачал головой:

     - Да, но как? Это физически невозможно. Нектар Лотоса меняет всю структуру клеток, раз и навсегда. Каждая клетка получает его частицу, и вывести ни свет, ни состав Лотоса физически невозможно. Это теперь навсегда. Как у меня. Как у моего предка Митинея. Тот вообще родился в Лотосе. Он сильнее всех нас, вместе взятых.

     - Теперь вопрос, сильнее ли? – Незнакомка посмотрела с разочарованием на Флавера. – Митиней никогда не воевал с теми ужасными воинами, что сейчас жгут страны соседние. Теперь твой гость может с ними потягаться. В самом прямом смысле. Они испугаются его, я думаю. Самое главное, - навредит ли его свет нам? Лишь бы нашу страну, Силирию, не уничтожил. Не говоря уже то, что он ищет на самом деле, куда направляется.   

     - Этого никто не знает. Нельзя теперь извлечь из организма. – Повторил сын Минея. 

     - Если он нам навредит, его надо куда-нибудь отправить, да подальше, в Антарктиду, например. Там ему и место, если разрушит все на своем пути. Ты знаешь законы нашей страны, Милик. Изгнание. – Женщина кивнула. - Митиней же не умер. И этот не умрет. С такой-то теперешней способностью. 

     Император яростно посмотрел на случайную наблюдательницу, поняв: она сама не понимает, что несет.

     - Да, он не умер, но там много кто погиб! В том числе Осмий, Клэя и еще несколько моих близких! Только вот есть один изъян: они бессмертны! А Флавер, этот юноша, - смертный! Я даже не знаю, кто его родители! Но он – вылитый Фитэм, муж моей тетки! Я только проверил свою теорию, потомок ли Митинея этот юноша, или простой прохожий. Ты знаешь, как я отношусь к иностранцам. Тепло и дружелюбно. 

     Силириец в отчаянии упал на землю, зарыдав. 

     - Что я наделал! Я погубил тебя, Флавер! Ты съел слишком много нектара, пожадничав, в состоянии аффекта, очаровавшись, а я запретил много его есть.

     Через некоторое время сын Клэи пошевелился, застонав, открыл глаза. Его мутило, подташнивало, голова кружилась. Как от удара. Организм привыкал к новому состоянию. Обратного хода не было.

     - Что со мной случилось? – Слабым голосом спросил он.

     - Теперь ты можешь светиться.

     - Правда?! Это правда?! Это же так чудесно! – Даже в таком состоянии он был счастлив. - Я очень рад!

     - Я тоже, но твой свет теперь опасен. Смертельно опасен. – Спокойно произнес Милик. - Если бы ты съел нектара чуть-чуть, был бы такой же свет,  как у меня. Проще говоря, у тебя радиационный свет. Так его называют враги. Те, о ком я говорил. Разведчики часто мне доносят, о чем удалось узнать. Это слово они услышали как раз от них. Проще говоря, кгда начнешь светиться, от тебя пойдет огненный гриб. Такой же, как у тех незнакомцев. Больше не пей этот нектар. Неизветно, к чему это может привести.

     На этот раз Флавер послушался.

     Они вернулись в замок, так как гость значительно ослаб. Но генетика сделала свое дело: он не умер, а быстро выздоравливал. Пару дней он лежал с высокой температурой, постоянно прося воды и сладкого. Милик подавал ему также бульон из мяса ящерицы, чтобы тот быстрее встал на ноги. Так прошла неделя, потом сын Клэи и Фитэма быстро пошел на поправку. Подивился император: все умирали, взрослые, а этот – выжил. Плюс чудовищное сходство с родственниками. Юноша жалобно, с нескрываемой мольбой смотрел на родню: помочь ему было некому. Конечно, можно остаться у силирийца, но не станет ли он ему со временем мешать? Напрягать никого не хотелось.
   
     Наконец, пришло время прощаться. И в очередной раз несчастный спросил, где находится Цветочная страна.

     - Подскажи мне, Милик, где находится то место, куда я иду. Пожалуйста! Я не хочу заблудиться и попасть в какие-либо передряги.

     - Я понимаю тебя, знаю: сейчас тебе страшно. Я покажу дорогу. Соберу вещи, всем обеспечу, чтобы ни в чем не нуждался. Мы выйдем из замка, пойдем в сторону моего парка, затем леса. Там проведу немного, увидишь перекресток четырёх дорог. Неподалеку – ручей, где как раз словили моего отца давно. На перекрестке увидишь дорогу из цветов. Они растут густо по бокам, и выложена цветами, чтобы не заблудиться. Так сделали в течение почти двадцати лет. Мало ли, вдруг кто-нибудь еще к нам придет. Тогда мы не будем применять насилие, но если кто придет с войной, пощады не будет. Мои ворота для тебя навсегда открыты. Та дорога никем не охраняется. Иди по ней.

     Юноша кивнул.

     - Спасибо за все, Ваше Высочество. Я так Вам благодарен! Всю жизнь буду помнить! 

     И Милик отвел его к тому перекрестку, обнял в знак прощания, дружбы. Сын Клэи, родственник, со слезами на глазах, пошел по дороге. Не ведая, что его ждет. А ждало его многое, в том числе и страшное.

     Милик, смотря ему вслед, почесал подбородок, сдвинув немного брови:

     - Если бы ты не был моей родней, то сразу бы умер, от такого количества нектара. Но выжил, еще даже светиться теперь можешь. Хоть и осторожно. Мне этот Свет безвреден. Ведь ты – мой родственник, Флавер. Только мы можем пить нектар Лотоса без вреда для себя. Здравствуй, пропавший сын Клэи и Фитэма. Родители, конечно, будут очень рады. Не ожидал, что встретимся. Если честно.

     После этого он зашагал обратно к замку. Не зная, что будет дальше. А юноша шел по дороге из цветов, и там было достаточно много опасностей. Страшных, непонятных.


                Продолжение следует.